дям, и через несколько секунд нижняя часть листа была вся заполнена под-
писями; тогда чистые пронумерованные листы того же формата раздали при-
сутствующим; потом их присоединят к петиции.
Подписи ставили, положив листы на вазы, стоящие по четырем углам Ал-
таря отечества, на ступеньки, на колено, на дно шляпы - короче, на все,
что могло послужить твердой опорой.
А тем временем по приказу Национального собрания, отданному Лафайету,
приказу, вызванному не подписанием петиции, а утренним убийством, к Мар-
сову полю подошли первые отряды национальной гвардии, но толпа была так
занята петицией, что почти не обратила на них внимания.
Однако последующие события окажутся весьма немаловажными.
XIX
КРАСНОЕ ЗНАМЯ
Командовал этими отрядами один из адъютантов Лафайета. Кто? Имя его
неизвестно. У Лафайета было столько адъютантов, что имена их не сохрани-
лись в истории.
С валов раздался выстрел, и пуля задела этого адъютанта, однако рана
оказалась легкой, выстрел был единичный, потому на него решили не отве-
чать.
Нечто подобное произошло и у заставы Гро-Кайу. Туда прибыл Лафайет с
трехтысячным отрядом и пушкой.
Но там находился Фурнье во главе банды негодяев, возможно, даже тех,
что убили куафера и инвалида. Они выстроили баррикаду.
Баррикада тут же была взята и разрушена.
Фурнье сквозь колесо телеги выстрелил в упор в Лафайета; к счастью,
ружье дало осечку. Фурнье схватили.
Его привели к Лафайету.
- Это кто таков? - спросил Лафайет.
- Тот, кто стрелял в вас, но ружье у него дало осечку.
- Отпустите его. Пусть он пойдет и повесится.
Но Фурнье не повесился. Он скрылся и появился только во время сен-
тябрьских убийств.
Лафайет прибыл на Марсово поле, там подписывали петицию, причем про-
исходило это вполне спокойно и мирно.
Настолько спокойно, что г-жа Кондорсе гуляла там с годовалым ребен-
ком.
Лафайет прошел к Алтарю отечества, осведомился, что тут происходит;
ему продемонстрировали петицию. После подписания петиции люди обещали
разойтись. Ничего предосудительного Лафайет в их поведении не увидел и
ушел вместе со своим отрядом.
Но если выстрел, ранивший адъютанта Лафайета, и осечка ружья Фурнье
на Марсовом поле никак не отозвались, но в Национальном собрании они
произвели сильнейшее впечатление.
Не будем забывать, что Собрание хотело произвести роялистский перево-
рот и пыталось использовать для этого все возможные поводы.
- Лафайет ранен! Его адъютант убит! На Марсовом поле резня!
Такие сведения циркулировали в Париже, и Национальное собрание офици-
ально передало их в ратушу.
В ратуше уже тоже забеспокоились из-за событий на Марсовом поле; туда
были направлены три муниципальных советника - гг. Жак, Рено и Арди.
Люди, подписывавшие петицию, увидели с высоты Алтаря отечества, как к
ним уже со стороны реки направляется новая процессия.
Встречать ее они направили депутацию.
Трое муниципальных советников - те, что прошли только что на Марсово
поле, - двинулись прямиком к Алтарю отечества, но вместо толпы мятежни-
ков, которых они думали найти, толпы возбужденной и грозной, увидели
добропорядочных граждан; одни прохаживались группами, другие подписывали
петицию, некоторые, распевая "Пойдет! Пойдет!", танцевали фарандолу.
Толпа была совершенно спокойна, но, быть может, петиция призывала к
мятежу? Посланцы муниципалитета потребовали, чтобы им прочитали ее.
Она была им прочитана с первого до последнего слова, и чтение ее, как
прежде, сопровождалось одобрительными возгласами и единодушными рукоп-
лесканиями.
- Господа, - объявили муниципальные советники, - мы рады узнать ваши
намерения, нам сказали, что здесь беспорядки, но, оказывается, нас ввели
в заблуждение. Мы немедленно доложим, что видели здесь, расскажем, что
на Марсовом поле царит спокойствие. Мы не собираемся мешать вам собирать
подписи и окажем вам помощь силами охраны общественного порядка, если
кто-то попытается побеспокоить вас. Не будь мы должностными лицами, мы
сами подписали бы эту петицию, а если вы сомневаетесь в наших намерени-
ях, мы останемся с вами как заложники до тех пор, пока не будет закончен
сбор подписей.
Таким образом, дух петиции соответствовал общему настроению, раз уж
члены муниципалитета, будь они простыми гражданами, подписали бы ее, что
не позволяла им сделать лишь принадлежность к муниципальному совету.
Петиционеров ободрило это заявление трех представителей власти, кото-
рых они подозревали во враждебности и которые шли к ним, исполненные не-
доверия. Во время небольшого столкновения между народом и национальной
гвардией два человека были арестованы, и, как обыкновенно случается в
подобных обстоятельствах, арестовали совершенно ни в чем не повинных лю-
дей; наиболее видные из петиционеров потребовали их освобождения.
- Мы не можем взять это на себя, - ответили им представители муници-
палитета. - Выберите делегатов, они отправятся с нами в ратушу, и спра-
ведливость будет восстановлена.
Выбрали двенадцать делегатов; единодушно избранный Бийо вошел в их
число, и все они вместе с представителями муниципалитета направились в
ратушу.
Прибыв на Гревскую площадь, делегаты были крайне удивлены, увидев,
что вся она заполнена солдатами; они с трудом проложили себе дорогу
сквозь этот лес штыков.
Предводительствовал делегатами Бийо; он вспомнил, что знает ратушу, и
мы были свидетелями, как он не раз входил туда с Анжем Питу.
Перед дверью зала заседаний трое представителей муниципалитета попро-
сили делегатов секунду подождать, прошли в зал, но больше не появились.
Делегаты прождали целый час.
Ничего и никого!
Раздраженный Бийо нахмурился, топнул ногой.
Вдруг отворились двери. Вышел муниципальный совет во главе с Байи.
Байи был бледен; он был прежде всего математик, и ему было присуще
точное сознание, что справедливо, а что нет; он чувствовал: его толкают
на скверное дело, но у неге был приказ Национального собрания, и Байи
его полностью и в точности выполнит.
Бийо направился прямиком к нему.
- Господин мэр, мы ждем вас уже больше часу, - обратился он к Байи
решительным тоном, знакомым читателю.
- Кто вы и что хотите мне сказать? - спросил Байи.
- Кто я? - промолвил Бийо. - Меня удивляет, господин Байи, что вы
спрашиваете, кто я. Правда, те, кто ходит кривыми путями, не желают уз-
навать идущих прямой дорогой. Я - Бийо.
Байи кивнул; услышав фамилию, он вспомнил человека, который одним из
первых ворвался в Бастилию, защищал ратушу в страшные дни, когда были
убиты Фулон и Бертье, шел у двери королевской кареты, когда король пере-
езжал из Версаля в Париж, и нацепил трехцветную кокарду на шляпу Людови-
ка XVI; он же разбудил Лафайета в ночь с пятого на шестое октября и, на-
конец, привез Людовика XVI из Варенна.
- Ну, а сказать я вам хочу вот что, - продолжал Бийо, - мы посланцы
народа, собравшегося на Марсовом поле.
- И чего же требует народ?
- Он требует, чтобы исполнили обещание, данное тремя вашими предста-
вителями, и освободили двух несправедливо обвиненных граждан, за неви-
новность которых мы можем поручиться.
- А разве мы несем ответственность за подобные обещания? - бросил Ба-
йи, пытаясь пройти.
- Но почему же не несете?
- Потому что они были даны мятежникам!
Изумленные делегаты переглянулись.
Бийо нахмурился.
- Мятежникам? - протянул он. - Ах вот как! Значит, мы теперь стали
мятежниками?
- Да, мятежниками, - подтвердил Байи. - И я направляюсь на Марсово
поле, чтобы восстановить там спокойствие.
Бийо пожал плечами и рассмеялся тем громовым смехом, что в некоторых
устах производит угрожающее впечатление.
- Восстановить спокойствие на Марсовом поле? - переспросил он. - Но
там побывал ваш друг Лафайет, побывали трое ваших посланцев, и они подт-
вердят вам, что на Марсовом поле куда спокойней, чем на Гревской площа-
ди.
В этот момент с испуганным видом вбежал капитан одной из рот ба-
тальона квартала Бон-Нувель.
- Где господин мэр? - крикнул он.
Бийо посторонился, чтобы капитан увидел Байи.
- Я здесь, - ответил мэр.
- К оружию, господин мэр! К оружию! - закричал капитан. - На Марсовом
поле драка. Там собрались пятьдесят тысяч разбойников, и они намерены
идти к Национальному собранию.
Едва капитан закончил, тяжелая рука Бийо опустилась ему на плечо.
- Кто сказал это? - спросил фермер.
- Кто сказал? Национальное собрание.
- Национальное собрание лжет! - отрезал Бийо.
- Сударь! - воскликнул капитан, выхватывая саблю.
- Собрание лжет! - повторил Бийо и вырвал саблю у капитана из рук.
- Прекратите, прекратите, господа! - обратился к ним Байи. - Мы сей-
час пойдем сами поглядим, как там обстоят дела. Господин Бийо, прошу
вас, верните саблю. Если вы имеете влияние на тех, кто прислал вас,
возвратитесь к ним и уговорите разойтись.
Бийо швырнул саблю под ноги капитану.
- Разойтись? - переспросил он. - Имейте в виду, право подавать пети-
ции признано за нами законом, и до тех пор, пока закон не отнимет его у
нас, никому - ни мэру, ни командующему национальной гвардией - не будет
позволено препятствовать гражданам в выражении их пожеланий. Вы на Мар-
сово поле? Мы опередим вас, господин мэр!
Те, кто окружал участников этой сцены, ждали только приказания, слова
мэра, чтобы арестовать Бийо, но Байи почувствовал, что этот человек, го-
ворящий с ним столь непреклонно и сурово, является выразителем мнения
народа.
Он дал знак пропустить Бийо и делегатов.
Когда те вышли на площадь, то увидели в одном из окон мэрии огромное
красное знамя, и порывы ветра, предвестники собиравшейся на небе грозы,
трепали его кровавое полотнище.
К несчастью, гроза рассеялась; несколько раз громыхнуло, но дождь не
пошел, только стало еще душнее да воздух напитался электричеством.
Когда Бийо и остальные одиннадцать депутатов вернулись на Марсово по-
ле, толпа увеличилась по крайней мере еще на треть.
По самым приблизительным подсчетам, в этой огромной впадине собралось
около шестидесяти тысяч человек.
Эти шестьдесят тысяч граждан и гражданок разместились на откосе, а
также вокруг Алтаря отечества, на самом помосте и на ступенях.
Пришли Бийо и одиннадцать делегатов. Со всех сторон люди потянулись к
ним, окружили, сгрудились вокруг. Освобождены ли двое арестованных? Что
велел ответить мэр?
- Двое граждан не освобождены, и мэр ничего не велел ответить; он от-
ветил сам, объявив петиционеров мятежниками.
Мятежники со смехом приняли звание, каким их наградили, и вернулись к
своим прогулкам, беседам, занятиям.
Все это время люди продолжали подписывать петицию.
Уже собрали около пяти тысяч подписей, к вечеру надеялись иметь все
пятьдесят. Национальное собрание вынуждено будет покориться столь едино-
душно выраженному мнению.
Тут прибежал запыхавшийся гражданин. Он не только видел, как и деле-
гаты, красное знамя в окне ратуши, но еще был свидетелем, как при извес-
тии о выступлении к Марсову полю национальные гвардейцы разразились ра-
достными криками, как они заряжали ружья и как после этого муниципальный
чиновник прошел вдоль рядов и что-то шептал командирам.
Затем национальная гвардия, предводительствуемая Байи и муниципалите-
том, направилась к Марсову полю.
Этот гражданин бежал бегом, чтобы опередить их и сообщить патриотам
зловещую весть.
Однако такое спокойствие, такое согласие, такое братство царили на
этом огромном пространстве, освященном прошлогодним праздником федера-
ции, что граждане, действовавшие в соответствии с правом, дарованным им
Конституцией, не могли поверить, будто их собрание может для кого-то
представлять угрозу.
Они решили, что вестник ошибается.
