- Мы пошли. Пока, - сказал Максим, и они с Таней зашагали к атт-
ракционам: дорогу к ним показывали голубые фанерные стрелки на стол-
бах.
А Светка, разумеется, стояла и смотрела им вслед. Потом окликну-
ла:
- Рыбкин! Можно на минуточку? Максим оставил Таню и неохотно по-
дошел.
- Ну?
- Это кто? - шепотом спросила Мешалкина и стрельнула глазами в
Таню.
Максим внутренне напружинился и независимо сказал:
- Таня. Знакомая. А что?
- Мне-то ничего, - равнодушным голосом объяснила Светая и стала
смотреть на верхушки деревьев.- Смеяться будут. Скажут: невесту при-
вел.
- Ну и дура!- вспыхнул Максим.
- Я-то не дура, я ведь не смеюсь,- спокойно сказала Светка.- По-
ка, Рыбкин. Я пойду.
- Ну и топай...
Он вернулся к Тане и взял ее за руку. А в другой руке сжал бол-
тик. И они пошли туда, где были голоса и смех.
Деревья кончились, и Максим увидел поле чудес. Взлетали разноц-
ветные лодки качелей. Вертелись карусели, похожие на пестрые зонтики
с подвешенными лошадками и колясками. Медленно поворачивалось в небе
колесо великанского велосипедиста, подымало на небывалую высоту ка-
бинки с пассажирами. Они почти цеплялись за солнечные облака. Пасса-
жиры казались с земли пестрыми лилипутиками. И наверно, там, у неба,
им было очень хорошо. Как в полете...
У Максима даже сердце заныло - так захотелось в высоту.
Но сначала надо было объясниться с Риммой Васильевной. Где она?
Кругом столько народу! Наверно, из всех школ сюда сошлись экскурсии.
Мальчишки и девчонки носились по дорожкам, стояли в очередях у кару-
селей, играли в чехарду, толпились у автоматов с газировкой. В одном
месте две большие девочки водили с первоклассниками хоровод, в дру-
гом-целый класс обступил учительницу, и они громко что-то репетиро-
вали.
Но среди этой неразберихи и мелькания Максим разглядел красную
испанку.
Римма Васильевна всегда была в этой испанке - и в школе, и на
улице. И наверно, даже дома. Словно родилась в ней. Вокруг испанки у
нее мелко кудрявились светло-желтые завитки - такая девчоночья при-
ческа. Из-за этой прически, из-за белой блузки и красной испанки
Римма Васильевна походила на восьмиклассницу. Особенно когда бодро
шагала и громко командовала. Но это если не вблизи. А когда рядом,
то видно было, что она уже взрослая. И не потому, что морщины - их
как раз почти не было, лишь у глаз немножко. Дело в том, что Максиму
казалось, будто у нее губы как у старушки, только подкрашенные. Рим-
ма Васильевна про это, наверно, знала, поэтому губы держала всегда
поджатыми, и рот ее был похож на тонкую щель. Это еще больше прида-
вало Римме Васильевне решительный вид...
- Подожди, - попросил Максим Таню. Подошел к вожатой и поздоро-
вался.
- А говорили: болеешь,- сказала Римма Васильевна.- Что с тобой
случилось, почему не пришел к половине второго, как все?
- В поликлинику попал из-за ноги... Римма Васильевна покосилась
на его бинт.
- Ладно. Потом объяснишь Софье Иосифовне. А сейчас иди к ребятам
и занимайся, чем все занимаются. По общему сигналу - ко мне.
- А где все и чем занимаются? - поинтересовался Максим.
- Отдыхают. Катаются на аттракционах. А кое-кто, вроде Тыликова,
бегает неизвестно где и нарушает дисциплину, - с неожиданной досадой
сообщила Римма Васильевна. - Тебе не советую. Ты послезавтра будешь
в пионеры вступать и должен вести себя образцово. Понял?
- Понял, - кротко сказал Максим.
- Кстати, пионерская форма у тебя готова? Полностью?
- Все готово. Давно еще.
- Ну иди... Максим подбежал к Тане:
- Давай на колесо! Она запрокинула голову.
- Такая высотища. Я там помру!
- Не... - успокоил Максим. И неожиданно пообещал: - Я тебя буду
за руку держать, крепко-крепко.
Он тут же смутился и поддал сандалией пустой стаканчик из-под
мороженого. А Таня быстро кивнула и опустила голову.
Они подошли к колесу. Вот это удача! Почти весь Максимкин класс
был здесь. Даже Тыликов, который ничего не нарушал, а спокойно стоял
в очереди за Верой Ковальчук. Он первый увидел Максима и громко ска-
зал:
- Ура! К нам пополнение из десантных частей! Все заоборачива-
лись. И послышались обычные слова: "Макс, привет!.. Ты откуда?..
Разве ты не болеешь?.. А говорили..." Ехидный Мишка Стременко спро-
сил:
- А почему красный мундир? В пожарники записался?
Вот балда! Телевизор он не смотрел, что ли?
И вообще странно: никто ни слова о передаче. Даже "артистом" не
обозвали. Будто и не было ничего! Неужели все из-за первого летнего
дня прогуляли концерт?
Максим озадаченно поглядывал на ребят.
На костюм его никто, кроме Мишки, не обратил внимания. Впрочем,
это как раз понятно: из-за теплой погоды почти все были не в школь-
ной форме, а кто в чем, и Максим не очень выделялся в пестрой толпе.
Но почему ребята молчат про выступление?
Все ясно, никто не смотрел! Наверно, прочитали в программе слово
"концерт" и не включили телевизоры. Лодыри! Небось мультики смотреть
всегда готовы... Зря он поскромничал и не намекнул вчера в классе,
что будет выступать.
От огорчения Максим на полминуты забыл про Таню. Но быстро спох-
ватился и встал с ней в хвост очереди.
Громадное колесо поворачивалось над ними, вознося в поднебесье
кабинки со счастливцами - с теми, кто дождался своего часа. Максим
запрокинул голову и с радостным замиранием следил за ними. Ведь ско-
ро и он... И не замечал, что многие в это время следят за ним. И за
Таней. Девчонки перешептывались. Мишка Стременко что-то с улыбочкой
сказал Вере Ковальчук. Та громко ответила, что он глупый, как коче-
рыжка.
Таня выдернула из Максимкиных пальцев ладошку.
- Ты пока стой, ладно? Я в киоск сбегаю, где марки продают. Я
про космос собираю.
- Только недолго, - попросил Максим. Вера Ковальчук вдруг сказа-
ла:
- Пойду я. Лучше на качелях покачаюсь. А здесь стоишь, стоишь...
- Забоялась,- сказал Тыликов.
- Ну и забоялась! Не все такие герои...
- Меньше народу - больше кислороду,-сообщил Стременко.
- Фиг тебе-меньше народу! Я Рыбкина поставлю на свое место. Иди,
Максим. Это было прекрасно! Сразу на десять человек ближе!
- Рыбкина девочки любят. Он у нас обаятельный,- отомстил Стре-
менко. Максим промолчал: дурака словами не вылечишь.
- А что это за девчонка с тобой была? - вдруг спросил Тыликов.Он
по-хорошему спросил, без насмешки, просто. И Максим так же просто
ответил:
- Это моя знакомая, Таня... Представляешь, я сегодня на берегу в
глине увяз, а она меня выволокла. Застрял, как в болоте - ни туда,
ни сюда. Просто потеха. Если бы не она, весь бы перемазался.
- Я уж и смотрю, что глина, - сочувственно заметил Тыликов и ко-
лупнул на Максимкиных штанах подсохшую серую полоску.
- Чепуха, отчистится,- сказал Максим.
- А как у тебя с концертом? Нормально? - вдруг вполголоса спро-
сил Тыликов. У Максима прыгнуло сердце.
- Все... нормально... А ты видел?
- Не... Мамка за картошкой послала, потом в аптеку. Да я и не
знал, в какое время покажут.
- А откуда знаешь, что концерт?
Тыликов усмехнулся и хотел что-то сказать. Но подошла Таня, и он
промолчал.
- Ой, вот мы уже где! - обрадовалась Таня.
- Вставай, - сказал Максим и отодвинулся, надавив спиной на Ты-
ликова. И тут возмутился Мишка Стременко:
- Смотрите на нее! "Ой, вот мы уже где!" А ты тут стояла?
- Мы же вместе, - сказал Максим.
- Это вы сзади вместе были, а сюда тебя Верка одного поставила!
- Как это одного, если мы вместе?
- Какие хитрые!- зашумели те, кто стоял позади. - Ковальчук одна
была, а их двое!
- Эта вообще не из нашего класса!
- Если не из нашего, то не человек? - спросил Максим.
- Да ладно вам,- сказал Тыликов ребятам.-Пусть стоят.
- Ты не лезь, Тыля! Пускай очередь занимают и стоят!
- Ладно, Таня, пойдем на старое место,- гордо сказал Максим.
Старое место было за Владиком Поляковским. Но за ним теперь стояла
длинная и вредная Зинка Ступица.
- Мы здесь стояли,- объявил Максим Зинке.- Владик, скажи.
- Ага, стояли, - послушно подтвердил маленький смирный Поляковс-
кий.
- Гуляй, - сказала Зинка. - Кто стоял, тот стоял, а если кто бе-
гал, это не мое дело.
- Ну-ка пусти, - потребовал Максим и попытался отодвинуть Зинку
локтем. Зинка была на голову выше Максима и сама его отодвинула до-
вольно решительно.
- У, дерево, - растерянно сказал Максим. Не драться же со Ступи-
ной! И смешно, и невыгодно: хоть и девчонка, а отлупит. Но отступать
тоже было нельзя.- Кому говорят, пусти!
- Что за крик?
Голос был насмешливый и очень знакомый. Максим даже вздрогнул:
сзади стоял Витька Транзистор!
Это был непохожий на себя Транзя: причесанный, в новеньких джин-
сах и белой рубашке. К рукаву его булавками была пришпилена широкая
повязка с голубыми буквами "ПП". Максим сразу догадался, что это
"Пост порядка" или "Патруль порядка", о котором недавно говорила в
школе Римма Васильевна.
Но почему в этом патруле Транзя, от которого никому житья нет? А
может быть, он срочно перевоспитался? Что-то непохоже. Вид, конечно,
приглаженный, но глаза все равно вредные.
За Транзей стояли двое незнакомых мальчишек - класса из пятого
или шестого.
- Что за крик? Почему нет порядка?- повторил Транзя с язвитель-
ной улыбочкой. - Это Рыбкин нарушает? Ай-яй, какой невоспитанный...
- Я здесь стоял!- сказал Максим.
- Он стоял, - подтвердил Владик Поляковский и заработал от Зинки
Ступицей незаметный шлепок по затылку.
- Он сам не знает, где стоял, - заявил Мишка Стременко. (Ну что
Максим ему сделал плохого?) - То тут, то там лезет. А она совсем не
стояла.- Мишка ткнул пальцем в Таню.
- Сам ты не стоял!- сказал Тыликов.
- Стояли они! Мы видели!- зашумели девчонки, которые были впере-
ди.
- Это что здесь происходит? - прозвучал взрослый голос, и все на
миг замолчали: увидели Розу Михаиловну-учительницу из третьего "Б".
Роза Михаиловна была пожилая, с черной прической, похожей на кав-
казскую папаху, и строгая. - Почему такой беспорядок? Это опять Тыл
икав верховодит?
Тыликов сказал:
- Как что-сразу я.
- Это Рыбкин, - с улыбочкой объяснил Транзя. - Это воспитанный
тихий Рыбкин лезет без очереди, да еще не один, а с подружкой.
- Мы стояли! - крикнул Максим.
- Тихо, тихо,- сказала Роза Михаиловна.- Все должны стоять на
своих местах. Никто не должен нарушать дисциплину. И она удалилась,
уверенная, что навела порядок и рассудила спор.
- Ясно, моя Рыбочка?- спросил Транзя.- В очередь! Занимать надо,
моя хорошая. Во-о-он там! Топай-топай-топай... - И он показал в
хвост очереди, где только что пристроился в полном составе еще один
класс.
- Ну их, пойдем куда-нибудь, - шепотом сказала Таня.
Максиму все еще хотелось покататься на колесе.
Но стоять здесь после всего, что случилось, было тошно.
- Пойдем в тир. Я пятьдесят копеек могу истратить вместо обеда.
И они пошли рядом, не оглядываясь. Все замолчали. Потом Тыликов
окликнул :
- Макс, иди на мое место! А она - на Веркино!
- Спасибо. Мы в тир,- сказал Максим.
Где тир, они точно не знали и слегка заплутали в аллеях. Оба
молчали. Максиму было неловко за ребят. И за себя: не смог добиться
справедливости. Чтобы заглушить неловкость, он досадливо сказал:
- Этот Транзя такая шпана. Все знают. А туда же, в патруль...
- Противный,- согласилась Таня.
Заросшая дорожка снова привела их на край площадки с аттракцио-
нами.
И тут, словно его звали, опять появился Транзистор! Выскочил из
кустов. Теперь он был один. Увидал Максима с Таней и злорадно заух-
мылялся:
- Что, не пришлось покататься, Рыбочка? Видишь, как нехорошо
лезть без очереди.
- Знаешь, что у него на повязке?- громко спросил Максим у Тани.
