округе Одница было уничтожено пять особо опасных и задержано девятнад-
цать стандартных ведьм. Вместе с тем Великий Инквизитор счел своим
долгом подчеркнуть, что, работая в тесном контакте с ведомством Об-
щественного Порядка, не допустит дальнейшего распространения самосудов
как исключительно вредного для Инквизиции, антигуманного и кощунствен-
ного явления...
Ивга сидела на пятках. Слишком близкий экран жег ей глаза.
- ...основным направлением по-прежнему остается выявление незаре-
гистрированных ведьм. Приговоры Инквизиции отныне будут выполняться в
течение суток, причем значительно расширяется список показаний, по ко-
торым ведьма подлежит изоляции либо уничтожению...
Нажимая кнопку, Ивга почувствовала мгновенное наслаждение от
собственной власти. Некое злорадное удовольствие, когда птицелицый
комментатор побледнел и погас, сморщившись, оставив после себя зелено-
вато-серое зеркало экрана.
Так. Она сидит в квартире Великого Инквизитора, на полу, перед
мертвым "ящиком". Спокойно, ведьма, спокойно... Там, под дождем, сей-
час хуже. У ведьм все усложняется и усложняется их и без того нелегкая
жизнь...
Оставляя на полу влажные следы, она проследовала на кухню. Огля-
делась, поджала губы, приоткрыла холодильник. Во рту мгновенно стало
тепло и полноводно; хорошо, что ее здоровый аппетит пока сильнее всех
бед. Пожалуй, она даже не станет ничего разогревать - съест все холод-
ным. Вот только, разве что, чай...
Она обернулась к плите. Чайник посверкивал чистым зеркальным бо-
ком, и в нем отражался стоящий в дверном проеме темный человек.
Руки Ивги сделались тяжелыми. И невероятно тяжелым сделался чай-
ник, с котором и воды-то было каких-нибудь два стакана.
- Не могу уснуть, - несколько виновато сообщил инквизитор. - Это
скверно, но зато неудивительно.
На нем был черный халат, покроем напомнивший ей средневековый
плащ длиною до земли.
- Люди придумали много чудесных таблеток, - сказала Ивга, глядя в
пол. Инквизитор вздохнул:
- Меня - не берет. У меня своеобразный организм, ты не заметила?
Ивга сглотнула, отгоняя призрак тошноты. Инквизитор странно улыб-
нулся:
- Да... твоей защите позавидовала бы любая воин-ведьма. Давай по-
едим.
Ивга поняла, что ей внезапно расхотелось есть. Она смотрела, как
дрожат, шипя и высыхая, капли воды на зеркальном боку чайника.
- Что вы собираетесь со мной делать?
Инквизитор поднял брови:
- Хороший вопрос...
Ивга впервые осмелилась посмотреть ему прямо в лицо. Усталое ли-
цо, надо сказать. С отсветом белых ночных фонарей, хоть за окном стоит
ясный день.
- Хороший вопрос, Ивга, - инквизитор задумчиво вытащил из хлебни-
цы тугую бледную булку. - Так ты Назару звонила или нет?
Она отвернулась.
- Видишь ли... - инквизитор аккуратно, как-то даже по-ресторанно-
му пластал податливый хлеб. - Меня с детства приучили, что личные
проблемы каждого из людей - это только его личные проблемы. Понима-
ешь?..
- Зачем вы сказали им, - прошептала Ивга еле слышно. - Вы меня...
заживо... за что, что я вам сделала?!
- Назара очень обидел твой обман, - сообщил инквизитор сухо. -
Все открылось бы чуть позже, но гораздо больнее.
- Больнее не бывает.
- Это тебе так кажется, - голос инквизитора шелестнул, как пепел
в продуваемой ветром трубе, и Ивге сделалось холодно. До дрожи.
Чайник повизгивал, закипая. Это у него такой свисток в горлышке,
подумала Ивга. Чтобы повизгивал. Как радостный пес.
- Личные проблемы... - пробормотала Ивга зло. - Не надо путать...
Личные проблемы и... служебный долг. А вы вроде бы и то и это попыта-
лись исполнить...
Инквизитор вздохнул:
- Ты бы присела, Ивга.
- Я постою.
- СЯДЬ.
Она вцепилась в край стола, пытаясь удержаться на ногах, пока
небрежно брошенный приказ боролся с ее волей. Вот как они это делают.
Вот как... Правду говорила девчонка в ученическом платьице...
Совсем рядом оказался пол. Очень чистый, вылизанный руками добро-
совестной платной хозяйки. Веселенькие пластмассовые квадратики...
Борьба ничем не закончилась - просто оборвалась. Приказ исчез, и
Ивгина напряженная воля, в одночасье потеряв противника, заметалась,
ища выхода. Звон в ушах и боль в разбитой о пол руке...
- Извини, я не хотел.
Закусив губу, она поднялась. Нельзя лежать перед ним. Пусть в но-
гах валяются побежденные.
- Извини, я не хотел... Ты какая-то патологически свободолюбивая.
Видишь принуждение даже там, где его, в общем-то, нет...
Ивга смотрела на свою стремительно краснеющую ладонь.
Она хотела сказать, что Великому Инквизитору нельзя не принуж-
дать. Что он так свыкся с ролью, что принуждает даже в мелочах. Бесп-
ричинно, бессмысленно, сам того не замечая - принуждает. Но, наверное,
в ее положении лучше помалкивать. Слушать, как чирикает серая воробь-
иха на той стороне подоконника.
Инквизитор ел. Без видимой спешки, но все же очень быстро, при-
вычно быстро, как солдат или рабочий режимной фабрики.
- Ты в школе тесты сдавала?
Ивга вздрогнула.
- Вот тебе тест... Город, полный людей. В городе лежит бомба.
Взорвется через час, не то в метро, не то в больнице, не то в детском
садике... Единственный человек, знающий, где это произойдет - некая
решительная женщина, которая не намерена отвечать ни на какие вопро-
сы... А ты - следователь. Мужчина средних лет. Твои действия?
Ивга тупо молчала. Что он имеет в виду? При чем тут она, она ведь
понятия не имеет ни про какую бомбу...
Инквизитор отодвинул тарелку. Вытащил из кармана длинную пачку
сигарет, закурил жадно, с некотором даже сладострастием. Прищурился,
глядя на дым:
- Не пытайся пришить себя к этой истории. История - выдуманная.
Мной. Только что. Будто загадка. Как бы ты поступила?
- Не знаю, - сказал Ивга глухо. Инквизитор привычно вскинул бро-
ви:
- Ты думаешь, тем людям... взрослым и детям, которым суждено по-
гибнуть через час, от твоего незнания легче?
Ивга почувствовала толчок тревоги. Она слишком верила во власть
слов над реальностью; даже придуманная история способна стать явью - в
придуманном мире. И разметать взрывом придуманных людей через приду-
манные шестьдесят минут...
- Надо... узнать, - выдавила она через силу.
- Как? - в голосе инквизитора была безнадежность, будто игра с
пугающей скоростью становилась правдой. - Как узнать, если эта... сука
молчит?
- Зачем ей это? - беспомощно спросила Ивга.
Инквизитор пожал плечами:
- Не знаю... Не имею понятья. Время идет, мы уже думаем пять ми-
нут...
Ивга стиснула ладони:
- А больше никто не знает?
- Никто, - бросил инквизитор, затягиваясь. - Слушай, что ж я за-
дымил, тебя не спросившись... Ты ведь не куришь?
- Не может быть, чтобы никто не знал...
- Может. Они устанавливали бомбу с напарником, напарника убили.
Она осталась...
Ивга наконец-то села. На край табуретки, нервно сведя колени:
- Ну... я не знаю. Пытать ее надо, чтобы сказала...
Пальцы инквизитора сжались, сминая горящую сигарету. На стол по-
сыпался пепел, перемигнулся искорками и погас. Ивга испуганно вскинула
глаза. Она что-то сделала не так?..
- Я не уверен, - глухо сказал инквизитор. - Не уверен, что это...
видишь ли, Ивга. Я вчера весь день занимался тем, что пытал женщин. А
общественное мнение в твоем лице меня, выходит, поддержало...
Он криво усмехнулся, не сводя глаз с ее лица.
- И чего вы от них хотели? - спросила она, стараясь, чтобы голос
звучал как можно равнодушнее.
- Я хотел... - он неторопливо вытащил из пачки новую сигарету. -
Неважно, в общем-то. Чего я хотел - того добился.
Некоторое время оба слушали, как капает в кране вода. Бьется о
никелированную раковину - кап-кап... Ивге вдруг померещилось простор-
ное помещение с никелированными раковинами и металлическими - цинковы-
ми? - столами, а на столах...
- Если тебя инициируют, - инквизитор внимательно наблюдал за сме-
ной выражений на ее лице, - если это случится, то тебя ждет, возможно,
блестящая карьера... Если это слово применимо к ИХ иерархии. С твоими
задатками ты была бы, наверное, щит-ведьмой... Или даже флаг-ведьмой,
потому как нюх у тебя запредельный... А может, и нет. Но все равно не
инициируйся, Ивга, прошу тебя. Не причиняй мне лишней головной боли...
- он грустно усмехнулся.
- Чего хотят ведьмы? - Ивга вспомнила свою собеседницу, развозчи-
цу горячих бутербродов.
- Много бы я дал, - инквизитор затянулся, - чтобы это понять.
Иногда мне кажется... вот, сейчас пойму. Но... для этого надо БЫТЬ
ведьмой. Когда ты станешь... ну, короче, расскажешь мне по старой па-
мяти. Чего они хотят?..
- А вы спросите у них под пыткой, - не удержалась Ивга. Инквизи-
тор поморщился, открыл было рот - в этот момент в комнате заблеял те-
лефон, и тихим звоном отозвался еще один - в кухне.
Ивга вдруг испугалась. Панически и безнадежно, и совершенно бесп-
ричинно - вероятно, просто взбрыкнули нервы, ужаленные резким звуком.
Инквизитор пристроил сигарету на краю пепельницы и ленивым движением
потянулся к трубке:
- Да...
Лицо его не изменилось, но Ивга поняла, кто звонит. Поняла и пок-
рылась испариной.
- Конечно, меня не было... Я сегодня вернулся на рассвете, с ку-
рорта, можно сказать, из Одницы... Да, видишь, какая у меня интересная
работа... Перестань. Какие обиды, мы вроде бы с тобой взрослые умные
мужики... Не, эта неделя у меня наперед вычеркнута из жизни. Да, ты
слышал, да... А?..
Ивга взяла со стола ломоть булки. Бездумно надкусила, вгрызлась,
пытаясь утолить свежим хлебом не голод - другое чувство, неопределен-
ное, но оттого не менее сосущее. Жевать, жевать...
Инквизитор слушал, не глядя на Ивгу. Смотрел, как потихоньку ды-
мится на краю пепельницы пропадающая втуне сигарета. Ивга ждала, заме-
рев.
- Видишь ли, - проговорил инквизитор тоном ниже. - Видишь ли...
Мне такими вещами не положено заниматься по рангу... Извини, но именно
сейчас я ничего не могу тебе сказать.
И он взглянул на Ивгу. Быстро, мельком, но так, что она вздрогну-
ла.
В трубке возбужденно трещал металлический, измененный расстоянием
голос. Громкий и напряженный, и, кажется, очень желающий убедить.
- Хорошо, - отозвался инквизитор медленно. - Но почему ты зво-
нишь, а не он? Он вроде как половозрелый парень, нет?..
Ивге стало неприятно. Будто Назара при ней оскорбили.
- Хорошо, - повторил инквизитор, но как-то утомленно, тускло. -
Пусть позвонит мне... Или я позвоню, если будут новости. Да?..
Ивга поднялась. Бесшумно вернулась в гостиную. Постояла, огляды-
вая комнату и не запоминая ее; села в углу на пол, подобрав под себя
ноги. Невежливо подслушивать чужие разговоры.
Он положил трубку и несколько минут сидел, глядя, как исходит
пеплом оставленная сигарета.
Вот оно каково папаше - в одиночку, с самого младенчества воспи-
тать единственного сына. Откладывает отпечаток... на личность. Возмож-
но, не на всякую - но на личность Юлека обязательно. Юлек - прирожден-
ный опекун...
Девчонка сидела в гостиной, прямо на полу. Рыжая. Лиса в капкане.
Вопросительно подняла глаза - и сразу же спрятала, опустила. Глаза,
надо сказать, воспаленные - но вовсе не затравленные; Клав коротко
вздохнул. Нет ничего хуже, чем неучтенная ведьма.
- Ну вот что, Ивга... Мой друг, а твой в какой-то степени свекр -
мается, надо сказать, дурью. Ему, естественно, интереснее судьба сы-
на... чем наши с тобой доводы. И кое в чем он прав. Сейчас мы выждем
полчаса, ты все хорошо продумаешь и позвонишь... профессору Митецу.
- Нет, - сказала она быстро. - Я не... нет. Я не знаю, что... го-
