- Конечно, нет! - возмутился Коржов. - С чего вы взяли?
Президент лежал безмолвно, но своим присутствием как бы благословлял
слова главного телохранителя, подтверждая, что тот лишь озвучивает его
мысли.
- Слухи ходили всякие... - неопределенно ответил Кукловод. Сейчас он
утратил нити управления, потому что мог "водить" только здорового Прези-
дента. Зато главный охранник, в силу специфики своего положения, ухва-
тился за рычаги высшей власти.
- Только слухи, - повторил Хвощинский. Он не мог рассказывать конку-
ренту про совещание группы Шести. Они однозначно поняли, что Дударика
надо устранить не с политической арены, а из жизни вообще. И в принципе
согласились с таким решением. Лишь Красавчик лениво процедил: "Зачем его
убивать? Это же прецедент... Проще позвонить и сказать - пусть уезжа-
ет..."
- Он должен подобрать себе преемника и прямо назвать его Богомазову.
Хорошо, чтобы в знак своего выбора он передал ему трубку во время бесе-
ды.
Хвощинский оживился.
- Это должен быть человек не из республики. Нужен авторитетный че-
ченский лидер, долгое время проживший в России. У него другой ментали-
тет, и с ним легче работать.
Для Коржова последняя фраза собеседника не имела никакого значения, и
он просто не обратил на нее внимания.
- Доложите Виктору Петровичу поручение Президента. Пусть послезавтра
в одиннадцать соединится с Дудариком и решит проблему.
Через пару часов Хвощинский позвонил Горцу.
- Слушай внимательно, Магомет, - быстро начал он, и Тепкоев понял,
что речь пойдет о чем-то экстраординарном. - Намечаются важные измене-
ния. Большой Папа надумал вести прямые переговоры, но не с Дудариком.
Послезавтра Богомазов будет говорить с ним о передаче полномочий. Я убе-
дил всех, что преемником должен стать ты.
Магомет молчал, но душа переполнялась радостью. Он знал, что рано или
поздно такой момент наступит.
- Виктор Петрович ждет, что он сразу назовет тебя, и ты тут же дого-
воришься с ним о личной встрече...
- А что Дударик?
- Я пять минут назад звонил ему. Он почему-то не в восторге от твоей
кандидатуры. Но деваться некуда: я подал так, что тебя выбрали Президент
и Богомазов. Значит, для Ичкерии лучше, если именно ты возглавишь рес-
публику.
- Там найдется много несогласных. Из числа охотников занять прези-
дентское кресло.
- Короче, вылетай немедленно. Послезавтра в одиннадцать Виктор Петро-
вич ждет вашего звонка.
- Спасибо, друг, - непривычно мягко сказал Горец. - Я этого не забу-
ду.
* * *
В подводной лодке жизнь идет совсем не так, как на земле, и даже сов-
сем не так, как на любом надводном корабле. Замкнутое пространство, ре-
генерированный воздух, враждебная среда за бортом, постоянная скучен-
ность, гиподинамия... Жилые каюты находятся рядом с постами, прошел ту-
да-обратно, по двадцать шагов на завтрак, обед и ужин, хорошо если набе-
решь за сутки сто метров. Организм перестраивается: дряблеют мышцы, пло-
хо переваривается пища, многие по большой нужде ходят не чаще раза в не-
делю. Значит, интоксикация со всеми вытекающими последствиями: бывает,
человек покрывается язвами, что с ними ни делай - не проходят. Так и
списывают бедолагу на берег...
Но главное - психика. Попробуй посиди тришесть месяцев в стальной ко-
робке без новых впечатлений, когда в тесных отсеках одни и те же рожи!
Лучший друг, которого знаешь как облупленного, надоедает так, что прев-
ращается во врага. А к свежему человеку тянет, как магнитом, потому что
он подпитает тебя новыми фактами.
- Я почему в ментовку пошел, - рассказывал Лисогрузов, а Чижик с ин-
тересом слушал. - Потому что там все неприкасаемые. Что хочешь делай -
ничего тебе не будет. И свидетелей нет на ментов показывать, и свои
всегда отмажут. Раньше прокуратуру боялись, а теперь все заодно.
- А как же сажают вашего брата? - не согласился Чижик. - Каждую неде-
лю в газетах пишут да по телеку показывают.
- Это уже тех, кто совсем оборзел. Ударил, например, в глаз, а он вы-
летел! Другого-то не вставишь! Как тут отмазаться? Хотя тоже можно... Но
смотря на кого нарвался: если у него папа шишка или денег много - тогда
хана. Только таких, как правило, и не бьют. Буцкают простого работягу, а
он всегда был безответной скотинкой.
Разговор помогал Чижику держаться на ногах. За шесть суток он спал не
больше двадцати часов. И Лисогрузов напоминал вареного рака, потому что
он тоже не выходил из центрального поста. Его люди, не приставленные к
агрегатам и механизмам, находились в лучшем положении: нормально спали,
а в другое время ходили по крейсеру и грозно рассматривали матросов. Но
таких было всего четверо: остролицый, похожий на хорька Сергей, крабооб-
разный, с маленькими глазками Виталя и чернявый, с узеньким лбом Боб
контролировали нос и центральный пост, а татуированный Витек - корму,
точнее, ее самую важную часть, БЧ-5 - энергетическое сердце корабля.
Другая четверка работала наравне с экипажем и тоже валилась с ног от ус-
талости.
- Если сегодня не подвсплывем, я ни за что не отвечаю, - громко, не
скрывая раздражения, сказал штурман, капитан-лейтенант Яблочков. - Три
дня без привязки - крайний срок, а мы уже шесть звезд не видели! Куда
придем, спрашивается? Невязка уже небось миль двести!
"Барракуда" шла на глубине трехсот метров в Индийском океане. Конеч-
ная точка путешествия приближалась. Но выйти в нее без точного определе-
ния координат было невозможно.
- Надо всплывать, никуда не денешься, - подтвердил Чижик, и Лисогру-
зов нехотя кивнул.
- Давайте всплывем, только чтоб без всяких фокусов!
- Это мы здесь фокусы показываем, - вмешался "дед". - Кто спит, кто
дремлет, а лодка идет. Сколько воды в трюме, никто не знает. Как турбина
ведет - опять не знаем. Где находимся - тоже не знаем! А вот сейчас как
даст дифферент на корму, станем стоймя - и на дно! Тогда кто что знать
будет? Я просил этого краба с хорьком в корму трюмными поставить или на
турбину? Просил. И что? Как ходили, так и ходят, яйцами трясут!
- Всплытие на перископную глубину, - скомандовал Чижик.
* * *
Их спасло то, что в аварийный запас американских ВМС, кроме бочонка с
водой, входит миниатюрный опреснитель. Потому что пять литров терпящий
бедствие в тропиках может растянуть максимум на восемь дней. Потом он
пытается терпеть, теряя под изнурительным солнцем ту воду, из которой на
восемьдесят процентов состоит человеческое тело, и высыхая в мумию, а в
один совсем не прекрасный день, махнув на все рукой, начинает делать то,
чего, как хорошо известно даже юнгам, делать ни в коем случае нельзя:
пить забортную воду. Хотя считается, что она не утоляет жажды, на самом
деле это не так, или, по крайней мере, не совсем так. Горько-соленая
жидкость все равно приносит облегчение, точнее, создает иллюзию утоления
жажды. Но ненадолго: приходится пить еще и еще, а содержащиеся в океане
соли и минеральные элементы отравляют организм, особенно мозг - появля-
ются галлюцинации, навязчивые идеи, фобии, и гибель становится делом са-
мого ближайшего времени.
Российские пловцы болтались в океане уже две недели. Их спасал гибрид
чаши и термоса с двумя вынесенными на проводах пластинами термопары: од-
на выставлялась на солнце и разогревалась до пятидесяти градусов, вторая
опускалась под воду, где в самый испепеляющий зной температура не подни-
мается выше плюс четырех. Выработанный в результате ток и лежал в основе
процесса, конечной стадией которого являлась капающая в термос пресная
вода и выпадающий в осадок на днище чаши белесый слой ядовитых солей.
Соль тщательно вычищалась и выбрасывалась за борт, а вода выпивалась. За
сутки установка очищала около двух литров - этого недостаточно для ком-
фортного самочувствия, но хватает для поддержания сил.
- Я, наверное, никогда не смогу есть рыбу, - произнес Ершов, с отвра-
щением рассматривая очередной кусок вяленой макрели.
- Надо было растянуть НЗ, - недовольно сказал Кисляков. - Рыба впере-
межку с консервами и концентратами - совсем не то, что одна рыба.
- Чего ж ты не растянул свой?
- Того же, что и вы... Ума не хватило! - и без всякого перехода про-
должил: - Где же ваши корабли, самолеты, подводные лодки?
- Тебе не осточертели подводные лодки?
- Нет. Я хочу любое плавсредство, водоизмещением хотя бы в сто раз
больше, чем эта посудина. И клянусь чем угодно, на этот раз я не позволю
выкинуть себя за борт, как щенка!
Еремеев молча чистил чашу опреснителя. Постоянные перебранки спутни-
ков изрядно раздражали, но он понимал, что это травмирующее действие
экстремальной ситуации, и старался сдерживаться. Перспектив на спасение
он не видел, очевидно, они оказались в стороне от пассажирских трасс.
Оставалось надеяться только на чудо. Но как бывший коммунист, прослушав-
ший не одну сотню часов политзанятий, он знал, что чудес не бывает.
На самом деле это не совсем так. Диамат полностью отрицает идеалисти-
ческие евангельские чудеса: непорочное зачатие, хождение по воде, воск-
решение из мертвых... Но с научной точки зрения чудом считается и нас-
тупление вполне материалистического события, вероятность которого крайне
мала. Крупный выигрыш в лотерею или, применительно к нынешним временам,
- в рулетку. Рождение шестерых близнецов. Благополучное падение с четыр-
надцатого этажа. На месте битвы под Ватерлоо археологи нашли крестооб-
разный предмет: оказалось - две пули встретились в воздухе и одна прон-
зила другую. И подводный крейсер, подвсплывший для уточнения местораспо-
ложения по звездам, может оказаться рядом со шлюпкой затерявшихся в оке-
ане людей.
Хотя вероятность такого события - один шанс из миллиарда, но оно про-
изошло.
- Смотрите! Смотрите! - внезапно заорал Кисляков, тыча пальцем ку-
да-то в сторону, и лицо его перекосилось. - Смотрите, смотрите!
Больше он ничего не говорил, и у Еремеева мелькнула мысль, что резерв
прочности психики старшего лейтенанта исчерпан, в шлюпке появился безу-
мец. Но повернувшийся за пальцем Ершов тоже открыл рот и, потеряв дар
речи, замахал руками, привлекая внимание командира.
В сотне метров из воды торчал перископ подводной лодки.
- На весла, быстро! - скомандовал Еремеев. Их могли не заметить, а
заметив - не взять. Неизвестно, что это за лодка - чья она и какое зада-
ние выполняет. Вполне возможно, что, обнаружив рядом людей, командир
сыграет срочное погружение.
Ершов и Кисляков торопливо вдели дюралевые весла и погнали шлюпку по
направлению к перископу. Все трое отчаянно кричали и размахивали руками,
стараясь привлечь внимание. Но Чижик и без того сразу их увидел.
- Рядом шлюпка, в ней трое. Очевидно, терпящие бедствие, - не отрыва-
ясь от окуляра, сказал он.
- Без фокусов, - повторил Лисогрузов. - Нука, дай мне... Да, похо-
же...
Наступила пауза. По всем нормам международного права, любой корабль
обязан оказать помощь потерпевшим кораблекрушение. Но "барракуда" вряд
ли вписывалась в нормы любого права, как национального, так и междуна-
родного.
- Надо же, как угодили, - удивленно пробурчал Лисогрузов. - Все равно
что выстрелить за спину и попасть в подброшенную копейку...
- Им надо помочь, - сказал Чижик. Основные понятия морского кодекса
прорвались в нем сквозь все последующие наслоения.
- Надо. Но... Чем мы им поможем? - задумчиво молвил Лисогрузов. В не-
го тоже закладывали в свое время основные нормы поведения моряка. "Се-
годня ты спас потерпевшего бедствие, а завтра спасут тебя". Но это было
давно. Сегодняшний Лисогрузов подумал, что не надо было всплывать, тогда
бы не появились дополнительные проблемы. Но и без всплытия невозможно
обойтись, он это прекрасно понимал. Значит, судьба.
- Трое, говорите? - переспросил "дед". - Как раз пойдут трюмными в
