ное спокойствие. Так спокойна хорошая, добротная вещь.
- Помыться хочешь?
Ивга приподняла тяжелые веки:
- А?
- В душ пойдешь? Извозилась же вся, как поросенок...
Ивга через силу улыбнулась:
- Да... Если рыбки... в ванной... не испугаются.
Она запоздало сообразила, что фраза получилась с намеком, и в
ужасе покраснела. Жгуче, до слез.
- Рыбки привычные, - сказал Пров с усмешкой. Рука его легла Ивге
на подтянувшийся живот.
Ивга заревела.
Она не знала, какое из своих несчастий оплакивать первым. Сильнее
оказалась горечь оттого, что на ее долю никогда не выпадет спокойное
утро со звоном посуды. Что не будет падать солнце из приоткрытого ок-
на, и Назар... да, Назар не позовет ее завтракать. Ивга отдала бы
жизнь за одно такое утро. За многократно осмеянное счастье - быть, как
все...
- Я ведьма, - сказала она Прову, глотая слезы.
Тот серьезно кивнул:
- Не повод, чтобы проливать слезы.
- Ты... не брезгуешь? Тебе не противно?..
Пров смотрел на нее долго и так внимательно, что впору было пря-
таться под пушистый плед.
- Ты меня боишься, - он задумчиво провел пальцем под нижней гу-
бой. - А тебя когда-нибудь боялись?..
Ивга всхлипнула.
Пров неуловимым движением подался вперед. Больно придавил к дива-
ну прядь волос, и она поняла, что от него пахнет мятой. Не то от зуб-
ной пасты, не то от жевательной резинки.
- Сейчас будем мстить твоему... который профессорский сын, - его
рука осторожно высвободила пострадавшую Ивгину прядь. - Прямо сей-
час... Дурак он, правда?
- Правда, - прошептала она, с замиранием глядя в черные, с непод-
вижными зрачками глаза.
- Заплачет он, когда узнает, как мы ему отомстили?
- Заплачет... - повторила Ивга шепотом. И увидела бледное, со
стиснутыми губами лицо Назара.
Все это всерьез.
- Ты же вроде бы устал... после дежурства, - выдохнула она, судо-
рожно цепляясь за собственную нерешительность.
- Я уже отдохнул. Ступай, покорми рыбок... Полотенце возьми зеле-
ное. Корм в коробочке возле зеркала...
Рыбки ели жадно.
Дверь ванной не запиралась - зияла дырой от замка; Ивга нереши-
тельно повертела в ней пальцем. Чего уж там... Она ведь не на заклание
идет. Не на смерть. Не в круг танцующих чугайстров, не в пластиковый
мешок на железной молнии... Не в подвалы Инквизиции. Не в душную кон-
тору, где ведьм берут на учет, и процедура, как говорят, преотврат-
ная...
Собственно, Назар, чего ты ждал? Ты видишь, какой у меня скуд-
ненький выбор. Не хочу ни на учет, ни на костер... На панель, кстати,
тоже неохота. Хотя... Господа, посетите экзотический бордель "Шабаш в
постели". Секс на помеле, господа, вы будете очарованы, проводя досуг
с нашими темпераментными ведьмами...
Она соскучилась за горячей водой. Жадно соскребывала с себя ночи
в залах ожидания, смывала запах метро, и назойливый запах дезодоранта
смывала тоже - надоел. Измучил за эти три дня, она купит себе другой,
пусть на последние деньги, но сегодня же, сегодня...
Она хотела соскоблить с себя кожу. Как змея. Обновиться, отбросив
прежнюю, ненужную, тусклую и дырявую жизнь. Будто старый чулок. И, к
примеру, без оглядки полюбить доброго человека Прова...
Без оглядки. На те сутки, что остались ему до нового дежурства.
Молния на пластиковом мешке. Молния, молния, красные рыбки, жадно
хватающие комочки остро пахнущего корма. Страшные останки нявки на ис-
топтанной траве. Струи горячей воды...
Пров деликатно стукнул в дверь:
- Ты не утонула? Эти, пираньи, не скушали?..
Зеленое полотенце оказалось размером с простыню. Ивга стояла пе-
ред Провом, укутанная, как памятник за секунду до открытия. Судорожно
сжимая в опущенной руке влажную от пара одежду.
- Подожди, - Пров шагнул в ванную, на ходу расстегивая брюки. - Я
их тоже того, покормлю...
Несколько мгновений Ивга стояла в темном коридоре, слушая шум во-
ды.
* * *
Они примчались к стадиону спустя полчаса после начала концерта,
когда трибуны вовсю подпевали и аплодировали, когда толпа, стремящаяся
проникнуть за ограждение без билета, слегка рассеялась, а само ограж-
дение, цепь парней в униформе, слегка расслабилось и подобрело. Над
полем плавали цветные дымы, и по ним носились, ныряя и выныривая, мощ-
ные огни неистовых прожекторов.
- Ты никуда не пойдешь, - сказал Клавдий Федоре.
В микроавтобусе, полном вооруженных людей, было непривычно тихо.
Как в зале суда за секунду до вынесения приговора. Как в больнице...
- Патрон, - Мавин кашлянул, на стеклах его очков прыгнули блики.
- Великий Инквизитор не... здесь оперативная работа. Локальная опера-
ция на моем участке, за которую отвечаю я и только...
Клавдий кивнул, соглашаясь. Дождался, пока Мавин облегченно
вздохнет, и сообщил холодным официальным тоном:
- Исходя из чрезвычайной ситуации я считаю свое личное участие
уместным и необходимым для общего дела. Оперативная группа, - он обвел
взглядом сидящих в автобусе, - поступает под мое непосредственное на-
чало. Да погибнет скверна...
Мавин молчал. Клавдий постоял перед ним секунду - чтобы закрепить
эффект - а потом открыл дверцу и спрыгнул на асфальт.
Площадь перед стадионом была загажена до невозможности. Пересту-
пая через смятые пластиковые стаканчики, обрывки газет и цветную кожу-
ру ярких южных фруктов, Клавдий двинулся в обход огромной каменной ча-
ши, чаши под вечерним играющим небом, тарелки, полной бурлящим челове-
ческим варевом...
Варево. Суп. Опоздал?!
Со стороны сцены надзор был утроен. Группками стояли оставшиеся
не у дел поклонники, хмуро поглядывали охранники, увешенные кобурами,
будто напоказ. При виде Клавдиевого значка опасные стражи расступились
- слегка испуганно, будто толпа деревенских мальчишек.
Над стадионом прыгала песня - и неплохая, надо думать; жаль, что
Клавдий никогда уже не прочувствует ее прелести. Подобно хирургу в ба-
лете, видящему на месте танца лишь напряженные мышцы и пляшущие сухо-
жилия, сейчас он слышит вместо музыки назойливый шум, глухие ритмичные
удары. Не совпадающие с ритмом сердца. Мешающие сосредоточиться.
Не останавливаясь, он вытянул правую руку в сторону и вниз. Те,
кто следует за ним по пятам, далеко не дилетанты. Ох, как давно ему
случалось в последний раз выезжать на операцию, как давно...
Второй заслон, в штатском. Магическое действие мигающих инквизи-
торских значков; вытянувшиеся лица. Какие-то девочки из подтанцовки,
полуголые, в прозрачных брючках на потное тело; дама в длиннополом
пиджаке, с профессионально твердыми складками в уголках поджатых губ:
- В чем дело, господа? Вы...
- Соблюдайте спокойствие. Верховная инквизиция.
Третий заслон. Мордоворот, которому плевать на значки и приличия;
Клавдий не хотел бы марать о него руки именно сейчас. Когда он чует
ведьму. Все более и более явственно. Там, за закрытой дверью...
- А ну, назад! Стоять, говорю!..
Мордоворот угрожает чем-то... Кажется, пистолетом. Хватит ума
выстрелить... В эдакой толчее...
Клавдий шагнул в сторону. Пусть мордоворотами занимаются те, кому
это положено по рангу; он, Великий Инквизитор, чует ведьму. Он и за-
был, что ведьмы не родятся в допросных кабинетах, готовенькие, в ко-
лодках; он не помнит, как выглядит хорошая свободная ведьма...
Он не стал касаться ручки. Просто подал знак - кто-то из тех, кто
шел следом, прыгнул, как белка, и ударился в дверь плечом. Податливая
фанера, а с виду такая неприступная...
Грохот. Тонкий вскрик; все тонет в ритме длящейся и длящейся пес-
ни.
Комната роскошна. На бархатных диванах живописно разбросаны ка-
кие-то тряпки; глубокие зеркала послушно отражают бесконечный ряд све-
тильников. Женщин двое - одна стоит в углу на коленях, закрывая лицо
руками; другая замерла за спинкой вертящегося кресла, и в руках у нее
коробочка с гримом, а глаза...
Клавдий отшатнулся. Ему показалось, что два невообразимо длинных,
остро отточенных лезвия одновременно проходят у него под ушами и
с двух сторон вонзаются в шею. Стоящая перед ним ведьма была невероят-
но сильной. Чудовищно.
- Назад, инквизитор.
Снова тонкий крик. Кричит женщина, стоящая на коленях в углу.
- Назад. Или на трибунах окажется много-много парного мяса.
Клавдий молчал. Не время тратить силы на разговоры.
- Ты слышишь меня, инквизитор?..
Песня оборвалась.
Эффектно, на взлете, на высокой ноте, резко, как подстреленная;
стадион взорвался аплодисментами, и в этот момент Клавдий кинулся.
Губы ведьмы страшно искривились. В лицо Старжу ударил направлен-
ный луч страха - панического, тошнотворного, от которого не грех ис-
пачкать штаны. Он успел выкинуть перед собой руки - зрачки ведьмы сде-
лались вертикальными, как у кошки:
- На... зад...
Снова поток страха - как удар бича. Но уже слабеющего бича, гото-
вого вывалиться из руки.
- Назад... инквизитор...
В руках ее тускло полыхнул металл. Серебро. Изогнутый язык сереб-
ра.
Вздох. Ведьма запрокинулась назад - грациозно, по-своему красиво;
потом, резко согнувшись пополам, кинулась на пол.
Удар рукоятки о паркет. Все.
Та, что стояла на коленях в углу, тихонько заскулила. Там, навер-
ху, на сцене, ударила музыка, и ритмично загнусавили сразу несколько
неокрепших девичьих голосков.
Клавдий жестом остановил людей, столпившихся в дверях. Подошел к
лежащей ведьме. Провел над ней ладонью, будто желая и не решаясь пог-
ладить. Рука ничего не ощутила - будто на паркете было пусто.
Клавдий взял лежащую за плечо и с усилием перевернул лицом вверх.
Кровь ведьмы казалась черной, как кровельная смола. Клавдий толь-
ко теперь понял, что на лежащей надет синий халатик гримера. И между
двух кокетливых нагрудных кармашков торчит рукоятка серебряного риту-
ального кинжала, дарящего мгновенную и гарантированную смерть. Прек-
расная участь для любой ведьмы. Славный уход.
- Что... здесь... господа, вы...
Клавдий обернулся. Отодвинул локтем потную, перепуганную звезду,
в ужасе топчущуюся на пороге собственной гримерки. Как покойница гово-
рила? "Много-много парного мяса"?..
Флаг-ведьма, пророчица. "Одница, округ Одница, да, да, да!.."
Что там она еще пророчила, а?..
За дверью, перед фронтом испуганной толпы администраторов и слу-
жек стоял куратор Мавин, и глаза его горели холодно и хищно.
(ДЮНКА. АПРЕЛЬ)
- ...Так куда вас везти, ребята?
Пассажиров было двое. Парень лет шестнадцати и девчонка, закутан-
ная в длинный черный плащ; поднятый воротник закрывал ее лицо до самых
глаз.
- Проезд Мира? Ого, в этот час в центре такие пробки...
- Мы не спешим.
Машина неспешно глотала километры. Клав сидел, вжавшись спиной в
кожаное сидение, крепко сжимая в руке холодную Дюнкину ладонь.
Теперь все будет по-другому. Он не позволит за ней охотится, он
никому ее не отдаст. Многолюдная Вижна - не пустая лодочная база, поп-
робуй выследи среди миллиона следов единственный Дюнкин след...
Он снял квартиру в центре. Выпотрошив для этого заветный счет,
заведенный три года назад с мечтой купить спортивную машину. Клетушка
на пятнадцатом этаже тесного, как улей, дома, где даже соседи знают
друг друга лишь мельком и случайно; теперь у них с Дюнкой будет насто-
ящая спокойная жизнь. Будто бы ничего ЭТОГО и не было...
Он вздрогнул, сжимая руку сильнее. Ему было страшно. Он боялся за
Дюнку - но вот горе, Дюнку он боялся тоже. Его мозг пытался - и не мог
осилить это противоречие: Дюнка умерла... Дюнка вернулась... Она в мо-
гиле... Она мертва - и вот она, сидит рядом...
