верно?
Она выставила улыбку, показывая, как она ему сочувствует.
- Рэндл, резать ничего не пред...
- И вдобавок, - продолжал он, - ну, отхватите вы их, а что толку? У
меня еще пара в тумбочке.
- Еще... Пара?
- Одно большое, док, как бейсбольный мяч.
- Мистер Макмерфи! - Она поняла, что над ней глумятся, и улыбка ее
лопнула, как стекло.
- Да и второе ничего себе, можно сказать, нормального размера.
Он не унимался до самого отбоя. Настроение в палате было праздничное,
как на большой ярмарке, все перешептывались о том, что если девушка
привезет спиртное, мы устроим гулянку. Каждый хотел переглянуться с Билли
и, когда это удавалось, подмигивал ему и улыбался. А когда мы выстроились
за лекарством, подошел Макмерфи и попросил у маленькой сестры с распятием
и родимым пятном штуки две витамина. Она поглядела на него удивленно,
сказала, что не видит причин для отказа и дала ему несколько пилюль
величиной с воробьиное яйцо. Он положил их в карман.
- Вы не собираетесь их принимать? - Спросила она.
- Я? Нет, мне витамины ни к чему. Я взял их для Билли. В последнее
время он что-то осунулся - видно, кровь подкисла.
- Тогда... Почему же вы их не отдаете?
- Отдам, детка, отдам, но я решил подождать до ночи, когда они больше
всего понадобятся.
Он взял Билли за порозовевшую шею и пошел к спальне, по дороге
подмигнув Хардингу, а меня ткнув в бок больщим пальцем; сестра смотрела
ему вслед выпученными глазами и лила воду себе на ногу.
А про Билли вот что надо сказать: хотя на лице у него были морщины, а
в волосах седина, выглядел он мальчишкой - ушастым, конопатым, с заячьими
зубами, мальчишкой из тех, которые носятся босиком по календарям, волоча
по пыли кукан с рыбешками. На самом-то деле он был совсем не такой. Когда
он стоял рядом с другими мужчинами, ты всегда удивлялся, что ростом он не
меньше любого, и не был он ни лопоухим, ни конопатым, если приглядеться, и
зубы у него не торчали, и лет ему было на самом деле за тридцать.
Я только раз слышал от него, сколько ему лет, - по правде сказать,
подслушал, когда он разговаривал с матерью в вестибюле. Плотная, упитанная
дама, она работала там регистраторшей и за несколько месяцев успевала
сменить цвет волос с седого на голубой, потом на черный и снова на белый;
по слухам, соседка старшей сестры и близкая подруга. Каждый раз, когда нас
выводили на воздух, Билли был обязан остановиться перед ее столом и
наклонить к ней покрасневшую щеку, чтобы его чмокнули. Мы стеснялись этого
не меньше, чем сам Билли, и его никто не дразнил, даже Макмерфи.
Однажды днем, давно, не помню когда, нас повели на улицу, но по
дороге мы задержались, сели кто в вестибюле на больших, обитых пластиком
диванах, кто на дворе под двухчасовым солнцем, и один санитар стал звонить
букмекеру, а мать Билли, воспользовавшись случаем, вышла из-за стола,
взяла своего мальчика за руку и уселась с ним на траве неподалеку от меня.
Она сидела выпрямившись, туго обтянутая на сгибе, вытянув перед собой
короткие круглые ноги в чулках, цветом похожих на колбасные шкурки, а
Билли лег рядом, положил ей голову на колени, и она стала щекотать ему ухо
одуванчиком. Билли говорил о том, что надо подыскать жену и поступить
куда-нибудь в колледж. Мать щекотала его и смеялась над этими глупостями.
"Милый, у тебя еще сколько угодно времени. У тебя вся жизнь впереди."
- "Мама, мне т-т-тридцать один год!" Она засмеялаяь и повертела у него в
ухе травинкой. "Милый, похожа я на мать взрослого мужчины?" Она сморщила
нос, раскрыла губы, чмокнула, и я про себя согласился, что она вообще не
похожа на мать. Мне все равно не верилось, что ему тридцать один год, пока
я не подобрался как-то раз к нему поближе и не поглядел год рождения у
него на браслете.
В двенадцать часов ночи, когда гивер, еще один санитар и сестра ушли,
а на дежурство заступил цветной старик мистер Теркл, Макмерфи и Билли уже
поднялись - принимать витамины, решил я. Я вылез из постели, надел халат и
пошел в дневную комнату, где они разговаривали с мистером Терклом.
Хардинг, Сканлон, Сефелт и кое-кто еще тоже вышли. Макмерфи объяснял
мистеру Терклу, как вести себя, когда появится девушка, вернее, напоминал
- похоже было, что все это они уже обсудили заранее, недели две назад.
Макмерфи сказал, что впустить ее надо в окно, а не вести через вестибюль,
там можно налететь на ночного дежурного. А потом отопрем изолятор. Ага,
чем не шалаш для милых? Очень изолированный. ("Б-брось, м-Макмерфи", -
пытался сказать Билли.) И не зажигать свет. Чтобы дежурный не заглянул. И
закрыть двери спальни, чтобы не перебудить бормотунов-хроников. И чтобы
т_и_х_о_ - не будем их беспокоить.
- Да брось, м-м-мак, - сказал Билли.
Голова у мистера Теркла моталась, он клевал носом. Когда Макмерфи
сказал: "Кажется, обо всем условились", - мистер Теркл ответил:
- Нет... Не совсем.
Сидит в своем белом костюме, улыбается, и лысая желтая его голова
плавает на конце шеи, как воздушный шарик на палочке.
- Кончай, Теркл. Внакладе не останешься. Пару бутылок она привезет.
- Уже теплее, - сказал мистер Теркл. Голова у него кренилась и
падала. Похоже было, что он с трудом одолевает сон. Я слышал, что днями он
работал в другом месте, на ипподроме.
Макмерфи обернулся к Билли.
- Билли, мальчик, Теркл набивает себе цену. Сколько ты дашь, чтобы
стать мужчиной?
Пока Билли запинался на первом слове, мистер Теркл помотал головой.
- Не это. Не деньги. Она ведь не только бутылку с собой привезет,
ваша малютка? Ты же не только на бутылку нацелился, так? - Он с ухмылкой
оглядел компанию.
Билли чуть не лопнул, пытаясь выговорить, что только не с кэнди, не с
его девушкой! Макмерфи отвел его в сторону и сказал, чтобы он не
волновался за свою девушку, девушки не убудет: когда Билли освободится,
Теркл, наверно, будет такой пьяный и сонный, что не сможет и морковку
положить в корыто.
Девушка опять опоздала. Все в халатах, мы сидели в дневной комнате и
слушали, как Макмерфи и мистер Теркл рассказывают друг другу армейские
анекдоты, по очереди затягиваясь сигаретой мистера Теркла; курили они
странно - задерживали дым, покуда у них глаза на лоб не вылезали.
Хардинг спросил, что это у них за сигарета, с таким аппетитным
запахом, а мистер Теркл ответил задыхающимся голосом:
- Сигарета как сигарета. Хи-хи. Дать затянуться?
Билли все больше нервничал, боялся, что девушка не приедет, и боялся,
что приедет. Все время спрашивал, почему мы не ложимся, сидим здесь в
темноте и в холоде, как собаки, ждем объедков со стола, а мы ему только
улыбались. Ложиться никто не хотел, и холодно вовсе не было - наоборот,
было спокойно и приятно сидеть в полутьме и слушать, как Макмерфи с
мистером Терклом травят байки. Никто как будто не хотел спать и даже не
волновался, что идет третий час ночи, а девушки все нет. Теркл сказал, что
в отделении темно, она не видит, куда идти и, наверно, поэтому опаздывает;
Макмерфи сказал, что в этом все и дело, и оба стали бегать по коридорам и
зажигать все лампы подряд, хотели даже включить большие будильные лампы в
спальне, но Хардинг сказал им, что тогда мы поднимем из постели остальных
людей и надо будет со всеми делиться. Они согласились и вместо этого
зажгли весь свет в кабинете доктора.
В отделении стало светло, как днем, и тут же в окно постучали.
Макмерфи подбежал к окну и прижался к нему носом, заслонив ладонями глаза
от света. Потом с улыбкой повернулся к нам.
- Пришла и ночь красотой осветила, - сказал он. Потом взял Билли за
руку и подтащил к окну. - Отопри ей, Теркл. Спусти на нее этого бешенного
жеребца.
- Подожди, М-м-Макмерфи, послушай. - Билли упирался, как мул.
- Билли, мальчик, брось свои "Ма-ма-мерфи". Поздно отступать.
Прорвешься. Слушай, спорим на пять долларов, что ты ее укатаешь, - идет?
Отпирай окно, Теркл.
В темноте стояли две девушки - кэнди и та, которая не приехала на
рыбалку.
- Сила! - Сказал Теркл, помогая им влезть. - На всех хватит.
Мы бросились на помощь: чтобы перелезть через подоконник, им пришлось
задрать узкие юбки до самых бедер.
Кэнди сказала:
- Макмерфи, черт такой! - И так принялась его обнимать, что чуть не
разбила обе бутылки, которые держала за горлышки.
Ее порядком качало, и волосы, собранные на макушке, все время
распадались. На рыбалке они у нее были закручены на затылке, и это ей
больше шло. Она показала бутылкой на вторую девушку, как раз влезавшую в
окно.
- И сэнди со мной. Взяла и бросила своего маньяка из бивертона - вот
ненормальная, а?
Девушка влезла в окно и поцеловала Макмерфи.
- Привет, мак. Извини, что в прошлый раз не приехала. Но с этим -
все. Сколько можно терпеть его шутки - то белые мыши в наволочке, то черви
в банке с кремом, то лягушка в лифчике. - Она мотнула головой и покачала
перед собой ладонью в воздухе, словно стирала воспоминания о бывшем муже,
любителе живности. - Господи, что за маньяк.
Обе были в юбках, свитерах и нейлоновых чулках, без туфель, обе
разрумянились и обе хихикали.
- Приходилось спрашивать дорогу, - объяснила кэнди, - в каждом баре.
Сэнди озиралась, широко раскрыв глаза.
- Ой, кэнди, куда мы попали? Это правда? Неужели мы в больнице? Дела!
Она была крупнее кэнди, лет на пять старше и соорудила из своих
каштановых волос модный узел на затылке, но волосы не держались, падали
прядями вдоль упитанных сливочных щек, и похожа она была на скотницу,
которая хочет сойти за светскую даму. Плечи, грудь и бедра у нее были
слишком широкие, а улыбка слишком открытая и простоватая, чтобы назвать ее
красавицей, но она была миловидной, она была здоровой, и на одном пальце у
нее висела четырехлитровая бутыль красного вина, качалась возле ноги, как
сумка.
- Кэнди, кэнди, почему, почему, почему с нами случаются такие дикие
истории? - Она еще раз повернулась кругом и замерла, расставив босые ноги
и хихикая.
- Эти истории не случаются, - торжественно сказал ей Хардинг. -
Такими историями ты грезишь по ночам, когда лежишь без сна, а потом
боишься рассказать их своему психиатру. Вас тут на самом деле нет. Вина
этого нет, _н_и_ч_е_г_о_ этого не существует. А теперь пойдем отсюда.
- Здравствуй, Билли, - сказала кэнди.
- Вот так штучка, - сказал Теркл. Кэнди неловко протянула Билли одну
бутылку.
- Я привезла тебе гостинец.
- Это не истории, а грезы специально для психотерапевта! - Сказал
Хардинг.
- Мама! - Сказала девушка сэнди. - Вот так влипли!
- Тссс, - сказал Сканлон и оглядел их, насупясь. - Не кричите так,
разбудите остальных паразитов.
- Ну и что, жадина? - Сэнди хихикнула и опять начала озираться... -
Боишься, что на всех мало будет?
- Сэнди, так и знал, что привезешь этот дешевый порвейн.
- Ух ты! - Она перестала поворачиваться и смотрела на меня. - Кэнди,
а этот каков! Прямо людоед!
Мистер Теркл сказал:
- Сила! - И запер сетку.
А сэнди еще раз сказала:
- Ух ты!
Мы все сбились в кучку посреди дневной комнаты, смущенно топтались
друг возле друга, говорили какую-то ерунду - не знали, что делать дальше,
никогда в таком положении не были, и эта смущенная, взволнованная,
суматошная болтовня, и смех, и топтание продолжались бы неизвестно
сколько, но тут во входной двери звучно щелкнул замок, и все вздрогнули,
словно сработала электрическая сигнализация.
- Господи боже мой, - сказал мистер Теркл и хлопнул себя по лысой
