ленького монитора. Пров, загорелый, в линялых плавках, верхом на гим-
настическом "козле", стоящем по брюхо в реке. Следующая фотография -
на том же "козле" уже четверо, трое мужчин и девочка лет двенадцати,
на их вытянутых руках лежит громадный удав, судя по всему, живой и
настоящий...
Уголок снимка оказался аккуратно проколот иголкой. На суровой
нитке болтались синий автобусный билет, пластмассовое колечко из тех,
что выдают школьникам за победу в какой-нибудь викторине, и пакетик
шипучего растворимого напитка. Талисманы, имеющие смысл только для их
владельца...
Морской берег. Полуосыпавшийся замок из песка, на пороге сидит
грустный мальчуган лет пяти, голый, в съехавшем на ухо колпаке звездо-
чета и подзорной трубой на коленях...
Трое, стоящие широким треугольником. В центре его...
Ивга отшатнулась, но оторвать глаз уже не могла.
В центре треугольника лежала на траве женщина со странно деформи-
рованным телом. С лицом, вдавившимся внутрь черепа, с вылезшими на лоб
глазами. Надувная игрушка, из которой выпустили воздух.
Некоторое время Ивга боролась с собой - хотела вздохнуть, но
вздох не получался, будто горло забили ватой. Прошедшая ночь никуда не
делась. И никуда теперь не уйдет.
Следующий снимок - неожиданно большой, широкоформатный. Пожилой
человек на асфальте, в луже крови. Скрепкой приколота желтенькая слу-
жебная бирочка - "смерть наступила... в результате падения с высоты...
как следствие контакта с навью..."
Мужчина средних лет в мокром спортивном костюме, на крышке сточ-
ного люка. "Смерть наступила... в результате утопления... как следс-
твие контакта с навью".
Ванна, полная темно-бордовой воды. Желтое лицо - не разобрать,
парень или коротко стриженная девушка. "Смерть наступила... как следс-
твие контакта с навью..."
Медведь, играющий на лютне. Что-то яркое, летнее, какие-то мячи и
тенты, смеющиеся дети, блестящие брызги...
Опустевшее тело нявки. Оболочка, которую можно скатывать, будто
коврик. Голова, как продавленный мяч...
- Хватит глазеть. Завтракать пойдем-ка...
Пров стоял за ее плечами. Ивга невольно дернулась от звука его
голоса; широкая твердая ладонь примирительно легла ей на талию:
- Тихо, тихо... Сейчас микстурки тебе накапаем. Потому как нерв-
ная ты сверх всякой меры... Нервная ведьма - это печально. Все равно
как крокодил-вегетарианец.
Ослабевшая и покорная, она пошла за ним в кухню; на сверкающем
белизной столе дымились мясным духом две тарелки, изукрашенные ломти-
ками помидоров.
- Руки-то помой...
В ванной, справа от большого зеркала, она увидела маленький аква-
риум. На песчаном дне его лежали расколотая амфора, несколько речных
ракушек и презерватив в упаковке. Две красных рыбки равнодушно проплы-
вали мимо таблички: "В случае крайней необходимости разбить стекло мо-
лотком".
* * *
- В последнее время я перестал их понимать, - куратор Мавин в
четвертый раз за прошедшую минуту снял очки, чтобы протереть стекла. -
Они потеряли... не то чтобы осторожность... Чувство меры. Какие-то ос-
новные охранительные инстинкты. Я не понимаю, ради чего они соверша-
ют... то, что совершают. Ради собственной выгоды?.. Какая там, к леше-
му, выгода... Безрассудная жестокость, которая заканчивается, как пра-
вило, в наших допросных подвалах. Непонятное страшит, а нынешних ведьм
я не понимаю совершенно...
- Раньше, выходит, ты мог похвастаться, что понимаешь их? - Клав-
дий прищурился, смачно выпуская под потолок сизую струйку дыма.
Мавин пожал плечами:
- Мне нравилось так думать, патрон. Это помогало мне... в работе.
За окнами кураторского кабинета светало. Клавдий подумал, что
следует немного поспать. Прежде чем влезть в плавки и отправиться на
золотой пляж, вымечтанный пляж, раскаленную губу ласкового теплого мо-
ря...
- Я и плавок-то не захватил, - сказал он вслух. Федора потупи-
лась, Мавин вымучено улыбнулся:
- Разгар сезона... Странным образом совпавший с... я бы назвал
это "временем неожиданных наследниц". Скажем, умирает от сердечного
приступа уважаемая дама, не старая еще хозяйка парикмахерского, к при-
меру, салона... И является наследница, как правило, из глухого посел-
ка. И... ну что ей надо?! После короткого упадка салон снова оживляет-
ся, причем клиентура остается во многом прежней... И - вал пациентов
для психиатрической клиники. Несколько инфарктов, несколько немотиви-
рованных убийств, внезапный выигрыш в лотерею, какая-то маникюрщица,
скажем, внезапно начинает петь и взлетает на вершину эстрадной сла-
вы... И тогда мы идем их брать. Как правило, слишком поздно. Ведьмачье
гнездо уже расползлось, пустило щупальца; парикмахерши, они почему-то
особенно...
Мавин осекся, будто не в состоянии подобрать слова.
- Вплетают клиенткам "жабьи волоски", - бесцветным голосом сооб-
щила Федора. - Опять же, остриженные ногти, волосы... По заказу? Чь-
ему? Кто закажет сумасшествие горничной из скромного мотеля, которая
на один визит в шикарный парикмахерский салон копит деньги в течение
полугода? Зачем?..
Клавдий поднял брови:
- Но ведь маникюрша отчего-то запела?
- Маникюрша... - Федора раздраженно поморщилась. - Мы проверяли
ее десять раз. Она - побочный продукт. Или чья-то злая шутка.
Мавин вздохнул:
- А ведь в Однице не так мало парикмахерских, патрон. И разного
рода салонов, где рядом с невинной татуировкой сплошь и рядом рисуют
на коже наивных клиентов клин-знак и насос-знак. И увеселительных за-
ведений, где... - Мавин засопел. - Я уж молчу о тысячах гостиниц, рес-
торанов, массажных кабинетов, частных клиник, площадок для выгула со-
бак...
Клавдий утопил окурок в громоздкой и безвкусной мраморной пепель-
нице:
- Мавин, я всегда думал, что ты знаешь округ, в котором работа-
ешь. Более того - когда ты брался за эту работу, ты знал, на что
идешь; теперь ты сообщаешь мне с обиженным лицом: огонь, оказывается,
больно жжет, а оса кусает...
Мавин снова снял очки, открывая взору Клавдия болезненно-розовый
след оправы на переносице:
- Тем не менее в Однице спокойно, патрон. Внешне, по крайней ме-
ре, спокойно; ради этого мы... ладно. Но эпидемия, к примеру, случи-
лась в Рянке, а не...
- Не зарекайся.
Мавин встретился с Клавдием глазами - и вдруг побледнел так, что
даже розовая полоска на переносице слилась с кожей:
- Что? У нас? В Однице? Что?!
- Мне надо сделать одно дело, - Клавдий задумчиво пересчитал си-
гареты, оставшиеся в пачке. - Я очень должен говорить с вашими смерт-
ницами. С теми десятью приговоренными, которые еще не казнены... Не
надо так смотреть, Федора. Мне понадобится допросная и... И, возможно,
я буду их пытать.
(ДЮНКА. МАРТ)
Юлек не знал, что в самый день своего рождения Клаву довелось пе-
режить новый шок.
Нехорошее предчувствие проклюнулось уже на автобусной остановке,
где он по обыкновению соскочил с рейсовика, чтобы по безлюдной весен-
ней тропе полчаса шагать до спортбазы. Никаких внешних причин тому не
было - ни звука, кроме отдаленного вороньего кара, ни запаха, кроме
обычного духа мокрой земли, ни постороннего следа на осевшем ноздрева-
то снегу - но Клав напрягся, и во рту моментально сделалось сухо.
Привычный путь он преодолел почти вдвое быстрее. У ворот спортба-
зы стоял микроавтобус - желтый, с цветной мигалкой. Клаву показалось,
что ноги его по колено увязли в земле.
Сволочи!!
Он уже почти видел тесный хоровод, в центре которого корчится де-
вичья фигурка в купальнике змеиного цвета. Он уже почти ощущал под
стиснутыми кулаками теплую, окровавленную плоть ее палачей. И он всеми
силами рванулся туда, вперед, где, один против многих, он все равно
сумеет защитить...
Он не сделал и шага.
Вдох. Выдох. Медленно сосчитал до десяти и двинулся вперед спо-
койно и неторопливо, и не лице его никто, никакой наблюдатель не про-
читал бы ничего, кроме удивленного пацанячьего любопытства.
Чугайстры не танцевали. Их было четверо, они расхаживали по бере-
гу тронутого льдом залива, курили и перебрасывались деловитыми репли-
ками; даже не успев прислушаться, Клав понял, что танца НЕ БЫЛО. У
станцевавших, уморивших свою жертву чугайстров совсем другие лица. И
движения, и походка.
А значит, Дюнка...
Клав почувствовал, как к бледным онемевшим щекам приливает горя-
чая, шипучая кровь. Дюнка... есть. С ней ничего не случилось. Ее не
поймали...
С днем рождения, Клав. Сегодня ты счастливец.
Его давно заметили. Он выждал еще - ровно столько времени, сколь-
ко потребовалось бы бойкому пареньку на преодоление естественной ро-
бости. Потом несмело шагнул вперед:
- Добрый день... Тут что-то случилось, а?
Снова эти взгляды... Клав думал, навсегда избавился от страха пе-
ред ними. Оказывается, он ошибался.
- Привет, - старший из группы был невысок и черняв, по-видимому,
южанин. - Позволь узнать твое имя и что ты здесь делаешь?
- Я Клавдий Старж, третий виженский лицей, вот, хотел бы заняться
греблей...
- Прямо сейчас? Лед на воде, мальчик. Впору хоккеем заниматься...
В следующую секунду лицеисту Старжу полагалось раскалываться.
Бледнеть и краснеть под пристальным взглядом, по капельке выдавливать
из себя страшную правду...
Ему ХОТЕЛОСЬ признаться. Так же, как, бывает, хочется есть, как
хочется справить нужду...
Хорошо, что он выглядит даже младше своих лет. Чугайстер знает,
что ни один мальчишка под таким взглядом не соврет. Тут взрослому неп-
росто удержаться.
И Клав захлопал ресницами, имитируя смятение. Он занимается обыч-
ным делом - убирает домик, ремонтирует спасжилеты... Смотрит, опять
же, все ли замки на месте... В прошлом году вот холодильник из тре-
нерского домика сперли... А штатного сторожа нет...
- Ты один сюда ходишь? Или, может быть, с другом? С подругой?
Он замотал головой, так что волосы выбились из-под капюшона. Ник-
то в такую даль не хочет переться, ему и нравится, что не мешает ник-
то...
- Когда ты приезжал в последний раз? Кого ты здесь встречал? Кого
видел?
Он охотно закивал: были всякие. Один пацан шлялся, видно, стянуть
чего-то хотел... Ну, рыболовы приходят. Чаем его угощали из тер...
Его грубо оборвали. Велели заткнуться, поворачиваться и идти вон.
И больше здесь не появляться. Здесь, по всей видимости, НАВЬЕ...
Семеня и оглядываясь, он вышел за ворота спортбазы. На полпути к
остановке свернул с дороги, забрался в невысокий молодой ельник, сел
на сырую холодную хвою и закурил.
Они хотели убить Дюнку. Заставить умереть снова. Но она ушла; он
почему-то точно знает, что Дюнка спаслась, что ей уже ничего не гро-
зит.
На этот раз.
* * *
Ивга лежала на диване, поверх мохнатого пледа. Лежала, прижимаясь
плечом к стене, не снимая ни свитера, ни видавших виды брюк; Пров си-
дел здесь же, у нее в ногах, и его расслабленная поза ни к чему не
обязывала. Спокойствие и доброжелательность, никакого нажима - и в то
же время Ивга не сможет подняться, пока Пров не выпустит ее... Возмож-
но, Ивга приписывает ему коварство, которого здесь нет и в помине.
Просто от страха. Хотя чего бояться, если ты не нявка?..
- Чего ты боишься? - негромко спросил Пров, будто поймав ее на
мысли.
Она повертела головой на подушке:
- Ничего...
"Микстурка", которую она безропотно выпила, повинуясь его мягкому
приказу, действительно не была ни наркотиком, ни снотворным. Какая-то
травяная, приятно расслабляющая смесь. Впрочем, ей все равно. Ей нра-
виться быть в его власти. Цепенящая покорность - и полнейшее безмятеж-
