- Кривое зеркало! - повторил Элефантов. - Точно! Только как узнать,
что оно кривое? Сразу, бывает, и не увидишь...
- Тут нет рецептов. Я тебе так скажу: надо веру в себя иметь, к душе
прислушиваться, не спешить под других подстраиваться, так проще всего,
но опасно - раз, два, три - и ты уже не ты. А когда произошло превраще-
ние - и сам не заметил.
Старик встал, стремительно прошелся по комнате, развернулся на каблу-
ках.
- Да и не сразу оно происходит - превращението. Не бывает, чтобы зас-
нул честным человеком, а проснулся преступником. Нет, последний шаг
всегда подготовлен предыдущим. А знаешь, какой самый опасный? Первый ша-
жочек...
- Работник уголовного розыска любой разговор к преступлению сводит, -
улыбнулся Крылов. - Сергея-то это не волнует, у него дела не ладятся, в
личной жизни непорядок, вот и упало настроение.
- Ничего! - Элефантов тряхнул головой и встал. - Все имеет свое нача-
ло, и все имеет свой конец. Я пошел.
- Ты не думаешь, что он как-то причастен к этому твоему выстрелу? -
спросил Старик, когда они с Крыловым остались вдвоем.
- А почему я должен так думать?
- Мечется он что-то, мучается. Чувствуется - изменился за последнее
время сильно. В чем причина?
- Работа не ладится. В один миг все, чего достиг со своими биологи-
ческими полями, могут объявить шарлатанством: завистников и недоброжела-
телей полно. Жена ушла к тому же! Причина?
- Может быть, может быть... А оружия у него нет?
- Вы что, действительно подозреваете...
- Не знаю, но сдается, что он прикасается какимто боком к этой исто-
рии. Парень самолюбивый, в себе, видно, не очень уверенный, такие могут
самые неожиданные штуки выкидывать. Чтобы доказать нечто окружающим, а
чаще - себе. Так что проверь хорошенько все, что с ним связано. А я при
очередной встрече присмотрюсь к нему хорошенько, прощупаю. Чувствую: там
что-то есть!
Старику не суждено было больше встретиться с Элефантовым, потому что
вскоре одному из них предстояло погибнуть.
- При очередной встрече - обязательно! Специально зайду в институт.
Когда у него появлялась версия. Старик загорался и шел до конца.
- И знаешь, он тоже почувствовал мой настрой. Готов спорить, что сей-
час он думает как раз об этом!
Старик почти угадал.
Элефантов шел по вечерним улицам и думал, что хорошо бы встретить
Крылова и Старика несколько лет назад. И хотя тогда их пути не могли пе-
ресечься, ему было приятно представлять такую возможность. Эти люди -
твердые, цельные, будто высеченные из гранитной глыбы - пробуждали жела-
ние походить на них хоть в малой степени, хоть чуть-чуть...
И память Элефантова погрузилась в прошлое, когда он впервые заглянул
в кривое зеркало и сделал первый шаг к происшедшему с ним превращению.
Глава двенадцатая
МАРИЯ
Когда организовывался Научно-исследовательский институт проблем пере-
дачи информации, Элефантова пригласили туда, и он охотно согласился: за-
ниматься разработками, не вполне совпадающими с планами НИИ средств ав-
томатики и связи, становилось все труднее, тем более что Кабаргин ставил
палки в колеса при каждом удобном случае.
К этому времени его первое детище, бесконтактный энцефалограф, де-
монстрировался на ВДНХ, где удостоился серебряной медали за ориги-
нальность конструкторского решения сложной технической проблемы. Элефан-
тов получил авторское свидетельство на изобретение и 800 рублей премии.
Минздрав заинтересовался новым прибором, разрабатывалась документация
для запуска его в серию, и товарищи шутили, что сумм вознаграждения Эле-
фантову хватит до конца жизни. Завистники и недоброжелатели кисло добав-
ляли, что иногда этих денег приходится ждать всю жизнь.
- Ничего, - отвечал Элефантов. - Главное - вовремя посеять, а всходы
появятся раньше или позже. К тому же - не в деньгах счастье!
Он действительно так считал, хотя и говорил с оттенком иронии: на но-
вом месте оклад вопреки обещаниям увеличился только на десять рублей. Но
Элефантов был доволен - работа приносила удовлетворение и видимые ре-
зультаты: одна за другой выходили публикации, его имя стало довольно из-
вестным в кругах специалистов.
И он продолжал сеять. Теория экстрасенсорной передачи информации, ко-
торую он рассчитывал создать, должна была стать делом всей жизни, а пока
следовало собрать эмпирический материал - результаты опытов, эксперимен-
тов, наблюдений.
Директор НИИ ППИ профессор Быстров разрешил Элефантову заниматься
экспериментированием вне плана, но заверил, что добьется для него отдела
специально по этой тематике. Прошло два с половиной года, отдел так и не
был создан, положение Элефантова оставалось неопределенным.
Личная жизнь текла размеренно и спокойно, летом они всей семьей езди-
ли на море, по воскресеньям уходили в кино, зоопарк, иногда выбирались
за город. Привычный, устоявшийся уклад.
Про Нежинскую Элефантов почти не вспоминал. Но однажды, случайно уз-
нав от кого-то, что Марии предстоит удалять хронический аппендицит, за-
волновался, поехал к ней, долго разговаривал и, стараясь както поддер-
жать, ободрить и успокоить, подбирал самые убедительные, неизбитые сло-
ва. Беспокоился он и в день операции, и в последующие дни, часто звонил,
справляясь о ходе выздоровления. Неожиданно для самого себя он обнару-
жил, что Мария дорога ему, а проанализировав свои чувства, понял: в этой
женщине есть какая-то изюминка, которая влекла его раньше и не меньше
влечет теперь.
Через полгода, встретившись с Нежинской на улице, Элефантов услышал,
что в НИИСАиС закончилась хоздоговорная тема, предстоит большое сокраще-
ние штатов и она подыскивает новое место. В их лаборатории как раз отк-
рылась вакансия, так они снова стали работать вместе.
Мария заметно изменилась за прошедшие годы. У нее появилось много
модных дорогих вещей, со вкусом подобранных и максимально подчеркивающих
достоинства фигуры. Шатенка, она перекрасилась в брюнетку, небрежно соб-
ранную на затылке косичку сменила продуманная стрижка, которая очень ей
шла. Она стала больше следить за собой, чаще смотрелась в зеркальце,
тщательно поддерживая незаметные штрихи умело используемой косметики.
Из серенькой неприметной девчонки с чарующими глазами она преврати-
лась в броскую, яркую, красивую женщину. Соответственно изменилось и по-
ведение. Окружающие мужчины наперебой предлагали свои услуги, и Мария
охотно позволяла подавать ей пальто, мыть чайную посуду, выполнять мел-
кие поручения. Она привыкла ограничиваться указаниями, и теперь казалось
совершенно невероятным, что когда-то она сама карабкалась на подоконник
и закрывала фрамугу.
Особое усердие в оказании Нежинской всевозможных услуг проявлял Валя
Спиридонов - холостяк, среднего роста, с большой плешью и несколько
одутловатым лицом. Работал он недавно и с первого взгляда Марии не пон-
равился.
- Неопрятный субъект, - поморщилась она. - Даже запах от него непри-
ятный...
Спиридонов оказался покладистым малым, добросовестно выполнял зада-
ния, прекрасно чертил. Но цвет лица, глаз и перегарный дух по утрам
красноречиво свидетельствовали, что он тихо спивается. Парень он был
неглупый и специалист хороший, его жалели, Элефантов предлагал даже оп-
ределить к знакомому наркологу на лечение, но Спиридонов отделывался шу-
точками и дурацкими придуманными алкоголиками присказками типа "кто не
курит и не пьет, тот здоровеньким умрет".
- Я могу бросить в любой момент, - объяснял он. - Но не хочу. Зачем?
Это маленькая радость, скрашивающая неустроенный быт.
Жил он один в коммунальной квартире, почти всю зарплату пропивал и,
чтобы сводить концы с концами, брался ремонтировать приемники, магнито-
фоны, чертил студентам курсовые и дипломные проекты.
Как и все пьяницы, Спиридонов считал, что выпивка ничем ему не мешает
и ее вполне можно совмещать с профессиональным совершенствованием.
Действительно, он еще продолжал следить за литературой, мог принять
участие в теоретической дискуссии, бегло читал незнакомые стихи. Но Эле-
фантов видел - он опирается на старую базу, вновь получаемые знания, как
взбадривающие инъекции, поддерживают приемлемый уровень, однако качест-
венного роста не дают - верный признак того, что скоро начнется медлен-
ный, но неотвратимый путь вниз. Это было особенно наглядно, когда у Спи-
ридонова начинали дрожать руки и он не мог становиться к кульману. Спра-
ведливости ради надо отметить, что такое случалось нечасто.
Знакомые Спиридонова делились на две контрастные группы: те, с кем он
учился или работал, и те, с которыми проводил досуг. Последняя категория
включала преимущественно темных личностей: барыг, фарцовщиков, спекулян-
тов. Через них он мог доставать "дефицит" - джинсы, батники, гольфы,
иностранные сигареты.
Фирменные шмотки оказались тем звеном, в котором неожиданно пересек-
лись интересы Спиридонова и Нежинской. Несколько раз он помог Марии раз-
добыть, хотя и с переплатой втридорога, интересующий ее товар, у них по-
явились общие темы для разговоров, общие дела.
По случайному стечению обстоятельств Спиридонова и Нежинскую одновре-
менно командировали на курсы усовершенствования, после возвращения с ко-
торых они и вовсе подружились. Валя стал вхож к ней в дом, иногда выпи-
вал с Нежинским, за что Мария устраивала ему выволочки. Спиридонов сно-
сил их стоически, ничуть не обижаясь. Он вообще был бесхарактерным чело-
веком, хотя многими эта черта воспринималась как покладистость и добро-
душие.
Эле фантов не любил безвольных людей, которые стремятся быть хорошими
для всех, а потому ненадежны, вольно или невольно попустительствуют
несправедливости, злу и жестокости и чаще всего становятся двурушниками
и ренегатами. Когда Спиридонов, откровенничая о своих пьяных похождени-
ях, грязно отзывался о женщинах, а через несколько минут, с приходом Ма-
рии, резко менялся и начинал источать елейные комплименты, Элефантов
убеждался в правильности своего отношения к нему. И хотя тот общался с
далеко не лучшей частью прекрасной половины человеческого рода, это ни-
чего не меняло. Нельзя быть одновременно джентльменом и подонком. Истин-
ное лицо определяется по нижнему уровню шквалы допустимости слов,
действий и поступков. Потому подонок может носить маску джентльмена, но
не наоборот.
Мария не могла не понимать всего этого, и Элефантова очень удивляла
ее дружба со Спирей, как запанибрата называли Валю в институте. Присмот-
релась? Принюхалась? Да и он стал больше следить за собой - каждый день
брился, чистил обувь, чаще менял рубашки... И все равно, странно... Они
стали работать в паре, зачастили на "Прибор", проводя там гораздо больше
времени, чем требовалось. Однажды Элефантов, направляясь в библиотеку,
увидел: Мария и Валентин, прислонившись к цистерне с квасом, едят пирож-
ки, весело и понимающе глядя друг на друга и оживленно беседуя. В двад-
цати метрах от дома Спири. Элефантову стало неприятно. А как-то раз,
когда они вернулись "с объекта", Элефантов заметил на обычно бледных ще-
ках Марии румянец и обмер: он-то хорошо знал, после чего лицо Нежинской
розовеет.
Да нет, чушь, не может быть! Она никогда не опустится до этого! Ну
Астахов - понятно, ну кто-нибудь другой, только не Спиря... В конце кон-
цов, долгое отсутствие ничего не означает - могли просто-напросто схо-
дить в кино или болтаться по городу, заходить в магазины и случайно ока-
зались возле квартиры Спиридонова... Да и румянец - мало ли от чего он
появился...
Неожиданно Мария оставила мужа. На вопрос Элефантова ответила, что не
испытывает к нему чувств, а жить с нелюбимым человеком не хочет. Такое
объяснение вызвало уважение к мужеству и принципиальности молодой женщи-
ны, которая предпочла одиночество с ребенком на руках внешне благополуч-
ному браку без любви. Решиться на это, несомненно, могла не каждая.
