значит, те, кто изловил ведьму, сочли ее достаточно опасной. Равнодуш-
но-надменное лицо...
Глаза Клавдия в прорезях капюшона сузились. Стоящая перед ним бы-
ла щит-ведьма, и те, кто запихнул ее в колодки, вовсе не были дурака-
ми. Щит-ведьма, на долю которой уже наверняка выпадали встречи с Инк-
визицией - близкое присутствие изготовившегося к беседе Старжа было ей
мучительно, однако внешне это не проявилось никак. Ведьма встретила
удар мужественно - и привычно; так огрубевшая кожа бестрепетно прини-
мает падающий хлыст.
- Здравствуй, щит, - сказал Клавдий вполголоса. - У тебя есть
имя?
Ведьма молчала. За ее спиной двумя темными столбами высились гро-
милы-стражники.
Клавдий опустил руку на лежащие перед ним бумаги:
- Магда Ревер. Мне все равно, назвали тебя так при рождении или
ты сама себя наградила этим именем... Может быть, хочешь жить?
Волна его напора накрыла ведьму с головой; поймав надменный
взгляд, Клавдий ввинтился в него, измеряя "уровень колодца". Ведьма
дернулась, но в широко открытых глазах не было боли. Этот щит ковали
не дилетанты.
Расслабившись, Клавдий откинулся на спинку кресла. По единой шка-
ле ее "колодец" - семьдесят два. Высоко. Даже очень. Опасно...
- Понимаешь, что тебя ждет? Будешь говорить со мной - или я помо-
гу тебе рассказать, что мне нужно?
Магда Ревер дернула щекой:
- Не сумеешь.
- Да? - Клавдий подался вперед.
Он не собирался исполнять свою угрозу. Продираться сквозь щит, да
при уровне с семьдесят два, да после тяжелого дня у него не было ни
малейшего желания; однако ведьма истолковала его движение буквально.
Губы ее расцвели девичьей, почти детской улыбкой; измятый деловой
костюм, в котором ее, вероятно, и взяли, вдруг переменил всой гряз-
но-бежевый цвет на снежно-белый, потом расползся лоскутками и стек на
каменный пол. Магда Ревер стояла нагая, и колодки, намертво соединяв-
шие оба ее запястья и обе щиколотки, казались теперь порождением при-
чудливой эротической фантазии.
Магда Ревер запрокинула голову, и по телу ее прошла длинная, глу-
бокая, страдострастная судорога. Коричневые соски напряглись и вскину-
лись, заглядывая инквизитору в глаза; в ушах у Клавдия глухо ударили
барабаны. Громче, громче...
Закусив губу, он выбросил вперед правую руку со сцепленными паль-
цами. Ведьма не удержала болезненного вскрика.
Несколько минут Клавдий разглядывал собственную тень, подрагиваю-
щую вместе с огнем факела, и слушал, как опадает напряжение. Вот такие
повороты он не любил особенно. После таких вот допросов слишком долго
чувствуешь себя подзаборным кобелем, слишком сильно себя презираешь...
Он поднял глаза. Магда Ревер скрючилась, но не упала; на ней по
прежнему был мятый деловой костюм, и стражники за ее спиной стояли,
как ни в чем не бывало. Они ничего не видели. Щит-ведьма не станет
распыляться на целую компанию мужиков...
- Магда, - сказал он шепотом. - Ты заработала свой костер.
Она вздрогнула, но глаза не изменили своего отрешенно-надменного
выражения.
- У тебя два часа на размышление... Я хочу сделать Рянку округом
без ведьм. Это сложно - но мне поможешь ты...
Губы ведьмы расползлись к ушам.
- ...или не поможешь, - невозмутимо продолжил Клавдий, - и у па-
лача не будет повода для сомнений.
Щит-ведьма молчала. Под мятым пиджаком Клавдию померещились очер-
тания сосков; он сжал зубы:
- Мы поедем в Рянку. И ты передашь в мои руки все эти тоненькие
ниточки... не дергайся. Ты это сделаешь или кто-то другой... Кто-ни-
будь да сделает.
Он вскинул руку, показывая, что допрос окончен. Уводимая Магда
хотела что-то сказать - но не сказала, только глаза ее на мгновение
сделались узкими, как бойницы осажденной крепости.
- Номер семьсот двенадцатый, Магда Ревер, - сказал Клавдий в
пространство. - Режим содержания жесткий.
Два часа, отведенные ей на размышление, щит-ведьма Магда Ревер
проведет в стационарных колодках, в одиночной камере, где в каждую
стену вмурован знак зеркала. На узком пятачке, где даже помыслы отра-
жаются от стен и возвращаются, десятикратно усиленные, к своему источ-
нику...
Если Магда хочет выжить, ей придется думать о приятном. Клавдий
криво усмехнулся.
При мысли о кураторе округа Рянка его усмешка сделалась злорад-
ной; теперь он, по крайней мере, знает, что сказать человеку, проси-
девшему в его приемной много долгих неприятных часов. Теперь он знает,
чего ради унизил рянкского коллегу - не из врожденной гнусности харак-
тера и даже не в отместку за былые интриги; поимка щит-ведьмы принесла
бы рянчанину заслуженные лавры, если бы произошла перед эпидемией, а
не во время нее. Теперь бедняга-куратор не дождется похвал...
Клавдий подавил в себе желание курить. Передернулся, вспомнив
сладострастно набухшие груди Магды Ревер; сжал зубы и поклялся себе
доработаться сегодня до потери сознания. Так, чтобы вообще ничего не
хотелось. Как мертвецу.
- Дальше, - сказал он глухо. - Следующая.
Протяжный скрип несмазываемых петель. Вошедшая женщина, свобод-
ная, без колодок, зашипела сквозь зубы и осела на руки стражников.
Обыкновенная рабочая ведьма. Средняя по многим показателям; непо-
нятно, почему ее выделили из прочих задержанных и доставили к нему на
допрос. Хотя с "колодцем" тут явно не все в порядке. Странный какой-то
колодец.
- Поднимайся, - сказал он негромко.
Стражникам приходилось удерживать ее. Она безвольно висела на их
руках; защитных сил у нее хватало только на то, чтобы не лишиться соз-
нания.
- Давай не будем воевать, - он чуть поправил капюшон, удобнее ус-
танавливая прорези для глаз. - У тебя нет для этого сил, у меня нет
желания... В Рянке - что? "Удар" или "сеточка"?
- Не знаю, - прохрипела она с ненавистью, и в качестве наказания
за ложь он ввинтился в ее взгляд и замерял "колодец".
Ведьма закричала, не в силах выносить боль; Клавдий стиснул зубы.
Семьдесят четыре. У серенькой, обыкновенной рабочей ведьмы... Нечто
похожее испытывает огородник, на чьем участке изловили медведку вели-
чиной с королевского пуделя.
Женщина замолкла, погрузившись в глубокий обморок. Клавдий поко-
сился в протокол предварительных допросов. Ксана Утопка, по профессии
- учитель начальной школы.
Закрыв глаза, он в мельчайших подробностях вообразил себе рянк-
ского куратора. Мысленно взял его за грудки, встряхнул...
А ведь придется ехать в Рянку. Туда, где не сегодня-завтра во
множестве запылают костры самосудов. Пожирающие не щит-ведьм и не во-
ин-ведьм, и даже не рабочих ведьм - а просто глупых неинициированных
девчонок, вроде той, рыжей, похожей на лисичку...
- Номер семьсот девятый, - сказал он в темноту. - Ксана Утопка,
режим содержания - нейтральный... И быстренько врача.
Открылась и закрылась скрипучая дверь.
Следующая ведьма вошла в камеру с гордо поднятой головой, и Клав-
дий узнал ее. "Это еще начало! Это только начало, вы увидите!.."
- Привет, кликуша, - бросил он сквозь зубы.
Девчонке было лет пятнадцать. Присутствие Клавдия тяготило ее -
но не более; ее внутренней защите позавидовал бы тяжелый танк.
- Привет, палач, - отозвалась она невозмутимо. - Поленцев припас?
- Припас, - ласково успокоил Клавдий. - Так что же, говоришь, это
только начало?
Девчонка оскалилась:
- Сам увидишь.
Она была флаг-ведьма. Эти фанатичны до безумия, и, что самое неп-
риятное, владеют основами предвидения. Эдакие истеричные вещуньи,
прикрывающие кликушеством холодный расчетливый ум.
- Ты совершеннолетняя? - спросил Клавдий раздумчиво.
- Нет, - сообщила девчонка беспечно. - Мне нет восемнадцати...
Согласно своду законов о ведьмах несовершеннолетние особи не подлежат
допросу с пристрастием, ровно как и всем видам казней... Ага?
- Ага, - кивнул Клавдий и поймал ее взгляд.
Секундная пауза; девчонка резко побледнела, но боли не выдала.
Клавдий отпустил ее - и устало откинулся на спинку кресла.
"Уровень колодца" - семьдесят шесть и пять. Либо куратору округа
Рянка следует выдать премию за отлов трех самых сильных ведьм в стра-
не, либо...
Либо в Рянке с недавних пор родятся эдакие ведьмачие монстры. Как
грибы. На ровном месте.
Клавдий прикрыл глаза. Курить хотелось невыносимо.
Флаг-ведьма. Предчувствия, предсказания, потаенные надежды и
страхи...
- Никаких допросов с пристрастием, - сказал он сквозь зубы.
Его правая рука вытянулась по направлению к собеседнице, так, что
кончики напряженных пальцев оказались на уровне ее зеленых нагловатых
глаз. У флаг-ведьм есть преступная слабость - они слишком любят прори-
цать.
- Убе... рите! - выдохнула девчонка; пальцы Клавдия сжались.
...Вряд ли она сказала бы что-нибудь даже под пыткой; однако про-
рочества лезли из нее сами, и она не могла, да и не слишком хотела
удерживать этот сумбурный мутноватый поток. Зеленые глаза вдохновенно
горели:
- Она... идет! Она уже идет, она... - неразборчивое бормотание. -
ОНА возьмет нас к себе, и.. - бессвязные выкрики. Блаженная улыбка.
Клавдий скосил глаза в ящик стола - да, диктофон работал. Он
возьмет этот текст на заметку - кое-что может оказаться интересным,
хотя теперешний, сиюминутный смысл предсказания таится, без сомнения,
в одной только фразе:
- Одница! - выкрикивала девчонка, запрокидывая голову. - Округ
Одница, да, да, да!!
Слово "Одница" для множества людей звучало как музыка. Округ-ку-
рорт, приманка для туристов всего мира, бесконечные полосы пляжей,
красивая жизнь, священная мечта, вынашиваемая долгие месяцы осени и
зимы, деньги, откладываемые и припасаемые специально "на Одницу", для
Одницы и во имя ее...
Округ Одница граничил с Рянкой. И куратором там был как раз чело-
век Клавдия, проверенный, верный, и, ясен пень, в Рянку ехать уже
поздно. Одница, округ Одница...
Девчонка закончила пророчить через десять секунд после того, как
он снял принуждение и отвел руку. Криво умехнулась, пытаясь восстано-
вить утраченное достоинство; как-никак, а она поддалась насилию. Сде-
лала то, чего от нее требовали...
Месть не заставила долго себя ждать:
- Ты закончишь свою жизнь на костре.
Клавдий поднял брови:
- Ой ли? Ты ни с кем меня не перепутала?
- Ты умрешь на костре, - повторила девчонка с нажимом. - Жаль,
что я этого не увижу.
- Нашла, о чем жалеть, - сказал он искренне, но девчонка не уго-
монилась, и, уже уводимая по коридору, продолжала звонко вопить:
- На костре!.. Великий Инквизитор разделит участь ведьм, на кост-
ре, на костре, на ко...
Скрипучая дверь закрылась, проглотив конец ее фразы; Клавдий ре-
шил, что для перекура уже слишком поздно.
Четвертая из задержанных была худа и крючконоса. Темный плащ бол-
тался на ней, как на вешалке; при виде Клавдия - черная фигура, подс-
веченная факелом, черный капюшон, пристальные глаза в узких прорезях -
женщина затряслась и закрыла лицо руками.
Некоторое время он смотрел на нее несколько оторопело. Привыкший
доверять профессиональному шестому - или уже седьмому? - чувству, он
пребывал на этот раз в затруднении; "Диара Луц, - говорил предвари-
тельный протокол. - Администратор танцевального ансамбля. Предположи-
тельно воин-ведьма, классификация затруднена в связи с..."
Пробежавшись глазами по тексту, Клавдий соскользнул к нижнему
краю листа, к подписям. Прочитал и испытал нечто вроде облегчения;
значит так, дорогой мой рянкский куратор. Теперь тебя можно отстранять
легко и без всяких колебаний - потому что такого промаха не прощают
даже близким друзьям. Надо же, "воин-ведьма"...
- Я не ведьма, - прошептала крючконосая, все еще закрывая лицо
