горевшей мешковатой шинели. Из разрезанного левого рукава торчал комок
бинтов и ваты.
- Фриц сам отошел. Может, так и драпанет до границы? Комиссар гово-
рил, там у них рабочие поднялись против Гитлера. Не слышал?
- Нет. - Старик озабоченно насыпал в подставленную ладонь махорки.
Если немцы и впрямь отступают, то они не смогут выполнить задание и тог-
да Грызобоев точно спустит с него шкуру.
- Сверни мне папироску, - попросил сержант и, показав забинтованный
кулак, пояснил: - Носил бутылки с горючкой, одна и раскололась. А вы не-
бось диверсанты?
- Угу. - Старик склеил самокрутку. - Кури, отец, выздоравливай.
Он хотел бегом догнать своих, но в это время впереди рвануло, посре-
дине группы блеснула вспышка, черные фигурки полетели в разные стороны,
взметнулся столб дыма.
- Воздух! - истошно заорал сержант и присел, закрыв голову здоровой
рукой, но тут же понял свою оплошность и сконфуженно матюкнулся. - На-
верное, мина... Так вроде не было...
Вышедший из минутного оцепенения. Старик бросился вперед. "Не может
быть, не может быть", - пульсировала в сознании идиотская мысль. Нес-
колько фигурок копошились на земле, несколько даже поднялись на ноги, но
большинство лежали неподвижно. Через полкилометра начинался лес, там во-
рохнулась какая-то бесформенная масса, затарахтело, медленно упало дере-
во, поплыл вниз сизый дым.
- Танк, сука, танк! - Гром приложился к автомату и пустил длинную
очередь. - Ты понял, танк! В засаде оставили, сволочи! - На губах у него
выступила пена.
- Не ори, мозги болят. - Быстрый сидел на земле, держась двумя руками
за голову, и раскачивался из стороны в сторону. - О пень ударило... Про-
верьте, рации целы?..
- Я тебя, падлу навозную! - Отстегивая гранату, Грои бросился к лесу.
Обожженный сержант сноровисто шнырял среди лежащих, ловко переворачи-
вал одной рукой, иногда расстегивал одежду и слушал сердце.
- Пятеро готовы, - сообщил он, обойдя всех. - Одну вообще в клочки,
вместе с рацией.
Рации были у Чайки и Гюрзы. Старик осмотрелся.
Гюрза бинтовала себе руку. Жаль Маринку.
Он подошел к уцелевшей радистке:
- Ну как?
- Сквозное. А рацию порубило осколками.
Старик поискал Смелого и Гвоздя. Оба были мертвы. Гвоздю разворотило
грудь, а Смелому осколок снес половину лица.
- Ушел, гнида! - Гром тяжело дышал, в побелевшей руке он сжимал гра-
нату с выдернутой чекой. - Что делать будем?
- Вставь чеку. Офигел - с "эфкой" на танк? - машинально спросил Ста-
рик. Он не знал, что делать. - Быстрый немного очухается, посоветуемся.
Быстрый лежал навзничь, сержант, встав на колени, приложился ухом к
его груди.
- Тоже готов. Шестой.
- Как готов?! - выругался Старик. - Что ты мелешь! Отойди, дай я...
Он оттолкнул сержанта и прижался к груди командира. Тело было теплым,
сердце не билось.
- В него ж не попало... Только что разговаривал...
- А ты че, такого не видал? А еще диверсант! -
Сержант застегнул на Быстром полы. - Человек - нежная тварь. Не прис-
пособлен он, чтоб головой о землю. Сколько я перевидал - рядом разорвет-
ся, осколки мимо, а он мертвый - волной убило. Вот вошь, ту попробуй...
Не раздавишь, пока лежа ногтями не зажмешь... Вши тебя небось тоже еще
не ели?
Покряхтывая, сержант выпрямился.
- Пойду ребя посмотрю.
Через полчаса в одной из изб Сосновки Старик мысленно подводил итоги.
Шесть убитых, двадцать раненых. Трупы сложили в тень у забора, накрыли
брезентом. Семерых тяжелых отравили в санбат. За длинным деревянным сто-
лом сидели пятнадцать человек, молча ели горячую картошку с тушенкой,
добытую Громом, и колбасу из сухого пайка. Им и предстояло выполнять
поставленную задачу. Возвращение в отряд - верная и позорная смерть. Мо-
жет, раненые, если захотят...
- За ребят! - Лис поднял алюминиевый стаканчик со спиртом.
Так же молча выпили. Через некоторое время душившее всех оцепенение
стало отступать.
- Не повезло! - сказал Коршун. Он был ранен в правую руку, но легко
управлялся с ложкой левой. - Еще не перешли через фронт, а, считай,
полгруппы нету!
- Жаль, я танк упустил! - в который раз выругался Гром.
Дверь в избу заскрипела, только начавшийся разговор оборвался. Через
порог, пригнувшись, шагнул пригожий молодой лейтенант - высокий, креп-
кий, румяный, в новой шинели, туго перехваченной портупеей.
- Кто командир? - спросил он у Грома, сидевшего ближе всех.
Тот посмотрел на Старика, к нему же повернули головы остальные бойцы.
Только сейчас отчетливо Старик осознал, что остался единственным руково-
дителем группы.
- Я командир.
- Комдив вызывает, - сказал лейтенант. - Велено проводить.
Старик встал.
- Погодь, лейтенант, чего горячку пороть? - свойски спросил Гром. -
Сядь с нами, выпей за товарищей погибших.
- Не пью, - холодно ответил он. - Особенно когда ждет командир диви-
зии.
- Ну, а мы выпьем. - Гром потянулся к стаканчику. - За победу!
- Лейтенант усмехнулся:
- Выпить - дело нехитрое. Даже за победу. А автоматов у вас больше,
чем во всей нашей дивизии, как погляжу. Стреляют?
Он круто повернулся и вышел.
"Интересно, зачем я понадобился комдиву? - думал Старик, шагая вслед
за своим провожатым. - Может, хочет какую помощь предложить?
Это единственное пришедшее на ум предположение показалось сомни-
тельным, хотя он еще не набрал опыта, чтобы убедиться: начальство никог-
да не предлагает помощь, да еще по собственной инициативе, наоборот -
норовит выжать из тебя все что только можно, а зачастую - и чего нельзя.
Да и вид у пригожего лейтенанта был не особо доброжелательным, а это
косвенно свидетельствовало о настроении комдива.
Штаб располагался в неказистой избе с закрытыми почему-то ставнями. У
стены тарахтел дизель, черный кабель вползал в свежую щель между бревна-
ми. Часовой на крыльце неодобрительно осмотрел Старика и заступил было
дорогу, но потом глянул на лейтенанта и шагнул в сторону.
Старик и сопровождающий миновали просторные сени, где бубнила рация и
толклись штабные офицеры, комнату, в которой небритый капитан в круглых
очках рассчитывал что-то на крупномасштабной карте, наконец лейтенант,
постучавшись, открыл последнюю дверь, коротко доложил:
- Привел, товарищ комдив! - и пропустил Старика впереди себя.
Командир дивизии в мятой, внакидку, шинели сидел за столом и, явно не
ощущая вкуса, хлебал деревянной ложкой борщ из глубокой фаянсовой тарел-
ки. У него был вид смертельно уставшего и безразличного ко всему челове-
ка.
- Командир специальной группы отдельного отряда особого назначения
НКВД СССР сержант госбезопасности Сизов!
Старику показалось, что лейтенант за спиной хмыкнул. Спецзвания ГБ на
три ступени превышали армейские, и общевойсковики относились к этому
ревниво, хотя в обычных условиях своего отношения никогда не высказыва-
ли.
- Возьмете полуторку и под командованием капитана Петрова через трид-
цать минут выедете на операцию, - не отрываясь от борща, тихим, монотон-
ным голосом сказал комдив. - Боевая задача: освободить от фашистов город
Светловск. Выполняйте!
Старику показалось, что или он сам, или комдив сошел с ума.
- В группе осталось десять бойцов... Остальные...
- Не рассуждать! - рявкнул комдив. И прежним монотонным тоном доба-
вил: - Оружие, раненых и убитых сдать начбою.
Старик расправил плечи. Под сердцем шевельнулось чувство, которое
впоследствии бросало его на колючую проволоку, минное поле, штыки, ство-
лы автоматов и пистолетов с неукротимой неистовостью, позволяющей всегда
достигать своей цели.
- Моя группа выполняет специальное задание и подчиняется только НКВД
СССР!
Комдив поднял голову. Глаза его ничего не выражали, как будто он был
мертв.
- Расстрелять! - без выражения сказал он и снова наклонился к тарел-
ке.
- Есть! - четко прозвучало за спиной, и тут же последовал окрик: -
Пошел!
Пригожий лейтенант схватил Старика за ворот и рывком выдернул из ком-
наты. Если бы это произошло в сорок четвертом или даже в сорок третьем.
Старик скорее всего разделался бы и с лейтенантом, и с комдивом, и со
всяким, кто встал на пути, - импульсивно, ничего не взвешивая и не заду-
мываясь о последствиях. Но сейчас то чувство, которое и сделает его зна-
менитым Стариком, а впоследствии - Сыскной машиной, еще не успело окреп-
нуть и заматереть, потому он подчинился и пошел к выходу, ощущая через
пальто упершийся в спину дульный срез нагана.
- Постой, брат, куда... - Он попытался обернуться, но кусок стали
больно ударил между лопаток.
- Не слышал, что ли? - зло отрезал лейтенант. - Хватит за нашими спи-
нами отсиживаться! Мы немца гоним, а они спирт жрут! Ловко устроились!
Нет, не хочешь воевать - к стенке!
- Да ты что, чокнулся? Где комиссар?!
Они проходили через заполненные штабным людом сени, и выкрик был ус-
лышан.
- В чем дело? - поднял голову небритый, взлохмаченный человек в шине-
ли без знаков различия. - Я комиссар. Кто вы такой?
Старик сбивчиво рассказал свою историю и спросил, кому он может пожа-
ловаться на самоуправство комдива.
Комиссар выслушал его внимательно и вроде бы с сочувствием, даже
иногда согласно кивал головой, но в конце отвел взгляд.
- Кому тут жаловаться?.. Здесь самый главный начальник - командир ди-
визии. Если он сказал: расстрелять, значит, расстреляют...
- Точно! - подтвердил пригожий лейтенант, который не спрятал наган в
кобуру, а только опустил ствол к полу. - Сейчас построим комендантский
взвод, и готово!
- Что же делать? - отупело спросил Старик.
- Выполнять приказ! - Комиссар пригладил волосы. - Занять Светловск,
проявить мужество и героизм, одним словом, искупить вину!
Через тридцать минут десять оставшихся в строю бойцов специальной
группы в кузове полуторки второй ударной дивизии ехали освобождать от
фашистов город Светловск. Раненых Старик на свой страх и риск отпустил,
решив, что вряд ли они сыграют решающую роль в разгроме неизвестного по
численности немецкого гарнизона. Вместо них группу усилили пожилой рядо-
вой-водитель и принявший командование капитан Петров - тот самый небри-
тый очкарик, который колдовал в штабе над картой.
Перед выездом их энергично напутствовал комиссар:
- Самое главное - решительность и смелость! Не давайте им опомниться!
С ходу врывайтесь в город, фашисты не выдерживают внезапного напора!
Закрепитесь - дадите сигнал зеленой ракетой.
Грузовик довольно ходко шел по укатанному снегу. Дорога имела вполне
мирный, довоенный вид, на развилке аккуратный указатель сообщал: "Свет-
ловск - б км".
Проехали небольшой хуторок. Несколько женщин заполошно выскочили на
дорогу:
- Куда, там немцы, вертайтесь назад!
Одна, размахивая руками, побежала следом, истошно крича:
- Нельзя, немцы! Немцы в Светловске!
На подъезде к городу их обстреляли из миномета. Видно, дорога была
хорошо пристреляна - столбы разрывов встали перед самым капотом, звякну-
ло стекло, кто-то вскрикнул. Водитель резко вывернул руль, полуторка вы-
летела на обочину и застряла в сугробе. Все залегли в редком кустарнике.
Капитан Петров был ранен в руку. Смеркалось. Больше в них не стреляли.
Когда стемнело, Петров передал командование Старику:
- Я ранен, пойду в санбат. Вот ракетница с зеленой ракетой. Когда
закрепитесь в городе, дадите сигнал.
Петров отвернулся и выругался.
- А я что? - спросил водитель. - Я без машины чего? Может, мне тоже
вертаться? За подкреплением, а?
- Давай, отец, возвращайся, - разрешил Старик.
Группа лежала в снегу еще минут десять. К Старику подобрался Гром со
своим вечным вопросом:
- Ну, чего делать будем?
- Выполнять свое задание. - Старик потер снегом начавшее терять
чувствительность лицо. - Только теперь нам надо опасаться и своих. Попа-
