Мы с мужем решили провести спокойно вечер одни, у себя в номере.
Лишь на несколько минут вышли прогуляться-обошли квартал и верну-
лись ужинать. И вдруг такое!
Питер кивал головой, делая вид, будто сочувствует герцогине, но в
душе ничего не понимал. Создавалось такое впечатление, будто она на-
меренно старается закрепить в его памяти этот инцидент.
- Может быть, если я принесу наши извинения герцогу... - предпо-
ложил Макдермотт.
- В этом нет никакой необходимости, - резко оборвала его герцо-
гиня.
Макдермотт только собрался откланяться, как дверь в гостиную,
остававшаяся приоткрытой, резко распахнулась. На пороге стоял герцог.
В противоположность герцогине одет он был довольно небрежно,
в смятой белой рубашке и брюках для смокинга. Глаза Питера Мак-
дермотта невольно стали отыскивать злополучное пятно-ведь, по
словам герцогини, официант ооблил мужа соусом от креветок по-кре-
ольскип. Наконец Макдермотт обнаружил его-крошечное, чуть заметное
пятнышко, которое слуге ничего не стоило бы счистить. В просторной
гостиной позади герцога был включен телевизор.
Лицо у герцога было красное, изборожденное морщинами-совсем
другое, чем на фотографиях даже последнего времени. В руке он
держал стакан с виски.
- О, извините, - произнес он слегка заплетающимся языком. И, об-
ратившись к герцогине, добавил: - Послушайте, старушка. Я, кажется,
забыл сигареты в машине.
- Я сейчас дам вам сигареты, - обрезала его герцогиня. Тон ее
исключал возможность дальнейшего разговора-герцог повернулся
и ушел в гостиную. Сцена получилась гадкая, неприятная, а главное,
непонятло было, отчего там вспылила герцогиня.
Повернувшись к Питеру, она рявкнула:
- Я требую, чтобы мистеру Тренту было доложено о происшествии,
и будьте любезны довести до его сведения, что я жду от него лич-
ных извинений.
Совершенно ошарашенный, Питер вышел из апартаментов, и дверь
плотно закрылась за ним.
Однако времени на раздумья у него не оказалось. В коридоре
у двери Кройдонов его уже ждал посыльный, который перед этим
отправился вместе с Кристиной на четырнадцатый этаж.
- Мистер Макдермотт, - взволнованно сказал он, - мисс Фрэнсис
просит вас срочно зайти в тысяча четыреста тридцать девятый, и, по-
жалуйста, поскорей!
Минут за пятнадцать до этого, когда Питер Макдермотт, выйдя из
лифта, направлялся к президентским апартаментам, посыльный с усме-
шечкой спросил Кристину:
- Собираетесь стать детективом, мисс Фрзнсис?
- Если бы начальник охраны был на месте, - ответила Кристина, -
мне не пришлось бы этим заниматься.
Посыльный Джимми Дакуорт, коренастый лысеющий человек, у ко-
торого был женатый сын, работавший в бухгалтерии оСент-Грегорип,
презрительно произнес:
- А, этот!
В этот момент лифт остановился на четырнадцатом этаже.
- Нам нужен тысяча четыреста тридцать девятый, Джимми, - сказа-
ла Кристина, и оба разом повернули направо. При этом у Кристины
мелькнула мысль, что, хотя каждый из них и хорошо знаком с огеогра-
фиейп отеля, изучали они ее по-разному: посыльный исходил его вдоль
и поперек, много лет сопровождая клиентов из вестибюля в номера;
она же знала оСент-Грегорип по планам каждого этажа, которые часто
листала и которые запечатлелись в ее памяти.
Если бы пять лет тому назад, подумала Кристина, в университете
штата 'Висконсин кто-нибудь спросил, чем будет заниматься через не-
сколько лет Крис Фрэнсис, в то время двадцатилетняя способная студент-
ка, увлекавшаяся иностранными языками, то даже человек с самой буйной
фантазией не мог бы представить себе ее работающей в отеле в Новом
Орлеане. В ту пору она мало что знала об этом городе и еще меньше
интересовалась им. В школе она читала о том, как Луизиану откупили
у Франции в начале девятнадцатого века и тогда же видела в театре
оТрамвай оЖеланиеп'. Но когда она переехала на Юг, оказалось, что
ее представления об этих местах безнадежно устарели. Трамваи превра-
тились в дизельные автобусы, а оЖеланиемп именовалась захолустная
улица в восточной части города, куда туристы редко наведывались.
Наверно, она потому и поселилась в Новом Орлеане, что почти ни-
чего не знала о нем. После того, что произошло в Висконсине, подавлен-
ная, не очень понимая, как жить дальше, она просто искала такое место,
где бы ее никто не знал и она никого и ничего бы не знала. Знакомые
вещи, прикосновение к ним, самый их вид вызывали в ее душе одну
только боль, такую всепоглощающую, что она не проходила ни днем
ни ночью. Как ни странно - Кристина даже стыдилась этого, - она никогда
не видела снов. Она только помнила в мельчайших деталях всю цепь
событий того трагического дня в аэропорту Мэдисона. Она приехала
туда проводить родных, улетавших в Европу. Перед ее глазами, как
сейчас, стояла мать, веселая, возбужденная, с приколотой к костюму
орхидеей, которую подруга прислала ей по почте с пожеланиями добро-
го пути; отец-благодушно настроенный и довольный тем, что целый
месяц всеми реальными и выдуманными недугами его пациентов будет
заниматься кто-то другой. Он еще курил трубку и, когда объявили по-
садку, выбил ее о свой каблук. Бэбс, старшая сестра Кристины, обняла
ее, и даже Тони, который был на два года моложе и не переваривал
проявления на людях каких-либо чувств, милостиво разрешил ей поце-
ловать себя.
- До свидания, Сарделька! - прокричали ей Бэбс и Тони.
Кристина только улыбнулась этому дурацкому прозвищу, которым
брат и сестра любовно наградили ее, потому что она была серединкой
' Пьеса известного американского драматурга Теннесси Уильямса, написанная
в 1947 г.
в сандвиче, который они втроем составляли. Все, конечно, клятвенно
обещали писать, хотя она должна была присоединиться к ним в Париже
через две недели, после сдачи экзаменов. Наконец мать крепко обняла
ее и велела беречь себя. А несколько минут спустя огромный турбо-
винтовой лаинер вырулил на взлетную полосу и с ревом величественно
оторвался от земли, но не успел он взлететь, как накренился на крыло
и штопором пошел вниз, - на миг все застлало облако пыли, затем пламя,
и, наконец, на земле осталась лишь куча обломков-остатки машины
и останки человеческие.
Это случилось пять лет тому назад. Через две-три недели Кристина
уехала из штата Висконсин и больше никогда туда не возвращалась.
Ее шаги и шаги посыльного заглушал ковер, устилавший пол в ко-
ридоре. Джимми Дакуорт, шедший чуть впереди, заметил вслух:
- Номер тысяча четыреста тридцать девятый! Знаю! Там живет
престарелый джентльмен-мистер Уэллс. Дня два назад мы пересели-
ли его из угловой комнаты.
Впереди них в коридоре открылась дверь, и из комнаты вышел
хорошо одетый мужчина лет сорока. Запирая за собою дверь и пряча
ключ в карман, он замешкался: Кристина явно заинтересовала его. Он
уже собрался было с ней заговорить, но посыльный чуть заметно по-
качал головой. Кристина, которая все это прекрасно заметила, решила,
что ей, наверно, следует быть польщенной: ведь ее приняли за девицу,
приходящую по вызову. А по слухам, Херби Чэндлер поставлял отмен-
ных красоток.
Когда они прошли мимо искателя приключений, Кристина спросила:
- А почему мистера Уэллса перевели в другой номер?
- Я слышал, мисс, будто тот, кто раньше жил в тысяча четыреста
тридцать девятом, устроил скандал. Вот и решили поменять их местами.
Да, теперь Кристина вспомнила, что и прежде были жалобы на эту
комнату. Она была расположена рядом со служебным лифтом и к тому
же под полом там сходились все отопительные трубы отеля. В резуль-
тате комната была шумная и невыносимо душная. В каждом отеле есть,
по крайней мере, одна такая комната, - иногда ее даже называют ове-
селойп и сдают лишь в тех случаях, когда свободных номеров нет.
- Но почему же мистера Уэллса из приличного номера переселили
сюда?
Посыльный пожал плечами.
- Об этом лучше спросите портье.
- Но ведь у вас на этот счет наверняка есть своя версиям-на-
стаивала Кристина.
- Видите ли, по-моему, его переселили потому, что он никогда ни
на что не жалуется. Этот джентльмен уже много лет останавливается
в нашем отеле, и никто никогда не слышал от него ни единой жалобы.
Так что, наверно, кое-кому захотелось поиздеваться над ним. - Джимми
Дакуорт заметил, как Кристина в гневе поджала губы, и, помолчав, про-
должал: - Я слышал, что в ресторане ему дали столик рядом с кухон-
ной дверью, куда до него никто не хотел садиться. А ему это вроде
бы даже все равно.
Зато завтра кое-кому это будет совсем небезразлично, мрачно поду-
мала Кристина. Уж она об этом позаботится. При одной мысли о том,
что с их постоянным клиентом, к тому же человеком тихим и скромным,
так возмутительно обошлись, она почувствовала, как свирепеет. Ну
и прекрасно. В отеле знают ее крутой нрав. До нее даже доходили
слухи, будто некоторые считают, что ее сердитое лицо очень подходит
к рыжим волосам. В большинстве случаев она все же сдерживалась, но
иногда, стремясь добиться своего, проявляла характер.
Они завернули за угол и остановились у двери номера 1439. По-
сыльный постучал. Они ждали, прислушиваясь. Тишина. Джимми Дакуорт
снова постучал, на этот раз громче. В ответ послышался слабый стон-
сначала еле слышный, он постепенно нарастал и вдруг умолк так же
внезапно, как начался.
- Где запасной ключ? Открывайте дверь, быстрее! - приказала
Кристина.
Она отступила, пропуская вперед посыльного: даже при явно крити-
ческой ситуации следует соблюдать правила приличия, принятые в отеле.
В номере было темно; Дакуорт включил верхний свет и исчез за высту-
пом стены. Почти тотчас же он позвал Кристину:
- Мисс Фрэнсис! Идите-ка сюда!
Войдя в комнату, Кристина сразу почувствовала, что там невероятно
жарко и душно, хотя регулятор кондиционера стоял на отметке опро-
хладноп. Но только это она и успела заметить, так как через секунду
все ее внимание уже было поглощено несчастном человечком, который
полусидел-полулежал в кровати, откинувшись на подушки. Она признала
в нем Альберта Уэллса, маленького старичка, похожего на воробышка.
Лицо его было пепельно-серым, глаза выкатывались из орбит, губы
дрожали, он отчаянно хватал ртом воздух.
Кристина быстро подошла к кровати. Несколько лет тому назад в
клинике отца она видела одного пациента в состоянии агонии - он так
же задыхался, как Уэллс. Отец принял тогда меры-всего она не удер-
жала в голове, но кое-что вспомнила.
- Откройте окна, - решительно приказала она Дакуорту. - Здесь
нужен свежий .воздух.
Посыльный не мог оторвать взгляда от лица лежавшего человека.
- Но все окна запечатаны, - растерянно ответил он. - Это сделано
специально из-за кондиционера.
- Так вскройте их. А если понадобится, разбейте.
Кристина уже схватила трубку стоявшего у кровати телефона. Услышав
голос телефонистки, она сказала:
- Говорит мисс Фрэнсис. Доктор Ааронс в отеле?
- Нет, мисс Фрэнсис. Но он оставил номер телефона. Если что-
то срочное, я могу ему позвонить.
- Очень срочное. Передайте доктору Ааронсу, что он нужен в ты-
сяча четыреста тридцать девятом, и поторопите его, пожалуйста. Спроси-
те, сколько времени займет у него дорога до отеля, и перезвоните мне.
Положив трубку, Кристина повернулась к больному. Хрупкий, тще-
душный старичок дышал тяжелее прежнего, и ей показалось, что лицо
его из пепельно-серого стало синеватым. Он снова принялся стонать.
Эти-то стоны они и слышали в коридоре. Он пытался сделать выдох,
и дыхание не устанавливалось главным образом потому, что он был
очень истощен физически, и сил у него не хватало.
- Мистер Уэллс, - сказала Кристина, стараясь, чтобы голос ее зву-
чал спокойно, хотя сама она была далека от спокойствия. - Мне кажет-
ся, вам будет легче дышать, если вы перестанете ворочаться. - Она
уже заметила, что посыльный успешно справляется с окном: вешалкой
для платья он сорвал пломбу с ручки и теперь пытался поднять ниж-
нюю половину окна.
Как бы в ответ на слова Кристины приступ удушья у старика стал
