так, думаю, лучше.
- Это Саша, Генкин брат, - объяснил Серёжа.
- Ну так проводи гостя в комнату, - сказал отец. - Очень рад.
- Я, собственно, не к Сергею, а, скорее, к вам, - нерешительно
проговорил Саша, когда его усадили на стул. - Есть один вопрос...
Говорят, Серёжа с дядюшкой собирался в Севастополь.
- Сорвалось, - сказал отец.
- Да, знаю... Пока не сорвалось, хотел я им с Генкой, с братцем моим,
сделать нечаянную радость. У меня там работа, в командировку собираюсь.
Думал, возьму брата, а в Севастополе они встретятся. А теперь что?..
Может, мне их двоих забрать? Сам-то я буду занят, но у меня товарищ там
есть, а у него мама. Она бы присмотрела.
Вот тогда, честно говоря, Серёжа не выдержал. Он торопливо ушел в
свою комнату, вцепился в клинок на стене и прижался лбом к тонкому
холодному железу. Еще не хватало разреветься при Саше...
- Пойдем на раскопки. Может, уже начали работу, - сказал Серёжа.
И они пошли в западную часть Херсонеса, где ленинградские студенты
раскапывали храм десятого века. Но студентов еще не было. Серёжа и Генка
не торопясь побрели среди травы, среди зарослей дрока, в которых лежали
каменные плиты и обломки колонн. Вышли на площадь у разбитого бомбами
Владимирского собора.
В этот ранний час в Херсонесе было пусто. Лишь у крытой галереи, где
выставлены для зрителей необъятные глиняные вазы - пифосы, мальчишки
встретили человека. Крепкий невысокий человек в зеленых шортах бодро
шагал, будто катился, им навстречу. У него была коричневая лысина,
круглый загорелый живот и курчавые плечи.
Вздрогнув, человек остановился, изумленно посмотрел на ребят. Даже
рот приоткрыл: собрался, наверно, о чем-то спросить. Но они обошли его с
двух сторон, будто стоявший на дороге пифос. А потом засмеялись и мимо
белого домика с антенной, по каменной лестнице, побежали к морю.
Они схитрили в этот день: позвонили тете Лизе и сказали, что обедать
не придут, поедят в столовой. Потом позвонили в лабораторию Саше и его
другу Алику, чтобы те не беспокоились. А потом, не тратя времени на
столовую, купили по три пирожка и махнули на катере в Инкерман. Там у
самого берега стоял полуразобранный старый тральщик. Они вплавь
добрались до него и полдня играли там с мальчишками, с которыми Генка
был знаком еще в прошлом году. В сумерках они добрели до Симферопольской
улицы, до двухэтажного дома, где жил с матерью Алик.
Гудели ноги, сосало в желудке, горели от солнца плечи. Но сильней
усталости была радость. Потому что все еще только начиналось. Они
прожили у моря всего шесть дней, и впереди был почти месяц.
- Полуночники, - сказала тетя Лиза. - Вот я вас...
- Бродяги, - сказал Саша, который играл с Аликом в шахматы. - Засажу
под арест на трое суток.
- Но мы же звонили, что не потонули, не потерялись и вообще никуда не
пропали, - жалобно сказал Генка.
- Сейчас будут врать, что обедали и ничуточки не хотят есть, -
проницательно заметил Алик.
Серёжа хотел возразить, что на такое нахальное вранье они с Генкой не
пойдут. Но тут в коридоре длинно и беспорядочно затрезвонил телефон.
- Междугородная! - воскликнул Саша и бросился к двери.
Серёжа слышал, как он торопливо сказал в трубку:
- Слушаю... Да. Что? Да, правильно. Кто? Да, здесь... - И вдруг
крикнул в открытую дверь: - Сергей! Это тебя!
- Папа? - тревожно спросил Серёжа.
-Да нет, не папа. Говори...
Серёжа взял трубку и услышал непонятно чей, но знакомый-знакомый
голос:
- Ты слушаешь? Это я. Я по порядку, чтобы скорее, а то разговор
дорого стоит. Мама с папой уехали, а нам жить целый месяц, а денег мало.
Во-первых, у меня есть камера, значит, можно снимать дальше...
- Стоп, - сказал Серёжа. - Это кто?
- Это я, Данилка. Ну, флаг-капитан Вострецов... Ты слушай скорей, а
то Юлька ругается, что долго говорю... Во-первых, она подарила мне
камеру "Спорт". Хорошо работает, только надо часто батарейки менять.
Значит, можно доснимать "Мушкетеров". Андрей Гарц в лагерь не поехал
специально, чтоб сниматься.
Серёжа увидел будто наяву растрепанную Данилкину голову, веснушчатый
нос и неунывающие глаза. Он замахал в открытую дверь, подзывая Генку.
Тонкий Данилкин голосок звенел отчетливо и громко. Сдвинув головы,
Серёжа и Генка слушали вдвоем.
- ...Во-вторых, Стаська заболел и его привезли из лагеря. Он теперь
поправляется, но отец к нему опять прискребается. А Натка в деревне, а
какой адрес, я не знаю. Стаська и Нок ночуют у меня. Что делать?
- Елки зеленые! Я откуда знаю? - сказал Серёжа. - Что еще?
- В-третьих, Митька нашел на берегу старую шлюпку. Можно сделать
корабль, только надо ее вывезти. Она, конечно, гнилая, но Митька
говорит, что можно... Лена сказала, что достанет машину. А пока
помещения нет, можно у них во дворе чинить...
- В каком дворе? Какая Лена? - почти взмолился Серёжа.
- Лена из райкома. Она приходила, нас искала... Ей Олег про нас
написал. Шлюпка, конечно, старая, но Митька говорит...
В трубке раздался треск, писк, хрипы, короткие гудки.
- Алло! - заорал Серёжа. - Алло, Данилка! Где ты?
И снова прорезался Данилкин голос, еще громче и отчетливей:
- В-четвертых, появился клуб "Легенда". У них тоже фехтование. Звали
к себе Митьку и Димку, но они сказали, что фиг. Тогда эта "Легенда"
вызвала нас на соревнование. По стрельбе и по рапире...
- Кого нас?
- Ну, нас, "Эспаду"! Что им сказать? Когда вы приедете?
- Когда? - переспросил Серёжа. Не мог же он сказать, что через месяц.
Данилкин голос зазвучал удивительно серьезно. Даже печально:
- Ну, ребят я соберу. А капитаны? Я, Митька да еще Димка. Ты же
видишь, сколько всяких дел... Когда вы приедете? Можно завтра?
- Данилка, ты здоров? - спросил Серёжа. - Завтра! За три тысячи
километров!
- Самолетом же...
- А знаешь, какие очереди за билетами? Здесь ведь юг!
- Ну, постарайтесь! Ладно? Вы постараетесь? Алло! Ты слышишь?
Серёжа еще слышал Данилку. А тот его - уже нет.
Потом Данилкин голос угас, и короткие гудки, зазвучали громко и
непреклонно.
Очень близко Серёжа увидел Генкино лицо. Кузнечика можно было не
спрашивать: в глазах у него была уже дорога. Саша стоял рядом.
- Что? - сказал он. - Заиграли трубачи тревогу?
- Не трубачи, а барабанщики, - отозвался Генка. - Саша... Тут ничего
не поделаешь. Только вот как быть с билетами? В кассу не пробьешься...
Ну чего ты так смотришь? Да не бойся, мы не выпадем из самолета!
- Не выйдет, друзья, - сказал Саша. - Никуда вы завтра не поедете...
- Саша! - сказал Генка. Саша серьезно продолжал:
- Билеты не проблема. Говоря по секрету, я могу их забронировать
через заводоуправление. Но есть один очень важный вопрос.
- Что? - откликнулся Генка.
- Какой вопрос? - настороженно спросил Серёжа.
- Это не секундная вспышка? Не каприз? Вам очень надо туда?
Очень-очень?
- Да, командир. Очень, - ответил Серёжа.
- Очень, - сказал Генка. - И мы будем ждать тебя там. Через месяц. А
нам надо завтра.
- Послезавтра, капитаны, - решил Саша. - Я своей командирской властью
дарю вам еще один морской день.
...Они прожили у моря целых шесть дней, а завтра их ждал еще один.
Длинный день, полный солнца, синих волн и радостных находок. День в
удивительном городе, где смешались дома и корабли. А потом...
А потом все опять: "Барабанщики, марш!"
