рагивала, ловила тусклый свет плафона... Потом тяжело оторвалась,
утонула в пене. Кап...
В тишине ее падение показалось маленькой катастрофой. Отдаленным
взрывом; впрочем, нет. Тишины нету, есть сухое потрескивание лопающих-
ся пенных пузырьков, глухое движение воды в лабиринтах труб и еле
слышное ворчание... Наверное, Дюнка в комнате продолжает сушить волосы
феном...
Клав скосил глаза.
Фен лежал на полочке для шампуней. На той самой, что каким-то чу-
дом удерживалась на двух ржавых шурупах, кренилась, нависая над краем
ванны; теперь на ней лежал подарок Клава Дюнке, фен, и тихо ворчал,
включенный на минимальную скорость. Не веря себе, Клав проследил путь
черного витого провода - тот прочно сидел в розетке.
Как она могла его оставить?! И как он, дурак, мог не заметить
включенного фена, он же не самоубийца?.. Или он сошел с ума, и, когда
он нырял в пену, никакого фена на полочке не было?..
Давным-давно был какой-то фильм. Смешной и одновременно страшный,
они смотрели его вместе с Дюнкой в летнем кинотеатре, где немилосердно
кусали комары и вились в потоке света ночные бабочки... Там девушка,
которую преследовал убийца, толкнула злодея в ванну и следом швырнула
включенную электрическую вещь...
Собственно, фен и швырнула. Редко кто держит в ванной телевизор
или настольную лампу. Какой он идиот...
Осторожно, стараясь, чтобы верхушка пенного сугроба не коснулась
полочки для шампуней, он взялся руками за скользкий край ванны. В этот
момент полочка дрогнула, потому что срок службы двух ржавых шурупов
подошел к концу.
Клав замер, ощущая в животе сосущую, томительную пустоту.
Фен, продолжая деловито ворчать, подполз ближе к краю полочки.
Белый пластмассовый наконечник потянулся к воде, будто морда изнурен-
ного жаждой животного. Почуяв слабое, но ощутимое дыхание теплого воз-
духа, пена дрогнула и осела; обнажился пятачок открытой воды, малень-
кая полынья. Фен медленно, но неудержимо соскальзывал, путь его пере-
ходил в падение, и странно, что эта доля секунды длилась для Клава
несколько томительных долгих минут.
Ему вспомнились не история его жизни, не мать и не первый поце-
луй. Ему вспомнился старый лум, тяжело облокотившийся на кладбищенскую
оградку. С больными глазами на умном, хотя и вполне заурядном немоло-
дом лице. Темные ветви старой елки. Все.
Нет!
Никто и никогда не учил его этому жесту. Он выбросил вперед обе
руки, отталкивая призрак надвигающейся смерти, и вода в ванне взметну-
лась волной, будто желая слизнуть падающий фен... или отбросить его
прочь.
Непонятно, почему электрическая игрушка на миг приостановила свое
падение. Вероятно, зацепилась за что-то тяжелая ребристая рукоятка;
Клав уже выпрыгивал, увлекая за собой потоки воды и хлопья пены. Вот
под босыми ногами шершавый резиновый коврик, вот мокрая рука хватает
за витой шнур...
Он почему-то уверен был, что шнур не поддастся - но вилка вышла
из розетки легко и беззвучно, и, увлекаемая слишком сильным рывком,
пролетела через всю ванную комнату, ударилась о стену, отскочила и
шлепнулась в воду - сразу же вслед за отключенным феном, который
все-таки упал.
Клав стоял в остывающей луже. С накренившейся полочки по очереди
соскользнули в ванну бутылка шампуня, кисточка для бритья и пузатая
мыльница; фен неподвижно лежал на белом дне. Как утопшее чудовище.
Потом спину его лизнул прохладный воздух. Приоткрылась незапертая
дверь.
Дюнка стояла на пороге и молчала. Переводила непонимающий взгляд
с голого дрожащего парня на ванну в поредевших клочьях пены. И обрат-
но.
- Вот, - Клав неестественно, тонко хохотнул. - А меня чуть не
поджарило...
Дюнка молчала. В напряженных глазах ее стояло выражение, которого
Клав не понял.
* * *
Ивга очнулась от полусна, когда внизу послышались шаги. Задержав
вдох, Ивга вслушивалась в чужое молчаливое присутствие - вошедший пос-
тоял рядом с фикусом, а потом отчего-то повернулся и вышел. Она не ус-
пела перевести дыхание - когда в подъезд вошли снова, и Ивга ощутила
знакомую уже тошноту.
Прижимая к себе сумку, она кинулась наверх. Она рвалась на третий
этаж, на четвертый, на чердак - однако после первого же пролета у нее
подвернулась нога, и потому пришлось попросту забиться в темный угол.
Зная, по крайней мере, что от бронированной черной двери ее разглядеть
невозможно.
Присутствие инквизитора сделалось еще тяжелее. Еще ощутимей и
жестче; сквозь стук крови в ушах Ивга слышала шаги. Сперва решитель-
ные, неторопливые, потом, после паузы - замедленные, будто в раздумье.
- Кто здесь?
Удар. Ивга скорчилась, зажимая рот ладонью. Боль накатила и ушла;
сквозь мокрые ресницы она разглядела уходящие вниз ступеньки. А на
ступеньках - ноги в темных ботинках. Совершенно сухих, несмотря на
дождь.
- А вот не надо было этого делать, Ивга.
Она вдохнула так глубоко, как только могла. Невидимый напор схлы-
нул, оставив только слабую тошноту и озноб.
- Не надо подстерегать за углом. Опасно... Давай, поднимайся.
- Я не хочу на учет, - сказала она, вжимаясь спиной в холодную
стену. - Я не хочу в тюрьму. Я не стану там жить, не хочу...
- Ой, Ивга, - в усталом голосе ей померещилось раздражение. - Мне
бы твои проблемы.
Первым делом Клавдий открыл холодильник и тупо уставился в его
сытые, пестреющие кастрюльками недра. Есть он не хотел ни капельки -
но созерцание еды помогало сосредоточиться и создавало иллюзию дея-
тельности. К тому же человек, возящийся с холодильником, не может ка-
заться страшным. По крайней мере Клавдию так казалось.
Митец-младший был не прав. Невеста его и не думала отсиживаться в
объятиях одной из многочисленных, по мнению Назара, подруг. Человек,
ночевавший три дня у подруги, не так выглядит. И выражение глаз у него
тоже не такое.
- Не время, - сказал он будто бы сам себе. - Вот уж не время не-
учтенной ведьме слоняться по улицам и ночевать на вокзалах.
Он не видел Ивгу - но сразу ощутил, как она вскинулась. Вообра-
зит, что он читает мысли. Или наводнил город шпионами...
Позавчера он вроде бы ее вспоминал. Ах да, она ведь звонила... И
он перезванивал Назару. А Назар...
- Ты долго меня ждала?
Вздох.
- Не знаю... У меня часы стали...
Клавдий вздохнул:
- "Стали мои часы, стали,
Имя мое забудь, стали...
Золотой цветок в мире стали -
пробил час, и часы стали..."
Он бессмысленно повертел в руках упаковку ветчины. Интересно, что
же с ней теперь делать... С Ивгой, не с ветчиной. Что с ней делать,
особенно в свете собственного вчерашнего приказа...
Он вернулся в гостиную. Девушка стояла у дверей, на свободном от
паласа пятачке, не снимая мокрой куртки, не опуская на пол видавшей
виды спортивной сумки.
- Со вчерашнего дня, - Клавдий подбросил на ладони упаковку вет-
чины, - вернее, со вчерашнего вечера, резко усложнилась жизнь всех без
исключения ведьм... во всех провинциях. То есть она усложнилась рань-
ше... когда начались самосуды. В одной только Рянке... ну да ладно,
это служебные сведения. А Вижна, ленивый город, обходилась пока пике-
тами... - некоторое время он рассматривал этикетку на упаковке. - По-
чему на ветчине рисуют улыбающихся свиней? Их что, радует перспектива
копчения?
- Не больше... чем ведьм, - через силу отозвалась Ивга. - Скоро в
супермаркетах... появятся детские наборы "Сожги ведьму". Охапка
дров... и красочная этикетка. С улыбающейся... - ее голос сорвался.
- Раздевайся, - сказал он сухо.
Ее напряженные глаза напряглись еще больше; Клавдий криво усмех-
нулся:
- Я имел в виду - сними куртку... И кроссовки тоже сними.
Бросив ветчину на диван, он прошел к телевизору. Рассеянно щелк-
нул пультом.
На информационном канале вещал худенький, смуглый, похожий на
птицу обозреватель; он говорил не о ведьмах, и в душе Клавдий был ему
благодарен. Мир не состоит из одних только ведьм. Даже когда ведьм
очень много...
- Ты звонила Назару? - спросил он, глядя, как место смуглого пти-
цеобразного парня занимает женщина со спортивной стрижкой.
Ивга перевела дыхание:
- Я не пойду не учет. Они... Я не пойду!
Клавдий поднял телефонную трубку.
До крови закусив губу, Ивга смотрела, как цепкая, с узором вен
рука набирает короткий номер. Скрежет падающей решетки; цепи и вонь
факелов. "У меня в доме ведьма. Пришлите машину..."
Она поступила так, как от нее того ждали. Она сдалась на милость
победителя. Как презрительно улыбнется девчонка в серой вытянутой коф-
те: ну что? Достукалась? Ты ведь этого хотела, нет? Когда сама, без
принуждения шла к НЕМУ?
- Да погибнет скверна... - устало бросил в трубку стоящий спиной
человек, и Ивга вздрогнула, будто бы смерти желали ей. "Скверна - это
я".
Инквизитор долго молчал, слушая голос на том конце провода; Ивга
ждала, обмерев, как червяк в жестянке рыболова. "Пришлите машину за
ведьмой... в течение десяти минут..."
- Да, - глухо бросил инквизитор. - Делиться впечатлениями будем
потом, Глюр. Сначала доведи все это до конца... Через три часа мне по-
надобиться полная сводка. Все, а на эти три часа считай, что я умер...
Трубка легла на рычаг.
- Я не пойду на учет... - сказала Ивга неслышно.
- У тебя хорошая внутренняя защита, - сказал инквизитор, глядя в
окно. - Как ты себя чувствуешь?
Ивга с удивлением поняла, что тошноты почти нет. Развеялась, ис-
чезла.
- Хорошая защита, - повторил инквизитор рассеянно. - Ивга, ты хо-
чешь спать?.. Я очень хочу. Очень, Ивга; если я сейчас не посплю хоть
два часа, все ведьмы во всех провинциях получат шанс отпраздновать мою
кончину...
Он потер глаза. Сперва небрежно, потом с силой, с ожесточением,
так, что веки моментально покраснели:
- Я буду спать, Ивга. Пойди на кухню, возьми в холодильнике что
понравится и съешь... Можешь тоже поспать, на диване. Только, - он
вздохнул, - не делай двух вещей. Не касайся входной двери и не входи
ко мне в кабинет. Я сразу проснусь, и, как говорилось в каком-то рома-
не, "это испортит мне нервы". Да, и телефонную трубку не поднимай...
Ивга молчала.
Поразительная нереальность происходящего. Жесткий палас под нога-
ми; носки тоже промокли насквозь, но снимать носки перед Великим Инк-
визитором как-то... несерьезно. Некрасиво, несолидно...
Закрылась тяжелая дверь кабинета. Щелкнула причудливо изогнутая
ручка, Ивга где стояла, там и села на палас.
Дождь за окном лил и лил. На экране телевизора, который так и за-
были выключить, мелькал суетливый рекламный ролик.
Ивга посидела, скрестив ноги, слушая, как ноют мышцы. Джинсы от-
сырели насквозь... Сейчас бы к огню, к камину...
К костру.
Ивга вздрогнула. На экране пылал костер, но камера, видимо, люби-
тельская, то и дело дергалась, не давая рассмотреть как следует метал-
лический каркас, вокруг которого металось пламя... Это баскетбольная
стойка со щитом. И, кажется, к металлической опоре привязан человек...
Сетка на кольце уже сгорела. Кричащие люди, похожие на болельщиков...
Немо кричащие, потому что отключен звук. Врывающаяся в кадр пожарная
машина, другие люди - в форме... Лениво опускающиеся дубинки... Экран
гаснет...
Говорящая голова комментатора. Того самого, смуглого, похожего на
птицу, с опасливым сочувствием на тощем лице. Ивга огляделась в поис-
ках пульта. Не нашла, подобралась к телевизору, отыскала кнопку, осво-
бождающую звук.
- ...подтвердил также, что данный комплекс мер по своей строгости
не имел аналогов в последние двадцать лет, а эффективность его такова,
что уже спустя два часа после начала профилактических мероприятий в
