Словом, незаменимый, очень полезный и практичный друг. Теперь Эдик захо-
дил к Марии почти каждый день, ждал ее после работы на своем "Москвиче",
несколько раз она уезжала с Толяном.
Все эти алики, эдики, толяны, саши и Викторы роились вокруг Марии,
как мошкара вокруг яркой лампы, наперебой выполняя ее желания: догово-
риться, достать, обеспечить, привезти. Вряд ли можно было предположить,
что эта прожженная публика просто так, бескорыстно, оказывала ей всевоз-
можные услуги, не ожидая ничего взамен.
Ну, Эдик понятно, но остальные... Глядя, как мило обращается Мария со
всей этой братией, Элефантов вспомнил слова Спирьки о товаре, которым
она расплачивается за услуги, и ему хотелось кричать. Разве она не пони-
мает, как могут истолковать эти прохвосты ее любезность? А если понима-
ет, почему так держится с ними?
Душа у него все время болела, он тосковал, не находя ответа на мучаю-
щие вопросы. Тугой узел проблем следовало решать радикальным способом.
Так будет правильно и честно.
- Выходи за меня замуж.
Он ожидал любой реакции, но не такой. Мария надула щеки, выпучила
глаза, сделав смешную гримасу и дурачась, закрутила головой.
- Нет, не выйду!
- Почему?
- Перестань! - она отмахнулась.
- Скажи почему, - настаивал Элефантов.
- Да потому, что это глупости, - Мария снова сделала пренебрежи-
тельный жест.
- Не понимаю.
Она оставила шутливый тон.
- У тебя хорошая семья, любимый сын. О тебе заботятся, и, к слову,
лучше, чем это делала бы я...
- Я это знаю, и все равно...
- Подожди, - она остановила его решительным жестом. - Разрушать все
это? Ради чего? Ведь нечто необыкновенное у нас будет недолго, от силы
год. А потом - все то же самое.
Мария не была мудрее его и не сказала ничего нового. Обо всем этом он
думал и сам. Но она рассуждала трезво, отстранение, чего он делать не
мог.
- Пусть только год, я согласен...
- Согласен? - раздраженно перебила она. - А о Галине и Кирилле ты по-
думал? Она отдала тебе лучшие годы жизни, родила сына, а теперь ты хо-
чешь бросить ее? Разрушить семью? Ведь семья - это самое главное, что
есть у человека!
- Постой, постой, - на этот раз он осмелился не оставлять без внима-
ния неоднократно подмечаемое противоречие между словами Марии и ее пос-
тупками. - От тебя, мягко говоря, странно слышать панегирики в защиту
семьи! Ты же сама развелась с мужем! И по своей инициативе!
Мария запнулась, как плохо подготовленный оратор при неожиданном воп-
росе, и Элефантов испугался собственной дерзости: никогда раньше он ей
не перечил.
- Да, я разошлась с мужем и живу одна, и мне это нравится! - Она
быстро оправилась, и теперь в голосе слышалась злость. - Но я не ставила
развод в зависимость от каких-нибудь причин. И не спрашивала ни у кого
предварительного согласия на замужество! А ты это делаешь!
Элефантов смутился, почувствовал себя уличенным в чем-то предосуди-
тельном, недостойном, хотя, на его взгляд, ничего предосудительного или
недостойного не сделал. А в мозгу раскаленным гвоздем торчала в запале
вырвавшаяся у Марии фраза: "Я живу одна, и мне это нравится!"
Впервые пришла ужасная мысль, что она вовсе не женщина с несложившей-
ся судьбой, напротив, она выбрала ту судьбу, которая ей больше подходит.
Представления о Нежинской как о матери, в одиночку поднимающей ребенка,
развеялись, еще когда он поближе познакомился с ее бытом. Игорек, о ко-
тором она много говорила, жил с Варварой Петровной сам по себе, лишь из-
редка на выходные Мария брала его погостить. Все остальное время она бы-
ла свободна от семейных обязательств и тех ограничений, которые неизбеж-
но связаны с замужеством. "Свободная женщина"! Когдато он считал это по-
зорящим ярлыком. И это, оказывается, ее вполне устраивало! Как же так?
От растерянности и недоумения у Элефантова перехватило горло. Как же
так? Совершенной только что открытие перечеркивало облик Марии. Значит,
в его логические построения вкралась какая-то ошибка. Но какая? Он искал
ее и не находил, спорил сам с собой, и все это вовсе не способствовало
душевному покою.
Домой он приходил рассеянным и раздраженным, Галина ничего не спраши-
вала, обходясь с ним бережно и осторожно, как с тяжелобольным. Но долго
это продолжаться не могло, и как-то она задала назревший вопрос: "Что с
тобой, Сереженька? У тебя неприятности?"
Врать, изворачиваться и лицемерить он не мог. Или не хотел. Стараясь
не глядеть в остановившиеся глаза жены, он сказал все, что требовалось в
данной ситуации. Она хорошая жена и прекрасный человек, но, к сожалению,
любовь прошла и семейная жизнь начала его тяготить. Он пытался бороться,
но с этим ничего не поделаешь. Так что...
Высказавшись, он вышел на балкон и закурил, ощущая себя предателем.
Галина весь вечер тихо плакала в спальне, потом ушла к матери, на другой
день, вернувшись с работы, он обнаружил, что ее и Кирилла вещи исчезли.
Квартира сразу опустела, и Элефантов почувствовал себя осиротевшим.
"Ничего, - стиснул зубы Сергей. - По крайней мере, так честнее".
Мария никак не отреагировала, когда он рассказал о случившемся,
как-будто его личная жизнь не имела к ней ни малейшего отношения. Она
была целиком поглощена своими новыми заботами. Толян принес ярко иллюст-
рированный западногерманский каталог "Квартирные интерьеры", и она с
упоением подробнейшим образом изучала его. У Элефантова мелькнула мысль,
что если бы она так же самозабвенно занималась теорией передачи информа-
ции, то достигла бы значительных успехов. А если бы уделяла столько вре-
мени чтению, то перечитала бы все книги из своей библиотеки.
Увы... За последние годы она прочла только несколько повестей, да и
то таких, которые пользовались шумной популярностью у играющих в интел-
лектуалов обывателей. Читала очень медленно, как второклассница, - ска-
зывалось отсутствие навыка. Суждения ее о книгах и кинофильмах были не-
самостоятельными, поверхностными, чтобы не сказать - примитивными. Все
это ей снисходительно прощалось: мол, что взять с красивой женщины!
Влюбленный Элефантов собирался подтянуть ее до своего уровня, подби-
рал книги любимых авторов, представлял, как они станут обсуждать их, на-
деялся, что сможет сформировать у нее собственную позицию.
Но у Марии находились сотни причин, мешающих выполнять намеченную
программу. В ее интерпретации все свободное время тратилось на хо-
зяйственные заботы и воспитание ребенка. Однако Элефантов видел, на что
у нее уходили часы, а то и целые дни.
Съездить в дальний конец города к знакомой посмотреть шкурки для дуб-
ленки, потом по рекомендациям искать хорошего скорняка, договариваться с
ним, записываться в очередь. Потом надо было примерить у другой знакомой
финские сапоги, и снова поиски сапожника, который может аккуратно ушить
голенища по ноге. Постепенно Элефантов понял, что эти дела никогда не
кончатся, на смену одним придут другие, отнимая у Марии силы и время.
Бег в беличьем колесе? Но можно ли осуждать женщину за то" что она хочет
быть элегантной? Жизнь есть жизнь, она молода и вынуждена сама забо-
титься о себе. Неужто было бы лучше, если бы она просиживала над книжка-
ми и одевалась в то вторсырье, которым завалены промтоварные магазины?
Элефантов представил, как выглядела бы Мария в платьях, туфлях и пальто,
купленных в свободной продаже. Нет, сказать такое мог только самый
отъявленный ханжа. И все же... Есть немало женщин, успешно сочетающих
природную тягу к красивым нарядам с занятием настоящим делом! Может
быть, и Мария научится совмещать?
Поэтому он обрадовался, увидев у нее только что купленный томик Гри-
на.
- Десять рублей отдала. Пусть лежит для Игорька.
Элефантов был противником покупок у спекулянтов. Хотя, с другой сто-
роны, где еще взять хорошую книгу? Вот только прочтет ли ее Игорек? Дос-
тать книжку, легче, чем привить интерес к чтению. А кто занимается вос-
питанием парня? Бабушка знает одно: накормить и напоить. Приходящая ма-
ма? Она больше говорит, чем делает. Многочисленные дяди, играющие с ним,
как с котенком? Впрочем, это уже другая тема.
- Дашь прочитать? - Элефантов провод рукой по обложке. Феерическая
фантазия Грина увлекала его с детских лет.
- Конечно.
- Кстати, ты знаешь, что Грин никогда не путешествовал?
- Знаю. Он был пьяницей, работал в порту, ничего не видел... Выдумы-
вал и писал...
Такая уничижительная оценка великого романтика сразу отбила охоту
продолжать разговор. Но книжку он взял.
Сергей уже понял всю бесплодность своих мечтаний. Нежинскую не инте-
ресовало то, что, по его представлениям, должно было интересовать. В
этом заключалась горькая правда. Точнее, ее половина. А вторая половина
была еще более горькой, он сам тоже не оченьто интересовал Марию. Эту
мысль он старательно прогонял и даже делал вид, что ее вообще не сущест-
вует, но она мелькала вновь и вновь, и надо признаться, что каждый раз
для нее были какие-то основания, и в последнее время все более весомые.
Сославшись на дела, она отказалась провести с ним выходные, а в суб-
боту он видел ее в машине Хлыстунова. В воскресенье он искал ее целый
день, на стук никто не отозвался, номер Варвары Петровны долго не отве-
чал, потом трубку взял Игорек и ответил, что мамы дома нет, и когда она
придет, он не знает. Голос у ребенка был печальным, и Элефантова он на-
зывал дядей Валей.
Где она? С кем? Эти вопросы грызли Элефантова, не давали ему рабо-
тать, читать, отдыхать, спать. Он чувствовал себя больным.
В понедельник Мария долго беседовала с Эдиком по телефону, он что-то
предлагал, она соглашалась. После работы Сергей пошел ее проводить,
пригласил в кино, но она ответила, что спешит к Игорьку.
- Почему так? - недоумевал Элефантов.
"Да потому, что ты отъявленный собственник и гордец. Ты презираешь
Спирьку и Эдика, считаешь себя выше их, а почему, собственно? Они доб-
рые, отзывчивые, покладистые ребята, они помогают Марии, не претендуя на
монополию в чувствах. Ей с ними легче и проще, чем с тобой, недаром она
поддерживает с ними ровные добрые отношения уже много лет. А ты вспыхнул
как порох и требуешь исключительного внимания, такой же пылкой, как сжи-
гающая тебя, страсти! Ты нетерпим, неуступчив и к тому же семейный, лю-
бые отношения с тобой создают женщине репутацию разрушительницы семейно-
го очага! Что, съел?"
Невидимый собеседник был желчным, беспощадным и злым. Но был ли он
правым?
Элефантов сидел один в пустой квартире. Вечер тянулся до бесконечнос-
ти долго, деть себя было некуда. Он стал думать о Спирьке и Эдике. У них
было много общего: оба не любили ни с кем ссориться, не могли открыто
отстаивать в принципиальном споре свою точку зрения. Не отягощены особы-
ми принципами, не стремились быть первыми в чем бы там ни было. Не ста-
вили высоких целей и вместе с тем не упускали возможности урвать то, что
можно, без особого риска для себя. Оба не слишком щепетильны в вопросах
чести, им можно безнаказанно наставлять рога, да и плевок в физиономию
они скорее всего снесут как безобидную шутку. Последствий-то никаких -
вытерся, и все.
Нет, равняться на таких славных ребят он не будет. Но что привлекает
к ним Марию? Что? Что?!
Они удобны, да, именно удобны, но разве это-свойство может казаться
привлекательным для такой женщины, как Нежинская.
Мысль Элефантова билась в тупике, что было для него совершенно непри-
вычно, он умел с ходу решать любую задачу, верил в свои силы, всегда
рассчитывал только на себя. Все, чего он достиг, являлось результатом
его собственных усилий, плодом его трудоспособности, целеустремленности,
ума. Он знал себе цену и сознавал, что обладает большими способностями,
чем многие его сверстники, поэтому чувствовал себя уверенно, не тушевал-
