непосредственных целей безразличен вопрос о предельном ущербе по мере роста
поголовья.
Чтобы упростить рассуждение, используем арифметический пример. Предположим,
что годовые издержки на огораживание владений фермера равны 9 долл. и что цена
урожая -- 1 долл. за тонну. Предположим также, что отношение между поголовьем
стада и годовым ущербом для урожая таково (в т.):
Число бычков
Годовой ущерб
Потери урожая на одного дополнительного бычка
1
1
1
2
3
2
3
6
3
4
10
4
При том, что скотовод должен платить за ущерб, дополнительные годовые издержки
для скотовода при увеличении стада от 2 бычков до 3 равны 3 долл., и, принимая
решение о величине стада, он должен это учесть наравне с другими издержками.
То есть он не будет увеличивать стада до тех пор, пока ценность дополнительно
произведенного мяса (предполагается, что он забивает скот) не превысит
величину дополнительных издержек, в том числе ценность дополнительно
стравленных посевов. Конечно, если использование собак, пастухов, самолетов,
переносных радиостанций и других средств может уменьшить размер ущерба, эти
средства будут использованы, как только их издержки окажутся меньшими, чем
ценность урожая, который они помогут спасти. При том, что годовые издержки
огораживания равны 9 долл., скотовод, желающий иметь стадо в 4 или более
голов, заплатит за строительство и поддержание оград, предполагая, что другие
средства обеспечат тот же эффект не дешевле. Когда ограда возведена,
предельные издержки на возмещение ущерба становятся нулевыми, если не считать
того, что рост стада создает необходимость в более крепкой и дорогой ограде,
поскольку на нее может теперь одновременно навалиться больше бычков. Но,
конечно, скотоводу может оказаться дешевле не делать ограды, а платить за
ущерб, как в моем арифметическом примере с 3 и менее бычками.
Можно подумать, что раз скотовод платит за весь ущерб, фермер решит увеличить
посевы, как только его соседом станет скотовод. Но это не так. Если урожай до
этого продавался в условиях совершенной конкуренции, предельные издержки были
равны цене обработки посевов, и любое их расширение привело бы к сокращению
прибыли фермера. С учетом ущерба фермер продаст на открытом рынке меньше, но
его выручка при данном объеме производства останется прежней, поскольку
скотовод оплатит рыночную цену стравленного урожая. Конечно, если бы
скотоводство в общем случае влекло за собой потраву урожая, тогда оно могло бы
поднять цену соответствующих культур и тогда фермеры расширили бы посевы. Но я
хочу сосредоточить внимание на отдельном фермере.
Я сказал, что появление на соседнем участке скотовода не вызовет увеличения
объема производства, или, может быть точнее, объема посевов. Фактически, если
скотоводство и может иметь какое-либо влияние, это скорее сокращение посевов.
Причина та, что для любой данной полосы земли, если ценность потравленной
части урожая столь велика, что выручка от продажи оставшегося урожая будет
меньше, чем общие расходы на возделывание этой полосы, и для фермера и для
скотовода окажется выгоднее договориться, что эту полосу возделывать не стоит.
Это можно прояснить с помощью арифметического примера. Предположим вначале,
что ценность урожая, полученного от обработки данного участка, равна 12 долл.,
что издержки обработки этого участка равны 10 долл., а чистый доход от
обработки участка равен 2 долл. Я предполагаю для простоты, что земля
принадлежит фермеру. Теперь предположим, что по соседству появляется скотовод
и что ценность потравленного урожая равна 1 долл. В этом случае 11 долл.
фермер получает от продажи на рынке и 1 долл. -- от скотовода за потраву, а
общая выручка по-прежнему равна 12 долл. Теперь предположим, что скотовод счел
выгодным увеличить стадо, хотя при этом размер ущерба также вырастет до 3
долл.; это означает, что ценность дополнительно произведенного мяса больше
дополнительных издержек, включая дополнительные 2 долл. платежа за потраву. Но
общий платеж за потраву теперь равен 3 долл. Чистый доход фермера от
возделывания земли по-прежнему 2 долл. Фермер будет рад отказаться от
возделывания земли за любую сумму, большую, чем 2 долл. Здесь явно есть
возможность для взаимоудовлетворяющей сделки, которая поведет к отказу от
возделывания земли. [Аргументация в тексте исходит из предположения, что
единственной альтернативой является отказ от возделывания земли. Но это не
обязательно так. Могут быть культуры, менее подверженные потраве, но не столь
прибыльные, как та, что выращивалась до появления скотовода. Так, если
выращивание новой культуры принесет фермеру не 2 долл., а 1 долл. а то же
стадо, которое наносило прежней культуре ущерб в 3 долл., новую культуру
стравит только на 1 долл., скотоводу окажется выгодно заплатить любую сумму,
меньшую, чем 2 долл., чтобы побудить фермера заменить культуру (поскольку это
понизит величину его ответственности за ущерб с 3 до 1 долл.), а фермеру это
будет выгодно, если он при этом получит, больше, чем 1 долл. (сокращение его
выручки из-за замены культуры). На деле возможность для взаимовыгодной сделки
будет всегда, если замена одной культуры другой будет уменьшать ущерб от
потравы на величину большую, чем сокращение ценности урожая (за вычетом
потравы), -- во всех случаях, значит, в которых замена культуры поведет к
увеличению ценности производства.] Но тот же аргумент приложим не только ко
всему участку земли, который возделывает фермер, но и к любой его части.
Предположим, например, что стадо ходит неизменным маршрутом, скажем, к ручью
или в тень. В этих условиях ущерб посевам вдоль этого пути может быть очень
большим; и если так, фермер и скотовод могут счесть выгодным заключить сделку,
по которой фермер согласится не обрабатывать эту полоску земли.
Но это порождает дальнейшие возможности. Предположим, что существует такая
хорошо определенная тропа. Предположим далее, что ценность урожая, который
может быть получен обработкой этой полоски земли, равен 10 долл., а издержки
возделывания земли равны 11 долл. В отсутствие скотовода весь урожай может
быть стравлен скотом (если полоска обрабатывается). В этом случае скотовода
принудят заплатить 10 долл. фермеру. При этом убытки фермера составят 1 долл.
А убытки скотовода -- составят 10 долл. Очевидно, что такая ситуация не может
длиться бесконечно, поскольку этого не захочет ни одна из сторон. Фермер будет
стремиться к тому, чтобы побудить скотовода платить в обмен на обещание не
возделывать этот участок земли, фермер не сможет добиться платежей больших,
чем издержки по огораживанию этого участка, и, конечно же, они будут не столь
велики, чтобы побудить скотовода к отказу от использования арендуемой им
земли. Но поскольку платежи не будут столь велики, чтобы вынудить скотовода к
переселению в другое место, и величина их не будет зависеть от величины стада,
такое соглашение не повлияет на распределение ресурсов, но просто изменит
распределение доходов и богатства между скотоводом и фермером.
Я полагаю ясным, что, если скотовод ответствен за потраву, а система
ценообразования работает гладко, сокращение ценности производства, где бы то
ни было, будет учтено при расчете дополнительных издержек на увеличение
размеров стада. Эти издержки будут сопоставлены с ценностью дополнительно
произведенного мяса, и, при наличии совершенной конкуренции в скотоводстве,
размещение ресурсов здесь останется оптимальным. Следует подчеркнуть, что
сокращение ценности производства, которое войдет в издержки скотовода, может
зачастую оказаться меньше, чем ущерб урожаю от потравы. Это может быть так
потому, что в результате рыночной трансакции возможно прекращение обработки
земли. Это желательно во всех случаях, где ущерб от скота, который скотовод
будет готов оплатить, превосходит сумму, которую фермер платит за пользование
землей. В условиях совершенной конкуренции сумма, которую фермер платит за
пользование землей, равна разнице между ценностью всего производства, когда
факторы используют на этой земле, и ценностью дополнительного продукта,
полученного в следующем по привлекательности использовании (как раз столько,
сколько фермер должен заплатить за факторы). Если ущерб превосходит плату
фермера за использование земли, ценность дополнительного продукта, полученного
с применением факторов где-либо еще, превзойдет ценность полного продукта в
этом использовании после учета ущерба. Отсюда следует, что было бы желательным
оставить возделывание земли и высвободить факторы для использования их
где-либо еще. Процедура, которая обеспечивает возмещение ущерба урожаю от
потравы скотом, но не содержит возможности для прекращения возделывания земли,
приведет к слишком малому использованию факторов производства в скотоводстве и
слишком большому использованию факторов в растениеводстве. Но когда возможны
рыночные трансакции, ситуация, в которой ущерб от потравы превосходит плату за
землю, не будет продолжительной. Либо скотовод заплатит фермеру за необработку
земли, либо он решит сам арендовать землю, заплатив землевладельцу чуть
больше, чем платит фермер (если фермер сам арендовал землю), но конечный
результат будет тем же и будет означать максимизацию ценности производства.
Даже если побудить фермера к выращиванию культур, которые сами по себе были бы
невыгодными, это будет чисто краткосрочным явлением, и можно ожидать, что
затем последует соглашение о прекращении возделывания земли. Скотовод
останется на своем участке, а предельные издержки производства мяса останутся
теми же, что и прежде, не оказав, таким образом, воздействия на размещение
ресурсов.
IV. Система ценообразования, когда нет ответственности за ущерб
ТЕПЕРЬ я перехожу к случаю, где, хотя ценовая система предполагается
работающей гладко (т.е. без издержек), наносящий ущерб бизнес не отвечает ни
за какой нанесенный ущерб. Этот бизнес не должен платить тем, кому нанес
ущерб. Я предполагаю показать, что размещение ресурсов в этом случае будет
таким же, как если бы наносящий ущерб бизнес был обязан возмещать ущерб
потерпевшим. Поскольку в предыдущем примере я уже показал, что размещение
ресурсов было оптимальным, здесь нет нужды повторять эту часть аргумента.
Я возвращаюсь к случаю фермера и скотовода. Фермер будет страдать от растущего
ущерба посевам по мере роста стада. Предположим, что в стаде 3 бычка (ровно
столько, как если бы ущерб не учитывался). Тогда фермер будет готов заплатить
до 3 долл., если скотовод уменьшит стадо до 2 бычков, до 5 долл. -- в случае
уменьшения стада до 1 бычка и до 6 долл. -- за отказ от скотоводства. Таким
образом, скотовод получит 3 долл. от фермера, если он сократит стадо от 3
бычков до 2. Эти 3 долл. являются, таким образом, частью издержек на
содержание третьего бычка. Являются ли 3 долл. платой скотовода за прибавление
третьего бычка к стаду (в случае, если скотовод обязан платить фермеру за
потраву посевов) либо это деньги, которые он получит за отказ от третьего
бычка (если скотовод не обязан возмещать фермеру ущерб от потравы), конечный
результат остается тем же. В обоих случаях 3 долл. остаются издержками
прибавления третьего бычка к стаду, которые должны быть приплюсованы к другим
издержкам. Если рост ценности производства в скотоводстве при увеличения стада
от 2 бычков до 3 больше, чем величина дополнительных издержек (включая 3 долл.
за потраву), размер стада возрастет. В противном случае -- нет. Поголовье
останется тем же независимо от того, должен ли скотовод возмещать ущерб от
потравы или нет.
Возможно утверждение, что предполагаемая исходная точка -- стадо из трех голов
-- произвольна. И это верно. Но фермер не захочет платить за непричинение
ущерба, который скотовод не в состоянии нанести. Например, наибольшие годовые
платежи, к которым можно принудить фермера, не могут превосходить 9 долл.
годовых издержек на ограду. И фермер будет готов заплатить эту сумму лишь в
