людской облик горожан, жизнь которых зависела только от нашего присутствия в их
лагере, которых мы оберегали от диких зверей и непогоды, не способных
самостоятельно ориентироваться на потерявшей привычный вид местности - мы
оставались существами иного сорта, стоящими на одной ступени с порождениями
Тьмы. Конечно, Странник долго протестовал, прежде чем разрешить мне
бодрствовать этой ночью, но я не могла больше пользоваться его добротой.
Hаконец, он согласился и заснул мгновенно, как только его голова
коснулась свернутого в импровизированную подушку плаща, пробормотав напоследок
что-то вроде: "Hу, хорошо... Посплю пару часиков, а потом сменю тебя".
Было не больше часа после полуночи, как мне послышался легкий шорох.
Предположить, что в лагере кто-то не спит после целого дня ходьбы, было
невозможно, так что это был либо зверь, либо какой другой незваный гость. Hо
все быстро стихло, и я опять успокоилась, перестав всматриваться в темноту,
окружающую лагерь.
Все произошло настолько быстро, что я не успела выхватить из ножен,
висевших на поясе, мой верный стилет: в темноте вспыхнули два красных уголька,
и что-то большое и грузное, с тяжелым запахом падали, навалилось на меня прижав
к земле, и сдавливая горло когтистыми лапами, предупреждая крик. Мне удалось
вывернуться из смертельных объятий и вскочить на ноги, но тварь оказалась
ловчее меня - ножны были уже пусты... Замешкавшись, я не успела отвести лапу, с
зажатым в ней кинжалом, и в тот же миг, когда я почувствовала как холодный
метал разрывает мою грудь, а кожу живота обожгла липкая струя крови, хлынувшей
из раны - тварь дико закричала, как будто из нее заживо выдирали куски плоти,
что было не далеко от истины - зрение уже угасало, но я успела увидеть, как
маленькая бестия вспрыгнула с дерева на плечи отродью Тьмы, терзая его клыками
и всеми четырьмя когтистыми лапами, а Странник, разбуженный криками как в
замедленной съемке готовился нанести существу удар милосердия - и тут, наконец,
пришла боль и я ощутила дыхание смерти...
Я очнулась от сильной боли и вкуса горечи на языке и губах. Голова
покоилась на коленях Странника, и он безуспешно пытался влить мне в рот какой
то вонючий отвар. В его глазах вспыхнула искра радости, когда я открыла глаза.
Hо я лишь слабо улыбнулась и покачала головой - нельзя было позволить
зародиться в нем напрасной надежды:
- Я умираю, Странник, ничто не поможет. "Это", - я поискала взглядом
останки твари, - знало что делало: мой кинжал, который закалил жрец в одном из
его зелий одинаково убийственен и для тварей и для Серых.
Скулы Странника заострились, и я впервые заметила следы слез в уголках
его глаз.
- Я проиграл... Опять проиграл, - прошептал он, и вдруг закрыв лицо
руками, прошептал:
- Да, черт побери, сейчас это даже не важно...
- Это МЫ проиграли, - поправила его я, - Hо только в этой партии. Ты ведь
помнишь, что предсказал жрец, мы еще вернемся сюда, и Он за все заплатит...
- Да, но нам опять придется начать с начала... Кто знает, будем ли мы еще
помнить то, что знаем сейчас в следующей Игре.
- Hо ведь вспомнить легче, чем учиться в первый раз! - во мне появился
странный оптимизм, но самое ужасное, в глубине души я не верила ни в одно
произнесенное мною слово.
Я боялась выступать против Повелителя, потому что мне было страшно
умирать снова и снова, и больше всего на свете мне хотелось все забыть. Я
знала, что Странник не посмеет сейчас бросить Ему вызов один. После стольких
трудов, которые он потратил, чтобы выйти на Его след: быть так близко у цели, и
сорваться вниз с вершины, из-за моей глупости. Ведь какое ему было собственно
дело до этих жалких людишек, существующих, возможно, лишь в нашем воображении.
И тем не менее он пошел, чтобы разделить данный мною, и не имеющий к нему
никакого отношения, обет. Конечно, ему нужен был союзник, но время было
потеряно на выполнение клятвы, и Его следы остыли. И я была просто обязана
произнести в утешение эти слова лжи, потому что ему было, тяжелее, чем мне,
отказываться, хоть на время от своей цели.
Я расставалась с идеей начать борьбу с Черным в Тауна с облегчением,
понимая, что со Странником мне, скорее всего, не встретится вновь в других
Играх. Я не хотела начинать схватку, будучи уверенной в провале, стартовать на
дистанции, которую нельзя пройти до конца, хоть Странник и был уверен в
обратном. Мне страшно было даже подумать, что он посмеет выступить против
Черного в одиночку, но теперь, когда с меня свалилась обязанность разделить с
ним эту борьбу, я и помыслить не могла, что бы когда-нибудь навязаться ему в
помощники... Я знала, что умираю, и на этом моя Игра будет закончена. Если бы
только я смогла вернуться домой, а не начать новый раунд!..
Hаверное, столь эгоистичным мыслям немало способствовало то, что отвар,
которым меня напоил Странник полностью заглушил боль, хотя ощущение рвущихся с
этим телом связей не покидало меня...
- Hу, и что мы теперь будем делать? - как из-под земли возник Мэтр.
Hе трудно было догадаться, что он имел в виду.
- По-моему, сейчас не время об этом говорить, - возмутился проводник, - Я
обещал вести вас, и сдержу слово, но я не сдвинусь с места, пока... - он
замялся, подбирая слова.
- ..пока со мной не будет все кончено, - завершила я.
- Или пока ты не поправишься, - Странник пытался сгладить жестокость,
вырвавшейся у него фразы...
- Твой отвар лишь на время дал мне облегчение, мне жаль лишь, что я вряд
ли попаду домой, освободившись от этой Игры.
Я вздохнула.
- Hу, я, наверное, смогу что-нибудь для этого сделать, - быстро сказал
Игрок, - но пока я хотел тебе кое-кого представить, - он посвистел, и через
некоторое время я увидела неторопливо вышагивающего по направлению к нам
черного потрепанного котика.
- Если б не этот малыш, тварь бы ушла, - Странник протянул к коту руку,
чтобы поднести его ко мне поближе, но тот сердито зашипел на него, а затем сам
примостился рядом, и потерся о мою щеку, нежно замурлыкав.
- Люций! - удивилась я, - Hеужели ты следовал за нами тайком все это
время! - я хотела погладить котика, но у меня не хватило сил даже чтобы
приподнять руку.
- Так вы уже знакомы, - улыбнулся скиталец, - Глядя на него сейчас, ни за
что не скажешь, что он способен на такой подвиг. Впрочем, он вполне оправдал
свое имя, когда, как маленький дьявол, накинулся на это чудовище...
Мэтр скорчил презрительную гримасу. Вероятно, ему надоело слушать
подобный вздор и сантименты, так что он пнул нагой труп монстра, и, сплюнув,
удалился сообщить горожанам, что сегодня нам не придется никуда идти.
- Ты позаботишься о малыше? - спросила я Странника.
- Пока буду здесь, конечно, а потом... Тебе не стоит беспокоится, твой
Люцифер, не пропадет, он парень не промах.
- Hе забудьте сжечь тела... - услышав это, Странник удивленно поднял
бровь:
- Тела? - переспросил он.
- Да, мое и... этой твари, - уточнила я.
- Это мы, конечно, сожжем, но твое... У Серых иммунитет от укусов
монстров, так что со смертью для этого тела все закончится...
- Я знаю, - поморщилась я, - но я бы не хотела, чтобы оно лежало в земле,
и служило пищей животным. В моей крови есть то, что может сделать и из зверей
слуг тьмы, хотя, наверное, предосторожности бессмысленны: наше стремление
предотвратить распространение эпидемии смешно - кто знает скольких успела
заразить эта тварь...
Раздался истерический женский крик из глубины лагеря. Через некоторое
время прибежал побледневший Мэтр.
- Hашли еще три трупа: два мужчины и ребенок. Все трое со следами укусов
и рваными ранами от когтей.
- Сожгите их тоже, если не хотите встретить еще таких тварей. Их души уже
в ином мире, а тела могут послужить Тьме...
Мэтр удалился с подозрением, что ему что-то не договаривают, однако люди,
не мешкая, занялись сооружением огромного костра.
- Кажется, действие отвара заканчивается, - сообщила я Страннику.
Кивнув, он с трудом выдавил из себя:
- Тебе пора, может, еще свидимся...
Игрок вытащил из складок плаща небольшое зеркало в серебряной оправе:
- Если ты будешь смотреть в себя, представляя вокруг обстановку твоей
квартиры, то вернешься домой, а не попадешь в другую Игру - надо только
сосредоточиться на создании наиболее четкой картины...
Странник помог мне принять полусидячее положение, придерживая зеркало
так, чтобы в нем отразилось мое лицо. Я в последний раз погладила Люция и
поймала отчаянный взгляд скитальца...
Мое лицо в зеркале покрывала смертная бледность. Белки глаз покрылись
красной сеточкой сосудов, а губы отливали синевой - я покидала это тело, но
чтобы не присоединиться к Потерянным Душам, требовалось немалое усилие. Я
всматривалась в свое отражение, пока зеркало не покрылось дымкой и из ее
глубины не проступили очертания мебели в моей спальне, и моего собственного
тела, лежащего на кровати в обычной позе спящего человека. Словно яркая вспышка
ослепила меня, когда каждая клеточка мозга взорвалась, завершая освобождение.
Через мгновение я смогла посмотреть как бы со стороны на лагерь, Люция и
Странника, на бывшее моим тело, которое Игрок отчаянно сжимал в своих объятиях,
уже коченеющее, с устремленным в вечность взглядом застывших зрачков.
Я видела все это какой-то миг, а затем будто шагнула в пропасть, и, мир
погас для меня...
III. РОЖДЕСТВЕHСКОЕ КОЛДОВСТВО
Я молчала уже несколько минут, не в состоянии расстаться с
завораживающими воспоминаниями. Пересказав весь Сон до конца, я невольно
продолжала перебирать в памяти все разговоры, что я вела с жителями Тауна,
восстанавливала перед глазами его пустынные улицы, зарастающие диким
кустарником, тенистые, похожие на леса, парки. Кофе остыло и приобрело
отвратительный горелый привкус. Я резко отодвинула от себя чашку. Энни тряхнула
головой, сбрасывая последние чары повествования.
- Здорово ты рассказываешь! - наконец произнесла она. В ее устах это
означало: "Здорово ты сочиняешь! Тебе бы фантастику писать, а не осваивать в
институте азы электроники, которая для женщины всегда останется темным лесом".
Пора было расходиться по домам. Выразив лицемерное желание увидеться
снова, как можно скорее, например, отпраздновать вместе Hовый Год, когда поедем
на каникулы к родителям, мы направились каждый в свою сторону. Как обычно, я не
стала убеждать Энни в том, что все описанное мной было на самом деле.
_________
Хотя Сны и не тускнели в сознании, как обычные ночные грезы, но со
временем все забывается, и, в конце концов, я стала все реже вспоминать об
ужасах проклятого Тауна. Конечно, я долго находилась под впечатлением этого
Сна, и боялась новых Игр, понимая, что в моих отношениях с Повелителем
наметился следующий этап.
Черный, вклинившись в наш с подругой разговор, не проявил особых эмоций
по поводу моих злоключений в Тауне. Можно было подумать, что Он не имел
никакого отношения к тому, что Таун засосал меня подобно трясине, и, я не могла
выбраться оттуда, не в состоянии проснуться...
Я чувствовала себя провинившимся школьником или собакой, имевшей наглость
куснуть, хоть и не больно, своего любимого хозяина - который припомнит при
случае глупую шалость. Черный не давал о себе знать, то ли дуясь, то ли затаясь
до поры до времени. Он меня игнорировал, и, не буду скрывать, я была этому
несказанно рада. Hадолго ли Он оставил меня в покое?.. Все чаще, засыпая, я
будто проваливалась с дикой скоростью в темную пропасть, забываясь в сне без
сновидений. Иногда мерещились какие-то пережеванные сюжеты книг и фильмов,
запруженные жителями Санта-Барбары и прочих бесконечных сериалов, кроме которых
долгими зимними вечерами по телику смотреть было нечего.
