слышу свиста ответных пуль и никого не вижу.
- Они стреляют в наших мертвецов, - пояснил Атос.
- Но наши мертвецы им не ответят!
- Вот именно. Тогда они вообразят, что им устроили засаду, начнут со-
вещаться, пошлют парламентера, а когда поймут, в чем дело, они уже в нас
не попадут. Вот почему незачем нам спешить и наживать себе колотье в бо-
ку.
- А, теперь я понимаю! - восхитился Портос.
- Ну, слава богу! - заметил Атос, пожимая плечами.
Французы, видя, что четверо друзей возвращаются размеренным шагом,
восторженно кричали.
Снова затрещали выстрелы, но на этот раз пули стали расплющиваться о
придорожные камни вокруг наших друзей и зловеще свистеть им в уши. Ларо-
шельцы наконец-то завладели бастионом.
- Отменно скверные стрелки! - сказал Атос. - Скольких из них мы уло-
жили? Дюжину?
- Если не полтора десятка.
- А скольких раздавили?
- Не то восемь, не то десять.
- И взамен всего этого ни одной царапины! Нет, всетаки... Что это у
вас на руке, д'Артаньян? Уж не кровь ли?
- Пустяки, - ответил д'Артаньян.
- Шальная пуля?
- Даже и не пуля.
- А что же тогда?
Мы уже говорили, что Атос любил д'Артаньяна, как родного сына; этот
мрачный, суровый человек проявлял иногда к юноше чисто отеческую забот-
ливость.
- Царапина, - пояснил д'Артаньян. - Я прищемил пальцы в кладке стены
и камнем перстня ссадил кожу.
- Вот что значит носить алмазы, милостивый государь! - презрительным
тоном заметил Атос.
- Ах да, в самом деле, в перстне алмаз! - вскричал Портос. - Так чего
же мы, черт возьми, жалуемся, что у нас нет денег?
- Да, правда! - подхватил Арамис.
- Браво, Портос! На этот раз действительно счастливая мысль!
- Конечно, - сказал Портос, возгордившись от комплимента Атоса, - раз
есть алмаз, можно продать его.
- Но это подарок королевы, - возразил д'Артаньян.
- Тем больше оснований пустить его в дело, - рассудил Атос. - То, что
подарок королевы спасет Бекингэма, ее возлюбленного, будет как нельзя
более справедливо, а то, что он спасет нас, ее друзей, будет как нельзя
более добродетельно, и потому продадим алмаз. Что думает об этом госпо-
дин аббат? Я не спрашиваю мнения Портоса, оно уже известно.
- Я полагаю, - краснея, заговорил Арамис, - что, поскольку этот перс-
тень получен не от возлюбленной и, следовательно, не является залогом
любви, д'Артаньян может продать его.
- Любезный друг, вы говорите как олицетворенное богословие. Итак, по
вашему мнению...
- ...следует продать алмаз, - ответил Арамис.
- Ну хорошо! - весело согласился д'Артаньян. - Продадим алмаз, и не
стоит больше об этом толковать.
Стрельба продолжалась, но наши друзья были уже на расстоянии, недося-
гаемом для выстрелов, и ларошельцы палили только для очистки совести.
- Право, эта мысль вовремя осенила Портоса: вот мы и дошли. Итак,
господа, ни слова больше обо всем этом деле. На нас смотрят, к нам идут
навстречу и нам устроят торжественный прием.
Действительно, как мы уже говорили, весь лагерь пришел в волнение:
более двух тысяч человек были, словно па спектакле, зрителями благопо-
лучно окончившейся смелой выходки четырех друзей; о настоящей побуди-
тельной причине ее никто, конечно, не догадывался.
Над лагерем стоял гул приветствий:
- Да здравствуют гвардейцы! Да здравствуют мушкетеры!
Господин де Бюзиньи первый подошел, пожал руку Атосу и признал, что
пари выиграно. За де Бюзиньи подошли драгун и швейцарец, а за ними кину-
лись и все их товарищи. Поздравлениям, рукопожатиям, объятиям и неисто-
щимым шуткам и насмешкам над ларошельцами не было конца. Поднялся такой
шум, что кардинал вообразил, будто начался мятеж, и послал капитана сво-
ей гвардии Ла Удиньера узнать, что случилось. Посланцу в самых востор-
женных выражениях рассказали обо всем происшедшем.
- В чем же дело? - спросил кардинал, когда Ла Удиньер вернулся.
- А в том, ваша светлость, что три мушкетера и один гвардеец держали
пари с господином де Бюзиньи, что позавтракают на бастионе Сен-Жерве, и
за этим завтраком продержались два часа против неприятеля и уложили не-
весть сколько ларошельцев.
- Вы узнали имена этих трех мушкетеров?
- Да, ваша светлость.
- Назовите их.
- Это господа Атос, Портос и Арамис.
"Все те же три храбреца!" - сказал про себя кардинал.
- А гвардеец?
- Господин д'Артаньян.
- Все тот же юный хитрец! Положительно необходимо, чтобы эта четверка
друзей перешла ко мне на службу.
Вечером кардинал, беседуя с г-ном де Тревилем, коснулся утреннего
подвига, который служил предметом разговоров всего лагеря. Г-н де Тре-
виль, слышавший рассказ об этом похождении из уст самих участников, пе-
ресказал его со всеми подробностями его высокопреосвященству, не забыв и
эпизода с салфеткой.
- Отлично, господин де Тревиль! - сказал кардинал. - Пришлите мне,
пожалуйста, эту салфетку, я велю вышить на ней три золотые лилии и вручу
ее в качестве штандарта вашим мушкетерам.
- Ваша светлость, это будет несправедливо по отношению к гвардейцам,
- возразил г-н де Тревиль, - ведь д'Артаньян не под моим началом, а у
Дезэссара.
- Ну так возьмите его к себе, - предложил кардинал. - Раз эти четыре
храбреца так любят друг друга, им по справедливости надо служить вместе.
В тот же вечер г-н де Тревиль объявил эту приятную новость трем муш-
кетерам и д'Артаньяну и тут же пригласил всех четверых на следующий день
к себе на завтрак.
Д'Артаньян был вне себя от радости. Как известно" мечтой всей его
жизни было сделаться мушкетером.
Трое его друзей тоже очень обрадовались.
- Честное слово, у тебя была блестящая мысль, - сказал д'Артаньян
Атосу, - и ты оказался прав: мы снискали там славу и начали очень важный
для нас разговор...
- ...который мы сможем теперь продолжить, не возбуждая ни в ком по-
дозрения: ведь отныне, с божьей помощью, мы будем слыть кардиналистами.
В тот же вечер д'Артаньян отправился к г-ну Дезэссару выразить ему
свое почтение и объявить об оказанной кардиналом милости.
Когда Дезэссар, очень любивший д'Артаньяна, узнал об этом, он предло-
жил юноше свои услуги: перевод в другой полк был сопряжен с большими
расходами на обмундирование и снаряжение.
Д'Артаньян отказался от его помощи, но, воспользовавшись удобным слу-
чаем, попросил Дезэссара, чтобы тот велел оценить алмаз, и отдал ему
перстень, прося обратить его в деньги.
На следующий день, в восемь часов утра, лакей Дезэссара явился к
д'Артаньяну и вручил ему мешок с золотом, в котором было семь тысяч лив-
ров.
Это была цена алмаза королевы.
XVIII
СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО
Атос нашел подходящее название: семейное дело. Семейное дело не под-
лежало ведению кардинала; семейное дело никого не касалось; семейным де-
лом можно было заниматься на виду у всех.
Итак, Атос нашел название: семейное дело.
Арамис нашел способ: послать слуг.
Портос нашел средство: продать алмаз.
Один д'Артаньян, обычно самый изобретательный из всех четверых, ниче-
го не придумал, но, сказать по правде, уже одно имя миледи парализовало
все его мысли.
Ах нет, мы ошиблись: он нашел покупателя алмаза.
За завтраком у г-на де Тревиля царило самое непринужденное веселье.
Д'Артаньян явился уже в новой форме: он был приблизительно одного роста
с Арамисом, а так как Арамис - которому, как помнят читатели, издатель
щедро заплатил за купленную у него поэму - сразу заказал себе все в
двойном количестве, то он и уступил своему другу один комплект полного
обмундирования.
Д'Артаньян был бы наверху блаженства, если бы не миледи, которая, как
черная туча на горизонте, маячила перед его мысленным взором.
После этого завтрака друзья условились собраться вечером у Атоса и
там окончить задуманное дело.
Д'Артаньян весь день разгуливал по улицам лагеря, щеголяя своей муш-
кетерской формой.
Вечером, в назначенный час, четыре друга встретились; оставалось ре-
шить только три вещи: что написать брату миледи, что написать ловкой
особе в Туре и кому из слуг поручить доставить письма.
Каждый предлагал своего: Атос отмечал скромность Гримо, который гово-
рил только тогда, когда его господин разрешал ему открывать рот; Портос
превозносил силу Мушкетона, который был такого мощного сложения, что
легко мог поколотить четырех людей обыкновенного роста; Арамис, доверяв-
ший ловкости Базена, рассыпался в пышных похвалах своему кандидату; а
д'Артаньян, всецело полагавшийся на храбрость Планше, выставлял на вид
его поведение в щекотливом булонском деде.
Эти четыре добродетели долго оспаривали друг у друга первенство, и по
этому случаю были произнесены блестящие речи, которых мы не приводим из
опасения, чтобы они не показались чересчур длинными.
- К несчастью, - заметил Атос, - надо бы, чтобы наш посланец сочетал
в себе все четыре качества.
- Но где найти такого слугу?
- Такого не сыскать, - согласился Атос, - я сам знаю. А потому
возьмите Гримо.
- Нет, Мушкетона.
- Лучше Базена.
- А по-моему, Планше. Он отважен и ловок; вот уже два качества из че-
тырех.
- Господа, - заговорил Арамис, - главное, что нам нужно знать, - это
вовсе не то, кто из наших четырех слуг всего скромнее, сильнее, изворот-
ливее и храбрее; главное - кто из них больше всех любит деньги.
- Весьма мудрое замечание, - сказал Атос, - надо рассчитывать на по-
роки людей, а не на их добродетели. Господин аббат, вы великий нравоучи-
тель!
- Разумеется, это главное, - продолжал Арамис. - Нам нужны надежные
исполнители наших поручений не только для того, чтобы добиться успеха,
но также и для того, чтобы не потерпеть неудачи. Ведь в случае неудачи
ответит своей головой не слуга...
- Говорите тише, Арамис! - остановил его Атос.
- Вы правы... Не слуга, а господин и даже господа! Так ли нам преданы
наши слуги, чтобы ради нас подвергнуть опасности свою жизнь? Нет.
- Честное слово, я почти ручаюсь за Планше, - возразил д'Артаньян.
- Так вот, милый друг, прибавьте к его бескорыстной преданности из-
рядное количество денег, что даст ему некоторый достаток, и тогда вы мо-
жете ручаться за него вдвойне.
- И все-таки вас обманут, - сказал Атос, который был оптимистом, ког-
да дело шло о вещах, и пессимистом, когда речь шла о людях. - Они пообе-
щают все, чтобы получить деньги, а в дороге страх помешает им действо-
вать. Как только их поймают - их прижмут, а прижатые, они во всем созна-
ются. Ведь мы не дети, черт возьми! Чтобы попасть в Англию, - Атос пони-
зил голос, - надо проехать всю Францию, которая кишит шпионами и став-
ленниками кардинала. Чтобы сесть на корабль, надо иметь пропуск. А чтобы
найти дорогу в Лондон, надо уметь говорить поанглийски. По-моему, дело
это очень трудное.
- Да вовсе нет! - возразил д'Артаньян, которому очень хотелось, чтобы
их замысел был приведен в исполнение. - По-моему, оно, напротив, очень
легкое. Ну, разумеется, если расписать лорду Винтеру всякие ужасы, все
гнусности кардинала...
- Потише! - предостерег Атос.
- ...все интриги и государственные тайны, - продолжал вполголоса
д'Артаньян, последовав совету Атоса, - разумеется, всех нас колесуют
живьем. По, бога ради, не забывайте, Атос, что мы ему напишем - как вы
сами сказали, по семейному делу, - что мы ему напишем единственно для
того, чтобы по приезде миледи в Лондон он лишил ее возможности вредить
нам. Я напишу ему письмо примерно такого содержания...
- Послушаем, - сказал Арамис, заранее придавая своему лицу критичес-
кое выражение.
- "Милостивый государь и любезный друг... "
- Ну да, писать "любезный друг" англичанину! - перебил его Атос. -
Нечего сказать, хорошее начало! Браво, д'Артаньян! За одно это обращение
вас не то что колесуют, а четвертуют!
