миться, благо это будет хорошее знакомство, - виконт Изидор де Шарни,
чей брат был убит в Версале, когда защищал дверь королевы; мы привыкли к
тому, что семья, к которой он принадлежит, предана нам, и эта предан-
ность стала настолько обычна для нас, что мы уже даже не благодарим за
нее.
- Судя по словам вашего величества, - вмешался г-н де Валори, - ви-
конт де Шарни, несомненно, знает, зачем нас здесь собрали, в то время
как нам, государь, это неизвестно, и мы хотели бы поскорей узнать, в чем
дело.
- Господа, - продолжал король, - для вас не секрет, что я пленник,
пленник командующего национальной гвардией, председателя Собрания, мэра
Парижа, народа - словом, всеобщий пленник. И вот, господа, я рассчиты-
ваю, что вы поможете мне избавиться от подобного унижения и вновь обрес-
ти свободу. Моя судьба, а также судьба королевы и моих детей в ваших ру-
ках; все подготовлено для того, чтобы нынче вечером мы могли пуститься в
бегство; возьмите на себя лишь заботу о том, как нам отсюда выйти.
- Приказывайте, государь, - отозвались все трое молодых людей.
- Вы прекрасно понимаете, господа, что мы не можем выйти все вместе.
Общий сбор назначен на углу улицы Сен-Никез, где с наемным экипажем бу-
дет нас ждать граф де Шарни; вам, виконт, поручается королева, вы будете
откликаться на имя Мелькиор; вам, господин де Мальден, поручаются Мадам
Елизавета и ее высочество принцесса, вы отныне зоветесь Жан; а вам, гос-
подин де Валори, поручаются госпожа де Турзель и дофин, и ваше имя будет
Франсуа. Не забудьте ваших новых имен, господа, и ждите здесь новых
инструкций.
Король поочередно протянул руку троим молодым людям и вышел, оставив
в комнате трех человек, готовых идти ради него на смерть.
Тем временем г-н де Шуазель, который накануне объявил королю от имени
г-на де Буйе, что ждать позже полуночи двадцатого числа невозможно, и
предупредил, что, если не получит известий, уедет двадцать первого в че-
тыре часа утра и уведет с собой все отряды, стоящие в ДЛне, Стене и Мон-
меди, г-н де Шуазель, как мы уже сказали, ждал у себя дома, на улице Ар-
туа, куда должны были поступить последние королевские приказы, и, пос-
кольку пробило уже девять вечера, он был близок к отчаянию, как вдруг
единственный из его подчиненных, остававшийся при нем и собиравшийся
вот-вот уехать в Мец, явился к нему с сообщением, что какой-то человек
от имени королевы хочет с ним поговорить.
Он приказал ввести этого человека.
На вошедшем была круглая шляпа, надвинутая на глаза, и просторная на-
кидка.
- Это вы, Леонар, - сказал г-н де Шуазель, - я ждал вас с нетерпени-
ем.
- Если я и заставил вас ждать, ваша светлость, то не по своей вине, а
по вине королевы, которая всего десять минут назад предупредила меня,
что я должен ехать к вам домой.
- Больше она ничего не сказала?
- Как же, как же, ваша светлость! Она поручила мне взять все ее брил-
лианты и передать вам это письмо.
- Так дайте же его! - вскричал герцог с легким нетерпением, которого
не в силах был сдержать, несмотря на необъятное доверие, которым пользо-
валось при дворе значительное лицо, доставившее ему королевскую депешу.
Письмо оказалось длинным и изобиловало наставлениями; в нем сообща-
лось, что отъезд назначен на полночь; герцогу де Шуазелю предлагалось
выехать в это же время, и его вновь просили взять с собой Леонара, кото-
рому, добавляла королева, приказано повиноваться герцогу, как ей самой.
Слова .я повторяю ему здесь этот приказ. были подчеркнуты.
Герцог поднял глаза на Леонара, который ждал с явным беспокойством; в
своей огромной шляпе и в необъятной накидке парикмахер выглядел смешно и
нелепо.
- Ну-ка, - сказал герцог, - вспомните еще раз хорошенько: что вам
сказала королева?
- Я повторю вам все сказанное ее величеством, слово в слово, ваша
светлость.
- Говорите, я слушаю.
- Итак, она призвала меня примерно три четверти часа тому назад, ваша
светлость.
- Так.
- Она сказала мне, понизив голос...
- Значит, ее величество была не одна?
- Нет, ваша светлость; в проеме окна король беседовал с Мадам Елиза-
ветой; тут же играли их высочества дофин и принцесса; а королева стояла,
опершись на камин.
- Продолжайте, Леонар, продолжайте.
- Итак, королева сказала мне, понизив голос: "Леонар, могу ли я на
вас рассчитывать?." "Ах, ваше величество, - отвечал я, - располагайте
мною; вы знаете, государыня, что я предан вам душой и телом." "Возьмите
эти бриллианты и упрячьте их себе в карманы; возьмите это письмо и дос-
тавьте его на улицу Артуа герцогу де Шуазелю, и, главное, не отдавайте
никому, кроме него; если он еще не вернулся, вы найдете его у герцогини
де Граммон." Потом, когда я уже хотел удалиться, чтобы исполнить приказ
королевы, ее величество меня окликнула: "Наденьте шляпу с широкими поля-
ми и просторный плащ, чтобы вас не узнали, милый Леонар, - добавила она,
- а главное, повинуйтесь господину де Шуазелю, как мне самой." Тогда я
поднялся к себе, взял шляпу и плащ своего брата, и вот я перед вами.
- Итак, - сказал г-н де Шуазель, - королева в самом деле велела вам
повиноваться мне, как ей самой?
- Таковы августейшие слова ее величества, ваша светлость.
- Я весьма доволен тем, что вы так хорошо помните это устное повеле-
ние; на всякий случай вот письменный приказ о том же самом; прочтите
его, поскольку затем мне нужно сжечь письмо.
И г-н де Шуазель показал Леонару конец письма, доставленного парикма-
хером. Тот прочел вслух:
Я приказала моему парикмахеру Леонару повиноваться вам, как мне са-
мой. Я повторяю ему здесь этот приказ.
- Вам понятно, не правда ли? - процедил г-н де Шуазель.
- О, ваша светлость, - отозвался Леонар, - будьте уверены, мне было
достаточно и устного приказа ее величества.
- Тем не менее, - произнес г-н де Шуазель.
Затем он сжег письмо.
В этот миг вошел слуга с сообщением, что карета подана.
- Пойдемте, дружище Леонар, - сказал герцог.
- Как? А бриллианты?
- Возьмете с собой.
- Но куда?
- В то место, куда я вас отвезу.
- А куда вы меня отвезете?
- За несколько лье отсюда; там вам предстоит исполнить совершенно
особое поручение.
- Невозможно, ваша светлость.
- Как это - невозможно? Разве королева не велела вам повиноваться
мне, как ей самой?
- Да, конечно, но как же мне быть? Я оставил ключ в дверях нашей
квартиры; брат вернется домой и не найдет ни своего плаща, ни шляпы;
увидит, что я не возвращаюсь, и не будет знать, где я. А как же госпожа
де л'Ааж, я обещал причесать ее, и она меня ждет; в подтверждение моих
слов, ваша светлость, мой кабриолет и слуга остались во дворе Тюильри.
- Что ж, милейший Леонар, - со смехом отвечал г-н де Шуазель, - ниче-
го не поделаешь! Ваш брат купит себе другую шляпу и другой плащ; госпожу
де л'Ааж вы причешете как-нибудь в другой раз, а слуга ваш, видя, что вы
не возвращаетесь, распряжет вашу лошадь и отведет ее в конюшню; но на-
ша-то лошадь запряжена, а потому - едем.
И, не обращая более никакого внимания на жалобы и сетования Леонара,
его светлость герцог де Шуазель усадил безутешного парикмахера в свой
кабриолет и пустил коня крупной рысью по направлению к заставе Птит-Вил-
лет.
Не успел герцог де Шуазель миновать последние дома Птит-Виллет, как
на улицу Сент-Оноре вступила компания из пяти человек, возвращавшихся из
Якобинского клуба; они, казалось, шли в сторону Пале-Рояля, удивляясь
тому, какой тихий выдался вечер.
Эти пятеро были Камил Демулен, который и рассказал о случившемся,
Дантон, Фрерон, Шенье и Лежандр.
Дойдя до угла улицы Эшель и бросив взгляд на Тюильри, Камил Демулен
сказал:
- Ей-Богу, не кажется ли вам, что Париж нынче вечером как-то особенно
спокоен, словно покинутый город? За всю дорогу нам навстречу попался
только один патруль.
- Это оттого, - сказал Фрерон, - что приняты меры, чтобы освободить
дорогу королю.
- Как это, освободить дорогу королю? - спросил Дантон.
- Разумеется, - отвечал Фрерон, - ведь нынче ночью он уезжает.
- Полноте, - вмешался Лежандр, - что за шутка!
- Может быть, это и шутка, - возразил Фрерон, - но меня предупредили
о ней письмом.
- Ты получил письмо, в котором тебя предупредили о бегстве короля? -
переспросил Камил Демулен. - И это письмо было подписано?
- Нет, без подписи; кстати, оно у меня с собой. Вот оно, читайте.
Пятеро патриотов приблизились к наемной карете, стоявшей на углу ули-
цы Сен-Никез, и при свете фонаря прочли следующие строки:
Предупреждаем гражданина Фрерона, что нынче вечером г-н Капет,
Австриячка и два их волчонка покидают Париж и едут навстречу г-ну де Бу-
йе, губителю Нанси, который ждет их на границе.
- Смотри-ка, господин Капет, - заметил Камил Демулен, - хорошее имя;
отныне я буду называть Людовика Шестнадцатого господином Капетом.
- И тебя могут упрекнуть только в одном, - подхватил Шенье, - ведь
Людовик Шестнадцатый все же Бурбон, а не Капет.
- Полноте, кто это знает? - возразил Камил Демулен. - Два-три педанта
вроде тебя. Не правда ли, Лежандр, Капет - прекрасное имя?
- Между тем, - напомнил Дантон, - если письмо не лжет, нынче вечером
вся королевская клика и впрямь могла улизнуть!
- Раз уж мы в Тюильри, - предложил Демулен, - давайте проверим.
И пятеро патриотов для смеху обошли вокруг Тюильри; вернувшись на
улицу Сен-Никез, они заметили Лафайета, который входил в Тюильри вместе
со всем своим штабом.
- Ей-Богу, - сказал Дантон, - вот Белобрысый идет поприсутствовать
при отходе королевского семейства ко сну; наша служба окончена, его -
началась. Спокойной ночи, господа! Кому со мной в сторону улицы Паон?
- Мне, - отозвался Лежандр.
И группа разделилась.
Дантон и Лежандр пересекли площадь Карусели, а Шенье, Фрерон и Камил
Демулен скрылись за углом улиц Роган и Сент-Оноре.
LIII
ОТЪЕЗД
В самом деле, в одиннадцать вечера, когда г-жа де Турзель и г-жа де
Бренье, успевшие уже раздеть и уложить принцессу и дофина, разбудили их
и принялись одевать в дорожное платье, к великому стыду дофина, который
желал надеть свой обычный наряд и упрямо отказывался нарядиться девоч-
кой, король, королева и принцесса Елизавета принимали г-на де Лафайета,
а также его адъютантов г-на Гувьона и г-на Ромефа.
Это посещение вызывало большую тревогу, особенно после подозрительно-
го поведения г-жи де Рошрель.
Вечером королева и Мадам Елизавета ездили погулять в Булонский лес и
вернулись в восемь вечера.
Г-н де Лафайет осведомился у королевы, хорошо ли удалась прогулка; он
лишь добавил, что напрасно она вернулась так поздно: можно опасаться,
как бы вечерний туман не повредил ее здоровью.
- Вечерний туман в июне месяце? - смеясь, возразила королева. - Да
где же я его возьму, если только он не сгустится нарочно, чтобы послу-
жить нам прикрытием для бегства? Я говорю - прикрытием для бегства, пос-
кольку предполагаю, что по-прежнему ходят слухи, будто мы уезжаем.
- Действительно, ваше величество, - подтвердил Лафайет, - о вашем
отъезде говорят более чем когда бы то ни было, и я даже получил сообще-
ние о том, что он назначен на нынешний вечер.
- А, - отозвалась королева, - держу пари, что вы узнали эту прелест-
ную новость от господина де Гувьона.
- Почему же именно от меня, ваше величество? - покраснев, спросил мо-
лодой офицер.
- Просто я полагаю, что у вас во дворце есть осведомитель. Вот, пос-
мотрите на господина Ромефа: у него таковых нет, и что же? Я уверена,
что он готов за нас поручиться.
- И в этом не будет никакой моей заслуги, ваше величество, - отвечал
молодой адъютант, - потому что король дал слово Собранию не покидать Па-
рижа.
Теперь настал черед королевы покраснеть.
Заговорили о другом.
