А теперь о том, что происходило в течение ночи и дня - между встречей
Барнава с королевой, ставшей возможной благодаря содействию актера
Сен-При, и моментом, когда мы оказались у г-жи Ролан.
Опишем эти события в нескольких словах.
Во время этой беседы, вернее, когда она уже завершалась, три челове-
ка, получившие от якобинцев поручение написать петицию, сидели за сто-
лом, на котором лежала бумага, перья и стояла чернильница.
Эти трое были Дантон, Лакло и Бриссо.
Дантон, правда, не относился к людям, созданным для подобных занятий;
вся жизнь его состояла в движении, в наслаждениях, и он всегда с нетер-
пением ждал конца любого заседания любого комитета, членом которого ока-
зывался.
Через несколько секунд он встал, предоставив Бриссо и Лакло сочинять
петицию по собственному усмотрению.
Увидев, что он уходит, Лакло проследил за ним взглядом, пока он не
скрылся из виду, а после прислушивался, пока не хлопнула дверь.
Это занятие вывело его из состояния притворной сонливости, которой он
скрывал кипучую энергию; когда дверь захлопнулась, он расслабился в
кресле и выронил перо.
- Знаете что, дорогой господин Бриссо, - объявил он, - пишите сами
эту петицию, как считаете нужным, а я не в состоянии. Если бы речь шла о
дурной книге, как говаривают при дворе, но петицию... Нет, петиция наго-
няет на меня чудовищную тоску, - промолвил он и в доказательство широко
зевнул.
Бриссо же, напротив, был человек, созданный для сочинения петиций по-
добного рода. Убежденный, что составит ее лучше, чем кто бы то ни было,
он с удовольствием принял мандат, который ему давало отсутствие Дантона
и отставка Лакло. А тот прикрыл глаза, поудобнее устроился в кресле,
словно и впрямь собрался вздремнуть, и приготовился взвешивать каждую
фразу, каждое слово, чтобы при малейшей возможности вставить в петицию
оговорку, которая позволила бы установить регентство его господина.
Написав фразу, Бриссо читал ее вслух, и Лакло выражал одобрение кив-
ком либо невнятным мычанием.
Бриссо обрисовал ситуацию, отметив:
1. ) лицемерное или трусливое молчание Национального собрания, кото-
рое не
желает или не смеет вынести решение о короле;
2. ) фактическое отречение Людовика XVI, поскольку он бежал, а
Национальное собрание отстранило его от власти, а также приказало
догнать и арестовать, меж тем как короля не арестовывают, не
преследуют и от власти не отстраняют, а если преследуют, арестовывают
и отстраняют от власти, то он уже не король;
3. ) необходимость позаботиться о его замене.
- Превосходно! Превосходно! - заметил секретарь герцога Орлеанского,
услышав слово .замена., но, когда Бриссо собрался продолжить чтение, ос-
тановил его: - Нет, нет, постойте! Мне кажется, после слов .о его заме-
не. надо что-нибудь добавить... что-нибудь, что привлечет на нашу сторо-
ну нерешительных. Не все еще готовы, как мы, идти до последнего.
- Да, пожалуй, - согласился Бриссо. -И что бы вы добавили?
- Ну, это уж я оставляю вам найти нужные слова, дорогой господин
Бриссо. Хотя я добавил бы...
И Лакло сделал вид, что мучительно ищет нужную фразу, которую уже
давно мысленно сформулировал в ожидании, когда для нее придет черед.
- Ага, вот что, - наконец произнес он. - После слов .необходимость
озаботиться о его замене. я добавил бы, скажем, так: "Всеми конституци-
онными средствами."
Политики, а также прошлые, нынешние и будущие составители петиций,
обращений и проектов законов, учитесь и восхищайтесь!
Что, казалось бы, такого в этих нескольких безобидных словах?
Ну что ж, сейчас увидите. Я имею в виду, что те мои читатели, которые
имеют счастье не быть политиками, увидят, что скрывается за тремя слова-
ми "Всеми конституционными средствами."
Все конституционные средства замены короля сводились к одно-
му-единственному.
И это единственное средство было регентство.
Однако в отсутствие графа Прованского и графа д'Артуа, братьев короля
и дядьев дофина, к тому же не пользующихся популярностью, оттого что они
эмигрировали, к кому может перейти регентство?
Правильно, к герцогу Орлеанскому.
Это крохотное невинное дополнение, втиснутое в петицию, которая сос-
тавлялась от имени народа, делало от имени же народа герцога Орлеанского
регентом.
Не правда ли, прекрасная вещь политика? А потом народу понадобится
немало времени, чтобы ясно разобраться, куда ведут дело столь способные
люди, как г-н де Лакло!
То ли Бриссо не догадался, какая мина, готовая в нужное время взор-
ваться, заложена в этих трех словах, то ли не увидел змею, которая
вползла в это дополнение, чтобы с шипением поднять голову, когда придет
момент, то ли, быть может, понимая, чем он рискует как автор подобной
петиции, не озаботился оставить себе вторую дверь, однако он ничего не
возразил и записал фразу, заметив:
- Да, пожалуй, это привлечет на нашу сторону некоторых конституциона-
листов. Хорошая мысль, господин де Лакло.
Остаток петиции был выдержан в том же духе, который был задан ей ее
вдохновителем.
Назавтра Петион, Бриссо, Дантон, Камил Демулен и Лакло собрались у
якобинцев. Они принесли петицию.
В зале было почти пусто.
Все были у фейанов.
Барнав не ошибся: почти все якобинцы покинули клуб.
Петион тотчас же помчался к фейанам.
Кого он обнаружил там? Барнава, Дюпора и Ламета, пишущих обращение к
обществам якобинцев в провинции, в котором те оповещались, что Якобинс-
кого клуба более не существует и что члены его перешли к фейанам, обра-
зовав "Общество друзей Конституции."
Таким образом объединение, созданное с таким трудом и накрывшее, по-
добно сети, всю Францию, только что прекратило существование, парализо-
ванное нерешительностью.
Кому поверят, кому подчинятся старые или новые якобинцы?
А в это время будет произведен контрреволюционный государственный пе-
реворот, и народ, лишенный опоры, усыпленный своей верой в тех, кто
бодрствует за него, проснется побежденный и скованный по рукам и ногам.
Речь шла о том, чтобы противостоять буре.
Каждый клуб напишет свое обращение и пошлет его в провинцию, туда,
где он надеется получить наибольшую поддержку.
Ролан был чрезвычайным депутатом от Лиона и пользовался большим влия-
нием среди населения второй столицы королевства; Дантон, перед тем как
отправиться на Марсово поле, где надо было за отсутствием якобинцев, ко-
торых так и не смогли найти, заставить народ подписать петицию, зашел к
Ролану, объяснил ему положение и предложил незамедлительно послать к ли-
онцам обращение, составить которое поручили Ролану.
Народ Лиона протянет руку народу Парижа и одновременно с ним подаст
обращение.
Вот это-то обращение, составленное мужем, и переписывала г-жа Ролан.
А Дантон отправился к своим друзьям на Марсово поле.
Когда он туда прибыл, там как раз заканчивался большой спор.
Посередине огромного поля был воздвигнут к празднику четырнадцатого
июля Алтарь отечества, оставшийся здесь, словно напоминание о прошлом.
Выглядел он точно так же, как алтарь, воздвигнутый в честь праздника
Федерации в 1790 году, который мы уже описывали, и представлял собой
платформу с лестницами, ориентированными по четырем сторонам света.
На Алтаре отечества находилась картина, изображающая триумф Вольтера,
который состоялся двенадцатого июля, а на картине - афиша кордельеров с
клятвой Брута.
Спор произошел из-за тех трех слов, что вставил в петицию Лакло.
Они чуть было не проскочили незамеченными, но вдруг человек, принад-
лежащий, если судить по его наряду и манерам, к представителям народа, с
простотой, граничащей с грубостью, остановил чтеца:
- Стой! Тут надувают народ!
- То есть как это? --удивился чтец.
- Этими вот словами: "Всеми конституционными средствами. - вы меняете
шило на мыло, восстанавливаете королевскую власть, а мы больше не желаем
короля!
- Долой королевскую власть! Долой короля! - закричали многие при-
сутствующие.
Забавно, но именно якобинцы встали на защиту королевской власти.
- Господа! Господа! - закричали они. - Одумайтесь! Уничтожение коро-
левской власти и низложение короля означает установление республики, а
мы еще не созрели для нее!
- Не созрели? - бросил человек из народа. - Не беда. Парочка солнеч-
ных дней наподобие Варенна, и мы созреем.
- Голосовать! Голосовать петицию!
- Голосовать! - поддержали те, кто кричал: "Долой короля!"
Пришлось голосовать.
- Кто против Людовика Шестнадцатого и любого другого короля? - подняв
руку, спросил неизвестный.
Подавляющее большинство вскинуло руки, так что спрашивать, кто за ко-
роля, не понадобилось.
- Хорошо, - сказал подстрекатель. - Завтра, в воскресенье семнадцато-
го июля, весь Париж соберется здесь, чтобы подписать петицию. Я, Бийо,
беру на себя оповестить парижан.
Как только прозвучало это имя, все тут же узнали несгибаемого ферме-
ра, который сопровождал адъютанта Лафайета, арестовал в Варенне короля и
доставил его в Париж.
Вот так обошел самых дерзких кордельеров и якобинцев - и кто же? Че-
ловек из народа, иными словами, инстинкт масс. Хорошо еще, Камил Дему-
лен, Дантон, Бриссо и Петион объявили, что, по их мнению, подобные
действия парижского населения могут привести к буре и потому очень важно
прежде всего получить в ратуше разрешение на завтрашнее собрание.
- Ладно, - согласился Бийо, - получайте, а не получите, тогда этим
займусь я.
Камил Демулен и Бриссо взялись получить разрешение.
Байи в ратуше не оказалось, там был только первый синдик. На себя он
брать ничего не стал, не отказал, но и не дал разрешения, ограничившись
тем, что в разговоре одобрил петицию.
Камил Демулен и Бриссо вышли из ратуши, уверенные, что разрешение ими
получено.
Первый синдик тотчас сообщил Национальному собранию о просьбе, кото-
рая ему только что была заявлена.
Национальное собрание этим сообщением было застигнуто врасплох.
Оно до сих пор ничего еще не постановило относительно положения Людо-
вика XVI, который бежал, был лишен королевского сана, задержан в Варен-
не, доставлен в Тюильри и содержался там с двадцать шестого июня на по-
ложении пленника.
Дальнейшие проволочки были уже невозможны.
ДемЛнье, усиленно рядившийся во врага королевского семейства, предло-
жил проект декрета следующего содержания: "Приостановление исполни-
тельной власти продлится до тех пор, пока конституционный акт не будет
представлен королю и король не примет его."
Декрет, представленный в семь вечера, в восемь был принят подавляющим
большинством.
Таким образом, петиция народа оказывалась ненужной: король, отстра-
ненный от власти до дня, когда он примет Конституцию, самим фактом при-
нятия ее вновь становился, как прежде, королем.
Значит, всякий, кто потребует низложения короля, конституционно под-
держанного Национальным собранием, после того как король согласится
вновь исполнять свои обязанности, станет мятежником.
А поскольку положение было крайне серьезно, мятежников будут пресле-
довать всеми способами, какие закон предоставит своим представителям.
Вечером в ратуше произошло заседание муниципального совета во главе с
мэром.
Оно открылось в половине десятого вечера.
В десять было постановлено, что завтра, семнадцатого июля, в восемь
утра декрет Собрания, отпечатанный и расклеенный на стенах, будет под
барабанный бой объявляться на всех перекрестках должностными лицами и
городскими приставами, которых будет сопровождать вооруженный эскорт.
Через час просле принятия этого решения о нем стало известно в Яко-
бинском клубе.
Якобинцы чувствовали, что они слишком слабы; после того как
большинство ушло от них к фейанам, они остались без союзников и без сил.
И они покорились.
