магнитофон диспетчерской "Скорой помощи".
Я спросил Гасило про вечер у Нежинской, он удивленно моргал глазами,
а когда понял, что его персона сама по себе милицию не интересует, выло-
жил с определенными корректировками суть дела.
Получалось, что он зашел к Марии Викторовне выпить чашку чаю, они
разговаривали на общие темы, вдруг со звоном лопнуло стекло, хозяйка
схватилась за бок, между пальцев побежала кровь. Нежинская попросила
вызвать "Скорую", что он и сделал, а обратно возвращаться не стал, чтобы
не "впутываться в историю". Нежинскую знал две недели, познакомились,
когда она покупала мебель, разумеется, абсолютно законно, через магазин,
на складе просто проверяла комплектность гарнитура, мол, чтобы царапин
не было, стекла целы, винтики-гаечки на месте... Отношения между ними
чисто товарищеские, ничего другого он, конечно, и в мыслях не держал.
Что произошло в тот вечер, он толком не понял. Нежинскую больше не видел
и уточнить не мог, поэтому никакого мнения на этот счет не имеет, дога-
док и подозрений тоже нет и вообще не задумывался над происшедшим. О
взаимоотношениях потерпевшей с другими людьми ничего не знает, добавле-
ний и уточнений нет.
Когда протокол был подписан, я предупредил Гасило, что, возможно, ему
придется еще давать показания, он снова скис и бесшумно вытек из кабине-
та, прошелестев напоследок что-то вроде "до свид... ".
Фамилии опознанных Прохоровой заняли свои места в плане расследова-
ния. На схеме они выглядели кружочками, связанными пунктирами с квадра-
тиком, в котором была вписана фамилия потерпевшей.
Глава десятая
ПРЕДЫСТОРИЯ
Судьбы Элефантова и Нежинской сплелись в тугой узел три года назад.
Он еще работал в экспериментальной лаборатории НИИ средств автоматики и
связи и только начал собирать материал о возможности использования био-
логических энергоресурсов организма для внечувственной передачи информа-
ции. Дело спорилось, появлялись новые идеи, как-то сами собой намечались
пути их реализации. В редакции солидных журналов было направлено нес-
колько объемных статей, содержащих оригинальный анализ полученных дан-
ных. Элефантов сумел несколько раз выступить на научных конференциях,
преподнося свои доклады как результат обобщения побочных эффектов, воз-
никающих по ходу основных исследований.
Его сообщения вызвали интерес, широкое обсуждение, что помогло Боре
Никифорову, напористому и энергичному завлабу, "пробить" тему в план и
получить под нее новое оборудование и несколько штатных единиц. Одну из
них заняла Нежинская.
В то время ей было двадцать семь, но Элефантов сразу отметил, что
выглядит она значительно моложе, что у нее фигура балерины, красивые ва-
сильковые глаза, располагающая внешность. Голубое платье идеально подхо-
дило к цвету штор, это вызывало шутки насчет предусмотрительности нового
инженера, и оказалось, что у нее хорошая мягкая улыбка.
Она пришла с производства и охотно рассказывала о прошлой работе, но,
не теряя времени, начала осваивать новые обязанности: перечитала все
имеющиеся в лаборатории инструкции, ознакомилась с техническими характе-
ристиками приборов, просмотрела отчеты по оконченным темам. Натыкаясь на
непонятное, не стеснялась спрашивать, и Элефантов объяснял, замечая, что
она быстро схватывает суть.
Нежинская оказалась общительной, доброжелательной и быстро освоилась
в коллективе. Теперь традиционные ежедневные чаепития проходили под ее
руководством, и все сразу ощутили преимущества этого. Мария принесла из
дому огромный, ярко расписанный чайник, ввела систему дежурств и то по-
ручала кому-нибудь купить пирожных, то посылала за колбасой, сыром и де-
лала бутерброды, а иногда угощала пирогами собственного изготовления.
Обязанности по уборке и мытью посуды она добровольно взяла на себя, как
принимала на себя и многое другое, чего могла бы и не делать.
Поскольку институтские уборщицы не слишком перетруждались, Мария по
утрам вытирала пыль со столов, брала стирать шторы и занавески. В конце
работы, если мужчины замешкаются, аккуратно подстелив газету, ловко за-
биралась на высокий подоконник и закрывала фрамугу. Тонкая, хрупкая, уз-
кобедрая, на фоне неба она казалась совсем девчонкой, школьницей.
Элефантов слыл в институте весельчаком, остряком и, хотя по натуре не
являлся ни тем, ни другим, вынужден был оправдывать сложившуюся репута-
цию. Его считали любителем "клубнички", и он, подыгрывая, привык отпус-
кать соленые шутки, рассказывать рискованные анекдоты.
К его удивлению. Нежинскую это нимало не шокировало, она громко и ве-
село смеялась и даже, не оставаясь в долгу, поведала несколько пикантных
житейских историй с забавным концом.
Такую простоту в общении Элефантов расценил как признак раскрепощен-
ности, этакой эмансипированности современной молодой женщины, которой,
впрочем, трудно было ожидать от Марии, с ее внешностью и манерами при-
лежной, скромной старшеклассницы.
Свое открытие Элефантов не обнародовал, но стал присматриваться к Не-
жинской повнимательнее. И обнаружил, что в ее поведении проскальзывают
черточки, приглашающие к ухаживанию, а загадочный взгляд наводит на
мысль о тихом омуте, в котором, как известно, водятся черти.
Все это удивляло, будоражило любопытство, предполагаемая тайна притя-
гивала как магнит. И тогда Элефантов решил попробовать ее разгадать.
Однажды, улучив момент, когда поблизости никого не было, он предложил
Марии вместе пообедать. Как отреагирует Нежинская на попытку перевести
их отношения из чисто служебных в иное русло, он не знал и приготовился
в случае отказа обратить все в шутку, чтобы не оказаться в неловком по-
ложении.
Но она медленно и, как ему показалось, со значением наклонила голову,
соглашаясь, так что оставалось только назначить место и время встречи.
На такси они приехали в загородную шашлычную, Элефантов получил из
рук плотного армянина с побитым оспой лицом глубокую тарелку, наполнен-
ную щедро посыпанными луком и политыми уксусом крупными ломтями дымящей-
ся свинины, несколько кусочков хлеба и бутылку сухого вина, а Мария тем
временем заставила неопрятную женщину в замызганном сером халате убрать
со столика, стоящего в самом уютном месте - в углу веранды под де-
ревьями, - принесла из буфета салфетки и еще раз протерла липкую пласти-
ковую поверхность, а из нескольких соорудила импровизированную скатерть.
- О, да ты отлично похозяйничала, молодец, - Элефантову понравилась
самостоятельность спутницы. - Не знаю, что бы я без тебя делал!
- Пустяки, - засмеялась Нежинская. - Вот я без тебя действительно
умерла бы от голода. А так, - она кивнула на гору аппетитно пахнущего
мяса, - мы являемся обладателями отменного шашлыка.
- Грузины говорят, что шашлык может быть только из баранины, - сосре-
доточенно проговорил Элефантов, наполняя стаканы.
- Ничего, - бодро ответила Мария. - У свинины свои преимущества - она
мягче.
Элефантов поднял стакан.
- Выпьем за общение. За то, чтобы встречаться не только в служебной
обстановке, но и вот так, на природе!
- С удовольствием!
Мясо брали прямо руками, из одной тарелки. Мария ела деликатно, не
торопясь, мелкими глотками отпивая терпкое красное вино. Элефантов подк-
ладывал ей куски без жира, рассказывал смешные историй из своей жизни и
был рад, что все складывается так удачно и они чувствуют себя легко и
непринужденно.
Одна из многочисленных живущих здесь собак подошла близко к столику и
смотрела на них умными и добрыми, как у человека, глазами. Мария улыбну-
лась и бросила ей кусочек. Пес понюхал, покрутил головой и важно удалил-
ся.
- Собачки здесь избалованные, - сказал Элефантов. - С утра столько
мяса съедают...
- Хорошо им, - засмеялась Нежинская. - Не приходится связываться с
общепитом. Я каждый день иду в столовую с дрожью...
Они поднялись.
- Спасибо за обед. Но мы, наверное, опоздаем?
- Спасибо за приятную компанию, - в тон ей ответил Элефантов. - А
насчет опоздания не волнуйся: Никифоров у нас демократ - требует ре-
зультативной работы, а когда она делается, его не интересует.
В обеденный перерыв они не уложились, пришлось сказать коллегам, что
ходили в модное кафе, пользующееся преувеличенной славой качества пищи и
длинными очередями. Объяснение было естественным, и больше никаких воп-
росов не последовало.
Раскованность Нежинской Элефантову понравилась, ее общество оказалось
приятным, и этот обед он вспоминал с удовольствием. А установившиеся
между ними неформальные, скрытые от глаз окружающих отношения волновали
предвкушением чего-то нового и необычного.
Примерно через неделю Элефантову позвонил Алик Орехов.
- Послушай, старик, нельзя же так! Ты совсем пропал! Ну, я понимаю -
наука, большие свершения, это все хорошо, но друзей тоже забывать не го-
дится!
- Да я...
- Не надо, не надо! Расскажешь все сегодня вечером. Я отремонтировал
наконец свою колымагу, и мы с Толиком собираемся проскочить в "Нептун".
Естественно, заедем за тобой. Ну, как?
- Ладно. А если я буду не один?
- О чем речь, старик! Все равно возьмем!
Выслушав приглашение, Мария задумалась, и ему показалось, что отка-
жется, но нет, она кивнула и спокойно ответила:
- Поедем. Только ненадолго.
После работы они вышли к условленному месту. "ЗИМ" Орехова прибыл ми-
нута в минуту.
- Как тебе нравится такой вид транспорта? - спросил Элефантов, когда
они направились к машине. - Не правда ли, сразу видно, что владелец уме-
ет жить?
- Да-а-а, - протяжно проговорила Мария, рассматривая сверкающий све-
жей краской лимузин. - Тут не ошибешься!
"Нептун" стоял на холме у восточного въезда в город, значительно воз-
вышаясь над окружающей местностью. Из больших овальных окон открывался
хороший обзор: берег, лежащий далеко внизу, прыгающие на волнах у при-
чальной стенки лодки и катера, которые отсюда казались разноцветными ще-
почками, юркие буксиры, медленно идущие по фарватеру тяжело груженные
баржи; противоположный берег с широкими песчаными пляжами, неровная по-
лоса рощи и желто-зеленые квадраты полей до самого горизонта.
Официантами здесь были мужчины, все как на подбор проворные, расто-
ропные, в одинаковых черных костюмах, с галстуками-бабочками, похожими
манерами и выражением лиц.
Мягкий рассеянный свет, лепные водоросли, медузы и морские звезды на
стенах должны, по замыслу оформителей, создавать иллюзию пребывания на
океанском дне.
Оркестр находился в другом конце вытянутого полукругом зала, поэтому
можно было разговаривать, почти не повышая голоса. Мария участия в бесе-
де не принимала, хотя оживленно смеялась анекдотам, которых Орехов знал
бесчисленное множество.
После нескольких рюмок водки, выпитых под тонкие ломтики розоватого
балыка, Орехов, и без того словоохотливый, вообще не закрывал рта: сето-
вал на трудную и неблагодарную работу снабженца, возмущался отсутствием
гибкости законов, из-за которых правильные, целесообразные и всем выгод-
ные действия могут нежданно-негаданно привести на скамью подсудимых.
- Если все так плохо, почему же ты не уйдешь? - спросил Элефантов. -
Подыщи себе место полегче и поспокойнее!
- Тут я уже привык, - Алик наполнил всем стопки. - Да и свои преиму-
щества имеются: кого-то я знаю, кто-то знает меня... Я помог одному, мне
помог другой. Простой пример: купил списанный старый "ЗИМ" за две тыся-
чи. Капитальный ремонт с заменой двигателя, подтяжка, регулировка - еще
две. Сейчас ходит как часы! А обошелся дешевле "Москвича"! Вот так-то!
Добедко взмахнул рукой.
- Но что это я все о себе? Расскажи, Серый, как ты науку двигаешь?
Когда результаты будут? Нельзя же всю жизнь на двух сотнях сидеть!
- Сто восемьдесят.
- Что? - не понял он.
- Оклад, говорю, у меня сто восемьдесят.
