уж вводить налог, основанный на размере ущерба, то желательно обложить этим
налогом и тех, чье присутствие навлекает издержки на фирму, порождающую
вредные воздействия. Но, как я уже говорил в статье "Проблема социальных
издержек", любая налоговая система изобилует трудностями, и желаемое может
оказаться недостижимым.
Баумол, который подробно разбирал мои взгляды в своей статье, утверждал, что
его основная цель -- "показать, что, если исходить из собственных предпосылок
пигувианской традиции, ее выводы фактически безупречны" [Baumol, On Taxation,
p. 307]. Он доказывает, что в случае нарушения покоя и порядка из-за дыма
"должным образом выбранный налог, налагаемый только на фабрику (без уплаты
компенсации соседним жителям), -- это как раз то, что нужно для оптимального
размещения ресурсов в условиях чистой конкуренции" [Ibid., p. 309]. Далее он
настаивает, что двойной налог (вроде предложенного мною) вовсе не нужен, и
добавляет, что мое утверждение, что налоговая система может стать причиной
поселения слишком многих людей рядом с фабрикой, идет от смешения денежных
экстерналий с технологическими экстерналиями. Но анализ моих вычислений,
приведенных ранее в этом разделе, доказывает, что мои выводы верны. Почему же
Баумол и я пришли к разным ответам? Причина та, что в моей статье я
предполагал, что налог, о котором шла речь, равен причиненному ущербу, а с
налогом Баумола это не так. Я не буду отрицать, что налоговая система Баумола
представима и что, будучи реализованной, она даст как раз те результаты,
которые он описывает. Высказанное мною возражение заключается лишь в том, что
она не может быть реализована на практике. Я думал, что сказал об этом
достаточно ясно. Вот что я писал в статье "Проблема социальных издержек":
"Налоговая система, ограниченная налогом на производителя за причиняемый
ущерб, поведет к несправедливому возрастанию издержек по предотвращению
ущерба. Этого можно было бы, конечно, избежать, если бы удалось сделать так,
чтобы налог основывался не на размере причиняемого ущерба, а на размере
падения ценности производства (в самом широком смысле), обусловленного
эмиссией дыма. Но для этого требуется детальное знание индивидуальных
предпочтений, и я не в силах вообразить, как можно собрать данные, необходимые
для такой системы налогов" [см. статью "Проблема социальных издержек"].
То, что я имел в виду, становится ясным, если рассмотреть, как может быть
организована пигувианская налоговая система. Отметьте, что она должна быть
приложима, как указывает Баумол, к случаю "со многими участниками". В нашем
примере, значит, много людей и (или) предприятий должны, предположительно,
подвергаться воздействию фабричного дыма. Отметьте также, что ни малейшая
часть налоговых поступлений не должна отдаваться как компенсация тем, кто
испытывает вредное воздействие дыма. Таким образом, у них будет стимул принять
меры для сокращения размеров ущерба, если только они смогут это сделать с
относительно более низкими издержками. Издержки таких мероприятий вместе с
ценностью остающегося ущерба будут подсчитаны и суммированы для всех,
подвергающихся (или могущих подвергнуться) вредному воздействию дыма.
Дополнительные подсчеты должны быть произведены для каждого уровня эмиссии
дыма, чтобы можно было построить таблицу, показывающую падение ценности
производства из-за дыма для каждого уровня эмиссии. Для каждого уровня эмиссии
будет установлен налог, равный падению ценности производства из-за дыма. Затем
эта таблица будет предъявлена владельцу фабрики, и он выберет метод
производства и определит приемлемое для него количество дыма с учетом налогов,
которые ему придется платить. Он выберет уменьшение эмиссии дыма, если
дополнительные издержки на это окажутся меньше, чем экономия на налогах.
Поскольку налог равен снижению ценности производства из-за дыма в
окрестностях, а рост издержек из-за изменений методов производства
представляет собой падение ценности производства на самой испускающей дым
фабрике, владелец фабрики, выбирая между дополнительными издержками или
уплатой налога, выберет то, что максимизирует ценность производства. Именно в
таком смысле эта налоговая система может быть названа оптимальной.
Положение, однако, гораздо сложнее. В обычной ситуации владелец фабрики не
захочет вести дело так, чтобы уровень эмиссии дыма был постоянным во времени,
но предпочтет, чтобы объем выбрасываемого дыма изменялся. Интенсивность
колебаний выбросов и распределение их во времени повлияют на то, какие меры по
приспособлению сочтут выгодными соседи. Существует бесконечное множество
способов распределить интенсивность выбросов дыма во времени, но, конечно же,
достаточно будет собрать данные у соседей фабрики (или у тех, кто мог бы там
поселиться) об их реакции на ограниченное число различных типов распределения
дымовых выбросов во времени, чтобы получить информацию, необходимую для
разработки соответствующей схемы налогообложения. И, разумеется, поскольку
выгодность мер по предотвращению вредного влияния выбросов зависит от
продолжительности последних, данные придется собирать за много лет.
Даже по этому, крайне упрощенному, описанию весьма сложного процесса очевидно,
что же предстоит проделать ради реализации пигувианской системы налогов. Все
обитатели района, страдающего от дыма (или их представительная выборка),
должны будут обнародовать, чем же именно им вреден дым, какие меры они
намерены принять для снижения или предотвращения вредного воздействия и каковы
будут их издержки при различных сочетаниях интенсивности и продолжительности
эмиссии. По той же схеме придется опросить и тех, кто не находится постоянно в
этом районе, но может там очутиться, если уровень эмиссии дыма будет
достаточно снижен (следует предполагать, разумеется, что мы сможем выделить
этих людей). Данные, которые придется собирать при опросах всего этого
множества народа, -- это та самая информация, которую многие просто не сочтут
нужным раскрывать, даже если она у них есть, а большей частью люди вообще не
будут ее иметь. По моему мнению, просто нет способа собрать информацию,
которая нужна для пигувианских налогов.
В статье "Проблема социальных издержек" я обсуждал систему налогов, в которой
налог точно равнялся причиняемому ущербу. Хотя такие налоги требуют намного
меньшего объема информации, чем пигувианская система, все-таки и ее нелегко
собрать, и в любом случае, как я подчеркивал, результаты оказываются далеки от
оптимальных. Моей основной целью было показать это. Я добавлял, что, если
владелец фабрики должен платить налог, основанный на величине ущерба, было бы
желательным заставить тех, кто страдает от дыма, платить налог, равный
дополнительным издержкам владельца фабрики по предотвращению ущерба от дыма. Я
исходил из того, что, если налог основывается на величине ущерба, может
случиться так, что люди и предприятия начнут располагаться рядом с фабрикой, а
в результате владельцу фабрики придется устанавливать дымоуловители даже в том
случае, когда было бы дешевле, чтобы все остальные выбрали для себя другое
место. Баумол утверждает, что этого не случится, потому что "экстерналии (дым)
ограничивают численность близживущего населения" [Baumol, On Taxation, p.
312]. И при этом он предполагает, что пигувианская налоговая система уже
действует, хотя я-то этого не делал. Я рассматривал налоговую систему, в
которой величина налога зависит от величины причиняемого ущерба. При такой
налоговой системе у владельца фабрики есть стимулы установить дымоуловители в
условиях, которые просто не могут существовать, когда действует пигувианская
система налогов. Как только установлен дымоуловитель, дыма не станет и ничто
не будет сдерживать тех, кто захочет разместиться рядом с фабрикой; а при
данном уровне ущерба они всегда смогут рассчитывать на то, что соответствующие
устройства будут установлены. Целью системы двойных налогов было бы удерживать
людей и предприятия от того, чтобы размещаться рядом с фабрикой и увеличивать
тем самым ее издержки, когда было бы дешевле разместиться где-либо еще. Но я
не хочу обсуждать сравнительные достоинства различных налоговых систем,
поскольку это заведет нас в трясину сложнейшей аргументации, а также и потому,
что это никуда не ведет. У всех этих налоговых систем есть весьма серьезные
недостатки, и ни одна из них не породит результатов, которые экономисты могли
бы счесть оптимальными. Но то, что некоторые системы налогов при всех своих
недостатках могут в некоторых ситуациях оказаться лучше, чем все другие (в том
числе и отсутствие налогов), -- это иной вопрос, и по нему у меня нет
определенного мнения*
В конце своей статьи Баумол утверждает практически то же самое. Он говорит: "В
конце концов, у нас мало оснований верить в возможность точной реализации
пигувианского подхода. Мы не умеем вычислять величину нужных налогов и
субсидий, и мы не знаем, как устанавливать их в практической жизни методом
проб и ошибок" [Ibid., p. 318]. Очевидно, что, когда Баумол говорил, что "если
исходить из собственных предпосылок пигувианской традиции, то ее выводы
фактически безупречны", он имел в виду, что логика этой традиции безупречна и
что, если бы соответствующие проекты налогов были осуществлены (чего не может
быть), конечное размещение ресурсов оказалось бы оптимальным. Этого я никогда
не отрицал. Я просто утверждал, что такие налоговые проекты -- это тот самый
материал, из которого сделаны сны. В дни моей молодости говаривали, что, если
глупость слишком велика, чтобы быть высказанной вслух, ее можно спеть. В
современной же экономической теории ее можно облечь в математическую форму.
Маяк в экономической теории
I. Введение
В СОЧИНЕНИЯХ экономистов маяк появляется ради того света, который, как
предполагается, он бросает на вопрос об экономических функциях правительства.
Он часто используется как пример услуги, которую должно предоставлять
правительство, а не частное предприятие. По-видимому, экономисты имеют в виду
при этом, что невозможность гарантировать получение платы за услугу с
владельцев судов, которые выигрывают от существования маяка, делает для любой
частной фирмы или отдельного человека невыгодными его строительство и
содержание.
Я рад возможности поблагодарить членов "Тринити Хаус", а также сотрудников
Министерства торговли и Корабельной палаты за предоставление мне информации о
маяках в Британии. Все они никоим образом не ответственны за то, как именно я
использовал предоставленные ими данные, и вовсе не обязательно разделяют
сделанные мною выводы.
Джон Стюарт Милль в своих "Принципах политической экономии", в главе
"Основания и границы системы laissez-faire, или принципа невмешательства",
говорил:
"... в обязанности правительства входят строительство и содержание маяков,
установка буев и многое другое, что обеспечивает безопасность навигации;
невозможно заставить судно, которому свет маяка принес пользу, платить пошлину
за то, что оно получило эту пользу. По этой причине никто не стал бы сооружать
маяка для личной выгоды, если б не получал вознаграждения за счет
принудительного сбора, устанавливаемого государством" [Mill John Stuart,
Principles of Political Economy, Vol. 3 // The Collected Works of John Stuart
Mill, ed. J. M. Robson, Toronto: University of Toronto Press, 1965, p. 968].
Генри Сиджвик в "Принципах политической экономии", в главе "Система
естественной свободы в производстве", заявил следующее:
"... существует обширный и разнообразный класс случаев, для которых это
предположение (что индивидуум может всегда через свободный' обмен получить
достаточное соответствующее вознаграждение за предоставляемые им услуги)
окажется явно ошибочным. И здесь, прежде всего, следует отметить те услуги,
которые по своей природе практически не могут быть присвоены теми, кто их
производит, или теми, кто желал бы их приобрести. Например, легко может
статься, что выгоды от удачно расположенного маяка будут доставаться большей
