службы ведь зачастую даже некуда было возвращаться, если, скажем, все
родственники поумирали. Инвалидов нужно было кормить, одевать, обувать,
обихаживать... Для финансового обеспечения инвалидов и был создан "Коми-
тет 18 августа 1814 года". В июне 1835 года Политковский занимает поет
правителя канцелярии этого комитета - с этого момента он ведает всем
"инвалидным капиталом" в России. Его Императорское Величество был дово-
лен службой Александра Гавриловича - в 1836 году Политковского жалуют
камергером, получает он и знаки отличия за радения на службе: Святой Ан-
ны первой степени, Святого Станислава первой степени, Святого Владимира
третьей степени... В конце концов Политковский награждается и особым
знаком отличия за тридцатилетнюю беспорочную службу. Все ревизии в инва-
лидном фонде проходят на ура, при том, что Александр Гаврилович живет,
мягко говоря, на широкую ногу. Он закатывает шикарные балы, кутит с мил-
лионером Саввой Яковлевым, содержит балерину Волкову, словом, отдыхает
душой и телом. На какие деньги, собственно? Легенда была простой и убе-
дительной: - дескать, средства на кутежи и кучерявую жизнь добыты карта-
ми, Александр Гаврилович якобы крупно выигрывал у того же Саввы Яковле-
ва... Удачливый игрок, что и говорить! Кстати, сиживал (и частенько) По-
литковский за одним карточным столом и с самим генералом Дубельтом, пра-
вой рукой знаменитого Бенкендорфа, руководившего охранкой. Причем, по
слухам, Дубельт очень любил играть с хранителем инвалидного капитала,
потому что постоянно выигрывал у дальновидного Александра Гавриловича...
Однако в 1847 году Савва Яковлев застрелился.
Легенда дала трещину, но Политковский тут же начинает распространять
слухи, что ему должен брат Саввы, Иван. Этой наглой "туфтой" тайный со-
ветник пичкает даже своих подчиненных - казначея фонда Рыбкина, на-
чальника счетного отделения Тараканова и старшего бухгалтера Путвинского
- а уж они-то знали, что их начальник по-простому (как он говорил, "вза-
имообразно") запускает лапу в казенные денежки. Остановиться и не красть
Политковскому было уже никак невозможно - привык человек к деньгам, по-
нимать же надо! Интересно, что казначей Рыбкин вел даже особую тетрадь,
куда с 1835 (!!!) года заносил суммы, выдаваемые Политковскому. 28 де-
кабря 1852 года общий долг Александра Гавриловича по черной бухгалтерии
Рыбкина составил 1 миллион 120 тысяч рублей серебром - так позже заявил
сам Рыбкин на допросе. Впрочем, проверить его слова было крайне затруд-
нительно, потому что перед самым арестом казначей свою тетрадь сжег. Во-
обще, во всей этой истории с инвалидными деньгами очень много непонятно-
го - в разных источниках, например, фигурируют разные суммы похищенного
- и 930 тысяч, и 952 тысячи 500 рублей, и 1 миллион 108 тысяч 546 руб-
лей, и 1 миллион 120 тысяч рублей, и 1 миллион 200 тысяч рублей...
Сколько на самом деле украл Политковский и засылал ли он долю малую на-
верх, для отмазки - сказать трудно. Не до конца выяснены обстоятельства
его смерти: то ли он отравился, поняв во время очередной ревизии, что
все вскроется, то ли умер от "тяжелой и продолжительной болезни". А кто
знает - может и помогли Александру Гавриловичу уйти в лучший мир -
деньги-то на покойнике большие повисли...
Факт тот, что 1 февраля 1853 года Александр Политковский умер. Тело
его еще не было предано земле, как вдова покойного и его племянник при-
нялись прятать особо ценные вещи по знакомым и отдавать их в заклад. Не
иначе - догадывались о скорой конфискации... Когда следователь позже
спросил госпожу Политковскую, зачем она пыталась заложить вещи в ссудную
кассу и в "компанию для хранения и залога громоздких недвижимостей",
вдова на голубом глазу бодро отрапортовала, что, дескать, ей предстояло
везти тело покойного мужа для свершения похоронного обряда в Ярославскую
губернию, страшно было ценности оставлять в квартире на наемную прислу-
гу...
3 февраля 1853 года коллежский советник Тараканов, начальник счетного
отделения, явился на квартиру генерал-адъютанта Павла Николаевича Ушако-
ва (председателя "инвалидного комитета") и рассказал о возникших пробле-
мах. 4 февраля Ушаков поставил в известность Николая 1, который, гово-
рят, был настолько шокирован чудовищным цинизмом Политковского, что даже
сказал: "Конечно, Рылеев и его компания никогда бы так со мной не посту-
пили"... Царь в тот же день повелел провести "строжайшее расследование о
весьма важных беспорядках и злоупотреблениях..." А чего там расследо-
вать-то было? Политковский, словно желая облегчить труд следователей,
оставил Рыбкину конверт на имя Тараканова, в котором лежала записка:
"Сим свидетельствую, что в разное время взято мною взаимообразно от
И.Ф.Рыбкина 900 тысяч рублей серебром. 8 июля 1851 года". Дальнейшее бы-
ло, как говорится, делом техники - пошли допросы, вскрылись фальшивые
ведомости... Бывшего казначея, надворного советника Рыбкина подвергли
"гражданской смерти" - с лишением орденов, чинов, знаков отличия, всех
прав состояния и сослали в Сибирь. Коллежского советника Тараканова и
титулярного советника Путвинского разжаловали "в рядовые без выслуги с
определением на службу по распоряжению инспекторского департамента". Все
имущество у семей великолепной четверки конфисковали. В общем, справед-
ливость вроде бы восторжествовала, но Политковский лично - убежал от на-
казания на тот свет.
Александр Гаврилович стал в истории питерской коррупции фигурой оди-
озной, эталоном безнравственнейшего, омерзительнейшего чиновника, кото-
рый не стеснялся красть деньги не у кого-нибудь, а у инвалидов! Много
позже у Политковского найдется изрядное количество последователей - в
конце XX в. в Ленинграде-Петербурге наступит настоящая вакханалия в рас-
хищении так называемой гуманитарной помощи с Запада. Очень многие пи-
терские чиновники сделают себе стартовый капитал для последующего бизне-
са именно на обкрадывании пенсионеров, инвалидов и сирот, которые этой
гуманитарной помощи так и не дождутся. И появятся должным образом заре-
гистрированные мошеннические фирмы в невероятных количествах, и "ки-
дально-отмывочные" банки, и липовые инвестиционные фонды... Чиновники,
которые будут регистрировать все эти организации, создаваемые специально
для обмана и обворовывания населения - позже только разведут руками. Кто
же, дескать, знал, что бизнесмены окажутся либо мошенниками, либо "зап-
рограммированными" банкротами. Вот только личное материальное благосос-
тояние армии питерских чиновников конца XX века почему-то вырастет до
неправдоподобных сказочных масштабов...
Но об этом - речь впереди, а что касается "дела Политковского"... Ле-
том 1853 года в Петербурге наступило лихое времечко: по всем департамен-
там и канцеляриям пошли беспощадные ревизии, следы казнокрадства искали
повсюду, бухгалтеры и казначеи сходили с ума от страха, а сиятельные
коррупционеры, тайные кавалеры "Ордена Меншикова" затаились, как крысы в
норах. Им нужно было переждать очередную кампанию "борьбы с коррупцией"
- и они ее пережили. Осенью 1853 года началась крымская война, доведшая
Россию до полного кризиса... Николай 1, по одной из версий, отравился,
не выдержав позора поражения - поражения, во многом предопределенного
размахом российской коррупции, и, прежде всего, конечно, коррупции сто-
личной, питерской...
Унаследовавший от Николая 1 трон Александр II был царем либеральным,
царем-освободителем. Этот несчастный человек, за которым с упорством па-
раноиков гонялись террористы-народовольцы, сделал многое для России -
отменил крепостное право, инициировал военную, административнополицейс-
кую, судебную реформы... В обществе повеяло демократией и гуманизацией
и, как непременное следствие либерализации - подняла голову коррупция.
Это, к сожалению, вечная проблема: многие неглупые люди считают, что
расцвет оргпреступности и коррупции является своего рода платой, которую
демократическое общество вынуждено платить за удаление от монстра тота-
литаризма. Мысль спорная, безусловно...
Не успев толком еще позабыть железную руку Николая, сиятельные кор-
рупционеры вылезали из нор и оглядывались, а оглядевшись - понимали:
можно, наконец-то можно...
У Александра II был личный друг, граф Адлерберг, а у графа была лю-
бовница Мина Буркова - эта дама широко пользовалась своим положением и
без зазрения совести торговала чинами и наградами. Например, князь Обо-
ленский купил через Буркову себе чин гофмейстера. По всем подрядам, ко-
торые заключались министерством двора, подрядчики обязаны были делиться
с министром, графом Адлербергом. Княгиня Юрьевская, морганатическая суп-
руга Александра II, устраивала по сходной цене карьеры многим чиновни-
кам, она же помогала крупным коммерсантам добиваться концессий на строи-
тельство железных дорог. Брат Александра II, великий князь Николай Нико-
лаевич за хлопоты по предоставлению концессии "своему" человеку, получил
на лапу 200 тысяч рублей. Да и сам царь... Говорят, он отдал крупный за-
каз через министра путей сообщения заводам капиталиста Мальцева с одним
условием - чтобы фабрикант выплачивал ежегодно крупную сумму своей быв-
шей супруге, которая, кстати, была приятельницей императрицы. Любопытно,
что после того, как бомбисты взорвали-таки царя-освободителя и на месте
его гибели было решено воздвигнуть храм Спаса-на-крови, сынок покойного
императора Владимир Александрович использовал строительство собора для
своего личного обогащения, и его "курирование" проекта обошлось госу-
дарственной казне втрое дороже против первоначально представленной сме-
ты.
Ну, а мышки, как известно, смотрят на кошку. И если на верхах твори-
лись такие веселые дела, то более мелким чиновникам просто грешно бы бы-
ло не воровать. В 1864 году скандал грянул не гденибудь, а в святейшем
Синоде. До марта 1864 года при этом заведении существовали два управле-
ния - духовно-учебное и духовно-хозяйственное, каждое из которых имело
особую кассу. 7 марта 1864 года кассы решено было слить в одну, чтобы
ими было легче управлять. При ревизии документов духовноучебного управ-
ления контролер хозяйственного управления Виноградов с удивлением на-
толкнулся на некоторые странные статьи расходов - например от 28 марта:
там значились десять отдельных статей, на которые было потрачены 75 ты-
сяч 931 рубль. Деньги предназначались на строительство различных учебных
заведений духовного ведомства. Однако никаких донесений из тех мест, ку-
да были посланы деньги, не поступило. Хозяйственное управление навело
справки и оказалось, что никто никуда никаких денег не посылал, а рас-
писка приемщика почтового ведомства - грубая фальшивка, ордера, за под-
писью директора - фиктивны...
Казначей Яковлев раскололся на первом же допросе. Из его показаний
вытекало, что директор Иван Гаевский начал брать деньги из казначейства
сразу же после своего вступления в должность директора в 1857 году. И в
результате "назанимал" 46 тысяч рублей, при этом выдавая всякий раз рас-
писку Яковлеву в получении денег. Сам же Яковлев взял всего 30 тысяч,
которые отдал купцу Борову "чтобы пустить в оборот, приобрести значи-
тельную сумму и покрыть недостачу". Интересно, что подельники скрывали
недостаток денег в кассе с трогательной простотой - господин Гаевский
(между прочим, тайный советник) каждый раз при ежемесячных ревизиях брал
себе для счета именно ту пачку, в которой денег недоставало - а он вхо-
дил в ревизорскую группу. Позже, понимая, что казнокрадство может
вскрыться, Гаевский придумал, на что списать украденные деньги. Именно
господин тайный советник дал Яковлеву распоряжение отправить фиктивные
предписания в разные епархии. При этом директор отобрал у казначея свои
