ее говорить?
Он вздохнул.
- Ну что ж, я возвращаюсь к своему списку.
Ж. Мистер Лазарус. - Любопытно, что у меня фактически нет к нему ни
одного вопроса, если не считать самого тривиального: не подложил ли он
отравленные конфеты? После чего у меня остается всего один, абсолютно не
относящийся к делу вопрос. Я все же записал его. Зачем мосье Лазарус
предложил пятьдесят фунтов за картину, которая стоит всего двадцать?
- Он хотел оказать Ник услугу, - предположил я.
- Он сделал бы это иначе. Ведь он делец. А дельцы не покупают вещи,
которые можно продать только с убытком. Если бы ему хотелось оказать лю-
безность мадемуазель, он одолжил бы ей денег, как частное лицо.
- Как бы там ни было, но это не связано с преступлением.
- Ваша правда... и все-таки мне это очень любопытно. Я ведь изучаю
психологию.
Теперь перейдем к 3.
3. Капитан Челленджер. - Почему мадемуазель Ник рассказала ему, что
она с кем-то помолвлена? Что ее вынудило? Ведь никому другому она не
рассказала. Может быть, он сделал ей предложение? Каковы его отношения с
дядей?
- С дядей?
- Да, с доктором Маком Эллистером. К слову сказать, довольно темная
личность. Но я продолжаю. Возможно ли, что, прежде чем о гибели Майкла
Сетона было объявлено официально, какие-то сведения просочились в адми-
ралтейство частным порядком?
- Я не совсем понимаю, к чему вы клоните? Пусть даже Челленджер узнал
о смерти Сетона раньше всех, все равно это не причина для убийства люби-
мой девушки.
- Вполне согласен. Все, что вы говорите, абсолютно логично. Но я же
вам сказал, это всего лишь факты, которые мне хотелось бы выяснить. Я
по-прежнему остаюсь ищейкой, которой приходится обнюхивать всякие малоп-
риятные предметы. Однако продолжим.
И. Мосье Вайз. - Как объяснить его слова о фанатической привязанности
его кузины к Эндхаузу? Какую цель мог он преследовать, утверждая это?
Получил ли он завещание или не получил? Да и вообще, честный он человек
или нет?
И, наконец, "К". Точно, здесь остается то же, что и прежде, - огром-
ный вопросительный знак. Существует ли он на самом деле или... Боже мой!
Что с вами, мой друг?
С внезапным криком я вскочил со стула и дрожащей рукой указал на ок-
но.
- Лицо! - закричал я. - Я видел в окне чье-то лицо.
Ужасное! Его уже нет, но я его видел!
Пуаро бросился к окну, распахнул его и выглянул наружу.
- Здесь никого нет, - заметил он с сомнением. - Вы уверены, что оно
вам не почудилось, Гастингс?
- Я убежден. Кошмарное лицо.
- Здесь, правда, есть балкон. Если кому-то захотелось подслушать наш
разговор, он без труда мог бы сюда добраться. Что вы имели в виду, когда
назвали его лицо ужасным, Гастингс?
- Бледное, с вытаращенными глазами, почти нечеловеческое.
- Это все ваша лихорадка, мой Друг. Лицо - допустим. Неприятное лицо
- тоже возможно. Но почти нечеловеческое - это уж слишком. У вас созда-
лось такое впечатление, потому что лицо было прижато к стеклу; к тому же
вы никак не ожидали его там увидеть.
- Это было ужасное лицо, - упрямо твердил я.
- Оно не показалось вам... знакомым?
- Ни в коем случае.
- Гм... а между теп это вполне возможно. Вы едва ли смогли бы узнать
человека при таких обстоятельствах.
Интересно, да... очень интересно...
Он задумчиво складывал свои записки.
- По крайней мере одно хорошо. Если даже этот человек подслушивал наш
разговор, то, к счастью, мы с вами ни разу не упомянули, что мадемуазель
Ник жива и здорова. Что бы он там ни подслушал, этого он все равно не
узнал.
- Признайтесь все же, - заметил я, - что результаты вашего, э-э...
блестящего маневра до сих пор были несколько огорчительны. Ник мертва, а
никаких ошеломляющих событий не последовало.
- Еще рано. Я ведь назначил двадцать четыре часа.
Вот завтра, если я не ошибаюсь, кое-что должно произойти. Иначе...
иначе - я заблуждаюсь от начала и до конца.
Существует такая вещь, как почта. Я возлагаю большие надежды на завт-
рашнюю почту.
Проснувшись утром, я почувствовал, что очень ослабел, но лихорадка
прошла. Мне захотелось есть. Мы с Пуаро позавтракали в гостиной.
- Ну-с, - ехидно спросил я, глядя, как он раскладывает полученные
письма. - Почта не обманула ваших ожиданий?
Пуаро промолчал. Он только что вскрыл два конверта, и тот и другой
явно со счетами. Я отметил, что вопреки привычке мой друг не хорохорится
и выглядит довольно угнетенным.
Затем я занялся своими письмами. В первом из них я нашел извещение о
спиритическом сеансе.
- Ну что ж, - заметил я, - если остальные пути заведут нас в тупик,
придется обращаться к спиритам. Я и то удивляюсь, почему столь редко
прибегают к этому способу. Подумайте, душа жертвы возвращается на землю
и называет своего убийцу. Чем вам не доказательство?
- Это едва ли помогло бы нам, - рассеянно ответил Пуаро. - Не думаю,
что Мегги Бакли знала, кто в нее стрелял. Если бы даже она смогла заго-
ворить, она не сообщила бы нам ничего существенного. Ба! Вот забавно!
- О чем вы?
- Вы говорите мне о голосах с того света, и в ту же минуту я распеча-
тываю это письмо.
Он кинул его на мой конец стола. Письмо было от миссис Бакли. Вот что
она писала:
Приход Ленгли
Дорогой мосье Пуаро!
Вернувшись домой, я нашла здесь письмо, написанное моей несчастной
девочкой после приезда в Сент - Лу. Боюсь, в нем не окажется ничего ин-
тересного для вас, но я подумала, что, может быть, вы захотите на него
взглянуть.
Благодарю вас за участие, искренне Ваша Джин Бакли.
Читая вложенное ею письмецо, я почувствовал, что у меня сдавило гор-
ло. Письмо было таким будничным, не омраченным даже тенью надвигающейся
беды.
Вот что там было написано:
Дорогая мама!
Я жива и здорова, доехала благополучно. До самого Экзетера в вагоне
было только двое пассажиров.
Здесь чудесная погода. Ник выглядит здоровой и веселой, пожалуй, чу-
точку возбуждена, но я все же не понимаю, зачем она прислала мне такую
телеграмму. По-моему, ничего бы не случилось, если бы я приехала во
вторник.
Пока кончаю. Сейчас мы идем пить чай к соседям. Они австралийцы и
снимают здесь флигель. Ник говорит, что они симпатичные зануды. У нее
будут гостить миссис Раис и мистер Лазарус. Он торгует предметами ис-
кусства. Сейчас я брошу письмо в ящик у калитки, и почтальон успеет его
захватить. Завтра напишу еще.
Твоя любящая дочь Мегги.
Р. 5. Ник говорит, что у нее все же была причина послать такую телег-
рамму. После чая она мне расскажет. Она какая-то странная и очень нерв-
ничает.
- Голос с того света, - тихо заметил Пуаро. - Но он... не говорит нам
ровно ничего.
- Ящик возле калитки, - почему-то вдруг вспомнил я. - Это ведь тот
самый, в который Крофт якобы опустил завещание.
- Якобы... м-да. Любопытно. Ох как любопытно!
- А в остальных письмах нет ничего интересного?
- Ничего. И это меня очень огорчает, Гастингс. Я брожу в потемках,
по-прежнему в потемках. Я ничего не понимаю.
Зазвонил телефон. Пуаро подошел и взял трубку.
В ту же минуту лицо его переменилось. Он держался очень сдержанно, и
все же я заметил, что он донельзя взволнован.
Его собственное участие в разговоре сводилось к репликам, по которым
совершенно невозможно было догадаться, о чем идет речь.
Но вот, проговорив: "Прекрасно. Благодарю вас", он положил трубку и
вернулся ко мне. Его глаза блестели от возбуждения. Ну, что я говорил
вам, мой друг? События начались.
- Что же случилось?
- Это звонил мосье Вайз. Он сообщает, что сегодня утром получил по
почте завещание, подписанное его двоюродной сестрой мисс Бакли и датиро-
ванное двадцать пятым февраля сего года.
- Что? Завещание?
- Конечно.
- Нашлось-таки!
- И в самый подходящий момент, не так ли?
- Вы думаете, он сказал вам правду?
- То есть не думаю ли я, что все это время он скрывал завещание у се-
бя? Не знаю, дело темное. Одно несомненно: я говорил вам, что если маде-
муазель Ник будут считать умершей, начнутся всякие события, и вот вам,
пожалуйста, - они начались!
- Поразительно, - сказал я. - Вы оказались правы. Это, наверно, то
завещание, где Фредерика Раис объявлена наследницей?
- Мосье Вайз ни словом не обмолвился о содержании документа. Он не
способен на такое легкомыслие. Все же я думаю, что вряд ли это какое-ни-
будь другое завещание. Вайз говорит, что оно засвидетельствовано Эллен
Уилсон и ее мужем.
- Итак, мы снова возвращаемся к тому же, - заметил я. - Фредерика Ра-
ис.
- Загадка!
- Фредерика Раис, - рассеянно пробурчал я про себя. - Красивое имя.
- Да уж получше того, которым окрестили ее друзья. Фредди, - он скор-
чил гримасу, - нечего сказать, имя... для молодой дамы.
- От Фредерики мало уменьшительных, - пояснил я. - Это не то что Мар-
гарет, где их с полдюжины, если не больше: Мегги, Марго, Мэдж, Пегги...
- Верно. Ну что, Гастингс, как ваше настроение? Повеселее стало?
- Что за вопрос! А скажите... вы именно этого и ожидали?
- Мм... не совсем. У меня не было точного плана. Я говорил лишь, что
когда мы познакомимся с определенным результатом, то сможем выяснить и
средства, при помощи которых этот результат был достигнут.
- Да, - сказал я с уважением.
- О чем это я собирался сказать, как раз когда зазвонил телефон? -
задумчиво бормотал Пуаро. - Ах, да, насчет письма от мадемуазель Мегги.
Мне хочется еще раз взглянуть на него. Помнится, когда я его читал, ка-
кая-то фраза показалась мне немного странной.
Я взял письмо и протянул ему.
Он погрузился в чтение, а я расхаживал по комнате и смотрел в окно,
наблюдая, как яхты бороздят залив.
Внезапно он вскрикнул. Я вздрогнул и обернулся. Обхватив голову рука-
ми, Пуаро раскачивался взад и вперед, являя собой воплощенное отчаяние.
- О-о! - простонал он. - Но я же был слеп... слеп!
- Что случилось?
- Сложно, я вам говорил? Запутано? О нет. Простота, сама простота. А
я, ничтожество, я ничего, ничего не понял.
- Силы небесные, Пуаро, какой же это свет вас вдруг озарил?
- Стойте... стойте... ни слова больше. Я должен собраться с мыслями.
Все перестроить в свете этого поразительного открытия.
Он схватил список вопросов и принялся читать его, бесшумно шевеля гу-
бами. Раз или два он энергично кивнул.
Потом он отложил листки, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Я
уже начал думать, что он спит.
Но вот он вздохнул и открыл глаза.
- Все так, - сказал он. - Все сошлось. Все эти неувязки, приводившие
меня в недоумение. Все, что казалось мне несколько неправдоподобным, те-
перь встало на свои места.
- Иными словами, вам все известно?
- Почти. Все важное. В некоторых отношениях мои выводы были пра-
вильны. Кое в чем смехотворно далеки от истины. Однако теперь все прояс-
нилось. Сегодня я посылаю телеграмму с двумя вопросами... хотя ответ на
них я знаю и сейчас. Он здесь! - Пуаро постучал себя по лбу.
- Ну, а потом, когда придет ответ? - спросил я с нетерпением.
Он вдруг вскочил.
- Мой Друг, вы помните, как мадемуазель Ник говорила, что ей всегда
хотелось поставить в Эндхаузе пьесу? Так вот, сегодня в Эндхаузе состо-
ится спектакль. Но режиссером будет Эркюль Пуаро. Для мадемуазель Ник в
нем тоже отведена роль.
Внезапно он ухмыльнулся.
- Видите ли, это будет пьеса с привидениями. Да, с привидениями. В
Эндхаузе никогда еще не бывало привидения. А нынче оно там появится.
Я открыл было рот, но он перебил меня:
- Нет, больше я вам ничего не скажу. Сегодня мы поставим нашу комедию
и установим истину. А пока мне надо бежать. Дела... дела...
И он поспешно вышел.
Глава девятнадцатая
ПУАРО СТАВИТ ПЬЕСУ
Прелюбопытная компания собралась этим вечером в Эндхаузе. Днем я поч-
ти не видел Пуаро. Обедал он где-то в городе, а мне оставил записку с
