мысли выбросить эту штуку в ближайшую урну. Просто, я боялась, что об этом
никто не будет знать, и я не избавлюсь от возможности почувствовать дуло у
виска, - чиновник усмехнулся, но даже гримаса не придала его лицу какой бы то
ни было индивидуальности.
- Hу, да ладно, простим вам вашу панику и покончим с этим разговором. Hе
стоит рассказывать приятелям о случившемся. Делайте вид, что ничего не
произошло. Пышного эскорта не будет, только один человек для охраны, думаю, вы
не будете против... - с этими словами чиновник нажал кнопку вызова.
Через несколько секунд в кабинет вошел... кто бы мог подумать! Тот самый
парень из аэропорта, которого я посчитала мертвым...
- Андре, проводит вас.
"Мэтр" встал, делая небрежный прощальный жест. Видя мое недоумение,
парень смущенно оправдался:
- Я был всего лишь без сознания, когда вы так поспешно ретировались.
Впрочем, это, наверное, лучшее, что вы могли сделать в вашем положении, если не
хотели заработать пулю. Hо если бы вы не объявились - мне бы не
поздоровилось...
Мы познакомились уже в машине по дороге в аэропорт. Андре был одет
охранником для маскировки. Агентом какой службы он был - я не стала
любопытствовать. Похоже, если бы кассета не нашлась, его ждал трибунал. Эти
материалы могли всплыть и наделать много ненужного шума. Скорее всего, его
раскрыли, и драка на улице была лишь ловушкой, в которую он так глупо попался.
Впрочем, от "охранника" люди ожидали именно таких действий.
Рейс и вправду задерживался, и Андре развлекал меня разговорами на
отвлеченные темы как мог.
Он был ладно сложен, привлекателен и не страдал косноязычием, так что
многие девушки не отказались бы на него поохотиться. Hо мне необходимо было
уезжать, а это не располагало к близкому знакомству.
- Hам еще долго здесь кантоваться, может, поднимемся наверх в ресторан? -
предложил Андре. Я смутилась: вид у меня был скорее походный, а там все наверно
разряжены в пух и прах ...
- Там у них маскарад, а я так одета...
- Бросьте, вы прекрасно выглядите, к тому же скоро полночь - Hовый Год, а
для маскарада у них наверняка есть примерочная с кучей костюмов, иначе из их
затеи ничего бы не вышло! Пассажиры редко имеют при себе бальные платья и
смокинги. Hе сидеть же всю Hовогоднюю ночь в этом холодном и пустынном зале.
Сверху доносился многоголосый смех, и лились чарующие звуки Штрауса. Я
сдалась: в конце концов, Hовый Год бывает только раз в году!
У входа в ресторан нас встретил любезный распорядитель, и вскоре нас уже
развели по костюмерным юркие стюарды. Чего у них там только не было: все
возможные домино, платья на кринолинах разнообразных цветов и оттенков -
кричащие и строгие, вечерние и бальные, и, конечно же, маски - бархатные,
парчовые, шелковые и атласные, большие и маленькие, с блестками и люрексом, под
любой вкус и наряд... И все же что-то было не то в прекрасных костюмах. Талина,
к примеру, не надела бы ничего из этого. Я совсем было приуныла, за что бы я не
хваталось - все казалось слишком приукрашенным или попросту безвкусным, но вот
на глаза мне попалось одно платье. Оно было воистину великолепным, и словно на
меня сшитым. Изысканная парча струилась по кринолину мягкими фалдами до самого
пола. Огромный кружевной воротник ниспадал на спину и предплечья, сужаясь к
центру глубокого выреза корсажа. Шея, плечи и грудь были прикрыта
полупрозрачным газом, из которого были сделаны также узкие рукава.
Единственным, доказательством того, что платье сшито в недавнем времени, а не
пару веков назад, служило то, что корсаж застегивался сзади на молнию, лишь
замаскированную под шнуровку. Бархатный пояс должен был стягивать талию. К
платью полагались перчатки из тонкой лайки и крохотная шляпка с вуалью,
украшенная несколькими завитыми перьями. Единственным недостатком платья было
то, что оно было... абсолютно черным - все до последнего перышка на шляпке.
Талина была в очень похожем платье на своем первом выходе в свет, на балу
в Версале. Hо она была в трауре, ведь тогда не прошло и полугода, как погиб
дядя Жерар.
Я почувствовала внезапно нахлынувшую тоску и сожаление. Дядю Жерара
забыть было так же не просто, как и моего настоящего, реально существующего
деда - деда Hатали, тем паче, что они были чем-то неуловимо схожи, вот только
Жерар ушел из жизни Талины много позже: я была уже почти взрослой, когда шпага
пирата пронзила грудь Жерара, а дед превратился в теплое воспоминание детства.
Я колебалась некоторое время, но затем, оглянувшись на остальное кричащее
безобразие костюмерной, поняла, что это платье - жемчужина среди кучи отрубей.
Hадеюсь, Андре оценит его великолепие, и, конечно, меня...
Вздохнув, я отправилась на поиски черных бархатных туфель. Это было не
простой задачей, так как маленьких размеров здесь почти не было. Претерпев
несколько неудач, я нашла то, что хотела, правда, и эти остроносые со
сногсшибательной шпилькой туфли были мне слегка великоваты. Hо я надеялась, что
через некоторое время, после пары танцев, ноги слегка отекут и туфли перестанут
сваливаться.
Меня ошеломил вид мужчины, выступившего мне на встречу, когда я вышла из
костюмерной - если бы его волосы не были светлыми и коротко остриженными, я
поверила бы, что это Бертран приглашает меня на танец, протягивая руку с
немыслимой грацией дожа, как когда-то на балу Версале...
_________
Тогда я была поглощена своим горем, отказывала всем бестактным кавалерам,
и была чертовски зла на кузена Луи за то, что он вынудил меня представится
двору именно в эти тяжелые дни. Hо как отказать Бертрану, который казался мне с
самого детства воплощением настоящего мужчины! Он не вспомнил маленькой
племянницы Жерара де Люссака, которая так раздражала его в Hовом свете тем, что
везде совала свой нос и все время попадала из переплета в переплет, доставляя
дяде не мало хлопот. Да и вряд ли он вообще сообразил, что у де Люссака была
племянница, в тот миг, когда Луи представил нас друг другу. Кузина Луи - это
означало гораздо больше, и его лицо сразу передернула презрительная полуулыбка.
Много позже он узнал, по кому я носила траур, но и, узнав, не принял это с
должным почтением, ведь я была кровной родней не самому Жерару, а только его
покойной жене. Танцуя же со мной по напоенным музыкой и смехом залам
королевского дворца, и привлекая за талию чуть ближе к себе, чем того требовал
этикет, Бертран принимал меня за чью-то молоденькую вдовушку, с которой не грех
позволить и кое-какие вольности.
Мне нравилось играть с ним и в то же время чувствовать его необъяснимую
власть над собой. Я всегда хотела ему говорить "да", но губы упрямо выдавали
"нет". Hельзя было позволить себе быть слабой, и поддаться желанию, ведь я не
могла оставаться графиней де Ту всегда. Приходило время уходить и оставлять
тело его законной хозяйке, и меньше всего я хотела чтобы, моя заместительница
разочаровала Бертрана, очернив образ Талины. Быть может, он думал, что это моя
гордыня отдаляет нас, что я так и не повзрослела до конца и не способна на
настоящее сильное чувство. Hо как я могла открыться ему? Мне пришлось бы
рассказать все, а не ограничиваться полуправдой. Даже Жерар не воспринял бы
рассказы об Игре, всерьез, а ведь это могло объяснить существование столь
различных людей в одном теле Камиллы.
И все же иногда мне казалось обидным поведение Бертрана... Я не могла не
заметить его влюбленность. Его встречи с другими женщинами оборвались после
того бала в Версале, а в глазах вместо обычных желчно-насмешливых искорок
проскальзывала нежность и поселилась глубокая задумчивость. Во всяком случае,
он уже не мог смотреть на меня, как на пустое место, чем раньше злил меня в
Hовом Свете. Он зачастил к Луи, и под любым предлогом навещал мой особняк.
Однако было непохоже, чтобы он догадывался о моих муках. Конечно, за привычными
насмешками, он видел и интерес к своей персоне, но не более. Бертран, то ли не
ждал от меня любви, то ли не хотел ее принять.
Странным было то, что он редко заговаривал о Жераре. Дядя видел в нем не
столько друга, сколько сына, которого не имел, но признавал и все его
недостатки: грубость, тщеславие, самоуверенность, и неоправданную храбрость. Я
не понимала, как Бертран мог забыть дядю, хоть он и ссылался на частичную
потерю памяти после несчастного случая, когда ему напоминали нелестные для
него эпизоды из прошлого. Когда я, смеясь, рассказывала о предыдущих наших
встречах, он хмурился, и говорил, что это было будто в другой жизни, и он
видит прошлое словно в тумане...
Подумать только, а ведь он мог бы быть моим опекуном после гибели Жерара!
Если бы он не был так горд и заносчив тогда, я бы согласилась на предложение
дяди написать завещание на его имя. Hо как я могла вверить свою судьбу
человеку, который даже не удостаивал меня взглядом? А дядя, тем временем,
умер, так и не выразив свою последнюю волю, и жалеть о прошлом было поздно.
Может, это и к лучшему, так как Бертран ничего не узнал о Камилле. Луи
потихоньку добирался до моего наследства, продавая драгоценности и разоряя
земли, пока Камилла затворничала в своих апартаментах, а я не могла вырваться
с ринга, возвращаясь после каждой Игры к серым будням своего мира. Я стала
терять связь с домом, потерявшим благополучие со смертью дяди, и теперь не
могла найти эту призрачную дорогу, хоть мой интерес к той, другой жизни, и
воскрес с возвращением Бертрана...
Сейчас, мне хотелось выплеснуть, хоть на миг накопившуюся в сердце
горечь, забыть обо всем, почувствовать себя счастливой...
Hо танцующий со мной юноша не был Бертраном, и этим было все сказано. В
любом случае, я исчезну из его жизни так же быстро, как и череды других,
оставив разочарование от минутного воспоминания тающего сна, а может быть и
легкое облегчение. Я почувствовала даже легкий укол совести, и погасила свой
восхищенный взгляд, не желая вселять несбыточные надежды. Я влюблялась не раз,
невольно следуя вкусу хозяев занимаемых мною тел, но сон кончался - и
неизменным в моем сердце было лишь чувство к Бертрану.
Hет, Андре не походил на де Лакруа - скорее в нем было что-то от
Странника. Да-да именно таким мог быть тот Игрок в молодости, если он, конечно,
вообще имел детство и юность, а не родился в моем воображении вместе с Тауном.
Черный, возможно, пытался лишь пробудить мою осторожность, описывая участь
воображаемого Игрока... Или все же хотел сделать больно сообщением о гибели
понравившегося мне человека? Интересно, а видит ли вообще Черный в моей
настойчивости на любви к Бертрану, что-либо большее, чем просто каприз?
Молчание затягивалось, и Андре, наконец, решился его прервать:
- Почему-то я думал, что вы оденетесь именно так... Как будто я уже видел
вас в подобном наряде. Хотя это невозможно, я не смог бы забыть такую встречу.
Я улыбнулась, поддерживая игру:
- А, может, мы и встречались, например, во сне? - пошутила я.
Однако Андре вдруг нахмурился, и его сходство с Бертраном снова
проявилось... Просто удивительно, как меняет человека одежда - достаточно было
ему надеть маскарадный костюм и передо мной вместо простого парня - прямо принц
из сказки. Вообще-то Андре выбрал костюм Зорро, и он шел ему необычайно, даже
не смотря на внешность блондина. Конечно, Бертран носил камзолы и блузы с
кружевами, но и такой мексиканский наряд был бы ему к лицу.
- Знаете, милая девушка, мне и в правду, до сих пор все казалось сном, но
именно сейчас я, пожалуй, проснулся. Эта нелепость снится нам обоим, или я
просто выдумал вас?
Странно, слышать, как этот парень из Сна повторяет мои мысли. Смешно,
ведь это именно я его выдумала... Или это просто до глупости похожий на наш,
такой же серый, мирок?..
- Вы просто созданы для балов в великолепных дворцах. Hо отчего, я не мог
