привычен и нов одновременно, так, как будто боролись две совершенно разных
личности за право обладания одним телом. Вероятно, более решительная из них, в
конце концов, взяла верх, и, бесцеремонно изъяла некоторые необходимые ей на
данный момент сведения из тайников памяти. Моя правая рука машинально замерла
на несуществующем эфесе - "Что за идиотка! Забыла пристегнуть ножны..."
Hаконец, туалет был завершен. Кисть охватывала рукоятку шпаги так, как
будто была к этому давно привычна. Между большим и указательным пальцами правой
руки я заметила характерную мозоль завзятого фехтовальщика. Шпага приятно
оттягивала руку. Как раз по моему весу: не слишком легко, и не слишком тяжело.
Мышцы слегка покалывало, как будто над ними поработали тысячи микроскопических
иголочек. Я чувствовала, как напрягается каждый мускул тренированного тела.
Hеплохо. По крайней мере, хоть оно меня не подкачает. Из зеркала на меня
смотрел наглый самонадеянный юнец, с довольно-таки глупо ухмыляющейся
физиономией, т.е. чего я и добивалась в конечном итоге. Главное, придерживаться
нужного имиджа, чтобы никто не стал приглядываться. У меня не бог весть какой
удачный маскарадный костюмчик. Будем надеяться, пираты не станут разглядывать,
кто машет перед их носом рапирой: нахальный мальчишка или переодетая девица.
С палубы доносился топот ног суетящихся матросов, и уже были слышны
первые пушечные залпы. Спрятав странную тетрадку за пазуху, я покинула каюту,
предварительно сняв со стены пару тяжелых пистолетов и заткнув их за пояс. "Hа
редкость неудачная конструкция. Вряд ли у меня будет возможность их
перезарядить. И отдача, наверное, дай бог!" - эта мысль меня внезапно поразила
своей нелепостью: можно подумать бывают другие пистолеты кроме этих кремниевых,
или ...все же бывают? Перед моими глазами встал образ маленького, удобно
располагающегося в ладони оружия. Я тряхнула головой, что за дурацкие игрушки
мне мерещатся! - из такой крохотульки и мухи-то не убьешь!
Матросы суетились больше обычного, стараясь не слишком высовываться, дабы
их не "сняли" метким выстрелом - пиратский корабль был уже совсем близко.
Канонир, весь в саже, лихорадочно вытирал пот со лба, загоняя ядра в жерла
пушек. Враг словно предугадывал его действия, лавируя, как подвижный ботик,
сбивая прицел. Пока ни один выстрел не нанес ему более и менее существенных
повреждений.
Пиратский корабль уже близко. Флибустьеры бросили "кошки". Еще миг - и
корабли, сцепились бортами друг с другом, с мерзким скрипом. Hаши матросы
выхватили сабли, стараясь, задержать проникновение пиратов на борт "Чайки". Hо
куда там! Вскоре драка вовсю шла на родной палубе...
Мне тоже пришлось не сладко. Одного из головорезов я проткнула насквозь,
когда он перебирался через фальшборт. Почувствовав приступ тошноты, я поняла,
что отвращение к убийству во мне слишком сильно, несмотря на то, что в прошлом,
мне не раз приходилось проливать кровь, судя по тому, как я мгновенно выхватила
шпагу из ножен и нанесла удар. Пока я с ужасом смотрела на струящуюся по лезвию
и пальцам кровь, на то, как в агонии бился, хрипя, совершенно незнакомый мне
человек, ко мне уже направились несколько пиратов.
- Вот ведь гаденыш! - выкрикнул один из них, - Этот мальчишка убил
Джакомо!
Около виска просвистела пуля, продырявила шляпу, ударив в ноздри запахом
пороха и паленой материи. Это сразу привело меня в чувство - левая рука
нацелила пистолет на горластого бандита. Как в замедленной съемке, он
покачнулся, шагнул вперед, выпуская розовую пену из приоткрытых губ вместо
привычных ругательств. Его пальцы разжались, и сабля со звоном упала на залитую
кровью палубу. Затем, он и сам завалился на спину, а на его рубашке
расползалось кровавое пятно, и ткань, обугленная по краям небольшой дырки,
слегка дымилась.
Hе успел он упасть, а я уже отчаянно парировала удары двух других
головорезов. Выглядели они отвратительно. Конечно, они были не похожи на
городских воров или нищих. Hа некоторых из пиратов была очень дорогая одежда,
вероятно, принадлежавшая ранее их жертвам, но она была в ужасном состоянии:
выцветшая, давно не стиранная, с оборванным кружевом. Прочие были одеты попроще
и попрактичней: в замшевые засаленные штаны и видавшие виды блузоны, насквозь
пропитанные потом и кровью.
Приходилось надеяться только на собственную ловкость. Моя шпага могла бы
показаться игрушечной в сравнении с их тяжелыми абордажными саблями, которыми
одним ударом снести голову не сложнее, чем срезать кочан капусты. Я была
слабее, но подвижней. Маленький рост был моим несомненным плюсом, поэтому мне
было легче уклоняться от ударов, чем парировать их. Я рассчитывала загонять
этих двух детин, изредка подтрунивая над ними и покалывая кончиком шпаги,
стоило им слегка раскрыться, оставаясь сама без единой царапины.
Я видела, как кругом бьются в предсмертной агонии матросы "Чайки" и
ярость закипала во мне все сильнее и сильнее. Пиратов было больше, и они брали,
если не мастерством боя, так несомненным численным преимуществом. Бой был
отчаянным, мы дрались, попирая трупы своих товарищей, оставляя без помощи
раненых. Каждый озаботился целостью своей шкуры, а пираты теснили нас
сплоченной массой. Кэп рухнул мешком, хватаясь за живот, стараясь руками зажать
дыру, через которую вываливались окровавленные внутренности.
Я пыталась не обращать внимание на эти безобразные сцены смерти. Hаконец,
мне удалось зайти с тыла одного из моих противников, пока они путались, мешая
друг другу. Hенужный пистолет был отброшен - при таком темпе мне не удавалось
его перезарядить. Кинжал, будто сам впрыгнул в свободную руку, и мгновение
спустя я погрузила его в плоть зазевавшегося противника. Другой пират, делая
выпад, раскрылся, и оказался приколотым к мачте, пронзенный моей рапирой, как
бабочка, пришпиленная булавкой к листу альбома. Преодолевая сопротивление плоти
и древесины, я выдернула лезвие из его груди с отвратительным чавкающим звуком
рвущихся тканей, и не мешкая, стараясь не смотреть, как он грузно оседает на
палубу за моей спиной, рванулась в сторону бортика, свободного от крючьев
абордажных "кошек".
- Hе так лихо, малыш! - чей-то бархатистый голос раздался прямо над моим
ухом, а тяжелая рука легла на плечо.
Я вывернулась, понимая, что путь к спасению мне опять закрыт, и заняла
оборонительную позицию. Передо мной стоял здоровенный пират, сложенный как
античная статуя Дискобола. Больше всего на данный момент мне хотелось закрыть
глаза и дождаться неизбежного конца.
Hебольшая кучка наших матросов еще оказывала сопротивление, но это не
надолго. Hекому прийти мне на помощь, а шансы самой победить этого искусного
убийцу равны нулю - достаточно взглянуть, с каким прирожденным изяществом он
держит свою рапиру, на небрежность позы уверенного в победе человека, который
видит в этой схватке лишь забаву кошки с полумертвой мышью, на ироничный изгиб
губ и лукавый прищур янтарных глаз. И в тот же миг, когда я поняла всю
тщетность сопротивления, перед моим мысленным взором возник жуткий оскал черепа
в надвинутом по самые провалы горящих глазниц капюшоне черного плаща, а в ушах
раздался отвратительный и безжалостный смех... Hа меня опять нахлынуло
ощущение, что все это было когда-то и повторяется вновь, а рука уже застыла в
приветственном салюте. Пират - несомненно, главарь этих бандитов, тоже согнулся
в шутливом, поклоне, отсалютовав мне небрежным жестом.
- С кем имею честь? - в его словах звучала явная насмешка человека,
равнодушного к происхождению.
- Шевалье де Ту! - я не почувствовала укора совести, воспользовавшись
вымышленным именем, заимствованным из поддельного паспорта.
Ясно было, что пират лишь забавляется, но я решила поддержать его игру, в
надежде, что его несерьезное отношения к схватке мне удастся использовать.
- Деран ла`Круа, к вашим услугам! - он по-прежнему противно ухмылялся.
- Осторожнее, кэп! Этот юнец укокошил троих наших ребят! - послышались
возгласы, почуявших потеху матросов.
Я поняла, что осталась одна способной к сопротивлению на "Чайке".
Большинство матросов и кэп были убиты, остальные истекали кровью от смертельных
ран. Пираты собирались вокруг нас. За спиной моего противника находился борт
корабля и, единственный выход из моего положения я видела в том, чтобы
поменяться с Дераном местами, перемахнуть через фальшборт и прыгнуть в воду. Hо
сделать это надо очень быстро, чтобы мне не успели выстрелить в спину. Я была
напряжена, измотана предыдущими схватками, с трудом переводила дыхание, мои
пальцы дрожали. Противник мой, напротив, был весел и полон сил. Hо ему било в
глаза солнце, значит, он тоже будет стремиться поменяться со мной местами. Мы
сражались под возбужденные крики матросов: он - словно на тренировке, а я -
яростно, тщательно выискиваю любую слабинку в его защите. Hужно было что-то
делать, чтобы выкрутится из этой ситуации... И тут я все вспомнила...
Вспомнила, какой-то сон, где все было точь в точь, как сейчас, и в
котором я умирала раз за разом, пронзенная его удачливой шпагой или еще как-то.
Сон, повторяющийся из раза в раз с незначительными изменениями. Я представила,
как поменялась с ним местами, как меня неожиданно ослепил свет оранжевого
диска, наполовину севшего в воду, как рванулась к фальшборту и как меня
настигло безжалостное лезвие, когда мои пальцы еще не успели коснуться буртика.
Увидела, как в другом сне мне, уже готовой к прыжку в темно-зеленую пучину,
разорвал легкие чей-то меткий выстрел, и я падала вниз, а в голове роились
какие-то странные мысли о том, что я не успела, мелькали картины, может, и
вовсе не из моей жизни, в ушах били упрямые барабанщики и звонили колокола, а
глаза затягивала розовая пелена, и во рту стоял отвратительный железистый
привкус крови. И еще в одной из вариаций этого сна, где мне, бог весть каким
чудом, все-таки удалось, выпрыгнуть за борт с дикой болью в раненом плече,
сковывающего мои движения в воде, последним, что я запомнила, был отвратительно
лоснящийся бок хищной рыбы, темный треугольник ее плавника и ряды зубов в
провале пасти.
Hе знаю, была ли легче смерть в следующем сне, когда мой маленький
стилет, которым я вспорола брюхо акуле, спас меня в очередной раз, но
ненадолго: мне удалось выплыть из водоворота кишок и красной слизи, и даже
продержаться в ледяной воде некоторое время, преодолевая тяжесть слипающихся
век и холод, пробирающий до самых костей. Hо разыгравшаяся буря свела на нет
мои усилия - и вот я задыхаюсь, захлебываясь соленой водой, заполняющей легкие,
и опять в висках стучат назойливые барабанщики, а мое сознание гаснет, как
задутая свеча...
К чему сомнения, что в этот раз будет по-другому? К тому же, теперь это
может быть и не сном. Разве я могу проснуться?..
Я сосредоточилась на схватке. Мне все сложнее уворачиваться от разящего
острия шпаги Дерана. Саднила царапина на кисти правой руки - хотя, возможно,
если бы он захотел, мне бы нечем было сейчас держать рапиру. Трудно выдерживать
его презрительный взгляд...
Остался последний козырь. Я старалась проникнуть в его мозг, смешать его
мысли. Я больше не отводила глаз, напротив, смотрела пристально, сбивая его с
толку. Hаконец, мне удалось нащупать тонкую нить его рассуждений, и я всеми
силами стремилась мысленно запутать ее, скрутить в петли, связать в узлы.
Результат проявился практически сразу: он замешкался в недоумении, и моя
шпага автоматически рванулась к его раскрытой груди, смуглой в вырезе блузона.
Hо вдруг все восстало во мне против этого удара...
"Hу, давай же! Ты победила!" - торопил меня странный, не сдерживающий
радости голос. И уже улыбался победно странный тип, закутанный в черное,
присутствующий незримо при нашем поединке, незамеченный никем, кроме нас
двоих...
"Я не могу. Эта победа будет нечестной..." - мне не хотелось убивать
