ощутил к Григорию глухую неприязнь.
Пример детских лет - Вова Зотов - стал телемастером, женился на кас-
сирше телеателье, такой же бледной и пресной, как макароны, которые она
готовила мужу с удивительным постоянством.
Тучный, рыхлый, с мучнистым лицом и ранней одышкой, он ухитрился сох-
ранить детский оптимизм и жизнерадостность, для которой, по мнению Эле-
фантова, не было никаких оснований. Чему, спрашивается, радоваться, если
имеешь унылую жену, отвадившую от дома всех твоих друзей и считающую,
тебя своей собственностью, чем-то вроде домашнего животного, обязанного
за скармливаемые макароны выполнять все хозяйственные работы, какие
только можно придумать, если изо дня в день приходится выполнять моно-
тонную, не приносящую удовлетворения работу, если к тридцати годам у те-
бя живот до колен и редкие, обильно выпадающие волосы? Да тут впору по-
веситься с тоски!
Но Зотов, очевидно, считал по-другому. Общительный, не в меру говор-
ливый, он относился к категории людей, знающих все обо всем. Не было
вопроса, на который он не взялся бы ответить. Пожелай кто-нибудь узнать,
как ликвидировать пожар в реактивном истребителе на высоте двенадцать
тысяч метров при отказавшей системе пожаротушения, Вова тут же дал бы
подробный совет. Правда, с его помощью вряд ли удалось бы погасить тлею-
щую в мусорном ведре тряпку, но это уже другое дело. Главное, что сам он
ощущал себя знающим человеком, полезным окружающим.
Поручения жены Вова рассматривал очень серьезно и выполнял со всей
ответственностью. Если требовалось просверлить дырку в стене на кухне,
этому посвящался целый выходной день: он обходил соседей, одалживал
дрель и сверла, искал удлинитель электрического шнура и провод для за-
земления, потом резиновые перчатки... Когда можно было приступать, Вова
вспоминал, что есть более мощные дрели, снова ходил по квартирам, пере-
бирал инструменты, сравнивал, попутно участвовал в разговорах, если
приглашали, присаживался к столу. Поздно вечером в квартире Зотовых ста-
новилось на одну дырку больше, и Вова с чувством выполненного долга ло-
жился спать, не подозревая, что к следующему воскресенью планы жены мо-
гут измениться, дырку придется сверлить в другом месте, а сегодняшнюю -
тщательно заделывать.
Все это его нисколько не угнетало, считалось, что он живет ничуть не
хуже других, а когда удавалось позволить себе маленькие радости, напри-
мер, вырваться из стойла под предлогом отнести взятые на время инстру-
менты и поболтать вволю часок-другой за кружкой пива с приятелем, жизнь
вообще превращалась в праздник, и даже предстоящий скандал с женой, не
выносившей его отсутствия, не омрачал настроения.
Элефантов как-то не вошел в дворовую жизнь. Его не привлекало домино
на дощатом столе, пиво с водкой в увитой виноградом беседке, беседы про
футбол у подъезда, субботние застолья с музыкой и песнями. Основные ин-
тересы его лежали за пределами этой сферы, в институте, куда он, бывало,
приходил и в выходные дни.
Экспериментируя с чувствительными микроволновыми приемными уст-
ройствами, Элефантов пытался обнаружить электромагнитные поля, которые
могли быть носителями внечувственной информации. Однажды стрелка дрогну-
ла, Сергей утроил усилия и почти переселил на выползающую из-под пера
самописца подрагивающую линию и ощущал торжество первооткрывателя, нес-
колько омрачаемое мыслью, что так просто великие открытия не делаются,
как бы не попасть впросак...
Не обнародуя результатов, Элефантов понес рулончик бумажной ленты в
мединститут и попросил специалистов по физиологии мозга высказать свое
мнение о происхождении покрывавших ее зигзагов. В глубине души он
все-таки надеялся, что прибор зафиксировал неизвестный вид мозговой ак-
тивности, тем большее разочарование вызвал ответ: обычная энцефалограм-
ма, причем очень некачественная.
Огорчение Элефантова было наглядным, врачи поинтересовались, в чем
дело; когда он рассказал, настроение специалистов резко изменилось.
- Молодой человек, да вам плясать следует! - завкафедрой - румяный
доцент с модной бородкой, ненамного старше Элефантова, снова, уже заин-
тересованно, принялся разглядывать ленту. - В обычных условиях надо при-
соединить контакты к черепу пациента, поместить его в специальную сетча-
тую клетку, чтобы экранировать помехи, а ваш аппарат позволяет обойтись
без всего этого! Низкое качество объяснимо: вы же вообще не имеете поня-
тия об энцефалографии!
Бородач решительно свернул ленту.
- Знаете что? Бросьте заниматься поисками несуществующих субстанций,
давайте вместе доведем прибор! Опытный образец - наш. На приоритет, ес-
тественно, претендовать не будем, открытие ваше, вознаграждение - тоже,
авторское свидетельство получите на свое имя... Как ваша фамилия? Прек-
расно! БЭЭ-1. Звучит? Бесконтактный энцефалограф Элефантова, первая мо-
дель. Почему первая? Навалится наша медицинская братия, начнут усовер-
шенствовать, модифицировать, уменьшать вес, габариты, увеличат число ка-
налов, да мало ли что еще?
Доцент возбужденно размахивал руками.
- И потом, чувствительность вашего прибора позволяет использовать его
гораздо шире, для контроля функционирования многих внутренних органов.
Я, например, вижу перспективы для бесконтактной кардиографии, локации
желчного пузыря, почек... Это изобретение сделает вас знаменитым, не
сразу, конечно, когда реализуются все те разработки, основанные на вашем
принципе... И мы не останемся в тени...
Элефантов почувствовал, что ему передается возбуждение собеседника.
- Знаете что? Сейчас мы пойдем к проректору по науке, у нас планиру-
ется создать лабораторию медицинской техники, нужен толковый зав, тех-
нарь, как говорится, на ловца и зверь бежит...
- Подождите, я совсем не собирался... - Элефантова смутил такой на-
тиск.
- А чего ждать? Куй железо, пока горячо!
Румяный бородач вскочил и, схватив Элефантова за руку, попытался ув-
лечь за собой, но тот решительно освободился.
- Разработка медицинской техники в мои планы не входит, - сказал Эле-
фантов довольно сухо: он не любил слишком напористых людей. - Переходить
в мединститут я не собираюсь, потому идти к проректору незачем.
- Воля ваша, - несколько обиженно ответил доцент.
Правда, он учтиво проводил Элефантова и, вручив визитную карточку,
призвал к сотрудничеству, повторяя, что оно выгодно обеим сторонам.
- А в чем ваша выгода? - поинтересовался Элефантов, разглядывая плот-
ный кусочек картона с золотым тиснением: "Пичугин, кандидат медицинских
наук, доцент, телефоны, адрес".
- Неужели вы не понимаете? - удивился Пичугин. - Это же золотое дно!
Новое направление интересных, перспективных исследований! Думаете, часто
к нам приходят с такими идеями? Нет, вы - первый.
Он рассмеялся.
- Ходил один шизик, просил его исследовать, он якобы чуть ли не мысли
читает. "Я, - говорит, - феномен". Еле избавились.
- А адрес его у вас есть? - неожиданно спросил Элефантов. - И фами-
лия?
- Зачем? - Пичугин недоуменно поднял брови. - Пореев, как зовут, за-
был, он оставлял телефон, если не выбросил... Но зачем он вам?
- Нужен, - Элефантов сам не мог объяснить причину своего интереса,
просто следовал интуиции, подсказывающей, что с "шизиком" надо познако-
миться.
Пичугин порылся в пухлой записной книжке, вынул мятый листок.
- Нашел! Отдаю безвозмездно, но будьте осторожны: психи очень часто
производят впечатление вполне нормальных людей и убедительно излагают
свои бредни. Этот Пореев как раз из таких.
Элефантов спрятал листок в карман, но позвонить по записанному на нем
телефону пришлось не скоро: доводка бесконтактного энцефалографа занима-
ла все свободное время на протяжении восьми месяцев.
Наконец аппарат был отлажен, чувствительность и качество записи пре-
восходили показатели серийных приборов, можно смело оформлять заявку на
изобретение.
В это время Элефантова вызвал Кабаргин. Поднимаясь к заместителю ди-
ректора, Элефантов вспомнил, что за последние полгода тот дважды обратил
к нему свое внимание. Первый раз запретил пользоваться библиотечным
днем, мотивируя тем, что это право распространяется только на научных
сотрудников, но не на инженерно-руководящий состав. Второй - исключил из
плана работу над бесконтактным энцефалографом, как не соответствующую
профилю лаборатории. Что он приготовил сейчас? Уж не сокращение ли штат-
ной единицы заведующего сектором?
Но Кабаргин встретил его приветливо, дружески спросил, как дела, по-
интересовался семейной жизнью, предложил сигарету. Затем перешел к делу.
- Читал результаты испытаний, - он со вкусом затянулся и красиво вы-
пустил дым. - И понял, что ошибся: надо было включать прибор в план, а
не пускать по хоздоговору. Я, честно говоря, думал, что это пустая фан-
тазия и ничего путного у тебя не выйдет. Но... Недооценивал. Молодец!
Ошибки надо исправлять, для того тебя и вызвал... Сейчас начнется вся
эта канцелярская канитель, бумажная волокита, другие - там, наверху, то-
же могут ошибиться в оценках... Надо както застраховаться от этого.
- Как же?
Кабаргин отвел взгляд в сторону.
- Тебе нужно заручиться поддержкой, опереться на чей-то авторитет.
Тогда и здесь оформление документов пройдет быстрее, да и дальше не воз-
никнет осложнений.
Элефантову все стало ясно.
- Где же его взять, авторитет-то? Солидный человек не пойдет на липо-
вое соавторство, я предлагал Никифорову, но он - наотрез... Да и ты бы
тоже, конечно, не согласился...
Кабаргина передернуло от этого "ты", но деваться некуда - он сам за-
дал беседе свойский тон.
- Подписаться на такое может только какая-нибудь дешевка, совершенно
несостоятельная в творческом отношении...
Элефантов простодушно смотрел в ничего не выражающие глаза собеседни-
ка.
- ...Но зачем она мне? Лучше уж обходиться своим авторитетом, большой
он или маленький - какой есть. Правильно?
Кабаргин внимательно разглядывал кончик сигареты.
- Когда берешься за большое дело, важно не переоценить свои силы.
Иначе можно надорваться. Поэтому я тебя и пригласил - вместе подумать,
посоветоваться...
Элефантов непонимающе развел руками.
- Сейчас что советоваться - дело-то сделано. Заявку подготовил, а ес-
ли наши бюрократы начнут волокитить, тогда обращусь за помощью - и к те-
бе, и к директору... Но думаю, такой необходимости не возникнет: я зару-
чился блестящим отзывом мединститута и ходатайством перед министерством
о внедрении аппарата в серийное производство. При таких обстоятельствах
вряд ли кто осмелится тормозить заявку - это, пожалуй, небезопасно, мож-
но прослыть консерватором, ретроградом, да мало ли кем еще...
- Ну ладно.
Кабаргин осторожно затушил сигарету о край пепельницы.
- Можете быть свободны.
- До свидания.
Выйдя в приемную, Элефантов улыбнулся: они с Кабаргиным прекрасно по-
няли друг друга. И хотя он только что приобрел могущественного врага,
Элефантов был доволен собой - у него ни на миг не появилась мысль, что
можно пойти на выгодную сделку, он не дал подмять себя, не позволил на-
вязать чужую волю. Пусть даже в дальнейшем это грозило осложнениями, он
действовал как подобает: честно, по правилам.
Когда он рассказал о происшедшем Никифорову, тот посмеялся:
- Ничего, такие типы пасуют, когда им дают отпор. Они процветают на
уступках, боязливости, угодничестве. Молодец!
Алик Орехов расценил ситуацию иначе.
- Старик, надо вперед смотреть. Ты себя показал, ткнул начальника но-
сом в стол, - конечно, приятно, но приятность пройдет, а недруг останет-
ся. Вот Семен Федотович в таких делах великий дока. Умеет и свой интерес
соблюдать и конфликта избежать!
- Этот Семен Федотович у тебя с языка не сходит. Ты его приводишь
примером на все случаи жизни, скоро начнешь цитировать.
