сился лестный комплимент кардинала, - герцог не уступит и будет по-преж-
нему угрожать Франции?
- Герцог влюблен, как безумец или, вернее, как глупец, - с глубокой
горечью ответил Ришелье. - Подобно паладинам старого времени, он затеял
эту войну только для того, чтобы заслужить благосклонный взгляд своей
дамы. Если он узнает, что война будет стоить чести, а быть может, и сво-
боды владычице его помыслов, как он выражается, ручаюсь вам - он приза-
думается, прежде чем вести дальше эту войну.
- Но что, если... - продолжала миледи с настойчивостью, доказывавшей,
что она хотела до конца выяснить возлагаемое на нее поручение, - если он
все-таки будет упорствовать?
- Если он будет упорствовать? - повторил кардинал. - Это маловероят-
но.
- Это возможно.
- Если он будет упорствовать... - Кардинал сделал паузу, потом снова
заговорил: - Если он будет упорствовать, тогда я буду надеяться на одно
из тех событий, которые изменяют лицо государства.
- Если бы вы, ваше высокопреосвященство, потрудились привести мне ис-
торические примеры таких событий, - сказала миледи, - я, возможно, раз-
делила бы вашу уверенность.
- Да вот вам пример, - ответил Ришелье. - В тысяча шестьсот десятом
году, когда славной памяти король Генрих Четвертый, руководствуясь при-
мерно такими же побуждениями, какие заставляют действовать герцога, со-
бирался одновременно вторгнуться во Фландрию и в Италию, чтобы сразу с
двух сторон ударить по Австрии, - разве не произошло тогда событие, ко-
торое спасло Австрию? Почему бы королю Франции не посчастливилось так
же, как императору?
- Ваше высокопреосвященство изволит говорить об ударе кинжалом на
улице Медников?
- Совершенно правильно.
- Ваше высокопреосвященство не опасается, что казнь Равальяка держит
в страхе тех, кому на миг пришла бы мысль последовать его примеру?
- Во все времена и во всех государствах, в особенности если эти госу-
дарства раздирает религиозная вражда, находятся фанатики, которые ничего
так не желают, как стать мучениками. И знаете, мне как раз приходит на
память, что пуритане крайне озлоблены против герцога Бекингэма и их про-
поведники называют его антихристом.
- Так что же? - спросила миледи.
- А то, - продолжал кардинал равнодушным голосом, - что теперь доста-
точно было бы, например, найти женщину, молодую, красивую и ловкую, ко-
торая желала бы отомстить за себя герцогу. Такая женщина легко может
сыскаться: герцог пользуется большим успехом у женщин, и если он своими
клятвами в вечном постоянстве возбудил во многих сердцах любовь к себе,
то он возбудил также и много ненависти своей вечной неверностью.
- Конечно, - холодно подтвердила миледи, - такая женщина может сыс-
каться.
- Если это так, подобная женщина, вложив в руки какого-нибудь фанати-
ка кинжал Жака Клемана или Равальяка, спасла бы Францию.
- Да, но она оказалась бы сообщницей убийцы.
- А разве стали достоянием гласности имена сообщников Равальяка или
Жака Клемана?
- Нет. И, возможно, потому, что эти люди занимали слишком высокое по-
ложение, чтобы их осмелились изобличить. Ведь не для всякого сожгут па-
лату суда, ваша светлость.
- Так вы думаете, что пожар палаты суда не был случайностью? - осве-
домился Ришелье таким тоном, точно он задал вопрос, не имеющий ни малей-
шего значения.
- Лично я, ваша светлость, ничего не думаю, - сказала миледи. - Я
привожу факт, вот и все. Я говорю только, что если бы я была мадемуазель
де Монпансье или королевой Марией Медичи, то принимала бы меньше предос-
торожностей, чем я принимаю теперь, будучи просто леди Кларик.
- Вы правы, - согласился Ришелье. - Так чего же вы хотели бы?
- Я хотела бы получить приказ, который заранее одобрял бы все, что я
сочту нужным сделать для блага Франции.
- Но сначала надо найти такую женщину, которая, как я сказал, желала
бы отомстить герцогу.
- Она найдена, - сказала миледи.
- Затем надо найти того презренного фанатика, который послужит оруди-
ем божественного правосудия.
- Он найдется.
- Вот тогда и настанет время получить тот приказ, о котором вы сейчас
просили.
- Вы правы, ваше высокопреосвященство, - произнесла миледи, - и я
ошиблась, полагая, что поручение, которым вы меня удостаиваете, не огра-
ничивается тем, к чему оно сводится в действительности. Итак, я должна
доложить его светлости, что вам известны все подробности относительно
того переодевания, с помощью которого ему удалось подойти к королеве на
маскараде, устроенном супругой коннетабля; что у вас есть доказательства
состоявшегося в Лувре свидания королевы с итальянским астрологом, кото-
рый был не кто иной, как герцог Бекингэм; что вы велели сочинить не-
большой занимательный роман на тему о похождении в Амьене, с планом са-
да, где оно разыгралось, и с портретами его участников; что Монтегю в
Бастилии и что пытка может принудить его сказать о том, что он помнит, и
даже о том, что он, возможно, позабыл? и наконец, что к вам в руки попа-
ло письмо госпожи де Шеврез, найденное в квартире его светлости и поро-
чащее не только ту особу, которая его написала, но и ту, от имени кото-
рой оно написано. Затем, если герцог, несмотря на все это, по-прежнему
будет упорствовать, то, поскольку мое поручение ограничивается тем, что
я перечислила, мне останется только молить бога, чтобы он совершил ка-
коенибудь чудо, которое спасет Францию. Все это так, ваше преосвя-
щенство, и больше мне ничего не надо делать?
- Да, так, - сухо подтвердил кардинал.
- А теперь... - продолжала миледи, словно не замечая, что кардинал
Ришелье заговорил с ней другим тоном, - теперь, когда я получила указа-
ния вашего высокопреосвященства, касающиеся ваших врагов, не разрешите
ли вы мне сказать вам два слова о моих?
- Так у вас есть враги?
- Да, ваша светлость, враги, против которых вы должны всеми способами
поддержать меня, потому что я приобрела их на службе вашему высокопреос-
вященству.
- Кто они?
- Во-первых, некая мелкая интриганка Бонасье.
- Она в Мантской тюрьме.
- Вернее, она была там, - возразила миледи, - но королева получила от
короля приказ, с помощью которого она перевела ее в монастырь.
- В монастырь?
- Да, в монастырь.
- В какой?
- Не знаю, это хранится в строгой тайне.
- Я узнаю эту тайну!
- И вы скажете мне, ваше высокопреосвященство, в каком монастыре эта
женщина?
- Я не вижу к этому никаких препятствий.
- Хорошо... Но у меня есть другой враг, гораздо более опасный, чем
эта ничтожная Бонасье.
- Кто?
- Ее любовник.
- Как его зовут?
- О, ваше высокопреосвященство его хорошо знает! - вскричала миледи в
порыве гнева. - Это наш с вами злой гений: тот самый человек, благодаря
которому мушкетеры короля одержали победу в стычке с гвардейцами вашего
высокопреосвященства, тот самый, который нанес три удара шпагой вашему
гонцу де Варду и расстроил все дело с алмазными подвесками; это тот, на-
конец, кто, узнав, что я похитила госпожу Бонасье, поклялся убить меня.
- А-а... - протянул кардинал. - Я знаю, о ком вы говорите.
- Я говорю об этом негодяе д'Артаньяне.
- Он смельчак.
- Поэтому-то и следует его опасаться.
- Надо бы иметь доказательство его тайных сношений с Бекингэмом...
- Доказательство! - вскричала миледи. - Я раздобуду десяток доказа-
тельств!
- Ну, в таком случае - нет ничего проще: представьте мне эти доказа-
тельства, и я посажу его в Бастилию.
- Хорошо, ваша светлость, а потом?
- Для тех, кто попадает в Бастилию, нет никакого "потом", - глухим
голосом ответил кардинал. - Ах, черт возьми, - продолжал он, - если б
мне так же легко было избавиться от моего врага, как избавить вас от ва-
ших, и если б вы испрашивали у меня безнаказанности за ваши действия
против подобных людей!
- Ваша светлость, - предложила миледи, - давайте меняться - жизнь за
жизнь, человек за человека: отдайте мне этого - я отдам вам того, друго-
го.
- Не знаю, что вы хотите сказать, - ответил кардинал, - и не желаю
этого знать, но мне хочется сделать вам любезность, и я не вижу, почему
бы мне не исполнить вашу просьбу относительно столь ничтожного существа,
тем более что этот д'Артаньян, как вы утверждаете, распутник, дуэлист и
изменник.
- Бесчестный человек, ваша светлость, бесчестный!
- Дайте мне бумагу, перо и чернила.
- Вот они, ваша светлость.
Наступило минутное молчание, доказывавшее, что кардинал мысленно по-
дыскивал выражения, в которых он собирался составить Эту записку или уже
писал ее.
Атос, слышавший до единого слова весь разговор, взял своих товарищей
за руки и отвел их на другой конец комнаты.
- Ну, что тебе надо, отчего ты не даешь нам дослушать конец? - рас-
сердился Портос.
- Тише! - прошептал Атос. - Мы узнали все, что нам нужно было узнать.
Впрочем, я не мешаю вам дослушать разговор до конца, но мне необходимо
уехать.
- Тебе необходимо уехать? - повторил Портос. - А если кардинал спро-
сит о тебе, что мы ему ответим?
- Не дожидайтесь, пока он спросит обо мне, скажите ему сами, что я
отправился дозором, так как кое-какие замечания нашего хозяина навели
меня на подозрение, что дорога не совсем безопасна. К тому же я упомяну
об этом оруженосцу кардинала. А остальное уж мое дело, ты об этом не
беспокойся.
- Будьте осторожны, Атос! - сказал Арамис.
- Будьте покойны, - ответил Атос. - Как вам известно, я умею владеть
собою.
Портос и Арамис снова уселись у печной трубы.
Что же касается Атоса, он на виду у всех вышел, отвязал своего коня,
привязанного рядом с конями его друзей к засовам ставен, немногими сло-
вами убедил оруженосца в необходимости дозора для обратного пути, а за-
тем с притворным вниманием осмотрел свой пистолет, взял в зубы шпагу и,
как солдат, добровольно выполняющий опасную задачу, поехал по дороге к
лагерю.
XV
СУПРУЖЕСКАЯ СЦЕНА
Как Атос и предвидел, кардинал не замедлил сойти вниз; он открыл
дверь комнаты, куда вошли мушкетеры, и увидел, что Портос и Арамис с ве-
личайшим азартом играют в кости. Беглым взглядом окинув всю комнату, он
убедился, что недостает одного из его телохранителей.
- Куда девался господин Атос? - спросил он.
- Ваша светлость, - отвечал Портос, - он поехал дозором вперед.
Кое-какие разговоры нашего хозяина внушили ему подозрение, что дорога не
совсем безопасна.
- А вы что делали, господин Портос?
- Я выиграл у Арамиса пять пистолей.
- Что ж, теперь возвращайтесь вместе со мною обратно.
- Мы к услугам вашего высокопреосвященства.
- Итак, на коней, господа, время позднее.
Оруженосец дожидался у дверей, держа под уздцы лошадь кардинала. Нем-
ного поодаль виднелись во мраке два человека и три лошади; это были те
самые люди, которые должны были сопровождать миледи в форт Ла-Пуант и
посадить ее там на корабль.
Оруженосец подтвердил кардиналу все сказанное ему двумя мушкетерами
относительно Атоса. Кардинал одобрительно кивнул и пустился в обратный
путь с теми же предосторожностями, какие он принял, отправляясь в трак-
тир.
Предоставим ему следовать в лагерь под охраной оруженосца и двух муш-
кетеров и вернемся к Атосу.
Шагов сто Атос проехал все так же, не спеша, но, как только он убе-
дился, что никто не видит его, свернул направо, окольным путем проскакал
обратно и, притаившись в лесочке шагах в двадцати от дороги, стал выжи-
дать проезда путников. Увидев широкополые шляпы своих товарищей и золо-
тую бахрому кардинальского плаща, он подождал, пока всадники исчезли за
поворотом дороги, и галопом вернулся в трактир, куда его беспрепятствен-
но впустили.
Хозяин узнал его.
- Мой начальник, - сказал Атос, - забыл сообщить одну важную вещь да-
ме, что живет во втором этаже. Он послал меня исправить свое упущение.
