взглядом старика.
- Ничего, - сказал он примиряюще. - Ничего.
Скандал замяли - Ордынцу пообещали "уд" в четверти, а Саенко так и
так светил "неуд". Юльке удалось простудиться и пропустить неделю школы
- а когда она вернулась, все уже забыли о происшествии.
Или сделали вид, что забыли.
На один из классных часов явились шефы с Плотины - поговорить с
ребятишками о чуде науки и техники, давшем название городу - Плотинск.
Ради такого случая классная принесла из дому кипятильник и чай в стек-
лянной баночке; гости колотили ложечками в кружках и рассказывали пя-
тиклассникам, как трудно было решиться на возведение такого исполинско-
го сооружения - как-никак, а несколько деревень затопили!
- Двенадцать деревень, - сказали с задней парты.
Все обернулись - кроме шефов и учительницы, они сидели к классу
лицом и без того видели Ордынца, положившего подбородок на ладони:
- Двенадцать деревень. Пять кладбищ. Десять церквей и две часовни.
Языческое капище десятого века...
Никогда и ни при каких обстоятельствах Ордынец не заговаривал в
классе первым. Только, если спросят.
Учительница нахмурилась:
- А причем тут, Коля...
Она тут же запнулась - кажется, Ордынца зовут Слава. Как на зло,
не было под рукой классного журнала.
- А при чем тут, Ордынец... Откуда такие сведения?
Шефы, добродушно щурясь, вовсю хлестали чай.
- А вы возьмите карту пятидесятилетней давности... Правда, там ка-
пища нету. - это снова подал голос Ордынец.
Клаассная обрадовалась:
- А почему бы тебе, Ордынец, не подготовить сообщение на тему...
что-нибудь про науку и экологию?
Но Ордынец уже равнодушно смотрел в окно - происходящее потеряло
для него всякий интерес.
Плотина была центром города и смыслом города. Плотина содержала
три санатория на берегу моря и четыре пансионата в прочих живописных
местах, у плотины были два пионерлагеря, пароход и лодочная база. Пло-
тина отправляла детей своих сотрудников "за границу" - поэтому хулиган
Саенко дважды был в Альпах, а отличница Таня Сафонова - ни разу, ибо
Танина мама работала не на Плотине, а в городской поликлинике.
Географически Плотина рассекала город пополам, по хребту ее полза-
ли машины, а в шлюзах кипела вода с катерами и "Кометами". Каждый год
школьников водили на экскурсию к Плотине, и дамочки-экскурсоводши расс-
казывали с небольшими вариациями одно и то же - про чудо, его историю и
что "если даже взять два миллиона лошадей и впрячь в одну повозку, они
окажутся слабее, чем мощь нашей Плотины". Юлька никогда не могла предс-
тавить себе такую тьму лошадей сразу.
После рассказа экскурсоводши просили задавать вопросы, и никто ни-
чего не задавал, только Фетисова, непонятным образом жалея дамочек, со
вздохом интересовалась: а если взять три миллиона лошадей?..
После памятного чаепития с шефами Юльке приснился сон. Очень
страшный, между прочим.
Ей снилось, что она лежит среди склизких камней, а сверху на нее
давит масса черной гнилой воды, да так, что глаза вжимаются вовнутрь
черепа, а ребра втыкаются в легкие; она проснулась с криком - причиной
кошмара послужил, оказывается, шестикилограммовый кот Паркет, с урчани-
ем угнездившийся у Юльки на груди...
На другой день ей почему-то захотелось сделать Ордынцу приятное.
Вроде как поблагодарить за оборону от хулигана Саенко.
Случай не заставил себя ждать - Ордынца вызвали к доске на первой
же математике, тема была муторная, и Ордынец чего-то там не помнил.
Юлька, по близорукости сидевшая на первой парте, имела возможность наб-
людать, как холодное безразличие на лице Одынца сменяется раздражением
и замешательством.
В этот самый момент покровительствующая школьникам судьба прислала
деловитую завучиху с неотложным делом; математичка отвлеклась, и тогда
Юлька молниеносным движением развернула свой учебник и подтолкнула его
Ордынцу чуть не под нос.
Тот удивился - по понятной причине никто и никогда ему не подсказы-
вал. В какую-то секунду Юльке показалось, что он не снизойдет - однако
Ордынец снизошел-таки. Скользнув глазами по столбику формул, он обер-
нулся к доске и застрочил, как пулемет.
- Ты чего?!
Степка Васенцов воззрился на Юльку со второй парты. Глаза его были
круглыми от обиды и возмущения:
- Ты чего? Ты это ему зачем?!
Юлька смутилась и пожалела о сделанном; она еще больше о нем пожа-
лела, когда на перемене Васенцов подкатился к ней с видом черной тучи:
- Ему же бойкот! Ты что, штер... штрек...брехер?
Степка читал передовую детскую литературу и знал длинные сложные
слова. Юлька смутилась окончательно; рядышком крутился Саенко, помышля-
ющий о реванше.
- Оставь ее в покое.
Степка не сразу понял, откуда голос, и потому возмущенно вскинул-
ся:
- А ты чего...
И осекся, потому что Ордынец стоял уже совсем рядом и запросто мог
дотянуться до Васенцовского носа. Саенко куда-то исчез.
- Я тебя трогал, да-а? - протянул Степка уже не так воинственно. -
Я к тебе лез?
- Пошел вон.
Ордынец глядел прямо Степке в глаза - ни дать ни взять желтобрюхий
варан, вставший на задние лапы. Юлька увидела, как в круглых Васенцовс-
ких зрачках страх сменяется ужасом.
- Я же тебя не трогал, - прошептал Васенцов чуть не плача.
В следующую секунду место, где он только что стоял, опустело.
Ордынец закинул за спину свою видавшую виды сумку; все, кто был в
тот момент поблизости, поспешно расступились перед ним широким коридо-
ром. Ордынец прошествовал по нему, как лайнер по взлетной полосе; у са-
мой лестницы вдруг обернулся к Юльке:
- Ну, ты идешь?
И она пошла.
Она ходила за ним везде, как собачка. Книжные истории о первой
любви выглядели совсем иначе, о пионерской дружбе - тем более, а потому
Юлька не могла найти слова для обозначения их с Ордынцем отношений.
Он был ниже ее на голову, белобрысый, веснушчатый, щуплый; Юлька
прекрасно сознавала, как смешно выглядит рядом с ним здоровенная дылда
в круглых очках. Впрочем, в школе над ними не смеялись.
Уже в конце апреля Степка Васенцов подловил ее как-то возле разде-
валки:
- Ты... Фетисова... Не водись с ним!
- Очень я тебя испугалась, - ответствовала уверенная в себе Юлька.
Степка поморщился, как от боли:
- Да не испугалась... Ты что, не видишь... Не видишь, КАКОЙ он?
В Степкиных глазах стояла самая настоящая, не в книжках вычитанная
мольба. Юльке сделалось не по себе.
- Фетисова... Он... Ненормальный какой-то. На фиг он тебе нужен?
Юлька не знала.
Он был жестокий; он забывал о ней на три-четыре дня, смотрел
сквозь нее, как сквозь пустое место - и тогда она маялась в одиночестве
под злорадными взглядами одноклассников, которые и обидеть ее боялись,
и водиться особенно не желали.
Смилостивившись, он таскал ее за собой везде и всюду - в особен-
ности на Плотину, которая тянула его, будто магнитом.
Он мог говорить как угодно и о чем угодно; он высмеивал любимые
Юлькины фильмы и потешался над ее литературными пристрастиями; она оби-
жалась до слез - но не умела противоречить.
Он жить не мог без "барбарисок"; Юлька постоянно таскала в портфе-
ле серый конфетный кулек.
Он действовал на нее, как наркотик. Войдя утром в класс и не зас-
тав там Ордынца, Юлька маялась и беспокоилась. Когда он не приходил к
началу урока, она испытывала почти физическую тоску; когда он, наконец,
просил разрешения войти, равнодушно выслушивал положенный выговор и и
проходил мимо Юльки к своей последней парте - радость ее была сравнима
только с первым прыжком в теплое летнее море.
Когда он говорил, Юльке хотелось закрыть глаза, потому что детская
рожица вопиющим образом не вязалась с его манерой выражаться. Она по-
водилась прогуливать с ним уроки, и о грозящем "уде" в четверти думала
отстраненно, как о бесчинствах режима Претории. Иногда Ордынец был
настроен благодушно, и тогда Юлька спрашивала.
- Откуда ты знаешь про Плотину? - спросила она однажды.
Плотина лежала перед ними, огромная, жутковатая - как челюсть
мертвого великана.
Он поднял белые брови:
- Что я знаю про Плотину?
- Ну, двенадцать сел... Десять церквей... Шесть кладбищ...
- Пять кладбищ.
- А откуда ты знаешь?
- Это не вопрос. Вопрос - откуда ты не знаешь.
- А мне никто не говорил.
- А мне сказали.
- Кто?
- Дядя в спортлото.
Юлька обиделась. Ордынец прекрасно понял, что она обиделась - но
не пошевелил и пальцем, чтобы загладить обиду. А чего там - никуда не
денется. Переживет.
Юлька посопела уныло - и пережила. Над серой водой кружились мел-
кие, как семечки, серые чайки.
- Значит, могилы так и остались? На дне?
- Их смыло.
- Как смыло? Вместе с покойниками?
- А что тебе до покойников? Там живые люди тоже были...
- Их выселили. А покойников так просто не выселишь, да?
Ей показалось, что Ордынец усмехается. Она никогда не понимала,
когда он усмехается ей, а когда - своим мыслям. Да и жуткое это зрелище
- усмешка желтобрюхого варана.
- Покойников не выселишь, - подтвердил он с непонятным удовлетво-
рением. Юльке показалось, что этот малоприятный факт почему-то достав-
ляет ему удовольствие. Ей стало не по себе, она отвернулась.
- Знаешь, что такое капище? - спросил Ордынец за ее спиной.
- Идолы? - предположила Юлька неуверенно.
Далеко за плотиной истошно заорал пароход. Странно заорал, тоскли-
во, как живое существо.
Ордынец молча поднялся с травы и, будто забыв о Юльке, побрел по
направлению к автобусной остановке.
Иногда ей бешено хотелось получить от него знак внимания. Ну, хоть
вялую ромашку. Хоть одуванчик с газона, что ли! Или билет в кино - хотя
бы и на мультсборник... Зря она, что ли, таскается за ним, как на вере-
вочке?!
Однажды она специально запихнула в портфель четыре тома детской
энциклопедии. Старенький портфель из клеенки под крокодила едва не ра-
зошелся по швам - крокодиловые бока раздулись, будто рептилия заглотну-
ла слона. Юлька шла в школу, скособочившись и выкинув в сторону левую
руку - Ордынец удивленно пожал плечами, однако и движения не сделал,
чтобы ей помочь.
А на перемене он стоял с девятиклассницей Неведовой. Глупенькая
Неведова нависала над щуплым собеседником, и глаза ее казались удивлен-
ными и перепуганными одновременно; тихая двоечница, она полностью сфор-
мировалась к пятнадцати годам, и ее тесная школьная форма лоснилась
в наиболее выпирающих местах. Неведовские одноклассники кружили вокруг,
как стадо пираний.
Вечером Юлька поклялась, что больше не заговорит с Ордынцем. Ни-
когда.
Несколько дней она упивалась горечью покинутой Джульетты. Хулиган
Саенко выждал момент и нарисовал на обложке Юлькиной "Математики" смач-
ную когтистую фигу.
А после уроков она застала Неведову в умывальнике - глупенькая де-
вятиклассница рыдала.
Она рыдала, размазывая по лицу слезы, горячую воду из умывальника
и потеки чего-то красного - не то помады, не то (подумалось испуганной
Юльке) крови. Неведова не замечала ничего вокруг, она пребывала в глу-
бокой истерике, и глаза ее в рамке воспаленных век казались белыми и
слепыми.
Через полчаса - Юлька задержалась в пионерской комнате и видела
все отлично - в умывальню поспешила медсестра.
Кто знает, что случилось в тот день с девятиклассницей Неведовой.
Кто знает, что привело ее в столь плачевное состояние - однако Юльке
сделалось почему-то тоскливо и не по себе.
На другой день Ордынец подошел к ней с обычной покровительственной
улыбкой; Юлька не смела противиться и вслед за ним слиняла с труда. Это
было тем более глупо, что к труду-то Юлька готовилась, у нее был рефе-
