как называется, джиу-джитсу, да?
- Это называется жизненный опыт. Ну, и некоторая наглость. Кото-
рую также называют вторым счастьем. Те, кому с первым не повезло.
Впрочем, этих юношей я бы серьёзными противниками не назвал. Силы с
такими не нужно, только некоторое знание механики. Ты бы и сам, между
прочим, мог бы отмахаться. Держали-то они тебя по-идиотски, вырваться
из таких захватов как нечего делать.
- Ага, отмахаешься от них, - пацан взглянул на меня точно на
скорбного умом. - Всё равно поймают, против них рыпнешься, так Дюха
всю свою контору подымет. Никуда от них не денешься, отловят как лягу-
шонка. И начнётся... Они же не просто отлупят, они мучить будут
по-всякому.
- А сегодня чего к тебе прискреблись? - участливо спросил я.
- Да так. Думали деньгу сшибить, а у меня только мелочь была, на
мороженное.
- Кстати, об этом-то я и забыл, - хлопнул я себя по лбу. - Рано-
вато мы с тобой их отпустили.
- Это вы их отпустили, - уточнил мальчишка, осторожно изучая меня
зеленоватыми, в светлых искорках глазами. - А они, Вовец с Шиблой, мне
ещё припомнят. Теперь по ихней улице вечером и не пройдёшь, - вздохнул
он.
- Да, понимаю. Осложнения во внешней политике, - кивнул я, попра-
вив сбившийся ремень сумки. - Трудно жить, когда всё время боишься. Я
вот раньше тоже боялся.
- А потом?
- А потом надоело. Потому что накопился некоторый жизненный опыт.
Ну да ладно, что мы всё о грустном? Тебя как звать-то?
- Димка, - охотно сообщил пацан. - А вас? Что-то я вас не помню,
вы с лесопилки, да?
- Я вообще не здешний, - пришлось отрекомендоваться и мне. - Про-
ездом у вас в городе, завтра вон Заозёрским поездом убываю. А зовут
меня Алексей Юрьевич. Но лучше - просто Лёша.
Что-то дёрнулось в Димкином лице, он как бы случайно отступил от
меня на шаг и, судорожно глотнув, спросил:
- Это вы, наверное, у дяди Феди остановились, на Старопетровской,
да?
- Так точно, - улыбнулся я. - Быстро у вас тут новости расходят-
ся.
И тут случилось то, что никоим образом не вписывалось в ситуацию.
Доверчивый мальчик Дима вдруг выпрямился, плюнул мне под ноги и, отп-
рыгнув точно ошпаренный заяц, бросился от меня наутёк.
А я замер соляным столбом, тупо глядя на расползающийся по ботин-
ку плевок. Интересно девки пляшут!
Впрочем, торчать на месте я не собирался. Догоню пацана - вот
тогда и разберусь в причинах и следствиях.
Он не придумал ничего лучшего, как ломиться напрямую к забору,
через кусты. Как знать, может, Димка и удрал бы от радиомонтажника Лё-
хи, но у поручика Бурьянова как-никак спецподготовка, Плюс к тому же
некоторый жизненный опыт.
- И ведь чуть штаны не порвал, - деланно сокрушался я, снимая па-
цана с забора. - Помимо Шиблы, добавилось бы неприятностей и от мамы.
- И локоть вон ободрал, - добавил я, разглядывая пламенеющую царапину.
- Да ещё и занозу схватил.
Легконько сдавив левой рукой мальчишкин локоть, я подцепил ногтя-
ми едва заметную в загорелой коже щепку и резко выдернул.
- Не трогайте меня, - отчаянно прошипел Димка. Интонации у него
были точь-в-точь такие же, как и несколькими минутами раньше, когда он
вяло трепыхался в лапах Шиблы с Вовцом.
- Да я тебя и не трогаю, - удивился я. - Скорее уж наоборот. Но
тебе не кажется, что наш разговор закончился как-то странно? Надо бы
внести ясность, а?
Мальчишка угрюмо молчал.
- Ни с того ни с сего людям под ноги не плюют, - продолжал я, по-
немногу теряя спокойствие. - А если плюёшься, сделай милость, скажи за
что. Иначе не по-мужски выходит. Трусливо это, знаешь ли, смотрится.
- Вы и сами знаете, - буркнул вдруг мальчишка. - Вы же притворяе-
тесь всё, а на самом деле знаете.
- Чего это я знаю? Причины твоих поступков на лбу у тебя, между
прочим, не написаны.
- Не врите, вы знаете. Вы же специально сюда приехали, чтобы Миш-
ку заловить.
Ах, Мишку! Картина начала проясняться.
- Какого ещё Мишку? - сделал я, как и положено, круглые глаза.
- А такого! - выкрикнул пацан. - Званцева! Он же из-за вас в по-
лиции сейчас сидит, и все про это знают!
- Ну ладно, - вздохнул я. - Раз уж все знают, в кошки-мышки иг-
рать не будем. - Мишка, он что, друг твой?
- Ага, - сумрачно кивнул Димка. - Самый лучший.
- Вот так оно и получается, - вздохнул я. - Сперва вроде как за-
щитил, обидчикам твоим по соплям надавал, а потом выяснилось, что дру-
га задержал. И значит, слюной мне под ноги. Ты вот только скажи, бе-
жал-то зачем? Испугался?
Мальчишка молча кивнул.
- Конечно, мы там, в УЗВ, такие страшные, мы пятиклассников ва-
рим, а шестиклассников жарим. Чего боялся? Что тоже арестую?
- Не-а, - мотнул Димка головой. - Что по ушам надаёте.
- Нужны мне твои немытые уши, - только и осталось что горько ус-
мехнуться. - Я тебя в общем-то понимаю. Вроде как за друга вступился.
Только вот и ты пойми - я на службе, мне дали приказ - обязан выпол-
нять. А что касается Мишки, то ему ещё повезло, что вовремя на него
вышли. Потом всё было бы гораздо хуже. Заметь, для него хуже.
- Я вам не верю, - выдавил Димка, отстраняясь от меня. - Это вы
меня просто успокаиваете. А на самом деле...
- Что - на самом деле?
- А... - не ответив, пацан нырнул мне под руку и одним прыжком
преодолел забор. На сей раз ему удалось не зацепиться штанами.
- Инквизитор! - раздалось той стороны, и сейчас же послышалась
быстрая, с каждой секундой утихающая дробь - кедами об асфальт.
Можно было бы и сейчас догнать его, но зачем? И так всё ясно. Я в
любом случае оставался при своём плевке.
И всё-таки я вернулся в парк, и даже попробовал углубиться в
творческие искания художника Черницкого, вкупе с его же, художника,
интимными проблемами. Назло всему: и опостылевшей жаре, и недавним
приключениям, а главное - самому себе.
Но воли моей хватило лишь на три с половиной страницы, после чего
я обессиленно захлопнул книгу, убрал её в сумку и поднялся со скамей-
ки. Сидеть в тени не получилось, походить, что ли, по жаре? Подумать.
Очень способствует и настроению, и пищеварению.
С последним было всё в порядке - то есть желудок спал, ни в чём
не нуждаясь, даже пить и то не хотелось. А настроение... Я не понимал,
что творится. Такое чувство, словно дерьма наелся. И зачем я опять оп-
равдываюсь? Вчера - перед Никитичем, сейчас - перед сопливым мальчиш-
кой. Вообще уже ни в какие ворота не лезет. Словно я в чём-то виноват.
Осталось только додумать, в чём именно. В том, что я офицер УЗВ? Что
выполнил приказ?
И хотя, если разобраться, официально никто мне не приказывал, а
только попросили - разницы ни малейшей. А даже будь у меня официальная
бумага, за получение коей пришлось бы расписаться в пухлой канцелярс-
кой книге - что бы это изменило? В конце концов, так можно дойти и до
насмешек над присягой. Но ведь не пустой же она звук! Интересная бы
жизнь получилась, если каждый выполнял бы лишь то, что ему нравится.
Сперва - пьянящая какими-то невообразимыми перспективами вольница, а
после - кровавое безобразие в масштабах страны. Кончиться это могло бы
или плохо, или очень плохо. Например, правлением сатанистов. "Потаён-
ная дорога" в качестве предписанной идеологии, кто недоволен - на ба-
зальтовый камень жертвенника, а нам, христианам - снова в катакомбы, и
оттуда видеть, как взрывают храмы, жгут иконы и богослужебные книги.
Да и не отсидеться в катакомбах, не укрыться на лесных хуторах - не та
эпоха. Широким потоком бы кто в восточные трудовые лагеря, а кто - в
подвалы, к умелым костоломам. Они же, в отличие от нас, цацкаться не
будут. Зачем психологические тонкости допроса, когда быстрее и надёж-
нее - электроток, щипцы, паяльник?
А ведь сие - не такая уж и фантазия, рвутся они к власти, рвутся!
Уж я-то насмотрелся этой сволочи - и Рыцарей Тьмы, и Слуг Неназываемо-
го, и Солдат Третьей Силы... Да оно и понятно, приближается время Ан-
тихриста, значит, тёмные активизируются. Магическое их искусство, к
сожалению, растёт, деньги по каким-то невероятным каналам к ним текут,
а ложи - те по большей части так законспирированы, что лишь изредка
удаётся нам ухватить хоть какую-то зацепку. Рыцари Тьмы, если всерьёз
посмотреть, лишь верхушка айсберга, а в глубине такое, о чём и думать
не хочется.
В любой момент этот чудовищный гнойник может прорваться, выплес-
нется наружу скопившаяся энергия разрушения, пойдёт, сметая всё на
своём пути, безумная волна.
Правда, пока мы ещё сдерживаем напор тьмы, но с каким трудом! В
Управлении на сей счёт не заблуждаются. Начальник мой, Сан Михалыч,
так и вовсе однажды проскрипел - мы, мол, не более чем ряды колючей
проволоки. А прут на нас - танки.
И значит, вместо того, чтобы молча встать на пути бесовского нас-
тупления, я буду заниматься душевным онанизмом? Правильно ли я аресто-
вал мальчика Мишу, или всё-таки я "инквизитор"? Да ёлкин корень (под-
цепил же вот у Никитича!), все подобные мысли - попросту очередное ис-
кушение. Прилог, которому я позволил разрастись до сочетания. Так ведь
и до пленения недалеко!
Я, понятное дело, мысленно стал возносить молитву Иисусову, но
успокоение почему-то не приходило. Шагая по не слишком людным дорожкам
парка, я, наверное, со стороны смахивал на полоумного типа, который
потерял копейку и теперь вот старается, ищет её где светлее.
А вспомнился мне зачем-то дурацкий сон, покрытый слоем блестящих
мух собачий язык. Только вот что же она такое говорила? Нет, какая-то
заслонка стояла в мозгу, какая-то нехорошая муть. Может, банальный
тепловой удар? Да вряд ли, не так уж я хлипок. Не как в детстве, когда
что ни лето, хоть раз да случалось. И мама суетилась так, будто ещё
немного - и дело кончится сперва больницей, а после и моргом.
Ну, это неудивительно. Мать есть мать. Даже такая редкостная
стерва, как Вера Матвеевна Званцева. Чисто академический интерес - а
сколько она хотела мне вчера всучить за молчание? Тётка-то патологи-
чески скуповата. Впрочем, ради Мишки даже она отдала бы всё, что успе-
ла хапнуть благодаря его гадательным способностям.
Ну почему так получается - не у какой-то злобной карги эти спо-
собности прорезались, а у белобрысого Мишки, нормального пацана, ни
сном ни духом не помышлявшего, какой подарочек готовит ему судьба?
Хотя зачем валить на судьбу? Промысел на то и промысел, что мы
понять его чаще всего не можем. Видим лишь маленький пятачок дороги,
выхваченный из мрака фонариком нашего разума. А что было, и что будет,
и зачем - до этих далей нам не дотянуться. Остаётся лишь верить - в
конечном счёте Мишке будет лучше.
Я, правда, упорно не мог понять, чем это ему будет лучше. Сомни-
тельно, чтобы предстоящие тяготы сделали его добрее и чище. Что поро-
дят в детском сердце белые стены следственного изолятора? Мы же не по-
лиция, у нас подростковых СИЗО нету. Будет в общей камере торчать сре-
ди взрослых мужиков. Да к тому же не простых мужиков - нет, наши подс-
ледственные по большей части взяты не случайно. Чего Мишка нахватается
в общении с опытными оккультистами, нетрудно предположить.
А допросы майора Серёгина чего стоят! Мне как-то вспомнился раз-
говор в дежурке, прошлой зимой. Чайку тогда согрели, Генка Черкасов из
отдела информации пряников принёс. А Серёгин со смаком рассказывал о
том, как давеча выдрал своего младшего, Данилку. Не помню уж, в чём
провинился восьмилетний Данилка, но сально поблёскивающие майорские
глазки запомнились надолго. Я тогда, кажется, извинился и вышел, вроде
как пора составлять запрос на Маслакова, для компьютерного поиска. И
потом уже старался без особой нужды с Серёгиным чаёк не пить.
Нет, конечно, майор не посмеет использовать свой педагогический
