флота. Через пятнадцать-двадцать миль начинаются большие глубины - до
трех тысяч метров. "Барракуда" имеет титановый корпус и может погру-
жаться на километр. Предельная глубина для "тигра" - триста пятьдесят
метров. Так что все должно решиться само собой. Разные технические воз-
можности - вполне объективная причина...
Монотонные требования сбавить ход и всплыть бесконечно повторялись в
центральном посту "барракуды". Чижик все понял. Он знал характер Шел-
ковского: тот всегда делал, что обещал. И если бы собирался топить, то
крейсер с развороченной кормой уже лежал бы на дне. Генка отпускал его.
Они приближались к океанской впадине. Глубина росла. Пятьсот метров,
семьсот, восемьсот...
Уже можно нырять. Но имелась одна загвоздка: возможность погружения
АПЛ с титановым корпусом на тысячу метров была чисто теоретической, рас-
четной, потому что существовала только на бумаге. Ни одного глубоковод-
ного погружения в мире не производилось. "Барракуда" являлась второй
лодкой титановой серии, и после столь же глупой, сколь и трагической ги-
бели "Комсомольца" ее не решались отправить на рискованный эксперимент.
Впрочем, другого выхода не было.
- Погружение восемьсот метров! - приказал Чижик.
Бесцветный рулевой испуганно оглянулся на Лисогрузова, но выполнил
команду. Кормовые рули и напоминающие крылья рули на рубке медленно ото-
гнулись вниз, и набегающий водяной поток направил "барракуду" в пучину.
- "Барракуде" сбавить ход до пяти узлов и всплыть, в противном случае
будете потоплены! - терпеливо передавал Шелковский. Но его никто уже не
слушал. Ракетный крейсер косо падал в океанскую толщу.
* * *
- Здравствуй, дорогой! - услышав голос Верлинова, Горец вздрогнул. Он
понимал, что сейчас генерал выполнит одну из своих угроз. Или сразу нес-
колько.
- Хочешь поговорить со своим родственником? - Наступила недолгая пау-
за, и в трубке раздался голос дяди Исы.
- Это ты, Магомет? - дядя Иса говорил, как всегда, спокойно. - Ну и
что страшного? Получу за этот штык пять лет - всего и делов! Не делай
для них ничего. Делай то, что я тебе сказал. А обо мне не беспокойся. И
адвоката не надо, год больше, год меньше - какая разница? Ты меня понял?
- Я тебя понял, дядя. Дай ему телефон.
Если бы речь шла о следователях, адвокатах, суде и незаконно хранимом
штыке, Тепкоев бы не беспокоился: это дела привычные, которые легко и
просто улаживаются. Но этот дьявольский Верлинов оперирует совсем други-
ми категориями: кольями, заложниками, кровной местью. А это дает поводы
для самого серьезного беспокойства даже невозмутимому Горцу.
- Ясно, Магомет? - с нехорошей вкрадчивостью осведомился Верлинов. -
Как понимаешь, это только начало.
- Через час она будет дома, - тяжело дыша, произнес Тепкоев. - Ты де-
лай как знаешь, но помни: мы враги!
- Да уж точно не друзья, - подтвердил генерал. - Когда она придет, я
отдам Ису следователю. Попробуй его выручить.
Горец со злостью бросил трубку.
Верлинов придвинул последний отчет из-под земли. Группа аудионаблюде-
ния докладывала, что обращение мнимого президента произвело эффект ра-
зорвавшейся бомбы. От бесстрашия и демонстративной бравады боевиков ни-
чего не осталось, они озабочены грозящими последствиями и склонны
сдаться. Главарь удерживает их страхом, одного "гвардейца" он застрелил,
чем остальные тоже крайне недовольны. Вряд ли при штурме деморализован-
ные бандиты окажут серьезное сопротивление. Но пульт управления Бузурта-
нов намертво привязал к руке и намерен в любую минуту нажать кнопку.
Сейчас самый подходящий момент для начала операции. Но есть загвозд-
ка... Генерал снял трубку внутренней связи.
- Как у вас дела? - не здороваясь, спросил он.
- Задача не имеет технического решения, - в очередной раз сообщил
Лыськов. - По крайней мере без непосредственного контакта.
- А что Евсеев?
- Не знаю, - не скрывая раздражения, ответил Лыськов. - Мы ему пока-
зали схему, принесли тумблеры включения... Но что толку?
- Передайте Федору Степановичу трубку.
Сейчас все зависело от того, что скажет неприметный усталый человек с
глазами неудачника.
- Кажется, я разобрался, - неуверенно проговорил Евсеев. Если бы не
комплексы и старомодные принципы, он мог быть долларовым миллионером,
одним из хозяев сегодняшней жизни. Впрочем, когда-то такие комплексы на-
зывались совестью, порядочностью и другими отмершими сейчас названиями.
- Вы сможете запустить двигатель? Хорошо подумайте, это очень важно,
ошибки быть не должно.
- Я представляю, как это сделать. И смогу замкнуть нужную цепь. Но
что произойдет потом - гарантировать не могу. Вдруг он не включится? Или
там нет горючего? Или...
- Ясно. Спасибо. Сейчас вас отвезут ближе к месту и вы попытаетесь
сделать все, что от вас зависит.
Верлинов отдал необходимые распоряжения и откинулся на спинку кресла.
Он сделал все, что мог. Теперь оставалось ждать результатов.
Почти сразу зазуммерил телефон. Генерал схватил его, как выпавшую из
рук солдата-первогодка взведенную гранату.
- Что нового, папа? - послышался плачущий голос дочери. - Я уже не
могу, наелась таблеток и все равно вся дрожу...
- Скоро она должна быть дома. Борька с тобой? Дай мне его.
- Слушай, деда, с нами теперь живут три новых дяди, - возбужденно со-
общил внук. - У одного есть автомат, такой маленький, он мне показывал,
но потрогать не дал. Ты разрешишь им поиграться?
Верлинов почувствовал, как тает ледяной ком в груди. Если взять на
руки невесомое теплое тельце и прижаться лицом к мягким шелковистым во-
лосам, то можно снять чудовищное давление невидимого пресса, который
вжимает его в землю вот уже несколько суток.
- Разрешишь? Скажи! Ну пожалуйста...
Верлинов молчал. Он не владел голосом, на глаза навернулись слезы.
Такого с ним никогда не было. И пресс, давивший его всю жизнь, никогда
особенно не ощущался. Просто сказывается возраст, накопившаяся усталость
и сожженные бесконечными перегрузками нервы. Пора на покой. Хотя он не
умеет и не сможет жить в покое.
- Посмотрим, - справившись с собой, наконец сказал он. - Сидите дома
и никуда не выходите. Так надо.
Не успел он положить трубку, как раздался пронзительный тон оператив-
ной радиосвязи.
- Мы готовы, - доложил Васильев. - Заняли исходные позиции, ждем вре-
мени "Ч". За стеной все спокойно.
Временем "Ч" генерал назначил шестнадцать часов. До него оставалось
десять минут. Если начать сейчас, то к шестнадцати все разрешится. Велик
соблазн скорей покончить с томительным ожиданием, но, когда в деле за-
действовано много людей, менять планы на ходу, мягко говоря, неполезно.
- Действуйте по графику. Удачи, - обычным голосом сказал Верлинов и
отключился.
Для ударной группы, засевшей под глухой стеной бузуртановского лаге-
ря, минуты тянулись еще медленнее, потому что, возможно, это были пос-
ледние минуты жизни. Обвешанные оружием люди с недоумением смотрели на
сугубо штатского человека в гражданском, изрядно поношенном пальто, ко-
торый уперся руками в грубую каменную кладку и сосредоточенно задумался.
Евсеев "видел" застрявший в породе подземоход, его электрическую начинку
и "искал" тумблеры запуска двигателя. Переплетение проводов, резисторов,
конденсаторов, микросхем выглядело совсем не так, как на чертежах. Ка-
жется, вот эта цепь... Нет, эта...
Он не зря требовал показать переключатель "в натуре": представление о
внешнем виде здорово помогало отыскать нужный предмет. Вот и знакомые
очертания...
- Время, - тихо шепнул стоящий сзади Васильев. Он один знал о возмож-
ностях индуктора, и хотя не слишком верил в чудеса, но запомнил слова
Верлинова: "Этот дядя может решить все задачи вашей группы". А не дове-
рять генералу у него никогда не было ни малейших оснований.
Евсеев напрягся, будто пытался руками продавить каменную стену. На
глубине пятидесяти метров в коническом теле подземохода переключатель
запуска двигателя едва заметно дрогнул и двинулся к позиции "включено".
По лицу индуктора катился пот, глаза закатились, казалось, сейчас он
упадет в обморок. Тумблер щелкнул, замыкая цепь. С воем включилась рых-
лящая фреза, побежали вдоль корпуса направляющие спирали "архимедова
винта". Впереди была полость, и машина провалилась сразу на пять метров.
- Получилось, - еле вымолвил индуктор и, вытерев пот с лица, повторил
уже громче: - Получилось, я ее запустил!
- Кого он запустил? - спросил кто-то из спецназовцев, но Васильев
пресек ненужные разговоры.
- Всем сорок метров назад, лечь! После взрыва - атака!
Ильяс Бузуртанов находился в крайней степени возбуждения и гнева. Его
бойцы, которые считались лучшими из лучших, оказались обычными трусами,
недостойными носить звание мужчины. И они осмеливаются ставить ему
ультиматум!
- Скажите всем, что мы выполним свой долг до конца! - сдерживаясь,
чтобы не переступить грань, за которой для кавказцев нет ничего, кроме
смертной вражды, произнес он. - Вот наш долг!
Подняв левую руку, он показал намертво привязанный к ней пульт дис-
танционного управления. Правая рука настороженно лежала на столе, рядом
с шапкой, под которой прятался "ПСС".
- Каждого, кто захочет предать интересы Ичкерии, я расстреляю лично!
Вы видели, как я это делаю.
Трое делегатов молчали. Но они не понурились, признавая силу старше-
го, а дерзко сверлили его горящими глазами. Это было плохим признаком.
- Не только ты умеешь убивать, Ильяс. У нас тоже есть оружие, - дерз-
ко ответил двадцатилетний Абуизид - брат Битого Носа. Он чувствовал под-
держку и обычно вел себя очень независимо. Сейчас он претендовал на роль
нового лидера. Это всегда связано с риском для жизни, но пацан надеялся,
что могущество старшего брата защитит его лучше любого бронежилета. И
ошибался, потому что Бузуртанов твердо решил умереть, а смертники ничего
не боятся.
- Ты хорошо обдумал свои слова, Абуизид? - спокойно спросил Ильяс, но
от вопроса повеяло холодом могилы. Все трое поняли, что сейчас произой-
дет, двое попятились, а молодой Татаев судорожно рванул с плеча автомат.
Но он не успевал: Бузуртанов недаром держал свой страшный бесшумный пис-
толет под рукой, и черный глазок уже дышал смертью в лица всех троих.
И тут произошло то, о чем впоследствии долго вспоминали и в Москве, и
в республике и что однозначно расценивалось, как вмешательство Аллаха,
покаравшего безумца. С пола взметнулся черный шнур кабеля, неведомая си-
ла рывком развернула Бузуртанова и выбросила из палатки так, что он те-
лом оторвал закрывавший вход полог и сбил с ног нескольких из толпивших-
ся вокруг "гвардейцев". Змеящийся шнур стремительно потащил Ильяса по
бетонному полу и до половины вогнал в зловеще чернеющую расщелину, так
что на поверхности остались только отчаянно дергающиеся ноги. Кабель на-
тянулся, продолжая движение под землю, но Бузуртанов застрял намертво и
превратился в своеобразный якорь для подземохода. Конечно, удержать мощ-
ную машину он не мог, и освободить руку не мог тоже. Поэтому неоднократ-
но повторяемая фраза: "Пульт отберут только вместе с рукой" - оказалась
пророческой. Нечеловеческий крик, приглушенный слоем бетона, известил,
что кабель оказался прочнее человеческой плоти. Ноги перестали дер-
гаться.
Опасливо подошедшие "гвардейцы" хотели вытащить бывшего предводителя
из расщелины, но тут послышался взрыв, по туннелю пронеслась упругая
воздушная волна, пахнущая цементной пылью и тротилом, а вслед за волной
ворвались молчаливые темные фигуры с яркими лучами подствольных прожек-
торов. Завертелась бестолковая и страшная лента подземного боя. Автоматы
атакующих имели глушители, поэтому бой был почти немым. Попавшие в све-
товой луч "гвардейцы" резко дергались, принимая телами профессионально
