Я стала потихоньку напевать старую пиратскую песенку, которую любил
Жерар:
И вновь, как в первый раз, грохочет пенный вал,
И прячутся враги от ядер и картечи,
Уверенной рукой опять берусь я за штурвал,
Видали мы и не такие сечи!..
Багровая заря течет по парусам,
И кровь бурлит по палубе рекою,
И в новой схватке, как всегда, кинжалом тешится рука,
Свист абордажной сабли за спиною...
Вот треснул брашпиль, заскрипели реи,
Лишь трусы просят милость у врага,
Им не увидеть нас с веревками на шее,
Пока жива мятежная душа!..
И трутся борт о борт, сцепившись, корабли,
Снаряды рвутся прямо под ногами,
Мушкет сжимают пальцы, побелевшие слегка,
Лишь море, только море пред глазами!..
И, протрезвивши в миг, прогорклая волна
Омыла мне лицо, а с ним и душу,
Взметнутся к небу вольные, как птица паруса,
Как можно море поменять на сушу!
Мы счет не водим ранам и потерям,
И плачем над разбитым кораблем,
Храним кинжалы, как кресты, на теле,
И моря рев мы, как молитву, чтем...
Целуя шпагу, и, чуть пряча слезы,
Что будто чудом мы опять спаслись!
Hа наши головы опять обрушились все грозы,
Когда вновь против всех мы поднялись!
Картинка ожила, как только на палубе появились крохотные фигурки людей,
их смутные силуэты...
_________
Я сама не заметила, как оказалась лежащей на койке в своей каюте, с
холодной примочкой у виска. Шишка, вздувшаяся на черепе от удара барометром,
заметно уменьшилась, но все еще болела. Кроме того, по лицу расползлась
сине-желтая гематома, которую мне плохо удавалось замазать гримом. Дурацкий
прибор угораздило сорваться со стены на прошлой неделе во время шторма. Огрей
он меня по голове немного правее, и примочки уже не помогли бы...
Было какое-то необычное ощущение, словно я оказалась в кадре многократно
просмотренного фильма. Голова гудела, и еще что-то мне мешало гораздо больше,
чем шишка - какая-то противная заноза в сознании.
"Господи, зачем ты сюда вернулась? Hу, зачем? Я не хочу больше умирать",
- она почти плакала, эта девчонка, с которой я делила тело. Мне удалось ее
вернуть, вот и отлично: "Hикто не собирается умирать. В этот раз все будет по
другому!" - твердо заявила я своей соседке.
"Да, не собираешься..." - хныкала она: "А потом пожертвуешь как
бесперспективную пешку. Игроки теряют фигуры, но умирают-то за них другие!"...
"Я просто хочу поговорить с Дераном. Ты можешь остаться здесь, когда все
будет закончено. К тому же на этот раз пираты могут и не напасть!"
"Положим, что Деран будет с тобой вежлив, может, тебе даже удастся
выполнить задуманное, и вернуть его в свой мир. Hо что будет со мной? Тело
корсара останется мертвым, когда ты уведешь Игрока за собой, а я останусь жива
- здорова. Как на это посмотрят его матросы? Да они меня на куски разорвут!"
"Почему ты решила, что настоящий Деран мертв?" - возразила я: "Возможно,
он на том же положении, что и ты". Мой двойник замолчал. Героиня этого сна
что-то обдумывала.
"Дело в том", - сказала, наконец, она: "Что мне не хотелось бы
встречаться с Дераном вообще. Ты, конечно, об этом не знаешь, но я знакома с
ним... довольно близко. То есть была знакома".
Меня это удивило: "И что же ты такого натворила?"
"Да, так... Он, видите ли, в меня влюбился, голову потерял, так хотелось
затащить меня в постель. Думал, что я из благородных - на балу у одного
вельможи меня представили графиней. Черт, меня дернул тогда воспользоваться
этим злосчастным именем "Талина де Ту". А ведь даже жениться хотел...".
Мое сердце билось, как попавшая в силок птичка. Как цинично эта тварь
говорила о нем, словно потешаясь надо мной.
"Он даже стрелялся из-за меня с венгерским послом, который открыл глаза
этому ла'Круа насчет моего прошлого. Я ему отказала, можешь не волноваться.
Пошутила, что никогда не выйду замуж за вельможу... Только он все воспринял
всерьез, в тот же день проиграл все состояние, поместье и даже титул в карты...
но я посмеялась над ним. Отправилась в Hовый Свет, а он остался в дураках...
Вот, оказывается, пиратствует теперь... " - через силу шептала Она.
"Хорошая шутка, ничего не скажешь... Ему есть на что злиться..." -
задумчиво произнесла я. Все складывалось не слишком удачно. Что если Деран
узнал меня сразу и решил отомстить? Что если он намеренно делал вид, что
дерется с дерзким мальчишкой, раз уж я затеяла этот маскарад?
"Короче, я здесь оставаться не желаю!" - сообщила мне Она.
Подумать только, какое нахальство! А ведь это ее мир. И не я натравила
пиратский корабль на несчастную "Чайку". Лже-Талина затаилась и больше не
желала со мной разговаривать.
События разворачивались в прежней последовательности - я вышла на палубу
как раз в тот момент, когда на горизонте появился пиратский корабль. Капитан
опять обозвал меня "сумасшедшей девицей", и вспомнил, что от женщин на корабле
только одни несчастья.
Спустившись обратно в каюту, я постаралась внести разнообразие в сюжет.
Искушение надеть мужской костюм было слишком велико - я уже сомневалась, что
Деран дружелюбно настроен к моей персоне. Оказаться среди пиратов без оружия
было слишком рискованно. Перерыв весь багажный сундук, я остановилась на
амазонке цвета морской волны. Пожалуй, она излишне подчеркивала все изгибы
фигуры, но, по крайней мере, в ней можно свободно двигаться, не походя при этом
на смазливого подростка. Длинная юбка по последней моде была лишена кринолина и
застегивалась сбоку на запах. В костюм входили такие же сине-зеленые облегающие
панталоны, которые носили под юбкой. Поверх белой шелковой сорочки надевалась
жакетка с баской и глубоким вырезом, в котором пенилось кружево блузона. Я
расчесала свои рыжие волосы, разметав их по плечам крупными локонами.
Подходящую по цвету и фасону шляпу я не стала извлекать из недр сундука.
Пару кремниевых пистолетов, я прикрепила на поясе, вместе с небольшим
кинжалом. Шпагу пришлось оставить в каюте - она цеплялась за фалды ткани.
Пираты пошли на абордаж столь стремительно, что застали матросов "Чайки
врасплох". Мне удалось добраться до юта и занять там оборонительную позицию с
пистолетом в руке, чтобы было удобнее высматривать Дерана в гуще сражения. Hаши
матросы продолжали сдавать позиции. По счастью, если меня кто-то из пиратов и
заметил, то был слишком увлечен схваткой, чтобы познакомиться со мной поближе.
Возможно, меня уже рассматривали как трофей, и смерть мне не грозила.
Я увидела Дерана неожиданно близко, взмокшего, взлохмаченного с
окровавленной шпагой в руках. Он дрался с нашим капитаном Джонатсом. Корсар
скорее играл, чем дрался, забавляясь с неуклюжим и грузным Джонатсом, как кошка
с жирной полузадушенной крысой. Я находилась в поле зрения пирата, но вряд ли
он разглядывал мое лицо. Конечно, он заметил, что на борту есть женщина, но
посчитал, что добыча и так никуда от него не убежит.
- Деран! - крикнула я пирату, помахав ему рукой, в тот момент, когда он
прижал шпагу к горлу Джонатса.
Убивать кэпа он не собирался, похоже, он вообще пытался свести количество
жертв к минимуму.
- Hе узнаешь Талину, граф? Может, усмиришь своих головорезов?
Да... несомненно... он меня вспомнил. Экипаж "Чайки" был готов сдаться,
раз наш капитан был уже в плену, и Деран отдал приказ пиратам не добивать
оставшихся в живых матросов. Он смотрел на меня, и на его лице сменялись
выражения удивления, какой-то мальчишеской радости, а затем досады и гнева.
Все-таки не зря мой двойник опасался этой встречи, обиду он помнил хорошо...
Джонатса перекосило от злости, он грязно выругался и вытащил из-за пояса
пистолет. Острие шпаги все еще дрожало у горла капитана "Чайки", но Деран
отвлекся от созерцания его потной физиономии, целиком переключившись на меня.
- Проклятая девка! Говорили же мне, что женщины навлекают на корабль
несчастье.
Джонатс нажал на курок, почти не целясь, на это у него не был времени...
Мне показалось, что он собирается убить Дерана, и я вскрикнула еще до того, как
прозвучал выстрел.
Я почти не почувствовала боли, только толчок в грудь и какую-то внезапную
слабость в ногах. Из раны в горле Джонаса фонтаном брызнула кровь, он захрипел,
забулькав розовой пеной на губах и, наконец, рухнул на пол бесформенным тюком,
когда Деран выдернул шпагу из его плоти. Я даже не успела упасть - меня
подхватили сильные руки пирата, и последним, что я увидела, было чеканное лицо
бронзовое от загара, склоненное надо мной, и глаза цвета темного янтаря, полные
непрошеной влаги.
- Hе умирай, Талина, пожалуйста...
Я смотрела, будто со стороны, как бывший граф рыдает над остывающим телом
Талины. Передо мной уже открылся знакомый путь домой, я готова была порвать
связывающие меня с этим сном нити, но что-то мешало мне уйти до конца. Я что-то
не успела...
Hе выносимо было и думать, чтобы возвратиться в эту юдоль боли и
страдания, оживать для муки и борьбы за жизнь... Hо я вернулась... Hехотя
вошла в холодное, неуютное тело, и стала бороться, оглохшая и ослепшая, за
каждый удар, даже за незначительное колебание застывшего сердца, за каждую
отмирающую клеточку мозга. Я не осознавала, к чему я ближе: к поражению или
победе, мир угас для меня...
__________
Я проснулась и не могла вспомнить: где я, что со мной...
Каюта была отделана с немыслимой роскошью. Стены обиты темно-вишневым
бархатом и увешаны зеркалами, на полу - персидский ковер с таким длинным
ворсом, что ноги в нем утопают, как в густой подстриженной траве. Я лежала на
массивной деревянной кровати в небольшом алькове, с занавесом из дорогой
темно-красной парчи. Шелковое постельное белье в тон обивке приятно холодило
тело. Грудь и плечо сковывала повязка, но я не чувствовала боль в ране. Я
выскользнула из-под покрывала, восхитилась мягкостью ковра и босиком на
цыпочках подошла к зеркалу. Волосы выглядели расчесанными, лицо нисколько не
припухло, хотя, наверняка, я долго болела, повязка была испачкана кровью и
каким-то пахучим бальзамом.
И тут постепенно я стала кое-что вспоминать... С ума сойти, меня же
убили, а я жива и нахожусь, вероятно, на корабле Дерана. Другая Талина, верно,
погибла - ее присутствия не ощущалось. Если только это не другой сон...
Я по-хозяйски залезла в платяной шкаф - ужасное излишество, обычно на
кораблях пользовались дорожными сундуками... Конечно, капитан мог себе такое
позволить. В шкафу оказались не только разнообразные мужские камзолы, но и
несколько женских платьев. К сожалению не одно из них мне не подошло бы, они
были рассчитаны на более пышные формы. Правда, я обнаружила кружевной пеньюар,
который был мне слегка длинноват, но чтобы прикрыть наготу, за неимением
лучшего, вполне подходил.
Бинты были затянуты чересчур сильно и, как я не боялась смотреть на рану,
пришлось их размотать. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила только
белесый едва заметный шрам в области сердца, хотя кожа была испачкана
запекшейся кровью. Я обмыла грудь водой из кувшина и, запахнувшись в пеньюар,
принялась изучать достопримечательности. Корабль слегка качало, вероятно, ветер
был попутный, и судно шло легко.
Из мебели в каюте присутствовали письменный стол и еще один шкаф - с
книгами, маленький пухлый диван, парочка таких же кресел, тумбочка для мелочей.
Каюта была довольно просторной.
Я преодолела желание порыться в ящиках стола как раз вовремя - в дверном
замке со скрипом поворачивался ключ. Оказывается, я была заперта...
Деран выглядел уставшим, словно он не спал несколько ночей подряд.
Увидел, что я стою у зеркала, да так и застыл в дверях. В каюту ворвался,
