Наконец он нагнал их в тот миг, когда карета достигла вершины холма и
остановилась.
Сердце королевы и глаза короля не обманули их: это в самом деле был
г-н де Шарни.
На нем был короткий зеленый редингот с развевающимся воротником, шля-
па с широкой лентой и стальной пряжкой, белый жилет, кожаные облегающие
кюлоты и длинные, до колен, военные сапоги.
Лицо его, обычно матово-бледное, раскраснелось от быстрой езды, и ис-
корки того пламени, которым разгорелись его щеки, сверкали в зрачках.
В его мощном дыхании, раздувавшихся ноздрях была какая-то торжествую-
щая удаль.
Никогда еще королева не видела его таким прекрасным.
Она испустила глубокий вздох.
Он спрыгнул с коня и склонился в поклоне перед королем.
Затем обернулся и отдал поклон королеве.
Все окружили его, кроме двух гвардейцев, из скромности державшихся
поодаль.
- Подойдите, господа, подойдите, - позвал король, - новости, достав-
ленные господином де Шарни, касаются всех нас.
- Прежде всего, государь, - начал Шарни, - все идет хорошо, и в два
часа ночи никто еще не подозревал о вашем бегстве.
Все вздохнули с облегчением.
Потом посыпались вопросы.
Шарни рассказал, как вернулся в Париж, как на улице Эшель повстречал-
ся с патрулем патриотов, как они допросили его и как он вселил в них
уверенность, что король спит у себя в постели. Потом он поведал, как,
проникнув в Тюильри, где царило обычное спокойствие, прошел к себе в
спальню, переоделся, вернулся через коридоры королевских покоев и еще
раз убедился, что никто не догадывается о бегстве, даже г-н де Гувьон,
который, видя, что цепь часовых, расставленных им вокруг покоев короля,
ни на что не нужна, снял ее и распустил офицеров и командиров батальонов
по домам.
Затем г-н де Шарни вновь вскочил на коня, которого оставил во дворе
под присмотром одного из дежурных слуг, и, рассудив, что в этот час ему
будет стоить огромного труда найти на парижской почтовой станции хоть
какую-нибудь клячу, отправился в Бонди на том же самом коне.
Несчастное животное выбилось из сил, но доскакало, а большего и не
требовалось.
В Бонди граф пересел на свежую лошадь и помчался дальше.
В остальном по дороге все было спокойно.
Королева нашла предлог протянуть графу руку: за столь добрые вести он
заслужил этой милости.
Шарни почтительно поцеловал королеве руку.
Почему королева побледнела?
От радости, что Шарни поцеловал ей руку?
От горя, что не пожал?
Вернулись в карету. Карета тронулась. Шарни галопом скакал у самой
дверцы.
На ближайшей почтовой станции нашли приготовленных лошадей, не было
только коня под седлом для Шарни.
Изидор не знал, что брату понадобится конь, и не приказал его подать.
Итак, ему пришлось задержаться из-за коня; карета тронулась. Спустя
пять минут Шарни был в седле.
Впрочем, было предусмотрено, что он поедет за каретой, а не рядом с
ней.
Однако он ехал на совсем близком расстоянии, чтобы королева, выгляды-
вая из кареты, всякий раз могла его увидеть и чтобы на каждой подставе
он успевал обменяться несколькими словами с августейшими путешественни-
ками.
Переменив коня в Монмирайле, Шарни полагал, что карета находится в
четверти часа езды от него, как вдруг, после поворота, его конь бук-
вально уткнулся в нее носом: карета стояла, а оба гвардейца пытались по-
чинить постромки.
Граф спешился, заглянул в карету, посоветовал королю не высовываться,
а королеве не беспокоиться; затем открыл особый сундучок, куда заранее
сложил все предметы упряжи и инструменты на случай дорожного происшест-
вия; там отыскались постромки, которыми немедля заменили лопнувшие.
Воспользовавшись этой остановкой, оба гвардейца попросили, чтобы им
выдали оружие, но король категорически этому воспротивился. Ему возрази-
ли, что оружие понадобится в случае, если карету остановят, а он продол-
жал твердить, что не желает, чтобы из-за него лилась кровь.
Наконец упряжь наладили, сундучок закрыли, оба гвардейца взобрались
на козлы, и карета тронулась.
Правда, потеряно оказалось более получаса, и это при том, что каждая
минута оборачивалась невосполнимой утратой.
В два часа прибыли в Шалон.
- Если мы доберемся до Шалона и никто нас не остановит, - сказал ко-
роль, - значит, все будет хорошо.
До Шалона добрались без помех и стали менять лошадей.
Король на мгновение выглянул. В толпе, сгрудившейся вокруг кареты,
два человека посмотрели на него с пристальным вниманием.
Потом один из этих людей поспешно удалился.
Другой подошел ближе.
- Государь, - вполголоса произнес он, - не выглядывайте из кареты, вы
себя погубите.
Потом обратился к форейторам.
- А ну, пошевеливайтесь, бездельники! - сказал он. - Разве так услу-
жают добрым путешественникам, которые платят тридцать су за прогон?
И сам принялся помогать форейторам.
Это был смотритель почтовой станции.
Наконец запрягли лошадей, форейторы вскочили в седло. Первый форейтор
хочет стронуть своих лошадей с места.
Обе лошади падают.
Лошадей поднимают ударами кнута, пытаются привести карету в движение;
тут падают другие две лошади.
Одна из лошадей придавила собой форейтора.
Шарни, который молча ждал поодаль, потянул форейтора на себя, высво-
бодил его из-под лошади, под которой остались его ботфорты.
- Сударь! - вскричал Шарни, обращаясь к смотрителю станции и не зная
о его предательстве. - Каких лошадей вы нам дали?
- Лучших во всей конюшне! - отвечал тот.
Просто на лошадях были так туго натянуты постромки, что чем больше
они старались встать, тем сильнее запутывались.
Шарни бросился распускать постромки.
- А ну-ка, - сказал он, - распряжем и запряжем снова, так оно выйдет
быстрее.
Смотритель, плача от отчаяния, берется за работу. Тем временем чело-
век, приметивший путешественников, бросается к мэру: он сообщает, что в
это время король и все королевское семейство меняют лошадей на почтовой
станции, и просит отдать приказ об их аресте.
На счастье, мэр оказался не слишком ревностным республиканцем, а мо-
жет быть, просто не желал брать на себя такую ответственность. Вместо
того чтобы пойти и убедиться самому, он ударился в бесконечные расспро-
сы, стал уверять, что такого не может быть, и в конце концов, выведенный
из себя, явился-таки на почтовую станцию в тот миг, когда карета скры-
лась за поворотом дороги.
Было потеряно более двадцати минут.
В королевской карете царило смятение. Эти лошади, падавшие одна за
другой без всякой видимой причины, напомнили королеве о свечах, которые
угасали сами по себе.
Тем не менее, выезжая из городских ворот, король, королева и Мадам
Елизавета хором сказали:
- Мы спасены!
Но через сотню шагов какой-то человек бросился к карете, заглянул в
окно и крикнул августейшим путешественникам:
- Вы плохо подготовились: вас арестуют!
У королевы вырвался крик, человек метнулся в сторону и скрылся в ле-
су.
К счастью, до Пон-де-Сомвеля оставалось не больше четырех лье, а там
ждут г-н де Шаузель и сорок его гусар.
Беда только в том, что было уже три часа дня и они опаздывали на че-
тыре часа!
LVI
СУДЬБА
Как мы помним, герцог де Шуазель укатил в почтовой карете вместе с
Леонаром, который был в отчаянии от того, что не запер дверь своей
спальни, увез плащ и шляпу своего брата и нарушил обещание г-же де л'Ааж
сделать ей прическу.
Беднягу Леонара утешало только одно: г-н де Шуазель твердо обещал
ему, что увезет его только за два-три лье и даст ему особое поручение от
имени королевы, а потом он будет свободен.
И вот в Бонди, чувствуя, что карета останавливается, он вздохнул с
облегчением и приготовился выходить.
- Потому что Катрин больше нет.
- Мы еще не добрались до места.
Лошади были заказаны заранее; за несколько секунд их впрягли, и каре-
та стрелой помчалась дальше.
- Но все-таки, сударь, - спросил бедный Леонар, - куда же мы едем?
- Не все ли вам равно, - возразил г-н де Шуазель, - если завтра утром
вы будете дома?
- В самом деле, - согласился Леонар, - лишь бы мне быть в Тюильри в
десять утра, чтобы причесать королеву.
- Ведь вам только того и надо, не правда ли?
- Разумеется. Только не худо бы мне вернуться пораньше, я тогда успел
бы успокоить брата и объяснить госпоже де л'Ааж, что не по своей вине не
сдержал данного ей слова.
- Если дело только в этом, успокойтесь, любезный Леонар, все будет
как нельзя лучше, - отвечал г-н де Шуазель.
У Леонара не было никаких оснований предполагать, что г-н де Шуазель
хочет его похитить, поэтому он успокоился, во всяком случае на время.
Но в Кле, видя, что в карету вновь впрягают свежих лошадей, а о том,
чтобы остановиться и речи нет, несчастный вскричал:
- Что это, ваша светлость? Разве мы едем на край света?
- Послушайте, Леонар, - с важным видом сказал ему г-н де Шуазель, - я
везу вас не в дом под Парижем, а на самую границу.
Леонар испустил вопль, уронил руки на колени и в ужасе уставился на
герцога.
- На... на гра... на границу? - пролепетал он.
- Да, мой дорогой. Там, в моем полку, меня будет ждать письмо, предс-
тавляющее чрезвычайную важность для королевы. Поскольку я не имею воз-
можности передать его ей собственноручно, я нуждался в надежном челове-
ке, который мог бы его доставить. Я попросил ее указать мне такого чело-
века, и выбор ее пал на вас, поскольку в силу вашей преданности вы наи-
более заслуживаете ее доверия.
- Ох, сударь, - воскликнул Леонар, - конечно, я заслуживаю доверия
королевы! Но как же я вернусь? На мне легкие башмаки, белые шелковые
чулки, шелковые кюлоты. У меня при себе ни белья, ни денег.
Милейший парикмахер совсем забыл, что в карманах у него бриллианты
королевы на два миллиона.
- Не беспокойтесь, дружище, - сказал ему г-н де Шуазель. - У меня в
карете припасены сапоги, одежда, белье, деньги - словом, все, что вам
может понадобиться, и вы ни в чем не испытаете недостатка.
- Конечно, ваша светлость, я-то рядом с вами могу не беспокоиться, у
меня все будет, но как же мой бедный брат, у которого я забрал шляпу и
плащ, но как же бедная госпожа де л'Ааж, которую никто, кроме меня, не
умеет толком причесать... Боже, Боже, чем все это кончится?
- Все будет хорошо, любезный Леонар, по крайней мере я на это уповаю.
Они неслись как ветер; г-н де Шуазель велел своему курьеру приказать,
чтобы в Монмирайле, где им предстояло провести остаток ночи, для них
приготовили две постели и ужин.
Прибыв в Монмирайль, путешественники убедились, что и постели, и ужин
ждут их.
Если не считать плаща и шляпы, заимствованных у брата, да горя из-за
неисполненного обещания причесать г-жу де л'Ааж, Леонар вполне утешился.
Время от времени он даже отпускал радостные восклицания, из которых лег-
ко было заключить, что гордость его польщена: как-никак сама королева
избрала его для выполнения какой-то, судя по всему, весьма важной мис-
сии.
После ужина оба путешественника легли спать. Г-н де Шуазель распоря-
дился, чтобы карету подали в четыре утра.
Если они заснут, без четверти четыре в дверь к ним должны были посту-
чать.
В три часа г-н де Шуазель еще не сомкнул глаз, как вдруг из своей
спальни, расположенной прямо над входом в почтовую станцию, он услыхал
стук кареты, сопровождаемый щелканьем кнута, которым путешественники и
форейторы возвещают о своем приезде.
Спрыгнуть с кровати и подбежать к окну было для г-на де Шуазеля делом
одной секунды.
У дверей остановился кабриолет. Из него вышли двое мужчин в мундирах
национальной гвардии и настойчиво потребовали лошадей.
Что это были за люди? Что им надо в три часа утра? И откуда такая
спешка?
Г-н де Шуазель кликнул слугу и приказал распорядиться, чтобы запряга-
