бы не допустил, если бы не понадеялся на темноту, на то, что его не
увидят, - страшно усталое, напряженное и отчаянное, словно он что-то еще
должен сделать, но времени не осталось...
А голос лениво и благодушно рассказывал о жизни, которую мы проживали
вместе с ним, о молодых шалостях и детских забавах, о собутыльниках,
влюбленных женщинах и кабацких битвах ради пустячных почестей - о прошлом,
куда мы смогли бы вмечтать себя.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
На другой день после рыбалки старшая сестра начала новый маневр. Идея
родилась у нее два дня назад, когда она говорила с Макмерфи о том, какой
барыш он получил с рыбалки, и о других его маленьких предприятиях в таком
же роде. За ночь она разработала идею, рассмотрела со всех сторон, решила,
что дело беспроигрышное, и весь следующий день подбрасывала намеки, чтобы
слух возник как бы сам по себе и хорошенько распустился к тому времени,
когда она заговорит об этом прямо.
Она знала: люди устроены так, что раньше или позже непременно
отодвинутся от того, кто дает им больше обычного, от дедов морозов, от
миссионеров, от благотворителей, учреждающих фонды для добрых дел, и
призадумаются: а ему-то какая выгода? Криво улыбнутся, когда молодой
адвокат принесет в местную школу мешочек орехов - перед самыми выборами,
гусь лапчатый, - и скажут друг другу: этому палец в рот не клади.
Она знала: немного надо, чтобы люди призадумались, чего ради,
собственно говоря, Макмерфи тратит столько времени и сил, устраивая
рыбалки, игры в лото, тренируя баскетболистов. С чего это он землю носом
роет, когда все привыкли сидеть смирно, играть в "тысячу" и читать
прошлогодние журналы. С чего этот лесоруб, этот ирландский буян, севший за
азартные игры и драку, повязывает голову платочком, воркует, как
старшеклассница, и битых два часа на потеху всем острым учит Билли Биббита
танцевать, выступая за партнершу. С чего этот жук, этот ярмарочный артист,
этот прожженый игрок, привыкший всю жизнь считать свои шансы, рискует
надолго застрять в сумасшедшем доме, вступив в войну с женщиной, от
которой зависит его свобода.
Чтобы они призадумались, сестра вытащила отчет о финансовых делах
пациентов за последние месяцы: наверно, копалась в записях не один час.
Капитал у всех острых неуклонно таял - кроме одного. У него он рос с
самого дня поступления.
Острые стали шутить с Макмерфи, что руки у него тут, похоже, не
зябнут, - а он не отпирался. И не думал даже. Наоборот, хвастался, что
если проживет в больнице годик, то выйдет отсюда обеспеченным человеком и
уйдет на покой, поселится во Флориде. При нем они тоже смеялись над этим,
но когда его уводили на ЭТ, ТТ или ФТ, когда сестра вызывала его к себе
для нагоняя и на ее застывшую пластмассовую улыбку он отвечал своей
нахально-ленивой, - тогда они не особенно смеялись.
Они спрашивали друг друга, с чего это он такой хлопотун в последнее
время, так колбасится из-за пациентов - то воюет с правилом, что пациенты,
если куда идут, должны ходить терапевтическими группами по восемь человек
("Билли тут опять грозился взрезать себе вены, - сказал он на собрании,
когда спорил против этого правила по восемь. - Так кто из вас, ребята,
хочет к нему в восьмерку, чтобы сделать это терапевтично?"), То подбивает
доктора, который очень сблизился с пациентами после рыбалки, подписать нас
на "Плейбой", "Маггет" и "Мэн" и избавиться от старых номеров "Макколлз",
которые таскал из дома толстолицый по связям с общественностью и складывал
кипами в отделении, а полезные для нас статьи отчеркивал зелеными
чернилами. Макмерфи даже послал петицию кому-то там в Вашингтон, чтобы там
разобрались, почему в государственных больницах до сих пор лечат
лоботомией и электрошоком. Не пойму, говорили друг другу наши, ему-то
какая от этого выгода?
После того как этот вопрос погулял с недельку по отделению, сестра
попыталась перейти в атаку на собрании группы; первый раз она попыталась,
когда на собрании был Макмерфи и он не дал ей даже толком развернуться для
начала (для начала объявила группе, как она удручена и оскорблена развалом
в отделении: до чего мы дошли, оглядитесь вокруг, я вас умоляю; на стенах
вырезки из грязных книжонок, самая настоящая порнография - кстати, она
собиралась предложить в главном корпусе, чтобы там вплотную занялись
г_р_я_з_ь_ю_, принесенной в больницу. Она откинулась в кресле,
приготовилась говорить дальше, указать, кто виноват и в чем, и в молчании,
наступившем после ее угрозы, две-три секунды сидела как на троне, но тут
Макмерфи нарушил все волшебство - он оглушительно захохотал и сказал ей:
конечно, только напомните в главном корпусе, пусть захватят свои
зеркальца, когда пойдут вплотную заниматься), - поэтому в следующий раз
она решила атаковать, когда Макмерфи не будет на собрании.
Ему звонили по междугородному из портленда, и он сидел с одним
санитаром в вестибюле у телефона, дожидаясь повторного звонка. Ближе к
часу мы начали переносить вещи, готовить дневную комнату к собранию, и
маленький санитар спросил сестру, не надо ли сходить за Макмерфи и
Вашингтоном, но она сказала: нет, ничего страшного, пусть ждут - а, кроме
того, кое-кто из наших пациентов, возможно, будет рад случаю обсудить
нашего мистера Рэндла Патрика Макмерфи, когда над ними не тяготеет его
сильная личность.
Собрание началось с того, что стали рассказывать смешные истории про
него и про его выходки, поговорили о том, какой он замечательный малый, а
она сидела тихо, ждала, когда они выпустят пар. А потом стали появляться
вопросы: что с Макмерфи? Чего ради он себя так ведет и такое выкидывает?
Некоторые сомневались: может быть, эта история, как он симулировал драки в
колонии, чтобы его отправили сюда, - вовсе не анекдот и он на самом деле
сумасшедший, а не прикидывается.
Тут старшая сестра улыбнулась и подняла руку.
- Сумасшедший, как лиса, - сказала она. - Вы это хотите сказать?
- В каком смысле? - Спросил Билли. Макмерфи был его ближайшим другом
и героем, и ему не особенно нравилось, что похвала эта - на какой-то
непонятной подкладке. - Что значит "как лиса"?
- Это просто наблюдение, Билли, - любезно ответила сестра. -
Посмотрим, кто сможет объяснить вам мои слова. Вы, мистер Сканлон?
- Она имеет в виду, что мак - малый не промах.
- А кто г-говорил, что н-н-нет! - Чтобы вышибить последнее слово,
Билли ударил кулаком по креслу. - Но мисс Гнусен намекала...
- Нет, Билли, я ни на что не намекала. Я просто заметила, что мистер
Макмерфи не из тех, кто рискует без причины. С этим вы согласны? Правда
ведь, все согласны?
Все молчали.
- И тем не менее, - продолжала она, - он совершает такие поступки,
как будто совсем о себе не думает, будто он мученик или святой. Станет ли
кто-нибудь утверждать, что мистер Макмерфи святой? - Она знала, что
спокойно может улыбаться слушателям и ждать ответа. - Нет, не святой и не
мученик. Вот. Рассмотрим его филантропию в разрезе? - Она вынула из
корзины лист желтой бумаги. - Посмотрим на эти дары, как их, вероятно,
назовут поклонники Макмерфи. Первый дар - ванная комната. Но его ли это
дар? Потерял ли он что-нибудь, забрав ее под казино? С другой стороны,
сколько, по-вашему, он заработал за то короткое время, когда исполнял
обязанности крупье в своем маленьком больничном монте-карло? Сколько вы
проиграли, Юрюс? Вы, мистер Сефелт? Полагаю, вы примерно представляете
себе, сколько каждый из вас проиграл, но знаете ли вы, чему равен его
общий выигрыш, если судить по вкладам в нашу сберегательную кассу? Почти
триста долларов.
Сканлон присвистнул, но остальные продолжали молчать.
- Если вас интересует, у меня тут список его пари, включая те,
которые связаны с попытками вывести из равновесия персонал. Все эти
азартные мероприятия в корне противоречат лечебному процессу, и каждый из
вас, имевших с ним дело, понимал это.
Она снова посмотрела на лист, потом положила его в корзину.
- А недавняя рыбалка? Какую, по-вашему, прибыль получил мистер
Макмерфи от этого предприятия? Насколько мне известно, ему был
предоставлен автомобиль доктора, даже деньги доктора на бензин и,
насколько мне известно, другие льготы - сам же он не истратил ни цента.
Именно как лиса, иначе не скажешь.
Билли хотел перебить, но она подняла руку.
- Билли, поймите меня, пожалуйста: я не осуждаю подобную деятельность
- я просто хочу, чтобы мы не заблуждались относительно его мотивов. Но так
или иначе, мне кажется, нечестно обвинять человека за глаза. Вернемся к
теме нашей вчерашней дискуссии... Что это было? - Она стала листать бумаги
в корзине. - Доктор спайви, вы не помните, что это было?
Доктор вскинул голову.
- Нет... Подождите... Мне кажется...
Она вытащила лист из папки.
- Да, вот. Мистер Сканлон... Его отношение к взрывчатым веществам.
Отлично. Сейчас мы займемся этим, а о мистере Макмерфи побеседуем в другой
раз, когда он будет с нами. И все же, по-моему, вам следует подумать о
том, что сегодня говорилось. Итак, мистер Сканлон...
Позже в тот же день ввосьмером или вдесятером мы собрались перед
дверью нашей лавки, ждали, когда санитар украдет наконец флакон масла для
волос, и некоторые опять завели этот разговор. Они сказали, что вообще-то
не согласны со старшей сестрой, но, черт возьми, кое-что старушка верно
подметила. И все равно, черт возьми, мак все-таки хороший парень... Нет,
правда.
В конце концов Хардинг заговорил напрямик.
- Друзья мои, вы слишком громко протестуете, чтобы поверить в ваш
протест. В глубине своих скупых душонок вы верите, что все сказанное
сегодня о Макмерфи нашим ангелом милосердия совершенно справедливо. Вы
знаете, что она права, и я это знаю. Так зачем отрицать? Будем честны и
отдадим этому человеку должное, вместо того, чтобы втихомолку критиковать
его капиталистические таланты. Так ли уж плохо, что он имеет небольшой
барыш? Каждый раз, когда он стриг нас, мы получали за свои деньги
удовольствие, правда? Он оборотистый малый и не прочь зашибить лишний
доллар. Он не маскирует своих побуждений, правда? Так зачем себя морочить?
Плутовство его самого здорового и честного свойства, и я целиком за него,
так же как за нашу милую старую капиталистическую систему свободного
частного предпринимательства, товарищи, - за него, за его простодушную и
несгибаемую наглость, за святой наш американский флаг, и за линкольновский
мемориал, и за все прочее. Помните "Мэн", Ф.Т. Барнума и четвертое июля
(линкор "Мэн" в 1898 году был подорван в Гаванской бухте. Это стало
поводом к американоиспанской войне, а "Помни "Мэн"!" - Боевым кличем
американцев. _Б_а_р_н_у_м_ Финиас Т. - американский предприниматель в
области зрелищ. Ему принадлежит известный афоризм: каждую минуту на свет
рождается разиня. 4 июля - День Независимости.) Я обязан вступиться за
честь моего друга как коренного звездно-полосатого стопроцентного
американского афериста. Хороший парень. Держи карман шире. Макмерфи
смутился бы буквально до слез, узнай он, какими наивными мотивами мы
объясняем его предприятия. Он воспринял бы это как оскорбление своему
ремеслу. - Хардинг полез в карман за сигаретами, сигарет не нашел, одолжил
одну у Фредриксона, закурил, картинно чиркнув спичкой, и продолжал: -
признаюсь, сначала и я пребывал в заблуждении. Разбил стекло - ого, я
подумал, вот, кажется, человек на самом деле хочет остаться в больнице, не
