короткие очереди, и черными кулями валились на серый бетон. Только нес-
колько человек попытались открыть ответный огонь, остальные быстро вски-
дывали руки, но реакция спецназовцев не отличалась разнообразием и чер-
ных кулей становилось все больше.
Васильев сразу рванул в "штабную" палатку, но, кроме забившейся в
угол Машки, никого не обнаружил. Не было и пульта управления - главной
цели штурма. Когда все закончилось, он обследовал туннель и обнаружил
погибшего ужасной смертью Бузуртанова. Поза трупа подсказала и судьбу
пульта.
На поверхности, у вентиляционной башенки, бойцы ударной группы столь
же быстро, хотя и менее кроваво расправились с остальными людьми Горца.
Майор Васильев по оперативной связи соединился с Верлиновым.
- Мы закончили. Пульт ушел под землю вслед за зарядом. Трое пленных
внизу, двенадцать задержанных наверху. Бузуртанов мертв. С нашей стороны
потерь нет.
Верлинов перевел дух.
- Задержанных передайте милиции и возвращайтесь на базу. Евсеева от-
везите домой, скажите, что завтра он получит шестимесячный оклад и две
квартальных премии. О его роли никому ни слова.
Генерал взглянул на часы. Шестнадцать двадцать. Пора бы уже... Опере-
жая недодуманную мысль, зазвонил телефон.
- Я дома, - спокойно сказала жена. - Ты знаешь, они были довольно
почтительны, особенно в конце. Мне показалось, что они тебя боятся.
- Так и должно быть, - ответил Верлинов тоном, каким говорят о совер-
шенно обыденных вещах. - Но не исключены рецидивы. Из дома пока не выхо-
дить.
Только теперь он вздохнул полной грудью.
В принципе, этого можно было и не делать, но генерал набрал личный
номер Горца.
- Ису я отвезу туда же, где взял, и даже не буду контролировать
следствие, - не тратя время на предисловия, произнес он. - Бузуртанов и
почти все твои в туннеле убиты, вопрос снят.
- Имей в виду, ты мой кровник, - глухо предупредил Горец. - Дело не в
паршивых двух миллионах, дело в моем друге.
- Какие миллионы, какой друг? - удивленно спросил генерал.
- Ты все знаешь. Два зеленых лимона и Лечи Эранбаев на тебе. На
деньги мне плевать, а кровь у нас не прощают.
Верлинов положил трубку. Он устал разгадывать загадки. Больше всего
ему хотелось отключить связь, посидеть расслабленно и неподвижно минут
двадцать, а потом отправиться домой. Но теперь следовало отчитаться пе-
ред своими работодателями. И он поехал в Кремлевскую больницу.
* * *
- Чего это он, словно я? - ворчливо спросил Президент, просматривая
кассету с выступлением двойника. Он лежал на плоской подушке, и смотреть
было явно неудобно. К тому же от висящей над ним стеклянной колбы тяну-
лась к игле в вене резиновая трубка. Розоватая жидкость равномерно капа-
ла восемь раз в минуту: кап, кап, кап... Именно восемь раз, Верлинов
посчитал.
- Я ведь так не соглашался... Ну да если подействовало... Ладно.
И уже одобрительно осмотрел Верлинова.
- Значит, без потерь? - спрашивал он почемуто у Коржова. Тот кивнул:
- Точно так, без потерь, - и поспешно добавил: - Генерал предлагает
использовать эту запись официально. Переснять с вашим участием и пере-
дать по всем каналам. Разумеется, с выполнением обещаний.
- Да вы что? - седая бровь недовольно полезла вверх. - Разве сейчас
так можно? Меня тогда просто съедят... И наши, и те... Что скажет Билл,
что подумает Гельмут? Это же... Нецивилизованно...
Коржов почтительно покивал.
- Я примерно так и объяснял, но генерал настаивал, чтобы доложить
вам.
- Что настойчивый, хорошо. И операции проводит умело. Он ведь не пер-
вый раз отличается... Проявляет, так сказать, верность и преданность...
Верлинова покоробило, но вида он не подал. На этом уровне не высказы-
вают недовольства. По крайней мере он о таких случаях не знает. Попасть
к Президенту в больницу - большая честь, которой удостаиваются немногие.
Сам выглядит неважно, ему бы лежать спокойно под капельницей, а не об-
суждать важные дела. Но тогда придется уйти в отставку, а кто в России
добровольно отдает власть?
- Знаешь что? - Президент обращался напрямую к начальнику СБП, будто
Верлинов являлся неодушевленным предметом. - Поручи ему подготовить мои
переговоры. Ну, замену...
- "Рокировку"? - переспросил Коржов.
Хозяин кивнул и отвернулся, давая понять, что прием закончен.
- Это надо сделать очень чисто, - объяснял задачу Коржов в своем ка-
бинете, примыкающем к палате больного. - Настолько чисто, что я сомнева-
юсь в возможностях любой силовой структуры. Ведь все они разложены и ки-
шат предателями, к тому же давно разучились работать по-настоящему. И
национальная специфика... Он не выезжает из республики, где большинство
населения считает его богом... Подобраться практически невозможно. Тра-
диционные способы: снайпер, управляемая мина - не годятся. Человеческий
фактор следует вообще свести к минимуму, вам необходимо найти в первую
очередь техническое решение...
Возвращаясь домой, Верлинов думал над словами начальника СБП. В исто-
рии человечества покушения на государственных и политических деятелей
совершались столько раз, что можно составить целую энциклопедию. Яд,
кинжал, удавка, пуля, взрывчатка, выпущенный в вертолете усыпляющий
газ... Здесь трудно придумать что-нибудь новое. Тем более что любое тех-
ническое решение подобного рода опирается на человеческие качества. Бут
стрелял в упор из капсюльного пистолета, Освальд - с дальней дистанции
из "манлихера", Меркадер и вовсе действовал ледорубом. И понятно, что не
пистолет, не "манлихер", не тем более ледоруб определили успех задуман-
ного, а комплекс неполноценности неудавшегося актера, шизофренические
черты бывшего морского пехотинца и болезненное честолюбие агента НКВД.
Машина выехала на Манежную площадь. Несмотря на мороз, здесь собра-
лась толпа с мегафонами и плакатами. "Мир Чечне! ", "Долой имперские ам-
биции! ", "Свободу чеченскому народу! ". Верлинов всматривался в лица
митингующих.
Изможденные тревогой солдатские матери, которые, естественно, против
любой войны, если там могут погибнуть их дети. Но они не понимают, что
чем больше нерешительности и проволочек, тем длинней бойня и тем больше
жертв. Как не понимают и того, что их святые чувства используют в своих
интересах те, которым наплевать и на гибнущих молодых людей, и на вели-
чие и целостность России, которые сколачивают миллиарды на крови и стра-
даниях, а потому заинтересованы, чтобы все это продолжалось как можно
дольше.
Смуглые представители чеченского народа, не стесняющиеся сами себе
требовать свободу и не опасающиеся упрекать Россию в ущемлении прав че-
ловека, геноциде, нарушении международных норм и европейских стандартов.
Когда интернациональный грузин Иосиф Джугашвили одним махом выселил их
предков с родных земель, никто не осмелился даже пикнуть в знак протес-
та, не говоря уже о том, чтобы поставить под сомнение соблюдение самой
демократической в мире сталинской Конституции. А сейчас толстощекий уса-
тый молодец безбоязненно держит транспарант: "Позор нарушителям
хельсинкских соглашений! Свободу Чечне! ", и не надо иметь семи пядей во
лбу, чтобы понять - под свободой и соблюдением он понимает свое право,
не работая, жить в столице имперской России, широкомасштабно грабить
москвичей и иногородних, раскатывать на "Мерседесе", шиковать в рестора-
нах и казино, трахать российских женщин, калечить и убивать мужчин и ос-
таваться совершенно безнаказанным.
Нервозные, с желчными лицами, "правозащитники" всех мастей, которым
нужен любой повод, чтобы показать себя - таких умных, красиво говорящих,
принципиальных и бескомпромиссных. - Когда инакомыслие считалось еще бо-
лее тяжким грехом, чем хищение социалистической собственности, и тща-
тельно искоренялось Пятым управлением КГБ СССР, Верлинов с сочувствием
относился к людям, жертвующим свободой за право открыто высказывать свои
мысли, хотя и тогда понимал, что старательно взращиваемые ими фанатизм и
упрямство вряд ли можно считать лучшими качествами человеческой натуры.
Но время изменилось, диссидентов выпустили на свободу, реабилитировали и
на волне демократических перемен приставили к кормилу власти... И тут
выяснилась ужасная вещь: они ровным счетом ничего не умеют! Кроме одного
- возражать и не соглашаться, критиковать и протестовать, митинговать и
объявлять голодовки. Теперь, когда Пятое управление кануло в Лету, шум-
ное племя несогласных многократно возросло, потому что делать паблисити
на противостоянии с государством проще и безопасней, чем даже ездить
"челноком" в Турцию. Лица без определенных занятий, электрики и санитар-
ки, вдовы известных ученых, непризнанные гении с необыкновенной лег-
костью присваивают некогда гордый и опасный титул правозащитника, обре-
кая себя на необходимость не соглашаться с властью ни в чем и никогда.
Если завтра правительство примет решение о бесплатном кормлении населе-
ния красной рыбой, эти бедняги будут вынуждены противиться, мотивируя
протесты заботой о поголовье осетровых пород, либо беспокойством о физи-
ческом и нравственном здоровье сограждан, либо чем-то еще столь же важ-
ным и убедительным. Их правильные выкрики: "Немедленно остановить войну!
Прекратить смертоубийство! Войска, вон из Чечни!" - ровным счетом ничего
не стоят, ибо они не знают, как надо "остановить" и "прекратить", и не
хотят знать, что если убрать войска, то война вспыхнет с новой силой,
умножая те самые смертоубийства, против которых они якобы выступают.
Верлинов раздосадовано отвернулся. Похоже, что анекдот про любящего
хозяина, который рубил собаке хвост по кусочкам, "чтоб не так больно",
перестает быть анекдотом. Ведь единственным лозунгом, который объективно
отвечает интересам всех митингующих, кроме, пожалуй, усатого молодчика,
мог бы стать такой: "Уничтожить чеченских бандитов за три дня! Восстано-
вить закон и порядок в Чечне и во всей России!" Но почему-то это никому
не приходит в голову...
Судя по полученному заданию, уничтожить решили пока только главного
чеченского бандита. Точнее, не главного, а наиболее видного, олицетво-
ряющего чеченский бандитизм в целом. С точки зрения военной стратегии
это не даст ровно ничего. А политическим аспектом явится возможность на-
чать видимость переговоров на высшем уровне. Только видимость.
В машине было тепло, мягко пружинили рессоры, и Верлинов почувство-
вал, что смертельно устал. Но возбужденный мозг нельзя выключить, словно
компьютер, и без снотворного вряд ли удастся уснуть... Итак, принципи-
ально новое техническое решение плюс сведенный до минимума человеческий
фактор. В эпоху массовой купли-продажи трудно найти даже нескольких аб-
солютно надежных людей. Трудно, но можно. Исполнитель должен быть один,
и лучше использовать его "втемную"... Положил пачку сигарет и ушел...
Нажал кнопку и забыл... Повернул тумблер и доложил...
Еще обучаясь в академии, Верлинов читал строго загрифованную книгу
"Двести способов убийства", включающую наиболее интересные с точки зре-
ния техники и тактики случаи ликвидации в обоих полушариях. Недавно кни-
гу переиздали со свежими материалами, теперь она описывала четыреста
способов. Особо экзотические накрепко врезались в память.
"В шестьдесят шестом на Багамах погиб английский разведчик. Он зашел
в пляжный туалет помочиться, но железный лоток оказался подключенным к
электрической линии, и бедняга получил чудовищный разряд в самую
чувствительную часть своего тела..."
"Начало семидесятых, французскому послу в Кении в брачный сезон змей
натерли секретом самки мамбы постель, а ночью пустили в комнату сам-
ца..."
"Семьдесят восьмой, тайному агенту Бюро по наркотикам США разнесло
голову взрывом трубки телефона-автомата, из которого он постоянно связы-
