лему, поставив Голубя, да и всех, кого он приведет, на место. О вечно
куда-то спешащем, затурканном и крикливом отце Сергей как о возможном
защитнике даже не думал, хотя однажды тому уже приходилось выступать в
этой роли.
А дело было так: классе во втором или третьем Сергей, катаясь с Гор-
ного спуска на санках, заспорил с каким-то пацаном, у того оказался ве-
ликовозрастный приятель, который без лишних разговоров ударил Сергея в
лицо, расквасив нос. Сдерживая слезы бессилия и унижения, Сергей отошел
в сторону, размазывая снегом не желавшую останавливаться кровь, и тут
увидел отца. Помня урок с раненым коленом, он обреченно пошел навстречу,
жалко улыбаясь, чтобы показать: ничего страшного не произошло. Но против
ожидания отец не стал его ругать, кричать и топать ногами, он коротко
спросил: "Кто? ", Сергей показал, обидчик, видя надвигающуюся опасность,
спешно покатился под гору, а отец выхватил у Сергея санки и помчался в
погоню. Неожиданное заступничество и позорное бегство противника привели
Сергея в ликование, он испытал такой прилив любви и нежности к отцу, ко-
торого не ощущал ни до, ни после этого случая. Но вечером отец стал нас-
мехаться над ним за то, что он подставил свой нос под чужой кулак, и все
стало на свои места. А Сергей зарекся обращаться к отцу за защитой.
Правда, был у Сергея знакомый, который с удовольствием взялся бы ула-
дить щепетильное дело и выполнил бы это весело, блестяще, со смаком, как
делал все, за что брался. Любимец дворовой детворы Григорий - разбитной
и бесшабашный мужик, в молодости ожегшийся на молоке и теперь дующий на
воду. Жена не выпускала Григория из-под надзора, бдительно следила, что-
бы он не сбивал компанию, но не возражала, когда он возился с пацанами.
Он показывал ребятам фокусы, делал змеев, лазал с ними по чердакам, рас-
сказывал, сильно привирая, про собственные приключения, бесплатно водил
в зоопарк, где работал смотрителем животных.
Григория можно было просить о чем угодно, он умел хранить тайну и лю-
бил выступать арбитром во всех дворовых конфликтах. К тому же обладал
могучей фигурой, зычным голосом и огромными кулаками. Один вид его вызы-
вал страх и почтение уличной шпаны. Григорий был козырной картой, обе-
щавшей легкую победу в любой игре. Стоило только попросить.
Но просить Григория Элефантову не хотелось по причине, казалось бы,
совершенно незначительной, но для него весьма существенной: однажды Гри-
горий его предал. Ни сам Григорий, ни присутствовавшие при этом пацаны
не видели в происшедшем никакого предательства: один из уроков жизни,
щедро и, главное, охотно, от чистого сердца преподаваемых старшим това-
рищем. Но Сергей расценивал полученный урок по-другому.
Тогда он еще был первоклашкой и во время очередного похода в зоопарк
завороженно замер у клетки куницы. Красивый мех, симпатичная мордочка,
мягкие грациозные движения буквально пленили ребенка. Он долго любовался
куницей, жалея, что не может ее погладить, и, когда Григорий вернулся за
ним и спросил, чего он тут прилип, попросил взять куницу на руки.
- Тю, - удивленно сказал Григорий. - Ты чо? Она ж тебя сожрет!
Такой красивый зверек не может никого сожрать, для Сергея это было
совершенно очевидно, он добрый и ласковый и уж, конечно, не способен
обидеть другое живое существо, но Григорий, которого он попытался в этом
убедить, схватился за живот.
- Да это же хищник, понимаешь, хищник, - втолковывал Григорий. - Она
мелкую живность жрет, птиц, гнезда разоряет: то яйца выпьет, то птенцов
передушит. И тебе палец отхватит - глазом не успеешь моргнуть.
Сергей спорил, защищая куницу, и у Григория лопнуло терпение.
- Добрая, говоришь? Никого не обижает? Ладно.
Он немного подумал, посмотрел на часы.
- Вот если в клетку цыплят пустить, как думаешь, что будет?
- Мирно жить, играть начнут, - убежденно ответил Сергей.
Григорий захохотал, снова посмотрел на часы и махнул рукой.
- Ладно. Хотя и рано еще... Погоди, я сейчас.
Он вынес картонную коробку, в которой копошились хорошенькие желтые
цыплята, открутил проволоку задвижки.
- Значит, так, я открываю дверцу, а ты пускай, посмотрим, в какие иг-
ры она с ними поиграет.
- Сожрет, и все дела, - хмыкнул хорошо знающий жизнь Васька Сырова-
ров.
- Готов?
Григорий открыл дверцу, и Сергей вывалил в нее суматошно попискиваю-
щих цыплят. Куница подняла голову, лениво зевнула, обнажив мелкие острые
зубы, и в сердце Сергея шевельнулись на миг нехорошие сомнения. Но ниче-
го не произошло. Цыплята с гомоном разбрелись по клетке. Зверек снова
положил голову на лапы, только глаза уже не закрывались да нервно подер-
гивался хвост. Слова Сергея сбывались, он с гордостью оглядел затихших в
ожидании пацанов. Васька Сыроваров скверно улыбался.
Потом куница встала, неторопливо подошла к ближайшему цыпленку, мягко
тронула его лапой. Сергей понял, что затомившийся в одиночестве зверек
хочет поиграть с новыми товарищами.
- Сытая, зараза, - проговорил Васька.
- Ничего, сейчас разойдется, - ответил Григорий.
Они говорили как о неизбежном, их уверенность Сергея удивила, и он
дружелюбно смотрел на гладкого, мягкого, блестящего зверька, которому
предстояло посрамить так плохо думающих о нем Сыроварова и Григория.
Раз! Голова куницы метнулась вперед, щелкнули зубы, и безгранично до-
верявший ей Элефантов не понял, что происходит. Но зверь метался по
клетке, безошибочно настигая всполошенные желтые комочки, до Сергея на-
чал доходить ужасный смысл того, что не могло, не должно было происхо-
дить, но тем не менее, вопреки всем его ожиданиям, происходило прямо у
него на глазах и, больше того, с его помощью.
Он закрыл глаза ладонями и затрясся, безуспешно сдерживая рыдания.
- Еще не время кормить, вот и не проголодалась, - пояснял Григорий. -
Передушила и бросила, потом сожрет. А ты. Серый, чего ревешь?
Сергею было стыдно перед ребятами, он вытер глаза, глубоко подышал
носом и успокоился.
Куница снова дремала, и вид у нее вновь был мирный, располагающий,
хотя желтые пятнышки, разбросанные на грязном деревянном полу, неопро-
вержимо свидетельствовали, что впечатление это обманчиво.
- Она их потом сгребет в кучу, аккуратная, зараза, - продолжал учить
жизни пацанов Григорий.
Элефантов молчал до самого дома, чувствуя себя нагло и бессовестно
обманутым. Кем? Он не мог бы ответить на этот вопрос. Было жаль цыплят,
которых он собственными руками отдал на съедение красивой, но злой и
хищной твари. И ощущалась глухая неприязнь к Григорию.
Со временем неприязнь прошла, но остался горький осадок, Сергей избе-
гал Григория, хотя тот, не задумывавшийся над мелкими деталями жизни,
ничего не подозревал, громогласно здоровался, шутливо замахивался пудо-
вым кулаком. И, конечно, начисто забыл случай в зоопарке. Строго говоря,
Сергею тоже следовало его забыть: как-никак прошло восемь лет!
Подумав хорошенько и понимая, что лишает себя единственной надежды,
Сергей решил к Григорию не обращаться. Положение складывалось безвыход-
ное, Сергея захлестнула тоска, и, как всегда в таких случаях, он инс-
тинктивно нырнул в вымышленный мир, существующий параллельно с настоящим
и служащий убежищем в трудные минуты.
Сколько раз маленький Элефантов убегал от обид и огорчений в бескрай-
ние зеленые луга под ярким желтым солнцем, всегда сияющим на голубом, с
легкими перистыми облаками небе! Здесь прямо в воздухе были распылены
радость и спокойствие, надо только расслабиться, и тогда они беспре-
пятственно проникают в мысли, вытесняя все тревожное, угнетающее и пе-
чальное. Здесь жили его друзья - герои прочитанных книг, и здесь труд-
ности определенного сорта легко преодолевались с помощью кольта или на-
вахи, которой бесстрашный Элефантов мог с двадцати шагов пронзить горло
злодею. Здесь было кому за него заступиться, примчаться на помощь в нуж-
ную минуту и метким выстрелом или точным броском лассо перевесить весы
удачи, если они вдруг начнут склоняться не в его пользу. Здесь Сергей
предложил Голубю стреляться по-мексикански: с трех шагов через пончо" и
тот, конечно же, струсил, принес извинения и, заискивающе кланяясь, пос-
пешно удалился.
Единственным недостатком этого чудесного мира была необходимость
возвращаться в суровую реальность и заново делать то, в чем уже успешно
справился. Можно, конечно, и не возвращаться - сказаться больным, проси-
деть неделю дома, момент пройдет, и все забудется, но Сергей понимал,
что это самый короткий и верный путь в лентяи и трусы.
Он вернулся и в четверг вечером уже знал, что надо делать: решить все
вопросы с Голубем один на один. Интуитивно он чувствовал, что тот не
очень большой смельчак и, если ощутит опасность для себя, быстро скис-
нет. Но это было в теории, а как обернется дело на практике? Ткнуть бы
ему под нос кольт или наваху...
В столовом наборе Сергей отыскал нож для резки лимонов, новый, блес-
тящий - им никогда не пользовались, - с волнистым лезвием и пластмассо-
вой ручкой. На ручку он надел кусок резиновой трубки, а сверху намотал
изоляционной ленты. В безобидном фруктовом ноже сразу появилось нечто
зловещее.
В пятницу Сергей подстерег Голубя в мрачном сыром подъезде, вышагнул
из-за двери на ватных ногах, схватил левой рукой за ворот и рванул в
сторону, слабо рванул, руки тоже были ватными, но Голубь подался и ока-
зался притиснутым к стене в темном углу, как и было задумано. В правой
руке Сергей держал нож, который намеревался приставить к горлу противни-
ка, но не решился, и водил им влево-вправо напротив живота Голубя. Те-
перь следовало сказать что-нибудь грозное, и слова соответствующие были
приготовлены, но сейчас они вылетели из головы, да и горло сжал нервный
спазм.
Сергей видел себя со стороны, ужасался, представляя, что к подъезду
уже бегут вооруженные милиционеры с собаками, и нож в его руке прыгал
все сильнее. Но на Голубя его молчание и пляшущий клинок, будто выбираю-
щий место для удара, произвели ошеломляющее впечатление: он побледнел,
вытаращил глаза и фальцетом крикнул:
- Ты чего. Серый, не режь, я пошутил!
Еще не выйдя из столбняка, Сергей чуть опустил нож, и Голубь, обрадо-
ванный, скороговоркой уверил его в вечной дружбе, готовности к услугам,
пообещал сводить к тайнику с оружием и подарить браунинг. Испуг против-
ника привел Сергея в равновесие, он спрятал нож в карман и сказал:
- Если что - разбираться не буду и виноватых искать не буду, с тебя
спрошу! - При этом многозначительно хлопнул по карману.
- Замазано, Серый, о чем разговор, я и так видел, что ты свой парень,
просто решил на испуг попробовать, а ты молоток!
Голубь мгновенно пришел в себя, повеселел, обрел обычные манеры и
лексикон.
- Покажи финарик, ух ты, уркаганский, таким брюхо пробьешь - все киш-
ки вылезут, обратно не затолкаешь! Продай, червонец даю!
- Не продается.
Элефантов засунул руки в карманы, чтобы не была видна дрожь пальцев,
и на подгибающихся ногах пошел домой.
На следующий день в школе Голубь рассказал всем, как Сергей его чуть
не запорол специальной бандитской финкой, оставляющей незаживающие рва-
ные раны, но произошло это по недоразумению, которое уладилось, и теперь
они большие друзья, водой не разольешь.
Он действительно стал набиваться к Сергею в друзья, знакомил с ним
своих приятелей, и Элефантов ощутил оборотную сторону репутации отчаян-
ного головореза: к нему стала подходить известная в школе шпана из стар-
ших классов с просьбой "показать финочку" и с предложением выпить вина
на черной лестнице.
Выпутаться из сложившегося положения было трудно, но Сергей придумал,
что финку отобрала милиция, самого его поставили на учет и, возможно,
даже следят, в связи с чем он должен хорошо себя вести. Такую версию
