надцатый век. Сейчас-то любому пятикласснику ясно, что глупо наде-
яться на королев и сенаторов, а тогда еще надеялись даже взрослые
серьезные люди.
Конец у книжки был невеселый. Негры, которым Олаудах помог вер-
нуться на корабле в Африку, погибли от голода и дождей на пустынных
берегах Сьерра-Леоне. Тогда Олаудах написал королеве письмо с прось-
бой обратить милостивый взор на страдания невольников. Смешной на-
деждой на эту милость и заканчивалась книга. Но не это в ней было
основное. Главное - приключения Олаудаха и как он добивался свободы,
чтобы помочь другим неграм. И еще-ненависть к рабству, которая так и
рвалась из старинных и вроде бы медлительных фраз...
Даже непонятно, как напечатали такую книжку в России в 1794 го-
ду, при царице Екатерине Второй. Мама рассказывала, что в это же
время в России жил писатель Радищев, который выпустил книжку против
крепостного права, и его заковали в кандалы и сослали в Сибирь. А
"Жизнь Олаудаха Экиано" - это тоже против угнетения. Или царица счи-
тала, что лишь бы не задевали рабство в своей стране, а про заграни-
цу пускай печатают, все равно никто не поймет? Ну и дура, значит,
она была. Рабы везде рабы, а свобода везде свобода...
Журка долго разговаривал про это с мамой, и она с ним согласи-
лась. Но потом сказала:
- Совсем ты в этих старых книгах утонул. Почитал бы что-нибудь
другое...
- Угу,- покладисто отозвался Журка. Но по-прежнему сидел каждый
вечер с дедушкиными книгами.
Зато "другие" книги охотно читали Журкины приятели. Еще в самом
начале знакомства Егор сказал Журке:
- Твой дед нам всегда книжки давал, мы к нему будто в библиоте-
ку ходили. А сейчас как?
- И сейчас так же,- твердо ответил Журка. А дома передал этот
разговор маме и папе. Мама сказала, что, конечно, пусть ребята при-
ходят, надо только завести тетрадку и записывать, кто какие книги
взял, чтобы не было путаницы. Папа хмыкнул и заметил, что теперь
"прощай книжечки". Но возражать не стал.
К тому же в начале сентября папа уехал. Только успел поступить
на работу, и его сразу послали в колхоз на уборку урожая.
Ребята на тетрадку не обиделись. Сказали, что Юрий Григорьевич
тоже записывал читателей, только не в тетради, а прямо на обоях (те-
перь этих записей не было, недавно стены оклеили заново).
Чаще всех приходил Егор Гладков. Он не то, что другие - читал
не только Дюма и Стивенсона. Он брал стихи Блока и Маяковского, ро-
маны Алексея Толстого и Шолохова. И вообще Егор был взрослее, чем
показался Журке при первом знакомстве. Учился он уже в восьмом клас-
се.
Над осторожной Горькиной дружбой с Журкой Егор больше не посме-
ивался. Видно, понял, что не его это дело.
Горька приходил обычно по вечерам. Иногда через дверь, иногда
через окно (застегнув широкий страховочный пояс). Он был не очень
разговорчив и.. почти не мешал Журке возиться с книгами. Тоже брал
какую-нибудь книжку - обычно с картинками - и листал в уголке, из-
редка поглядывая из-под волос на Журку.
В такие вечера было спокойно и тихо. Шелестели страницы да в
соседней комнате уютно стучала пишущая машинка. Мама недавно стала
работать в машбюро областной редакции и кое-какие материалы брала
для перепечатки домой...
Один раз Горька попросился переночевать. Сказал, что отец на
работе, а к маме приехала сестра из деревни, и они полночи будут
вести разговоры о родственниках, спать не дадут. Горьке поставили
раскладушку рядом с Журкиной тахтой. Горька вытянулся под одеялом,
помолчал, закрыв глаза, и вдруг проговорил с усмешкой:
- Как в старые времена.
- В какие?- не понял Журка.
- Как при Юрии Григорьевиче... Только он всегда садился на по-
доконник и курил. У самой форточки, чтобы дым в нее шел.
Журке показалось, что в Горькиных словах есть какой-то глубоко
спрятанный упрек, и он сказал со сдержанной досадой:
- Ну, уж тут я ничем помочь не могу. Сам знаешь, курить не нау-
чился.
- И не надо. Ты и без этого хорош,- ответил Горька так серьез-
но, что Журка смутился. Потянул с полки второй том "Путешествия на
шлюпе "Камчатка" капитана Головнина (Санкт-Петербург, при Морской
типографии, 1819 год) и сердито раскрыл наугад.
А Горьке на этот раз, кажется, хотелось поговорить. Он спросил:
- Ты к политинформации подготовился?
- А чего к ней готовиться?- откликнулся Журка.- Газеты посмот-
рел. Все равно ничего нового. В Африке воюют, в Южной Америке воюют,
в Италии вокзалы взрывают, в Ирландии по демонстрациям стреляют. Из-
раиль опять лезет на всех и бомбит... Даже тошно. Телевизор смотришь
- там тоже: бах, бах! Иногда думаешь: взрослые люди, а чем занимают-
ся. Будто на земле другого дела нет, как друг друга стрелять и ре-
зать.
- Люди всегда воевали. Еще с древних времен,- сказал Горька
наставительно.
- Ну, вот именно. И до сих пор не поумнели... Когда один чело-
век умирает, и то сколько горя. А тут сразу - трах, трах! - целые
тысячи. Или даже миллионы. . .
- А если война справедливая! Если на тебя нападают!
- Вот я и говорю про тех, кто нападает. Чего им надо? Психи ка-
кие-то... Если "Синие молнии" и "Тигры" воюют, это ладно, потому что
понарошку. Для интереса... Да и то, когда тебя расстреливать повели,
ты вон как заметался. А если по правде?
- Чего ты такие разговоры сегодня завел? - недовольно сказал
Горька.
- А ты сам спросил про политинформацию... Тебе хорошо, гото-
виться не надо. А я уже третий раз. И зачем только Маргарита меня
политинформатором назначила...
- Потому что рассказываешь интересно.
- А я больше не буду интересно... Надо по очереди, а она все на
меня. Пионерское поручение! Если по правилам, то классный руководи-
тель не имеет права пионерские поручения давать, он ведь не вожатый.
Нам это еще в третьем классе объясняли.
Горька сказал с коротким зевком:
- С Маргаритой мы еще хлебнем.
- Ну уж, хлебнем,- заступился Журка.- Обыкновенная. Как все
учителя... Вот Виктор Борисович - тот в самом деле вредный. Как зао-
рет...
Журка даже поежился, вспомнив завуча Виктора Борисовича - сухо-
го, с аккуратным пробором и маленьким ртом, съеженным, как высохшая
розочка.
- Витенька - просто псих,- сказал Горька.- Маргарита хуже.
- Почему?
- Сам увидишь.
- Ты на нее злишься, что не дала нам на одну парту сесть,- про-
ницательно заметил Журка.
- Ну и злюсь... Ты-то, конечно, не злишься. Тебе с Иркой - в
самый раз.
- Я же не виноват, что у Маргариты такое правило: мальчик с де-
вочкой,- недовольно сказал Журка.
- Дурацкое правило. Как в первом классе... Да еще в каждом ка-
бинете проверяет: все ли на своих местах... Да ладно, мне и с Людкой
Синявиной неплохо. Не ябедничает, если подеремся, и списывать да-
ет... А Ирка тебе не надоедает?
- Как это?-удивился Журка.
- Ну как... Полдня за одной партой, да потом ты еще дома у нее
торчишь...
- Я не торчу, а делом занят,- хмуро сказал Журка.- Ты же видел,
ее папа картину пишет.
- Да уж видел,- вздохнул Горька.- Когда кончит, на выставку
пошлет. Небось, премию получит. Кучу денег...
- Балда ты,- огрызнулся Журка.- Он о деньгах и не думает. Если
хочешь знать, ему за "Путь в неведомое" восемьсот рублей предлагали.
А он все равно не продал, хотя дома ни рубля денег не было. Мне
Иринка рассказывала...
- Он что, святой такой? Или решил, что мало дали?
Журка оторвался от "Путешествия на "Камчатке", вздохнул и мед-
ленно спросил:
- Слушай, ну почему ты про всех всегда говоришь плохое?
Горька помолчал, будто испугался. Потом сказал, то ли дурачась,
то ли по правде:
- Да вот так уж... Наверно, потому что про меня никто хорошее
не говорит.
"А может, в самом деле?"- растерянно подумал Журка. И пожалел
Горьку. И решил сказать ему что-нибудь хорошее. Но Горька продолжал
говорить сам:
- А картина мне здорово понравилась. Вы там на ней такие...
- Какие?
- Ну... в общем, видно, как вам хорошо друг с другом...
Журка усмехнулся:
- Ты еще подразнись: "Жених и невеста".
- Что я, совсем спятил?- сказал Горька и натянул до носа одея-
ло.
"Обиделся",- с тревогой подумал Журка.
Но Горька не обиделся. Он не мог обижаться на Журку. Он был
привязан к Журке гораздо сильнее, чем это можно было заметить со
стороны. Своей привязанности он стеснялся не только перед другими,
но даже перед собой. Конечно, разве он был достоин Журкиной дружбы?
Журка был умнее, храбрее, честнее. Горька завидовал той смелой яс-
ности, с какой Журка смотрел на людей. Ему, Горько, никогда не сде-
латься таким. Хорошо хотя бы то, что Журка не отталкивает его...
Надавно в старом "Огоньке" Горька наткнулся на цветной портрет
мальчишки и вздрогнул. Потом прочитал: "Художник Тропинин. Портрет
сына". В сыне художника не было явного сходства с Журкой, но в пово-
роте головы, во взгляде Горька почувствовал что-то очень знакомое.
Он вырезал портрет и приколол кнопками в своем уголке над расписани-
ем уроков.
Повесить Журкину фотографию он не решился бы. А так что? Просто
картинка.
...Горька откинул одеяло, прошлепал к Журке и сел на краешек
тахты.
- Что читаешь?
Журка молча показал титульный лист.
- Интересно?- спросил Горька.
- Ага...
- А почитай вслух.
- Я не по порядку, просто листаю. Тут всякие штурманские наблю-
дения...
- Ну все равно.
Горько в самом деле было все равно. Просто хорошо, если они бу-
дут сидеть вместе, и Журка для него, для Горьки, станет читать свою
мудреную книгу. Хоть про что...
- Давай,- охотно сказал Журка. Они устроились рядышком, прива-
лились к спинке тахты, укрылись одним одеялом, и Журка пере вернул
страницу.
- ..."Двадцать второго числа в полдень по наблюдениям место на-
ше было в широте четыре градуса двадцать шесть минут сорок восемь
секунд, в долготе сто пятьдесят градусов ноль-ноль минут восемнад-
цать секунд; тогда до захождения Солнца дул ровный ветр, а потом
стал затихать, и по горизонту сделалось очень облачно; к северу мы
видели один раз блеснувшую молнию, а в одиннадцатом часу ночи пока-
зался весьма необыкновенный метеор; я сам наверху тогда не был, но
вахтенные офицеры сделали ему следующее описа ние: "В половине один-
надцатого часа к норд-норд-весту приметили большой светлый шар,
опускающийся к горизонту, который был виден секунд пять, потом ис-
чез, разлив свет по всему небу в северо-восточной стороне..."
- Интересно, что это было?- задумчиво сказал Горька.- Они пи-
шут, что метеор, но такие метеоры не бывают - большой светлый шар...
- Они тогда еще не слыхали про НЛО, про неопознанные летающие
объекты,- отозвался Журка.
- А правда, вдруг это что-то... такое? Вдруг космический ко-
рабль?
- А почему не сел?
- Поглядели, наверно, в телескопы, увидели, что люди не доросли
до ихнего разума, и полетели мимо...
- В прошлом-то веке как раз ничего,- сказал Журка.- Тогда войны
были не очень сильные, из космоса незаметные. А если сейчас приле-
тят, сразу скажут: "Во, ненормальные, собственную цивилизацию гро-
бят. Айда, ребята, отсюда..."
Мама перестала стучать на машинке и приоткрыла дверь.
- Молодые люди, вам известно, сколько времени? А завтра у вас в
восемь утра политинформация.
- Есть, товарищ капитан. Отбой,- сказал Журка.
Но минут пятнадцать они с Горькой еще шептались в темноте о
тайнах Вселенной и космических пришельцах. А в развилке тополя за
окном свети ласькакая-то яркая планета, наверно, Юпитер.
Встреча
Школа стояла в Крутом переулке между улицами Парковой и Мира.
До Иркиного дома и до Журкиного от школы было три с половиной квар-
