"Математической психологии", которую я изучал более 50 лет назад, могла
подтолкнуть меня к формулировке положения, ставшего известным как "теорема
Коуза". Самуэльсон в своих "Основаниях экономического анализа" говорит о
доводах Эджворта следующее: "... из любой точки, лежащей не на контрактной
кривой, возможно движение по направлению к ней, которое принесет выгоду обоим
индивидуумам. Это не то же самое, что сказать, вместе с Эджвортом, что обмен
фактически неизбежно приведет нас в какую-то точку на контрактной кривой; ведь
для многих типов двухсторонних монополий конечное равновесие может быть
достигнуто за пределами контрактной кривой" [Samuelson Paul A., Foundations of
Economic Analysis, Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1947, p. 238].
Далее Самуэльсон добавляет: "... наше знание о человеке как об общественном
животном предполагает, что (нельзя) с уверенностью утверждать как нечто
соответствующее фактическому положению дел, что "разумный и просвещенный
человек доброй воли" действительно будет склонен двигаться по направлению к
обобщенному контрактному геометрическому месту точек. Мы не можем принять как
эмпирический факт утверждение Эджворта, что двухсторонние монополиста должны
закончить где-либо на контрактной кривой. Они могут закончить и где-либо еще,
поскольку один из них или оба не пожелают обсуждать возможность
взаимовыгодного изменения из страха, что обсуждение нарушит существующее
приемлемое status quo" [Ibid., p. 251]. В "Основаниях" Самуэльсон объясняет
неспособность двух индивидуумов попасть на контрактную кривую 1ем, что они
могут не захотеть начать ведущие к обмену переговоры, которые принесут выгоду
обоим, потому что они могут прийти к соглашению, которое сделает положение
одного или обоих сразу худшим, чем до переговоров. Это утверждение нелегко
понять. Если уже существовал контракт между сторонами, так что для его
изменения нужно было только обоюдное согласие, казалось бы, не должно
существовать препятствий для начала переговоров. А если контракта прежде не
было, значит, нет и status quo, которое можно ухудшить. Чтобы обмен
осуществился, нужно согласие об условиях обмена, а раз так, мне трудно
представить, что стороны выберут условия, которые ухудшат положение обоих.
Может быть, Самуэльсон имел в виду, что и контракт, и обмен могут не
состояться, потому что стороны не смогут прийти к согласию об условиях, если
это влияет на достающуюся каждому долю выгод от обмена. Кажется, такова была
позиция Самуэльсона в 1967 г. Он утверждал, что "рациональное преследование
собственного интереса каждого из двух свободно водящих индивидуумов не
предопределяет с необходимостью возникновение, даже в самой идеальной
теоретико-игровой ситуации, оптимального в терминах Парето решения, которое
максимизирует суммарную прибыль сторон -- до того и без учета того, как эта
максимизированная прибыль будет разделена между ними. Без приказания
аналитика-экономиста или без тавтологического переопределения того, что
считать "нерациональным" поведением, мы не можем исключить
Парето-неоптимального результата" [Samuelson, Collected Scientific Papers, V.
3, p. 35].
Конечно же, мы не можем исключить такого исхода, если стороны неспособны
достичь согласия об условиях обмена, а значит, нельзя утверждать, что два
индивидуума, ведущие переговоры об обмене, должны оказаться на контрактной
кривой (даже в мире с нулевыми трансакционными издержками, где у обеих сторон
в наличии вечность для согласования условий). Однако есть серьезные основания
полагать, что доля случаев, в которых переговоры не приведут к соглашению,
будет мала.
Как указывает сам Самуэльсон, ситуации, в которых поставщик готов продавать по
цене более дешевой, чем покупатель готов купить, и где стороны должны только
достичь согласия о цене, "встречаются в реальной жизни сплошь и рядом" [Ibid.,
p. 36]. Самуэльсон приводит пример: "Если моя секретарша подготовлена как раз
для такой работы, как у меня, и я подготовлен к работе с ней, неизбежна
некоторая область неопределенности в проблеме вменения нашего совместного
продукта. Я могу найти ей некую замену, но вовсе не обязательно (с точки
зрения результата на доллар издержек) близкую по качеству. В то же время, если
я завтра обращусь к карьере сантехника, ее немалые инвестиции в овладение
используемым мною словарем экономической теории могут полностью обесцениться.
Если бы я был готов вот-вот принять это решение, для нее имело бы смысл даже
заплатить мне, чтобы я отказался от карьеры слесаря-сантехника" [Ibid.].
Это причудливый образец очень обычной ситуации -- идет ли речь о приобретении
сырья, оборудования, земли, домов или трудовых услуг. Конкуренция между
заменителями обычно резко сужает диапазон, в пределах которого будет лежать
согласованная цена, но чрезвычайно редка ситуация, когда и покупателю, и
продавцу безразлично, состоится ли сделка вообще. Мы постоянно видим, что
сырье, оборудование, землю, дома и трудовые услуги покупают и продают, и даже
профессора как-то находят себе секретарш. Обычно мы не позволяем проблеме
деления общей выгоды стать на пути к соглашению. И это не удивительно. Кто не
в силах прийти к соглашению, обнаруживает, что он не покупает и не продает, а
в результате не имеет дохода. Черты характера, благоприятствующие такому
результату, дают мало шансов на выживание, и мы можем предположить (я просто
уверен в этом), что такой набор качеств необычен, и что люди, как правило,
готовы "разбить разницу". Самуэльсон утверждает "как эмпирический факт", что в
ситуации, проанализированной Эджвортом, люди вовсе не обязательно закончат
где-либо на контрактной кривой. Это-то верно, но гораздо важнее наше привычное
ожидание, что люди все-таки попадут именно туда. Обсуждая гипотетическую
ситуацию, в которой он присматривается к возможности стать сантехником,
Самуэльсон утверждает, что для его секретарши "имело бы смысл даже заплатить
мне, чтобы я отказался от такой карьеры". Конечно, верно, что его секретарша
может не согласиться пойти на эту взятку своему шефу или, что означает то же
самое, принять сокращение жалованья, даже если в результате от этого выиграет
и она сама (и Самуэльсон); верно и то, что Самуэльсон может ухудшить свое (и
ее) положение, если решит обратиться в сантехника только из-за того, что она
не согласилась бы на достаточно большое сокращение своего жалованья; но я бы
рассматривал такой исход как наименее вероятный в этой ситуации, особенно в
режиме нулевых трансакционных издержек.
Самуэльсон также подчеркивает неопределенность конечного результата. Хотя это
и верно для любых покупок и, значит, приложимо к любому экономическому
анализу, существование неопределенности, как показывает Эджворт, само по себе
не предполагает неоптимальность результатов. Более того, неопределенность
относительных выигрышей каждой из сторон не имеет отношения к вопросу, который
я рассматривал в "Проблеме социальных издержек": наделение индивидуумов и фирм
правами выполнять определенные действия и последствия этого с точки зрения
того, что будет производиться и продаваться. В любом случае нет оснований
предполагать, что степень неопределенности относительно своей доли дохода
будет выше в переговорах по поводу выбросов дыма, чем в более привычных для
экономистов трансакциях, таких, как приобретение дома.
III. Теорема Коуза и ренты
В БОЛЬШИНСТВЕ возражений против теоремы Коуза, похоже, недооценивается то, что
может быть достигнуто при трансакциях с нулевыми издержками. Но некоторые
критические высказывания поднимают более общие вопросы. Например, утверждают,
что теорема Коуза не в силах учесть ключевую роль, которую играет наличие или
отсутствие ренты. В этом контексте термин "рента" используется для обозначения
разницы между тем, что зарабатывает фактор производства в данном виде
деятельности, и что он мог бы заработать в другом месте. Я анализировал
проблему, когда рассматривал, что случилось бы с чистым доходом от земли. И
нет труда в том, чтобы переформулировать аргумент в терминах ренты. Это не
более чем переложение в других словах моих первоначальных доводов, но
некоторым экономистам такой подход может показаться более удобным.
Первым отношение между моим анализом и существованием ренты обсуждал Велиц
[Wellisz Stanislaw, On External Diseconomies and the Government assisted
Invisible Hand// Economica, n. s. 31, November 1964, p. 345--361]. Позднее
этот подход использовали для доказательства ошибочности моих выводов среди
прочих Риган [Regan Donald H., The Problem of Social Cost Revisited // Journal
of Law and Economics, 15, щ 2, October 1972, p. 427--437] и Аутен. Сжато
излагает суть Аутен: "В примерах Коуза результат... будет изменяться в
зависимости от рикардианской ренты загрязнителей и загрязняемых. Если и
загрязнитель, и загрязняемый действуют на предельном участке земли,
загрязнитель должен, если он несет ответственность за загрязнение, прекратить
свою деятельность, а загрязняемый будет вытеснен, если ответственность лежит
на нем" [Auten Gerald E., "Discussion in Theory and Measurement of Economic
Externalities", ed. Steven A. Y. Lin, N. Y.: Academic Press, 1976, p. 38].
Утверждение правдоподобно. Участок земли является предельным и не приносит
дохода, а предложение других используемых факторов абсолютно эластично, и при
данном употреблении они приносят дохода не больше, чем при любом другом. В
этих обстоятельствах представляется очевидным, что если бы те, кто несет
ответственность за загрязнение, должны были уплачивать возмещение за ущерб,
производственные факторы (иные, чем земля), участвующие в деятельности,
которая связана с загрязнением, вышли бы из нее, поскольку любой платеж за
причиненный ущерб сократил бы приносимый ими доход ниже уровня, который они
могут приносить где-либо еще. Но предположим, что создающие загрязнение не
несут ответственности. Терпящие ущерб от загрязнения обнаружат, что с учетом
ущерба они стали получать меньше, чем могли бы при альтернативном
использовании, и что им станет лучше при перемещении в другую сферу
деятельности. Все это могло бы навести на противоречащую моему утверждению
мысль о том, что правовая позиция влияет на результат. Аргументы Аутена хотя и
правдоподобны, но, по моему убеждению, неверны. Поскольку в этих
обстоятельствах ничей доход не может быть увеличен за счет приобретения права
на загрязнение, никто его не купит. А значит, цена будет равна нулю. Как можно
сказать, что никто не имеет права загрязнять, если это право можно приобрести
за нулевую цену? Как можно сказать, что кто-либо должен терпеть ущерб, если за
нулевую цену он может избежать его? Ответственность и отсутствие ее
взаимозаменяемы по желанию. Загрязнители и загрязняемые, если использовать
термины Аутена, с равным основанием могут остаться в той же сфере деятельности
или уйти в другую. Что именно случится, совершенно не зависит от исходной
правовой позиции.
Рента представляет собой разницу между тем, что фактор производства приносит в
данной деятельности, и тем, что он может принести при наилучшем альтернативном
его использовании. Вовлеченные в деятельность факторы будут готовы, если
нужно, выплатить сумму чуть меньшую, чем величина их рент, ради продолжения
своего участия в этой деятельности, поскольку даже с учетом этого платежа они
будут в лучшем положении, чем если им придется перейти к наилучшей из
альтернатив. Точно так же они будут готовы оставить эту деятельность за любую
плату, большую, чем сумма их рент, поскольку с учетом этого платежа они
улучшат свое положение, перейдя к наилучшей из альтернатив и покинув нынешнюю
деятельность. Если все это так, будет легко показать, что при нулевых
трансакционных издержках размещение ресурсов останется тем же, независимо от
правовой позиции в том, что касается ответственности за ущерб. Для простоты я
буду называть сумму рент факторов, вовлеченных в деятельность, "рентами" и
проанализирую тот же пример, что и в моей прежней статье, -- про скот и
