за забором, когда Максим рубил щепкой репейники...
- Мальчик!- вдруг услышал он тот же голос.- Мальчик, подожди!
Что ей еще надо? Придраться хочет, откуда деньги? Не ее это де-
ло. Максим остановился, посмотрел назад.
- Мальчик! - позвала продавщица несердито. - Подойди сюда.
Он опять пожал плечами и подошел.
- Возьми, скушай,-сказала продавщица и протянула пирожок в бу-
мажной салфетке.
- Да что вы, не надо,- торопливо произнес Максим и, кажется, пок-
раснел.
- Возьми, возьми, не сердись.
Она была теперь совсем не злая. Улыбчивая и чуточку виноватая.
"Спасибо, не хочу", - хотел сказать Максим, но пирожок был такой
изумительно аппетитный, что рука потянулась к нему сама. А язык сам
сказал:
- Спасибо большое...
- Кушай на здоровье. Не обижайся на старую, это я на солнце нас-
тоялась, умаялась за день...
Максим еще раз сказал спасибо и пошел, оглядываясь.
Странно... Сердитая она или добрая? Хорошая или плохая?
А может быть, и Марина не совсем плохая? Может быть, у нее жизнь
такая, измучилась со своим пьяницей Витей...
Но все равно. Если тебе плохо, зачем кидаться на невиноватых?
Зачем думать, что все плохие?
Вот у Ивана Савельевича жизнь была тоже нелегкая, а он сразу по-
нимает, кто плохой, а кто хороший.
"Улица Громова, пять, квартира пять". Максим обязательно пойдет
в гости. И может быть, Иван Савельевич попросит знакомых летчиков,
чтобы Максима прокатили...
Конечно, попросит!! И они, конечно, согласятся! У такого доброго
человека и друзья наверняка добрые.
Хорошие люди всегда выручают и помогают. Медсестра Люба, учитель
Роман Сергеевич... И Таня!
Максим завтра обязательно пойдет на берег. Хорошие люди иногда
просто слово скажут, а от этого уже весело. Например, тот синеглазый
старик, подаривший щепку. И вахтерша на телестудии...
Если бы мог Максим, он бы сделал в ответ им тоже что-нибудь доб-
рое. Обязательно!
Только что он может? Песни петь умеет немножко. Если бы можно
было сделать еще один концерт и придумать для этих людей самую хоро-
шую песню! И чтобы они знали, что это для них...
Ветер тоже был добрый. Плотный и очень теплый. Он пришел со сто-
роны солнца и мягко подталкивал Максима в спину, помогал идти.
Пирожок исчез. Максим даже крошки слизнул с ладони. И осталось
лишь сладкое воспоминание о мясной начинке и поджаристой корочке.
Голод тоже остался. Только раздразнился пуще. Что такому громадному
голоду маленький пирожок? Папа в таких случаях говорит: "Слону дро-
бинка".
Слону...
"Купи слона..."
Максим улыбнулся и повернул на улицу Гризодубовой. Он никогда по
ней раньше не ходил, но знал, что она должна привести его почти к
дому. Это была короткая дорога.
И он очень удивился, когда улица через два квартала вильнула и
уперлась в серый расшатанный забор.
Что же делать? Даже обхода не видно. А возвращаться - это сколь-
ко лишнего пути?
Во многих местах доски были оторваны. Слон бы не пролез, а Мак-
сим легко скользнул в первую же щель: может, есть тропинка напрямик?
Тропинка была. Она змеилась в большой траве, пересекала простор-
ную площадку - не то пустырь, не то заброшенный стадион. На одном
краю площадки стояли покосившиеся футбольные ворота, на другом доща-
тое строение-сарай или гараж. Солнце еще не ушло за горизонт, но уже
пряталось за высокими домами, и над пустырем висела голубая вечерняя
тень. Это было еле ощутимое начало сумерек.
Ровно шелестел ветер в траве, да на близком аэродроме стрекотали
моторы.
Максим пошел по тропинке. Она вела мимо сарая. Максим думал, что
это совсем заброшенный сарай, но, когда подошел близко, услышал го-
лоса.
Трое мальчишек выкатили из-за угла странную штуку на разнокали-
берных колесах. Максим был в нескольких шагах, но его не увидели.
Потому что сначала ребята, согнувшись, возились со своей колымагой,
а потом выпрямились и задумчиво на нее уставились.
Максим стоял по пояс в старом бурьяне. Он не знал, что делать.
Незнакомые мальчишки - это риск. Но тропинка проходила рядом с ними.
Если обойти стороной, по траве, скажут: ходит тут и выслеживает. Ес-
ли повернуться и незаметно уйти... Но куда пойдешь? Да и опять это
будет трусость.
А собственно говоря, чего бояться? Мальчишки совсем не похожи на
вредных людей. Спокойные такие, делом занятые. Самый маленький - лет
семи, белобрысый, тощенький и глазастый. Неуловимо на кого-то похо-
жий. Два других - наверно, из шестого или седьмого класса. Один -
коренастый, с темными веснушками на острых скулах, другой - высокий,
почти со взрослого, но узкоплечий и с тонкой шеей, а волосы легкие -
от ветра шевелятся.
Лица у них были серьезные и задумчивые. Коренастый мальчик тис-
кал пальцами подбородок, а глазастик встревоженно посматривал то на
него, то на высокого.
Максим решил, что можно идти без опаски. Но неловко было пройти,
будто мимо пустого места, молча. И... ну, в самом деле, интересно
же, что они делают. Максим набрался смелости и спросил:
- Это у вас что?
Они разом на него посмотрели.
Коренастый мальчик оставил в покое подбородок и удивленно ска-
зал:
- Вот это да! Ты с неба упал?
Высокий улыбнулся, и улыбка была у него дружелюбная. А голос не-
ожиданно тонкий:
- И правда с неба. Видишь-летчик.
- Это не летчик, - строго сказал глазастик. - Это из дворца, из
музыкального кружка. Нашему Веньке тоже такую форму дали, только
немножко не такую.
- Он где, твой Венька? - сердито спросил коренастый. - Обещал
проволоку принести...
- Нету проволоки,- спокойно объяснил глазастик.- Не нашел. А сам
скоро придет, только телевизор досмотрит. Там чего-то важное.
- "Важное",- хмуро отозвался коренастый мальчишка.- Обещал, а
теперь "нету". Мы этим "нету" будем рулевую тягу крепить?
- Он, Олег, ничего не обещал. Сказал, что посмотрит. А раз не
нашел, помирать теперь? - солидно возразил малыш.
Потом они, словно разом вспомнив про Максима, опять посмотрели
на него.
- Это у вас автомобиль такой?- спросил Максим.
Сооружение из труб и реек держалось на трех колесах: задние от
велосипеда-подростка, переднее - от детского самоката. Больше всего
эта штука походила на макет допотопного автомобиля. Только задние
колеса стояли слишком далеко друг от друга.
- Ага, автомобиль. Атомный...- отозвался коренастый Олег.
Высокий мальчик улыбнулся:
- Перестань... - И объяснил без всяких шуток и важности: - Это
яхта на колесах. С парусом. Вот... - Он показал на длинную жердь,
которая лежала у стены. Жердь была обмотана серой материей, и Максим
понял, что это парус.
- И поедет?- спросил он.
Высокий мальчик кивнул:
- Побежит. При таком-то ветре...
- Если проволоку найдем,- сердито заметил Олег. А малыш ткнул
пальцем в железную петлю на оси маленького колеса и объяснил, серь-
езно глядя на Максима:
- Вот здесь надо проволокой привязать, чтобы руль не соскакивал.
Это теперь самое главное дело.
Максим пригляделся.
- А если винтом?
- Где его взять?- досадливо сказал высокий.- Как назло, найти не
можем. Вадик сегодня все свалки обшарил.
Это заметно было. Голубая футболка на животе, джинсы на коленях
и даже щеки были у маленького Вадика в ржавчине.
Что же оставалось делать? Все само собой получалось. Конечно,
Максим привык к болтику и полюбил его. Но болтик не может все время
жить у него в кулаке. Он должен быть на нужном месте, чтобы пользу
приносить. А здесь, у колеса, место было самое подходящее.
Максим вздохнул и раскрыл ладонь.
- Такой подойдет?
Они все трое разом уставились на болтик. И разом заулыбались.
Даже хмурый Олег. А высокий мальчик сказал:
- Нет, ты в самом деле с неба упал! Ты наш спаситель.
И они, стукаясь лбами, нагнулись у колеса и начали прилаживать
болтик. А Максим сел на корточки рядом. Маленький Вадик оглянулся на
него и доверительно сообщил:
- Вот Венька обрадуется.
"На кого он похож?- подумал Максим. - Я, наверно, встречал его
брата в ансамбле. Интересно, он в каком кружке?" Но спросить постес-
нялся.
- Мы сегодня по телевизору выступали,- сказал он, и получилось
так, что он и про себя и про Веньку сказал.
- Венька говорил, да мы не смотрели,- откликнулся высокий маль-
чик. - Замотались и забыли. С утра с этой штукой возимся.
Он распрямился и с высоты глянул на Максима:
- Ну, спасибо за винт. Мы тебя обязательно покатаем. Тебя как
зовут?
- Максим.
Высокий мальчик растерянно заморгал.
- Не может быть... Меня тоже Максим!
Это здорово получилось! Сразу сделалось так, будто они почти
друзья.
- Мы тебя обязательно покатаем,-повторил высокий Максим.- Сколь-
ко хочешь.
- А когда?
- Как начнем испытывать, сразу позовем,- неожиданно сказал
Олег.- Нам еще один человек не лишний будет. А ты парень дельный.
В Максиме поднялась теплая волна благодарности.
- А когда испытывать? - спросил он.
- Завтра,- сказал высокий Максим.- Сегодня такелаж поставим, а
завтра-отдать якоря... Если ветер не упадет.
- Такой ветер не упадет,- решительно сказал Вадик. И Максим ему
поверил.
- Да, а ты где живешь?- спохватился высокий Максим.- Как мы тебя
найдем?
- На улице Техников. Дом три, квартира сорок. Второй подъезд.
- Это же рядом, - сказал Олег.
- Разве рядом? - нерешительно откликнулся Максим. - Я не знаю...
Я тут недавно живу. Пошел напрямик по улице Гризодубовой, а она про-
пала.
Ребята засмеялись. Высокий Максим сказал:
- Никуда она не пропала. Сейчас выйдешь за ворота, и она дальше
тянется. А через квартал - твоя улица... Значит, дом три, квартира
сорок?
- Да, - сказал Максим.- Только не забудьте... Я пойду.
Солнце уже совсем ушло, и Максим вдруг сообразил, что дома,
должно быть, беспокоятся.
- Пока, - сказал Олег и протянул руку.
И высокий Максим - тоже.
И маленький Вадик протянул перемазанную ржавчиной ладошку.
Огонек в траве
Что говорят все мамы, когда сын является позже назначенного сро-
ка, помятый, взъерошенный, с боевыми ссадинами? Они говорят одни и
те же слова:
- Боже мой! Где тебя носило? На кого ты похож?!
Что должен делать сын? Сокрушенно вздохнуть, опустить глаза и
всем своим видом показать, что он и сам очень огорчен, что это было
совершенно случайно и - главное - самый последний раз. Тогда можно
избежать нагоняя или, в крайнем случае, ослабить его.
Но в Максиме, несмотря на усталость, пела радость победителя. В
ответ на мамины слова он неосторожно сообщил:
- Это потому, что день такой был. - И посмотрел на маму радост-
ными глазами.
Мама сухо поинтересовалась, что это был за день и где в течение
этого дня Максим околачивался. Не на экскурсии же он был с утра до
вечера.
- Почему с утра до вечера? - слегка обиделся Максим. - Сперва
передача, потом...
- Максим! - строго сказала мама. А папа крякнул, отложил журнал
и странным голосом спросил:
- Ты что же, станешь утверждать, что был на передаче?
- А где же я был? - изумился Максим. - Да вы что, сами разве не
видели?
- Ну, знаешь ли... - сказал папа.- Это просто не по-мужски: так
изворачиваться. Неужели ты будешь доказывать, что передача была, ес-
ли ее не было?
Максим по очереди посмотрел на папу и маму. Они не шутили.
- Да вы что! - громко сказал Максим. - Вы просто прозевали передачу,
а теперь говорите!
- Не смей грубить!- воскликнула мама.- Это выходит за всякие
рамки! Мало того, что все сочиняешь, еще и голос повышать начал!
- Я? Сочиняю?- тихо спросил Максим.
Почему так подло устроен человеческий организм? Когда правда на
твоей стороне и говорить надо гордо и спокойно, в горло набиваются
