Данил Корецкий
Основная операция
Изд. МОСКВА, "ЭКСМО-ПРЕСС", 1998
OCR Палек & Alligator, 1998 г.
После осуществления акции прикрытия и достижения оперативных, такти-
ческих, психологических преимуществ создаются предпосылки для проведения
основной операции...
Тактика специальных операций.
Учебник для вузов КГБ СССР. М., 1980.
Глава первая
Атомные секреты в постперестроечной России охраняются из рук вон пло-
хо, как, впрочем, и все остальное, что принадлежит не конкретному чело-
веку, а абстрактному "народу", "обществу" или "государству". Многие, ко-
нечно, не согласятся со столь категорическим утверждением, но факты го-
ворят сами за себя. Если генеральный директор финансовой группы "Город"
Семен Поплавский заинтересован в обеспечении безопасности и сохранении
экономических и прочих тайн своей империи, то держит собственную службу
безопасности численностью в полторы тысячи стволов и платит рядовому ох-
раннику пятьсот долларов ежемесячно.
Это в два с половиной раза больше зарплаты ведущего научного сотруд-
ника Института научных исследований бывшего Министерства среднего маши-
ностроения СССР. Нарочито обезличенные названия и института и минис-
терства были призваны ввести в заблуждение коварных агентов иностранных
спецслужб еще в те времена, когда даже бдительнейшие сотрудники первых
отделов не могли предположить, что обычный советский гражданин способен
уворовать секретные чертежи или образцы стратегических материалов с та-
кой же будничной обыденностью, как банку краски, рулон обоев или добрый
кусман говяжей вырезки. И они были правы, ибо в те благословенные годы
наши люди знали: что, несмотря на формальный запрет, можно понемногу та-
щить домой, а о чем даже легковесно подумать нельзя.
Василий Семенович Сливин тогда работал старшим научным сотрудником
"почтового ящика двадцать пять", как именовали Институт научных исследо-
ваний в документах "для служебного пользования", хотя по рангу знал и о
подлинном названии своего учреждения, которое можно было встретить лишь
в бумагах, защищенных более высокими грифами: "НИИ проблем расщепления
ядерных материалов". Расписываясь за почти четырехсотрублевую зарплату,
получая еженедельный продуктовый заказ и ежегодную санаторную путевку,
он наглядно ощущал преимущества принадлежности к секретно-номерной сфе-
ре, входящей элементом в ядерный щит страны.
Тогда Василий Семенович, как и его коллеги, был полностью доволен
жизнью. Он по любви женился на Маше Искоркиной из смежного отдела, до-
вольно быстро - к тридцати годам - получил квартиру, по специальной оче-
реди купил машину, а главное - занимался тем, чем хотел. В ядерные исс-
ледования не совали нос даже всезнайки из горкома КПСС, а непосредствен-
ное начальство приветствовало самостоятельность сотрудников, особенно
если те находили новые темы, дающие дополнительное финансирование и рас-
ширенные штаты: государство не экономило на ядерном оружии.
Сливин разрабатывал проблему уменьшения критической массы для цепной
реакции. Одно время тему хотели закрыть: случайно вникший в вопрос дрях-
лый маршал заявил, что поиски возможностей снижения мощности взрыва -
дело не только бесполезное, но и вредное, а сосредоточить все усилия не-
обходимо на супербомбе, способной уничтожить целый континент. Но вскоре
маршал умер, а потом изменилась и концепция ведения войны: Генштаб приз-
нал целесообразность использования оперативно-тактических ядерных заря-
дов - и разработка Сливина оказалась востребованной. За конструирование
мобильного ранцевого фугаса он получил Государственную премию, ученую
степень доктора технических наук и свою лабораторию.
Тогда казалось, что это навечно: высокие оклады, продовольственные
пайки и путевки, строгая атмосфера бдительности и непроницаемая завеса
секретности. И вдруг все изменилось, причем разложение началось со свя-
тая святых - атмосферы незыблемости государственной тайны. Переименова-
ние конспиративного Министерства среднего машиностроения в предельно
откровенное Министерство по атомной энергии ошеломило воспитанных в не-
поколебимом почтении к режиму секретности сотрудников. В их понимании
это был столь же непристойный и циничный акт, как если бы на торжествен-
ном вечере по поводу юбилея института заместитель директора профессор
Воленкова сняла платье, стащила нижнее белье и, тряся обвисшими грудями,
расхаживала по залу, делая вид, что ничего особенного не происходит...
Но бесстыдная расконспирация оказалась только началом. Вскоре пошло
свертывание исследований, сокращение штатной численности, снижение
объемов финансирования. Оказалось, что ядерный щит, он же и меч, нужен
Родине куда меньше иностранных инвестиций и видимости признания в между-
народной политической тусовке. С огромным трудом доведенные до ума
"объекты" один за другим выводились из режима активного функционирования
и становились в очередь на демонтаж, который обходился гораздо дороже их
производства. Отрасль хирела на глазах.
- Вася, ты закончил? - заглянувшая в крохотный кабинетик Маша вывела
супруга из печальной сосредоточенности. Она, как всегда, была аккуратно
подкрашена, короткая прическа уложена волосок к волоску - будто пе-
пельная шапочка облегала маленькую головку.
- Да, сейчас пойдем...
Сливин захлопнул прошитую, с пронумерованными страницами и фиолетовой
печатью, рабочую тетрадь, сдал ее в секретный отдел, расписался в журна-
ле за то, что не выносит с собой никаких черновиков, набросков и рисун-
ков, после чего приступил к процедуре выхода. Сейчас она заметно упрос-
тилась: вместо пяти постов надо было миновать всего лишь два - техничес-
кой и режимной безопасности. На первом он прошел радио - и металлоконт-
роль, на втором подвергся внимательному осмотру прапорщика с лисьим ли-
цом и сверке личности с пропуском и удостоверением.
Маша уже ждала на улице, возле старой, начинающей ржаветь синей
"тройки". Приталенная дубленка"лизанка" с шалевым воротником, норковая
шапкаобманка под мужскую ушанку, высокие облегающие ноги черные сапо-
ги... Картинка! Топчущийся рядом нескладный Игорь Бобренков из третьей
лаборатории - в выношенном драповом пальтеце, облезлой кроличьей шапке и
мятых пузырящихся брюках по кот расту напоминал бомжа. Он разрабатывал
проблему ускорения цепной реакции деления тяжелых ядер и был близок к ее
решению. А это позволяло в десятки раз увеличить "объем высвобождаемой
энергии", как обтекаемо называли специалисты разрушительную силу взрыва.
- Василий Семенович, одолжите две сотни, - довольно жалобно попросил
Бобренков. Сутулый, близорукий, с унылым лицом, он не был похож на ге-
ния. Хотя если заменить одежду, подобрать модные очки и положить в кар-
ман миллион рублей, он наверняка распрямится, повеселеет и приобретет
вполне нормальный вид.
- До получки? - Сливин полез в карман. Еще совсем недавно ему нечем
было поддержать бедствующих из-за задержек зарплаты и постоянно растущей
стоимости жизни коллег.
- Да, - Игорь кивнул, бережно принял четыре хрустящих пятидесятиты-
сячных купюры, поблагодарил, потом воровато огляделся по сторонам и тро-
нул Василия за рукав.
- Можно вас отвлечь на несколько минут?
Маша удивленно приподняла тонкие, будто нарисованные брови.
- Ты не мог отвлекать его в рабочее время, дружок? Я замерзла и хочу
есть...
- Ну если на несколько минут, - Сливин протянул жене ключи. - Прогрей
движок и включи печку.
Увлекаемый похожим на бомжа эсэнэсом, Василий Семенович двинулся по
тротуару вдоль фасадной стены института. Он выглядел не в пример респек-
табельнее своего спутника: блестящая кожа такого же, как у Маши, полу-
шубка, "пирожок" из нерпы, дорогие, на толстой подошве ботинки.
- Николай передал письмо, - продолжая оглядываться, прошептал Бобрен-
ков. - У него все в порядке. Полная свобода, любое оборудование, две ты-
сячи долларов в месяц... И к климату он привык...
Дул холодный ветер, секли лицо сухие колючие снежинки, воздух пах
приближающимся морозом. На припорошенном асфальте удлинялись две цепочки
следов: четкие рифленые узоры и смазанные отпечатки изношенных подошв.
Ослепительно-солнечный мир, с изнурительной жарой и иссушающим ветром
пустыни, к которому якобы привык старый товарищ Коляша, казался совер-
шенно ирреальным.
- Они приглашают и нас с вами...
- Кого? - от неожиданности Сливин остановился.
- Меня и вас. Бобренкова и Сливина. С семьями.
Игорь перестал озираться. Глаза из-за толстых стекол рассматривали
Василия Семеновича в упор, строго и требовательно. Как будто это он за-
нял деньги у Игоря и сейчас настало время вернуть долг. Провокация?
Или...
- Но я никуда не просился!
- Сам президент назвал наши фамилии. Они хотят, чтобы мы работали
вместе, в одной лаборатории. По одной проблеме.
Сливин машинально двинулся дальше. Следы продолжились. Новенькие
утепленные ботинки и сношенные осенние туфли. Уменьшение критической
массы и ускорение цепной реакции. Как раз то, что нужно для небольшой,
ограниченной в ядерных ресурсах страны, рвущейся к атомному оружию и на-
меревающейся использовать его в локальных войнах.
- Условия у нас будут совсем другими, - продолжал шептать Бобренков.
- Каждому отдельный коттедж, прислуга, четыре тысячи в месяц. По завер-
шении работ сто тысяч премии и выезд в любое государство.
"Или подземная тюрьма и бесплатное авторское сопровождение "изделия",
- подумал Василий Семенович, но вслух ничего не сказал. Они отошли до-
вольно далеко, сзади раздался сигнал клаксона - Маша торопила увлекшего-
ся супруга.
- Видишь ли, Игорь, - проникновенно начал Сливин. - Произошло ка-
кое-то недоразумение. Я никогда не собирался никуда ехать. Мне и здесь
хорошо. Очевидно, Николай по своей инициативе ввел в заблуждение тех, на
кого работает. Так ему и напиши!
Развернувшись, отец ядерного ранцевого фугаса пошел обратно. Бобрен-
ков последовал за ним. Может быть, он и не провокатор. Просто оказался в
тупике. Семь лет назад ему светила бы Государственная премия и все со-
путствующие ей блага. В разоружающейся во всех смыслах стране его ждет
увольнение при очередном сокращении штатов. Точно по закону - как лицо с
меньшим стажем. Про гениальность в КЗоТе ничего не говорится. Вот парень
и дергается, ищет где лучше. Но зачем он перекрещивает свою дорогу с чу-
жой? Это опасно.
- ...каждому, каждому в лучший мир верится, медленно падает ядерный
фугас, - чтобы скрыть озабоченность, Сливин засвистел первый пришедший
на ум мотив, но тут же осекся. Ассоциативная память выбрала соответству-
ющую песенку, и Василию Семеновичу показалось, что она выдаст окружающим
содержание разговора. Да, все это очень опасно.
- Я просто передал, о чем пишет Николай, - виновато сказал Бобренков.
- Не обижайтесь...
- С чего мне обижаться! - как можно беспечней ответил Сливин. - Хо-
чешь, довезу до метро?
- Да нет, спасибо... Мне на троллейбусе удобней...
- Ну смотри, - Василий Семенович протянул руку и улыбнулся, показы-
вая, что не придает значения состоявшейся беседе.
- И еще...
В голосе Игоря вновь прорезались жалобные нотки, как будто он решил
попросить третью сотню.
- Вы не Могли бы порекомендовать меня, если потребуется кого-нибудь
проконсультировать? Ко мне никто не обращается, а сводить концы с конца-
ми все трудней, особенно когда задерживают зарплату... У вас уже есть
своя клиентура, и я мог бы помогать...
"Черт побери!"
Преодолевая себя, Сливин улыбнулся еще шире.
- Ну, ты даешь! Какая "своя клиентура"? Что я - адвокат? Или врач-ве-
неролог? У тех действительно заработки - дай Бог! Просто попросили пару
раз замерить уровень и определить соответствие норме, вот и все. Да зап-
латили по сто пятьдесят тысяч за раз. Конечно, тоже неплохо, но возни
