приготовленной пищи. Угощали хозяин сарайчика и несколько поклонников,
появившихся у Руала в результате подвига с оборотнем. Рядом за столом
пристроился Свен - тот ел мало, зато без конца говорил:
- Поразительно! Я диву даюсь! За десять минут избавить людей от
оборотня, который терроризировал всю округу! Дорогие мои, этот человек
спас ваш товар и ваши жизни. И как легко, и вместе с тем как мужественно!
Браво, дорогой Руал. Хозяин, дайте ему еще печенки.
Ильмарранен мотал головой, отказываясь; огромными глотками истреблял
молодое вино и благодарно улыбался Свену.
Когда никто не слышал, тот приближал свои губы к Руаловому уху и
шептал, давясь смехом:
- Браво, Руал! А когда вы сообразили, что это пес?
Или:
- Значит, рваное ухо? Комедия, настоящая комедия!
Руал неизменно пожимал плечами и изрекал снисходительно:
- Не смешите людей, Свен... Какой оборотень средь бела дня?
Тот хохотал беззвучно, заразительно, до слез.
Опускался душный вечер жаркого дня; утихал, разбредался базар.
Тянулись вереницы телег домой, в поселок, гости же издалека устраивались у
костров, готовясь тут, под возами, и ночевать. На уцелевший после визита
оборотня сарайчик был навешен огромный замок, хозяин долго прощался с
Руалом, благодарил, жал руку. На остывающем небе зажглись первые звезды.
- Куда вы теперь? - спросил Свен, когда вдвоем они брели пустеющей
дорогой. - Где заночуете?
- А я не буду ночевать, - задумчиво отозвался Руал. - Я пойду...
Ночью идти не жарко.
- Не сидится, - понимающе кивнул Свен. - Тянет вперед, неизвестно
куда, лишь бы в дорогу, лишь бы идти, будто подошвы зудят... Ведь так?
- Да, - отвечал Руал, удивленный.
- Вот и меня, - сказал Свен.
Некоторое время они шли молча, миновали засыпающий поселок и вышли на
широкую, вдаль ведущую дорогу. По всей степи гремели хоры цикад.
- Мы чем-то похожи, - нарушил молчание Свен. - Мы в чем-то сородичи,
мы оба отличаемся от остальных двуногих... Может, вы и не заметили, Руал,
что я не такой, как прочие. Но я-то сразу понял это про вас... Мы оба
совершаем необъяснимые, на первый взгляд, поступки. Вы вот спасли собаку,
а зачем?
Руал пожал плечами:
- Терпеть не могу казни... И палачей.
Они снова замолчали. Ночной ветер носил запахи сотен целебных трав.
Над головами путников матовой дугой изгибался Млечный путь.
- А вы вот мне помогли, - сказал Руал. - А зачем?
Свен рассмеялся:
- Необъяснимо! Впрочем, мне было любопытно. Раньше я никого не
спасал.
Из-за горизонта неспешно выползала красная, как горячий уголь, луна.
Свен все больше воодушевлялся, посмеивался про себя, то и дело дружески
хлопал Руала по плечу, напевал что-то без слов и мелодии. Задорно
светились его зеленые глаза.
А луна поднималась, огромная, круглая, меняла цвет, наливаясь желтым.
Неправильной формы пятна придавали ей сходство с равнодушным, застывшим
лицом. Свен почти приплясывал:
- Ах, дорогой Руал! Что может быть лучше, чем идти вот так по ночной,
пустынной степи, глазеть на луну, дружески болтать? А вы великолепный
собеседник, вы умеете слушать... Нечасто встретишь аристократа духа,
подобного вам... Однако пришло время расставаться. Навсегда. Прощайте,
дорогой Руал.
Он остановился посреди дороги. Ильмарранен недоуменно огляделся - ни
строенья, ни огонька. Свен смотрел на него, усмехаясь:
- Приятно было познакомиться, друг мой.
Он сладко зевнул, и в свете белеющей луны Руал увидел стремительно
удлиняющиеся, хищные, нечеловеческие клыки.
Ильмарранен вскрикнул и замер, пригвожденный к дороге, не в силах
издать больше ни звука. Свен ухмыльнулся - полыхали зеленым узкие глаза,
клыки отражали лунный свет, как костяные лезвия. Выверенным сильным
движением коммерсант оттолкнулся от земли, опрокидываясь назад;
перевернувшись в воздухе, он упал на четыре лапы - огромные, страшные
орудия убийства.
Они стояли друг против друга - беспомощный, ослабевший от ужаса
человек и чудовище-оборотень, палач по призванию.
Верещали цикады.
Спустя минуту, показавшуюся Руалу вечностью, оборотень медленно
растянул узкие черные губы, из-под которых торчали клыки, хлестнул себя по
боку мускулистым хвостом и, неспешно повернувшись, нырнул в темноту.
Руал стоял на дороге, не в состоянии пошевелиться.
Зловещее приключение с девушкой Миреной ускорило наш отъезд из города
Карата. Мы снова дышали дорожной пылью, снова ночевали в трактирах и
приютах.
Положение мое становилось все более неудобным и несвободным - любые
разговоры я должен был вести под наблюдением Ларта, под строгим запретом
оказались самостоятельные прогулки и знакомства. Легиар стал нервозен,
несдержан и то и дело срывал на мне раздражение. Однажды, налетев в темном
гостиничном коридоре на тяжелую ветвистую вешалку, он в приступе бешенства
вышвырнул ее в окно - а ведь назад ее пришлось тащить двум дюжим парням, и
они, между прочим, едва с ней справились!
В более-менее крупных поселках мы останавливались на день, на два, и
тогда хозяин запирал меня в тараканьем номере плохонькой гостиницы -
именно запирал, лишая возможности самому выбраться или впустить
какую-нибудь Мирену с пузырящимися прорицаниями на устах. Как будто я
виноват был в сумасшествии Орвина, во всех этих дурацких шуточках и
историях о "Третьей мифической"! Как бы то ни было, путешествие все более
и более меня угнетало.
Наконец, мы прибыли в город Фалет, который был вполовину больше и
значительнее Карата, но вполовину меньше мне понравился. Снова зеваки
заглядывались на нашу карету, а слуги в гостинице толкали друг друга
локтями и шептали: "Волшебник, маг!" Вся эта шумиха и суета угнетала меня,
а вовсе не радовала.
Первый вечер в гостинице ознаменовался чрезвычайным и неприятным
событием. В пламени камина обнаружился Бальтазарр Эст.
Конечно, не он сам, а только лицо его, желчное и злое, отражавшееся
будто в невидимом зеркале. Я, с каминными щипцами в руках, охнул и
отскочил, а хозяин опрокинул тяжелое кресло, на котором сидел.
- Это как же понимать, Легиар?! - без всяких предисловий прогнусил
Эст из камина. - Вы отдаете себе отчет, что освобождение Маррана...
Не издав ни звука, Ларт выхватил у меня тяжелые щипцы и яростно ткнул
ими в горящие поленья. Изображение Эста заколебалось и растаяло с
негромким шипением.
Хозяин сделал вид, что ничего значительного не произошло, но всю ночь
не давал мне спать, расхаживая по комнате.
Дальше все пошло, как прежде.
Запертый в номере, я, приученный к долгому вынужденному одиночеству,
взялся раскладывать пасьянсы. Это занятие давно было моей единственной
отрадой, за долгие тоскливые часы старенькие карты поистрепались так, что
трудно было отличить даму от короля. Я перекладывал их так и сяк и думал,
за что мне такая судьба, и чего хочет мой хозяин, и не сбежать ли вообще,
когда повернулся ключ в дверной скважине и на пороге встал Ларт, да какой!
Уже очень давно он не был так воодушевлен.
- Ну наконец-то что-то стоящее! - воскликнул он почти весело. -
Собирайся-ка, господин волшебник, у нас сегодня важнейший визит! - и одним
движением он смел мои карты, а пасьянс между тем подходил к концу, и
удачно раскладывался, а это бывает так редко!
Исполненный тоскливого предчувствия очередной авантюры, я почистил
черный с серебром костюм - парча уже истерлась, кое-где торчали неопрятные
нитки - сапоги и потускневшую шпагу в ножнах. Я одевался через силу, а
Ларт расхаживал по комнате, щелкал пальцами и говорил без умолку (это
он-то)!
- Она купчиха и владелица нескольких мануфактур, местная знать за ней
бегает, испрашивая подачки, мэр задолжал ей на годы вперед, половина
товаров на рынке - ее... Но самое интересное - она, эта золотая груда,
слывет колдуньей, ни больше, ни меньше! Какой-то у нее черный кот,
составляющий снадобья, и какая-то книга...
Он водрузился на стол, опрокинув тощим задом пустой подсвечник. Я
мрачно внимал ему, натягивая сапоги.
- Книга! - повторил Ларт вожделенно. - По некоторым признакам можно
судить, что это - ты только вдумайся - одна из ранних копий Завещания
Первого Прорицателя!
Небо, опять!
- Вы говорили, что его на самом деле не было, - напомнил я.
Он вскочил:
- Это предстоит выяснить... Подлинность книги - раз, - он загибал
длинные пальцы, - тексты о явлении Третьей силы - два, и это главное...
Твое дело - очаровывать старушку, восхищаться ее волшебным даром и
выдурить книгу хоть на полчаса... Она ею дорожит, прячет и не продает ни
за какие деньги. Но тебе, как собрату по чародейству, покажет. Я на этот
раз буду чем-то вроде твоего ученика, допущенного к сокровенным тайнам,
ясно?
Он посмеивался и потирал руки, а я нахлобучивал шляпу перед зеркалом,
корча рожи, когда он отворачивался.
Впрочем, купчиха была не так уж стара. Она и недурна была, пожалуй.
На ее холеном белом лице без труда читались привычка и вкус к
неограниченной власти, а зал, где нас удостоили аудиенции, обставлен был
под "пещеру колдуньи" - связки сушеных трав на стенах, чучело гигантской
жабы под потолком, змеи в птичьих клетках и клубы дыма из камина -
вероятно, там курились какие-то благовония.
Хозяйка восседала в резном кресле с высокой спинкой, облаченная в
некое подобие шелкового плаща. Я приложился к крепкой, источавшей запах
духов руке и получил в ответ благосклонный кивок головы, покрытой
капюшоном. Далее мне был предложен обитый бархатом табурет, и завязалась
церемонная беседа.
Мне пришлось выслушать длинные рассуждения о свойствах эфира,
метаморфозах трав, возникновении ничего из ничего и перехода в чего-то,
наваждениях и снах, о значении числа пятнадцать с половиной и технологии
приготовления чучел из ежей. Время от времени она спрашивала моего мнения
по особо важным вопросам, и тогда Ларт, стоящий за моей спиной, больно
щипал меня за лопатку, а я ерзал на табурете и восхищенно повторял
зазубренную перед этим фразу:
- Ваши знания, миледи, несомненно достойны чести вызывать удивление
своей незаурядной глубиной и свойствами, труднодосягаемыми даже для
убеленных сединами патриархов магического искусства.
Купчиха довольно улыбалась и с еще большим воодушевлением продолжала
свои выкладки.
В разгар этого разговора в дверь постучали, вошел щуплый пожилой
человек - управляющий, как я понял - и, извинившись, зашептал на ухо
купчихе нечто, заставившее ее лицо налиться лиловой краской:
- Болван! - рявкнула она в точности, как это делают базарные
торговки, - неужто не ясно, что по пятьдесят? А если эти недоумки требуют
скидки, то пусть идут в болото!
Управляющий зашептал быстрее и убедительнее, и тогда магическая дама,
раздувшись, как шар, ткнула ему прямо под нос ловко скрученную фигу:
- А вот им! Так и передай!
Управляющий, кланяясь, удалился, а купчиха-колдунья мило мне
улыбнулась, пробормотав в извинение:
- Ах, мой господин, дела, все дела...
И чопорная беседа продолжалась, как ни в чем ни бывало.
Ларт начал проявлять нетерпение - тыкать мне в спину костяшками
пальцев и шипеть едва слышно:
- Книга! Книга!
Я дождался момента, когда купчихе понадобилось набрать воздуха для
последующей тирады, и быстро вставил в образовавшуюся паузу:
- О миледи, не только ваши знания, но и некоторые принадлежащие вам
ценные вещи известны далеко за пределами...
Она самодовольно улыбнулась:
- Очевидно, действительно пришло время показать вам кое-что...
