мышами квартире на окраине города.
Как-то Орехов предложил поехать поужинать в только что открывшийся
загородный ресторанчик "Сторожевая вышка". Элефантов пригласил Марию, и,
к его удивлению, она отказалась. Совершенно неожиданно это его огорчило;
хотя он и принял участие в поездке, но настроение было испорчено.
Впоследствии он еще несколько раз подкатывался к Нежинской с предло-
жениями посетить ресторан или сходить "в гости", но каждый раз натыкался
на холодный отказ.
Элефантов не мог разобраться, в чем дело. Набивает себе цену? Вполне
вероятно. Он чувствовал, что если бы она охотно поддерживала с ним
связь, то вскоре бы надоела. А нестандартное поведение подогревало инте-
рес и усиливало влечение. Значит, хитрость, уловка? Но слишком долго
хитрить нельзя: недолго и перегнуть палку, насовсем отпугнув любовника.
Это-то она должна понимать?
Впрочем, возможен и другой вариант: не ощутив любви к себе, оскорби-
лась и не захотела продолжать банальную интрижку. Тогда она благородная
женщина, а он на ее фоне выглядит похотливым и беспринципным типом.
Кто же такая на самом деле Мария Нежинская? Элефантов не терпел неоп-
ределенностей, ему нужен был ясный и четкий ответ. Получив очередной от-
каз, он попытался выяснить отношения.
- В чем дело, Мария? Ты что, шутишь со мной?
- По-моему, это ты шутишь, - холодно ответила она. - И довольно дав-
но!
Последние слова прозвучали хлестко, как пощечина.
Объяснять она ничего не хотела, только однажды сказала:
- Знаешь поговорку - как женщина становится другом? Знакомая - любов-
ница - друг. Так вот теперь мы друзья. Разве тебе этого мало?
"Своеобразный способ приобретать друзей!" - подумал Элефантов, а
вслух сказал:
- Ну что ж, давай будем друзьями.
И оставил ее в покое, хотя не переставал ломать голову над вопросом:
что же представляет собой Мария Нежинская?
Он знал, что мужа она не любит. Об этом свидетельствовал ряд косвен-
ных признаков: она почти никогда не вспоминала о нем, в то время как он
звонил ей несколько раз в день, беспокоился, не заставая ее на месте,
расспрашивал, куда пошла и скоро ли вернется. Коллеги иронизировали по
поводу такой опеки, и Мария не только не пресекала шуток, но охотно к
ним присоединялась. Да и при разговоре с супругом в ее голосе часто
проскальзывали высокомерные, снисходительные или раздраженные нотки.
Однажды, когда непринужденная, свободно текущая беседа за чашкой чая
коснулась деликатного вопроса о семейном счастье, Мария высказала свой
взгляд на проблему.
- В браке бывает счастливой только одна сторона. Поэтому надо выб-
рать: либо выходить за человека, которого любишь ты, и подчинять свою
жизнь его прихотям и желаниям, либо за того, кто любит тебя и будет де-
лать все для твоего удобства, довольства и благополучия...
- Ты выбрала второй вариант? - бестактно спросил Элефантов.
- Ну почему же...
Она уклонилась от прямого ответа и перевела разговор на другую тему.
Но все было и так ясно.
Элефантов неоднократно видел практическое воплощение этого принципа:
Нежинский, словно молодой влюбленный, встречал Марию после работы, разг-
лядывал ее светящимися глазами, пытался забрать сумки, а супруга, прини-
мая знаки внимания как должное, гордо и независимо шагала рядом.
Иногда к Марии приходил рыжеватый" немного заторможенный парень - Ва-
ся Горяев, который раньше работал с ней на "Приборе". Он некоторое время
сидел в лаборатории, старательно поддерживал разговор, цепляясь за ус-
кользающие темы, потом просил Нежинскую проводить его и долго беседовал
с ней в коридоре или на скамеечке под окнами института. Бывало, что он
звонил и тоже о чем-то говорил с Марией.
И Элефантов и остальные сотрудники считали его несчастным влюбленным,
безуспешно добивающимся взаимности, подтрунивали над ним, при этом Мария
смеялась и веселилась вместе со всеми. А Элефантов удивлялся: чем могла
Нежинская так приворожить парня?
Впрочем, он и сам испытывал к ней странное, противоречивое чувство. С
одной стороны, он ее не любил, а с другой - его влекло к ней как магни-
том.
Он снова стал предлагать ей сходить "в гости", и внезапно она согла-
силась. Связь возобновилась. Ларин вернулся из командировки, женился,
поэтому Элефантову пришлось одалживать ключи у разных своих приятелей.
Все происходило по старой схеме: они уходили на "Прибор", в библиотеку
либо испытательный сектор, приезжали то в один, то в другой район горо-
да, порознь заходили в квартиру, проводили там полторадва часа, по от-
дельности выходили и возвращались в институт. Это была странная связь:
они не ходили в рестораны, театры и кино, не клялись в любви, не говори-
ли друг другу ласковые слова. По-прежнему близость с Нежинской не прино-
сила Элефантову удовлетворения, и каждый раз он решал, что следующего не
будет. Но она, очевидно, принимала такое же решение, и это заставляло
Элефантова вновь добиваться ее, она отказывала, чем усиливала его нас-
тойчивость, процесс развивался лавинообразно и заканчивался очередной
близостью.
Как ни пытался Элефантов разгадать Нежинскую до конца, сделать это
ему не удавалось: ее помыслы и чувства никак не проявлялись вовне, а ру-
ководившие ею побуждения не поддавались логическому объяснению. Ясно бы-
ло одно: похожая на девчонку Мария Нежинская совсем не так проста, как
кажется на первый взгляд, за ее скромной внешностью и благопристойными
манерами скрывается не одна тайна.
Вскоре Элефантову представился случай убедиться в обоснованности сво-
их предположений. Визит в лабораторию главного инженера "Прибора" Петра
Васильевича Астахова был совершенно неожиданным. Он поинтересовался, что
нового есть у науки и чем она порадует консервативную практику, посмот-
рел чертежи проектируемого прибора, рассказал пару анекдотов и распро-
щался, а Мария пошла его проводить.
Ничего странного в этом не было: несколько лет назад Нежинская и Ас-
тахов, тогда еще мастер, работали в одном цехе. Потом он стал начальни-
ком участка, вскоре возглавил цех, а еще через год занял пост главного
инженера.
Досужие языки многократно обсуждали столь быструю карьеру: некоторые
считали, что Астахов имеет мощную "руку", другие утверждали, что он че-
ловек толковый, деловой, хорошо знает производство и потому "сделал се-
бя" сам. Как бы то ни было, основная масса приборостроителей его уважа-
ла. Заняв ответственную должность, он не зазнался, держался со старыми
знакомыми по-прежнему, не подчеркивая дистанции. И то, что он запросто,
не чинясь, заглянул к ним в лабораторию, только подтверждало его демок-
ратизм.
Но потом он стал приходить к ним еще и еще, говорил о своих планах
шире внедрять в производство достижения научных исследований, жаловался
на несовершенство станков, приборов и другого оборудования, мешающее
поднять качество продукции до уровня мировых стандартов, и уходил, соп-
ровождаемый Нежинской.
Элефантов все еще думал, что молодой главный инженер увлечен идеей
использовать результаты их разработок в производстве и то ли действи-
тельно надеется достигнуть конкретных результатов, то ли хочет новым
подходом к работе заслужить одобрение начальства и подтвердить, что выд-
винут на руководящую должность не зря.
Даже когда Астахов стал во время командировок звонить в лабораторию
из других городов и, приглашая к телефону Нежинскую, подолгу говорил с
ней, Элефантов и то не заподозрил, что главного инженера интересуют не
достижения науки, а сама Мария.
Но однажды, возвращаясь на работу с обеденного перерыва, Элефантов
увидел за рулем проезжающей "Волги" Петра Васильевича Астахова. Рядом с
видом послушной школьницы сидела Мария Нежинская.
Тут он вспомнил, что в давнем разговоре об общих знакомых Мария проя-
вила хорошую осведомленность о служебных делах Астахова. Слишком хоро-
шую. Которой не могла располагать, если бы постоянно с ним не общалась.
И наконец понял: главный инженер крупного завода - слишком занятой
человек для того, чтобы из праздного любопытства ходить к ним и тратить
драгоценное время на беседы с Нежинской. Не говоря уже о катании ее на
автомобиле.
"Ай да Мария, - удивленно подумал Элефантов. - Правду говорят про ти-
хий омут! Сколько же это у них длится? Года три-четыре? Не меньше!"
Придя в институт, он спросил, где Нежинская - Мария Викторовна в обед
заканчивала расчеты, а сейчас пошла покушать. Потом собиралась ненадолго
забежать в библиотеку - посмотреть новые поступления.
Все понятно. Ай да Мария! Элефантов не испытывал ни ревности, ни ра-
зочарования - только удивление. Да еще некоторое удовлетворение от того,
что "просчитал" Астахова, в то время как тот ничего не подозревает о
его, Элефантова, отношениях с Марией.
Нежинская вернулась через полтора часа.
- Нашла в библиотеке что-нибудь интересное? - с понимающей улыбкой
спросил Элефантов.
- Ты знаешь, не успела зайти. Как-нибудь в другой раз.
Она заметила, что он видел ее в машине Астахова, но ответила совер-
шенно спокойно, без тени смущения, словно этот факт ни о чем не говорил.
У них все продолжалось по-прежнему: время от времени она соглашалась на
его уговоры, и они ходили "в гости". Каждый раз Элефантов спрашивал се-
бя: сколько знала Мария чужих полужилых или ненадолго оставленных хозяе-
вами квартир, сколько повидала продавленных, незастеленных диванов? Наи-
более вероятный ответ аттестовал бы ее как шлюху, но Нежинская совсем не
походила на женщин подобного сорта, к тому же Элефантову казалось, что,
уступая его настояниям, она делает над собой усилие и поступает нетипич-
но, вынужденно, вопреки своим принципам и убеждениям. Поэтому ни к како-
му определенному выводу он прийти так и не смог. Тем более что вскоре
пища для размышлений исчезла - Мария снова прервала с ним связь и больше
на уговоры не поддавалась.
- Это оправданно, если есть чувства, - объяснила она. - А если их
нет...
- Почему ты решила, что их нет?
- Видно невооруженным глазом. Ты равнодушен, холоден, никогда не го-
воришь комплиментов...
Возразить было нечего, она права на все сто процентов. Значит, как он
и предполагал, она, соглашаясь на близость, надеялась, что рано или
поздно в нем проснутся чувства... И когда убедилась, что этого не прои-
зойдет, оборвала тонкую, связывающую их ниточку. Винить можно было
только самого себя, хотя по некоторым, едва заметным изменениям в пове-
дении Марии Элефантов интуитивно чувствовал: что-то переменилось, в ее
жизни появился неведомый фактор, обусловивший разрыв в большей степени,
чем отсутствие любви, с которым она мирилась целых два года. Он даже
поставил вопросительный знак в июньском календаре, но вскоре забыл о
своих сомнениях - осталось только ощущение вины перед доверившейся ему
женщиной, надежды которой он так бессовестно обманул.
"Ну да ладно, - успокаивал он сам себя. - Все проходит, все забывает-
ся. Ничего страшного не произошло, обошлось без трагедий, сердечных ран
и душевных мук. И слава Богу".
Элефантов ошибался. Как нищий арабский рыбак, откупоривая заинтриго-
вавший его кувшин из желтой меди с печатью Сулеймана ибн Дауда на свин-
цовой пробке, не подозревал, к чему это приведет, так и он, бездумно, из
любопытства вступая в связь с Нежинской, не мог предположить, что выпус-
кает на свободу могущественного недоброго джинна, который через нес-
колько лет предъявит счет за проявленное легкомыслие. И потребует опла-
тить его сполна.
Глава одиннадцатая
СТАРИК
Биопотенциал у Старика оказался немногим выше обычного, но Элефантова
это не особенно огорчило. В последнее время работа отошла на задний
план, на первый же выдвинулись проблемы, ранее для него не существовав-
шие, в которых он мучительно пытался разобраться, путался, не получая
