хая, хорошая, все это вообще вне плана, самодеятельность с разрешения
начальства!
В отличие от доказательственной, ориентирующую информацию официально
фиксировать не обязательно. Тем более что люди не любят, когда их слова
записывают. Поэтому я разговаривал со всеми без бумаги и ручки, а потом,
улучив момент, кратко набрасывал, чтобы не забыть, содержание беседы в
карманный блокнот. Он был исписан почти полностью, когда я попал к ди-
ректору НИИ ППИ.
Доктор наук, председатель ученого совета, делегат, депутат - фигура!
Но встретил меня просто и дружелюбно, без той высокомерной снисходи-
тельности, которую иные руководители называют "демократизмом".
- Элефантова я переманил из НИИ автоматики и связи, парень перспек-
тивный, голова у него хорошая, умеет далеко видеть и, самое главное, -
не пугается непривычного, нестандартного. Наука, к сожалению, а быть мо-
жет, к счастью, ортодоксальна и достаточно инерционна. С одной стороны,
это препятствует проникновению в нее всевозможных лжеучений, с другой -
затрудняет внедрение нового, особенно если это новое трудно подтвердить
экспериментально. А уж если идея скомпрометирована и на нее навешен яр-
лык...
Быстров махнул рукой.
- ...Дело становится совсем безнадежным. Правда, жизнь идет, меняется
обстановка, взгляды и соответственно... Сколько вам лет? И вы наверняка
не помните, как кибернетику и генетику обзывали реакционными лженауками?
Вот видите! А телепатию, телекинез считали шарлатанством совсем недавно.
Но голое отрицание не аргумент, да и время ярлыков миновало, стали изу-
чать - что-то есть! Но что это? Экстрасенсы, биополе, аура - термины,
почти вошедшие в обиход, хотя что за ними - никто не знает. Какова физи-
ческая природа феномена, качественные и количественные характеристики,
распространенность? Нужны целенаправленные исследования, отработка мето-
дик, научный поиск.
А противников хватает, вокруг необычного собирается столько жулья и
шарлатанов, что к любому делу могут доверие подорвать. Но это шелуха,
она отлетит со временем, главное - есть ядро, явление, которое надо изу-
чать!
Встает вопрос: как? Специальной техники нет, в основном все строится
на субъективных ощущениях, да еще помогают испытанные приборы: магнито-
метры, фотоаппараты, амперметры. Кустарщина! А Элефантов сделал уст-
ройство, фиксирующее достаточно мощное биополе! Уже за одно это можно
докторскую степень присвоить! Но... Необходимо официальное признание
изобретения, тогда будет все - фонды, специальная лаборатория, люди. А
чтобы обосновать все как положено и добиться признания, Элефантову уже
сейчас необходимы целевая тема, фонды, персонал. Замкнутый круг.
Я, когда звал Элефантова к себе, наобещал золотые горы: отдел, воз-
можности, но не от одного меня все зависит, тема вылетает из плана раз
за разом. Разрешил ему заниматься внепланово" стараюсь помогать, поддер-
живать. Без этого его бы давно съели. Зам мой, например, его терпеть не
может, Бездиков - тоже, хотите знать, почему? Это так называемые подвод-
ные течения океана науки, кулуарные рифы, мели, водовороты. Курочкин -
"холодный" профессор - получил звание без докторской степени, так ска-
зать, за заслуги. А скорее за услуги, послушание и прилежание. У Безди-
кова - десяток опубликованных статей, все по частным вопросам, все в со-
авторстве. А тут какой-то Элефантов на кардинальные проблемы замахивает-
ся, постановочного характера работы печатает, да еще в солидных издани-
ях. Надо либо признать его на голову выше себя, либо прибегнуть к тем же
ярлыкам - дескать, выскочка, дилетант, ну и всякое прочее... Серость во-
обще не терпит талантливых людей. Кстати, у Элефантова уже сейчас пошел
в серию прибор - энцефалограф, только в два раза меньше обычных, вдвое
чувствительнее, и, самое главное, никаких контактов на голову пациенту
надевать не надо.
Я ему предлагал - оформи материалы и защищайся, тема диссертабельная,
а станешь кандидатом, и основную свою идею легче будет пробить. А он
смеется - чего на побочный продукт размениваться! Энтузиаст. И других за
собой увлекает. Я сейчас редактировал наш институтский сборник, а там
статья Нежинской - никогда она в науке не выделялась, и вдруг толковая
смелая работа, хотя явно чувствуется влияние идей Элефантова. Значит,
последователи появляются, может, зарождается школа, каждому исследовате-
лю такое лестно. Нет, никакого практического значения разработки Элефан-
това на сегодняшний день не имеют, а уж об оборонном характере и гово-
рить нечего. Поработает с такой же интенсивностью еще лет пять - будут и
практические результаты, но опять же - ограниченная мощность передач,
специфика приема... Нет, в военных целях это неприменимо.
Быстров сделал паузу, и я подумал, что разговор окончен, но он задум-
чиво произнес еще несколько фраз:
- И вообще, не знаю, получится ли у Элефантова что-нибудь. В послед-
нее время он изменился: сник както, интерес к работе потерял. Ничего не
просит, командировки в Москву не выбивает. Перегорел, устал? А может,
еще хуже - выработался? Так тоже бывает.
Уходя от Быстрова, я вспомнил, что нечто похожее сказал об Элефантове
Пореев. Как это он выразился? Надорвавшийся... Что ж, после того, что я
услышал, немудрено поверить и в такой исход.
Перечитывая и группируя записи в блокноте, я обнаружил, что противо-
речивые мнения вызвал только Элефантов. Суждения о его сослуживцах сов-
падали почти у всех опрошенных. Нежинская - вежливая, приятная, обходи-
тельная, хороший работник... Спиридонов - культурный, доброжелательный,
знающий специалист... Зелинский - грамотный инженер, активный обществен-
ник. И так далее.
К этому времени я наверняка знал одно: Спиридонов - пьяница. Боязли-
вый, тихий, избегающий конфликтов, соблюдающий законы, но пьяница. Есть
такая категория людей, тщательно, хотя и безуспешно скрывающих свое
пристрастие. Они старательно прячут бутылки в портфель и свертки, напря-
гаясь, ровной походкой проходят мимо соседей, дыша в сторону, жалуются
на бессонницу и нездоровье, от которых отекает лицо и краснеют глаза,
тайком сдают пустую тару и убеждают сами себя, что их наивные уловки
способны обмануть окружающих.
Но пьянство - самый наглядный и очевидный из человеческих пороков.
Участковый инспектор, побывавший в доме Спиридонова, за двадцать минут
собрал исчерпывающую информацию о его образе жизни, и предполагать пол-
ную слепоту сослуживцев, ни один из которых не обмолвился о наклонностях
коллеги, было, конечно, нельзя.
Когда я напрямую задал вопрос профгрупоргу лаборатории - услужливой и
словоохотливой женщине, она округлила глаза, будто я спросил о чем-то
неприличном.
- Позвольте, как же я могу об этом говорить? В вытрезвитель его не
забирали, в милицию не попадал, писем от соседей не поступало - никаких
официальных материалов нет. А без документов разве можно? Мало ли кто
что видит, кто чего знает...
После такого ответа стало ясно, что возлагать большие надежды на соб-
ранную в блокноте информацию не стоит. А на что можно возлагать большие
надежды в ходе розыска? Нередко самый железный факт оказывается круглым
нулем. Зато институт отработан, задание выполнено, версия Зайцева прове-
рена и, кажется, не подтверждается... Утешая себя таким образом, я зашел
в лабораторию попрощаться.
Прощание затянулось. Элефантов уговорил-таки меня снова измерить био-
поле, и на этот раз всплески мозговой активности привели его в восторг:
- Блестящая динамика! Если вам потренироваться... Знаете, я буду про-
сить, чтобы вы выделили для меня как-нибудь половину дня. Можно в выход-
ные, когда удобно. Это очень важно!
Элефантов оживился, стал быстрым, бодрым и деятельным. Пореев мелан-
холично поглядывал на внезапно объявившегося конкурента, механически за-
мешивая кофейную смесь.
- В последнее время я тебя таким не видел. Серый. И тонус подскочил
и, по-моему... Ну-ка, сам сядь, попробуем... Гляньте-ка на стрелочку,
товарищ майор, колыхнулась? Нет? Жаль.
Откуда он знает мое звание?
Пореев налил в чашку кипятку, помешал, неожиданно достал плоскую бу-
тылочку коньяку, приглашающе приподнял в мою сторону, потом повернулся к
Элефантову:
- Майору не предлагаю, знаю - он ответит: "На службе не пью", а мы с
тобой можем принять по сто граммов, тем более что рабочий день на исхо-
де.
Именно такими словами я и собирался отказаться. Неужели он действи-
тельно читает мысли?
Элефантов пить не захотел, отмахнулся, записывая что-то в толстый ла-
бораторный журнал.
- Давай, давай, взбодрись! И биопотенциал подскочит. Помнишь, у тебя
уже было такое? Стрелка отошла деления на четыре, я глазам не поверил!
Значит, и в этом деле есть допинг. Ты почему-то здесь нелюбопытен!
Элефантов раздраженно бросил ручку.
- Хватит трещать! И убери бутылку, ты не в кабаке.
Пореев долил в чашку коньяк.
- Приказывать мне ты не можешь, я не твой подчиненный и нахожусь не
на работе. Правда, употребление спиртного в общественном месте чревато,
но можешь спросить у майора: многих ли оштрафовали за то, что они пили
кофе с коньяком не там, где положено?
На улицу мы вышли втроем. Пореев опьянел и болтал без умолку:
- ...И тогда они идут к Порееву - сделай, чтобы не болела голова, за-
говори зубы, одна дура попросила даже бесплодие вылечить. И никто не
вспоминает, как косились на того же Пореева и называли шарлатаном.
- Шарлатан и есть. - Элефантов еще был не в духе. - Девчонки из отде-
ла кадров болтали про молодого майора, а ты делаешь вид, что мысли про-
чел!
- Мало ли кто что болтает. Я и так все про всех знаю. Но раз ты меня
обижаешь, я ухожу.
Он свернул в первый попавшийся переулок. Элефантов покачал вслед го-
ловой.
- Человек-уникум, но со странностями. Огромный биопотенциал, умение
концентрированно излучать мозговую энергию, но надо же - пытается выдать
себя за этакого сверхчеловека, всеведущего и всезнающего. Он очень чу-
ток, по вегетативным реакциям - взгляд, непроизвольное сокращение мышц,
подрагивание век - может определять приблизительный ход мысли собеседни-
ка, кое-какие несложные мысли, допускаю, улавливает, но ему этого мало.
Бывает, исподволь узнает о человеке все что можно, а потом вдруг огоро-
шит: три года назад вы сильно болели, даже оперировались, точно, вам
удалили желчный пузырь и так далее. Такое фанфаронство компрометирует
саму идею, а она и без того... Но что делать! Приходится мириться: люди
его типа встречаются редко, методики их отбора не существует, наткнулся
случайно - благодари судьбу. Правда, опыт с вами навел меня на интерес-
ную мысль...
Элефантов говорил медленно, монотонно, недавнее оживление прошло
бесследно. Глаза тусклые, ничего не выражающие, как у оглушенной рыбы.
Казалось, его что-то гнетет. И эта неадекватная ситуации вспышка раздра-
жения...
- Вам приходилось задерживать преступников?
- Много раз.
- Я имею в виду серьезных, опасных, вооруженных.
- И такое бывало, к счастью, нечасто.
- А вы можете рассказать? Чего это его вдруг понесло в эту сторону?
- Сейчас я объясню.
Ну вот, совсем необязательно читать мысли, чтобы ответить на незадан-
ный вопрос.
- Понимаете, большинство людей выполняют обыденную работу: вовремя
пришел, стал за станок, сел за стол, сделал то, что тебе предписано, - и
домой. Самим образом жизни они не приспособлены к решительным действиям.
А у вас совсем другое. Противостояние преступнику, готовность рисковать,
вступить в единоборство, преодоление страха, естественного чувства само-
сохранения. Не исключено, что все это способствует росту биопотенциала,
и я хочу поближе познакомиться с людьми действия, замерить...
Именно этого не хватало нашим ребятам - стать объектами лабораторных
