чешут отсюда. А ну бегите! И не оглядывайтесь!" Те побежали, а я
вырвался и пошел... Вот тогда Лысый и увязался.
Наташа до сих пор молчала. Вертела в руках Митину куртку. Наконец
спросила:
- Олег Петрович, здесь иголка и нитки есть? Зашить надо.
Олег словно очнулся:
- Что?.. Да, есть, конечно. В аптечке посмотри.
Наташа принесла иглу и нитки, отошла с курткой к окну, ближе к свету,
и оттуда вдруг спросила:
- Их ведь четверо было? И вас тоже. И они даже не больше вас. Как же
так? Без драки...
- Я не знаю. Наши какие-то замороженные сделались. Будто кролики
перед удавом... - И Митя вдруг заплакал.
Олег быстро встал и взял его за плечи.
- Да что ты, Митька! Ты ведь не был кроликом. Ты сделал все, как
надо.
- Обидно, - прошептал Митя. - Даже никто, не подумал, что можно
драться.
- Но ведь ты-то дрался, - сказал Олег. И улыбнулся: - Признайся:
первый раз в жизни, да?
Митя тоже улыбнулся разбитыми губами.
- Нет. Наверно, второй. Я ещё в детском саду дрался с одним мальчиком
из-за педальной машины. Но мы тогда подрались и помирились. А с этими...
Это же враги...
"Враги? - подумал Серёжа. - Значит, враги".
Сам он с такими компаниями как-то не сталкивался. В том дворе, где он
вырос, ребята были как ребята. Всякие. Сашка Кривицын и Мишка Маслюк
иногда курили за сараем. Бывало, что все резались в "чику". В соседний
сад лазили за яблочками. Но никому в голову не пришло бы напасть на
кого-то, избить, отобрать что-нибудь...
Видел, конечно, Серёжа и других. Тех, кто мелкими стайками вьется у
гастронома и кино, с сигаретами, опасливо спрятанными в рукав.
Постриженных не то чтобы "под битлов", а вроде. В резиновых сапогах с
отогнутыми до пят голенищами, будто нет у них нормальной обуви. С
ухмылками, то увертливыми, то наглыми. С припухшими от курева глазами.
Один такой, Санька Копылов, учился в Серёжином классе. Учился так, с
двоенки на троечку. Зевал на уроках, уныло грубил учителям и на все
вопросы отвечал одинаково: "А чо я сделал?" Разговаривать с ним было
неинтересно, он даже "Тома Сойера" не читал, а любимый герой его, судя
по всему, был волк из мультфильма "Ну, погоди!". После уроков этот
парень спешил к каким-то дружкам. Ходили слухи, что дружки эти могут
кого хочешь подкараулить и отлупить. Серёжа не верил.
Отец не терпел хулиганов. Он говорил: "Это же трусы. Они храбрые с
теми, кто перед ними трясется. А как только получают по морде, сразу
теряют все нахальство". И Серёжа верил ему.
Но сам он ни разу не встречался с ними лицом к лицу. И, по правде
говоря, не думал о них как о врагах.
Но вот пришел Митька, и лицо у него в крови. Митька, который никого
не трогал и дрался только один раз в детском саду, да и то неизвестно,
первый ли начал. За что они его, гады!
Ну ладно, они - это они. Но наши...
Разве так бывает? Только что держали рапиры, был бой, и казалось, что
хоть тысяча врагов налетай, никто не страшен! Женька Голованов...
Большой такой, сильный, наверно. Где его сила и смелость? Ленька Мосин.
Как он подошел тогда: "Не люблю, если кто-нибудь на меня обижается..."
Что же он, обидеть боялся этих типов? Трус он, вот и все! И Сенцов...
Новенький, ещё кандидат, но ведь тоже рапиру держал. И перед знаменем
стоял на линейке.
Ну есть же, черт возьми, такие слова: "Взяв оружие в руки, обещаю,
что ни трусостью, ни подлостью, ни изменой не запятнаю свой клинок..."
Даром, что ли, это обещание дают те, кто вступает в "Эспаду"?
И Олег, видимо, думал, о том же.
- Финалисты... - сказал он с едкой досадой. - Цвет и надежда клуба...
Красивые слова говорим, песни поем о гордости и чести, а перед первой же
встречной шпаной готовы... Тьфу!.. Ну вот что: в шесть - совет. Он
повернулся к Мите:
- Извини уж, придется отложить наш праздник. Ты приди к шести. И вы,
ребята, придите. Договорились?
- Мы же не члены клуба, - сказал Генка.
- Ничего. Вы как свидетели приходите. Ты ведь, кстати, знаешь этого
Лысого.
- И Гусыню, - сердито сказал Кузнечик.
На улице заспорили. Митя доказывал, что не надо его провожать, ничего
больше с ним не случится. А Серёжа утверждал, что надо - на всякий
случай. Генка слушал, слушал и сказал Мите:
- Ну а если нам хочется? Жалко тебе разве? И Митя сразу согласился.
Потом Серёжа с Генкой проводили Наташу. Тоже на всякий случай.
Когда шли к Серёжиному дому, Кузнечик сказал:
- А я сначала думал, что она твоя сестра.
- Наташка? Да что ты! - Я - Каховский, а она - Лесникова. Ты
вообще... как с луны упал. Пять лет в соседних классах учились, а ты
будто сегодня первый раз увидел ее.
- Ну и что? Я, может, до сегодняшнего дня на девчонок вообще не
смотрел... А у брата и сестры иногда бывают разные фамилии.
- Наташка и в самом деле как сестра, - объяснил Серёжа. - Мы всю
жизнь вместе росли, в одной квартире. Только в разных детских садах
были, и как-то получилось, что в разные классы нас записали. Зато дома
все время вместе. Даже игрушки были общие.
Генка вздохнул:
- Тогда понятно, что ты ничего не замечаешь.
- Чего не замечаю?
- Какая она красивая, - отважно сказал Кузнечик.
- Да ну тебя! - отмахнулся Серёжа. - Ну, пусть красивая... Тут выть
хочется, а ты чепуху говоришь. Такой день был сначала хороший, и вдруг
все кувырком!
- Он и сейчас хороший, - возразил Генка. - Не может он плохим
сделаться из-за того, что нашлись три труса.
- Целых три! Сразу! Как будто самое обычное дело.
- Зато Митька молодец, - сказал Генка
Это была правда. И этой правдой Серёжа слегка утешился.
...Совет собрался ровно в шесть. К точности привыкли и ею гордились.
Мосин, Голованов и Сенцов сидели в уголке кают-компании. Молчаливые,
с опаской в глазах. Они не сняли курток.
- Почему не в форме? - спросил капитан первой группы Владик Самойлов.
- На совет пришли, а не на рынок.
Из-за совета у Самойлова пропал билет в кино, и он был настроен
угрюмо.
- Не трогай их, - попросил Олег. - Формы у них нет. По крайней мере,
полной... Все собрались?
Это был не просто вопрос. Это было начало совета.
- Командир барабанщиков здесь! - озорно выкрикнул самый младший -
Данилка.
- Капитан первой здесь, - буркнул Владик Самойлов.
- Капитан второй группы здесь!
- Капитан третьей здесь!
- И четвертой тоже, - весело известил Алешка Смирняков.
- Капитан знаменной группы здесь, - сообщил Володя Огоньков. - Это,
значит, я. А капитаном пятой будет, значит, он. Группа уже решила.
И Володя указал на Серёжу.
- А почему посторонние? - ревниво спросил Данилка, глядя на Кузнечика
и Наташу.
- Это не посторонние, а мои друзья, - сказал Серёжа. - По делу
пришли, а не к тебе, Даниле, в гости.
- У всех друзья. Ну и что? - придрался Данилка. - А ты и сам ещё не
член совета. Мы ещё за тебя не голосовали.
- Данила! - сказал Олег. - Вот я терплю, терплю, а потом возьму и
выдеру!
- Когда? - жизнерадостно поинтересовался Данилка.
- Боюсь, что скоро.
- Не-а...
Сели у круглого скрипучего стола.
Олег спросил, не возражает ли кто-нибудь против нового члена совета -
Сергея Каховского. Никто не возражал. Серёжа украдкой показал Данилке
язык.
Беда, случившаяся днем, словно отодвинулась. Все было просто и
спокойно. Даже Митя, сидевший рядом с Данилкой, слегка улыбался.
Но вот поднялся Олег. Уперся ладонями в стол, и тот заскрипел,
застонал.
- Внеочередной совет, - сказал Олег. - Я понимаю: воскресенье, всем
хочется отдохнуть. У Самойлова билет полетел. А что делать? Случилось
такое, что ни ждать, ни молчать нельзя... Вот Кольцов мог бы лучше меня
рассказать, но ему трудно: губа разбита. Они шли вчетвером: Кольцов,
Голованов, Мосин и Сенцов. Их остановили четыре хулигана. Не старше
этих. Но нахальнее, это точно. Потребовали деньги, обыскали. Потом
велели отдать ремни. Трое отдали: Голованов, Мосин, Сенцов.
Он повернулся к тем троим, сидевшим в углу.
- Это так?
Они медленно поднялись.
- Так? - повторил Олег.
Они молчали.
Серёже неловко было на них смотреть. Он стал смотреть на ребят за
столом. Данилка тревожным шепотом допытывался у Мити:
- Почему ничего не сказал? Ну почему? Это хорошо, да?
Олег очень сдержанно спросил еще раз:
- Это так было? Голованов хрипло сказал:
- Так...
- Вообще-то не совсем так, - вежливо сказал Сенцов. - Мы не отдавали
ремни. Они их взяли сами.
Серёжа пересилил себя и посмотрел на него. Сенцов был аккуратный,
причесанный, спокойный.
- Они взяли, - повторил Олег. - А вы стояли опустив руки. Так?
- А что было делать? - спросил Сенцов. - Приятно, думаете, по морде
получать? Из-за ремня, который стоит рубль пятьдесят в военторге. Если
посчитать, то невыгодно.
- Рубль пятьдесят?! - крикнул Алешка Смирняков. - А сколько твоя
совесть стоит?
- Я совесть не отдавал. Только ремень, - объяснил Сенцов.
- Гнать, - спокойно сказал капитан второй группы Гена Корнеев.
А его друг, маленький курчавый Валерка Давыдов, тоже спокойно
подтвердил:
- Гнать. Чего тут разговаривать! Если бы даже простые ремни были, все
равно гнать за трусость. А ремни форменные. Значит, они еще и форму
опозорили.
Олег обратился к Голованову:
- Ты тоже так думаешь: рубль пятьдесят - и все? Ты ведь на пряжках у
этих ремней сам шпаги выцарапывал...
- Я и на других сделаю, долго, что ли? - огрызнулся Женька.
- Лишь бы в морду не получить? - насмешливо спросил Смирняков. - Я
тоже за то, чтобы выгнать. Только у меня еще вопрос: почему они думают,
что обязательно заработали бы по морде? Там же их четверо на четверо
было.
Женька Голованов сердито хмыкнул:
- Четверо... От Кольцова какой толк?
И тут вмешалась Наташа:
- Как это какой толк? Ведь он-то как раз и дрался!
Женька опять хмыкнул:
- Дрался... Он драться-то совсем не может.
- А ты можешь? - тихо сказал Митя...
- Когда надо, могу...
И тогда взлетел яростный голос Данилки:
- А ты, скотина, думаешь, что сегодня было не надо?!
- Тише, Вострецов, - сказал Олег. И повернулся к Мосину: - А ты,
Леонид, что скажешь?
Он хмуро ответил:
- Чё я скажу? Ничего.
- От тебя я трусости никак не ожидал, - горько сказал Олег.
- А я их и не боюсь, этих-то...
За столом засмеялись.
Мосин кинул сердитый взгляд.
- Ну чё... Смеяться легко. А на них если будешь выступать, соберут
шару, подкараулят потом десять на одного...
- Что соберут? - не понял Олег.
- Шару... Ну, компанию, значит.
Неожиданно вмешался Генка:
- Я этого Лысого лупил, лупил... Никто не собирает, никто меня не
трогает.
Мосин усмехнулся одной стороной рта.
- Тебя - конечно. У тебя брат - боксер да самбист, все знают.
- Я за брата не прячусь, - сказал Генка.
- Ну, не за брата, так вон за его волкодава. - Ленька подбородком
показал на Серёжу. - Про его пса тоже все знают. С ним свяжись...
Наташа шепнула Серёже:
- Какой у тебя Нок знаменитый!
Серёжа не ответил.
Он вдруг представил себя на месте Мосина. Или Голованова, или
Сенцова. Будто он сам стоит перед советом и должен отвечать за свою
трусость. Отвечать хрипло и мучительно, давясь от стыда.
Хотя Сенцову как будто и не стыдно даже. Он думает, наверно, что
сделал все как надо.
Но Сергей-то не смог бы так думать!
А смог бы он, Серёжка, оказаться на их месте? Вдруг тоже смог бы? Он
ведь никогда в жизни еще не стоял перед такими врагами, как Гусыня и его
компания. Правда, на станции Роса его тоже схватили четверо, но там было
другое. Они все равно не посмели бы его избить, только дурак Пудра
