Вот уже неделю в этой гостинице жило семеро путешественников, прибыв-
ших туда на другой день после того, как Маликорн остановил свой выбор на
"Красивом павлине".
Эти семеро путешественников, прибывших с многочисленным штатом, были:
прежде всего немецкий генерал с секретарем, врачом, тремя лакеями и
семью лошадьми - этого генерала звали граф фон Востпур, испанский карди-
нал с двумя племянницами, двумя секретарями, родственником-офицером и
двенадцатью лошадьми - этого кардинала звали монсеньер Херебиа; богатый
бременский купец с лакеем и двумя лошадьми - этого купца звали г-н Бонш-
тетт; венецианский сенатор с женой и дочерью, писаными красавицами, -
сенатора звали синьор Марини; шотландский помещик с семью горцами своего
клана, все пешком, - помещика звали Мак-Камыор; австриец из Вены без ти-
тула и герба, приехавший в карете, очень похожий на священника и немного
на солдата, - его звали советником, наконец, дама-фламандка, с лакеем,
горничной и компаньонкой, очень важная, очень величественная, на превос-
ходных лошадях, - ее звали фламандской дамой.
Все эти путешественники, как мы сказали, приехали в один и тот же
день, а между тем их прибытие не вызвало никакой суматохи в гостинице,
улица нисколько не была загромождена, так как помещения были отведены им
заранее по просьбе их курьеров или секретарей, приехавших накануне или в
тот же день утром.
Маликорн, прибывший днем раньше, на тощей лошади с худеньким чемода-
ном, назвал себя в гостинице "Красивый павлин" другом одного вельможи,
желавшего полюбоваться празднествами, и объявил, что этот вельможа дол-
жен вскоре приехать сам.
Выслушав его, хозяин улыбнулся Маликорну, как старому знакомому, и
сказал:
- Выбирайте, сударь, комнату, какая вам понравится, потому что вы
приехали первым.
Это было сказано с тем выразительным подобострастием, которое у со-
держателей харчевни означает: "Будьте спокойны, сударь, мы знаем, с кем
имеем дело, и будем обращаться с вами подобающим образом".
Слова и сопровождавший их жест показались Маликорну благожелательны-
ми, но он не понимал причины неожиданной любезности. Не желая тратить
много денег и в то же время предполагая, что, спросив маленькую комнату,
он получит отказ, Маликорн решил ухватиться за слова хозяина и обмануть
его с помощью его же собственной хитрости.
Поэтому, улыбаясь с видом человека, которому отдают должное, он отве-
чал:
- Дорогой хозяин, я возьму самую лучшую и самую веселую комнату.
- С конюшней?
- С конюшней.
- С какого дня?
- Немедленно, если это возможно.
- Чудесно.
- Только, - поспешно прибавил Маликорн, - я но займу сейчас большого
помещения.
- Хорошо, - произнес хозяин тоном человека понимающего.
- Некоторые причины, которые потом станут для вас ясны, заставляют
меня занять для себя лично только эту маленькую комнату.
- Да, да, да, - подтвердил хозяин.
- Когда приедет мой друг, он наймет большое помещение. И так как оно
будет принадлежать ему, то он сам и рассчитается с вами.
- Прекрасно, прекрасно! Так мы и договаривались.
- Договаривались?
- Слово в слово.
- Странно, - пробормотал Маликорн. - Значит, вы понимаете?
- Да.
- Это все, что нужно. Так как вы понимаете... А вы ведь понимаете, не
правда ли?
- Вполне.
- Отлично, проводите меня в мою комнату.
Хозяин "Красивого павлина" пошел впереди, держа шляпу в руке.
Маликорн поместился в своей комнате и был крайне удивлен, что хозяин
гостиницы, встречая его на лестнице, постоянно подмигивал ему, как соу-
мышленнику.
"Тут произошло какое-то недоразумение, - говорил себе Маликорн, - но
пока оно не разъяснилось, я буду им пользоваться; ничего лучшего мне не
нужно".
И как охотничья собака, пускался он из своей комнаты ловить придвор-
ные новости, то обжигаясь фейерверками, то купаясь в брызгах фонтана,
как он говорил мадемуазель Монтале.
На другой день по приезде он увидел, как к крыльцу гостиницы подъеха-
ли один за другим семеро путешественников и заняли все помещения "Краси-
вого павлина".
При виде всех этих путешественников и их челяди Маликорн с удо-
вольствием потер себе руки, думая, что, запоздай он хотя бы на один
день, у него не было бы кровати, на которой он мог бы отдыхать по возв-
ращении из своих экспедиций.
Когда все приезжие были размещены, хозяин вошел в комнату Маликорна и
с обычной почтительностью сказал:
- Любезный гость, в третьем корпусе вам оставлено большое помещение;
вы знаете это?
- Конечно, знаю.
- Я вам делаю настоящий подарок.
- Спасибо!
- Поэтому, когда ваш друг приедет...
- Ну?
- Он останется доволен мной, если только это не такой человек, кото-
рому ничем не угодить.
- Позвольте мне сказать несколько слов по поводу моего друга.
- Говорите, ради бога, ведь вы здесь хозяин!
- Вы знаете, он должен был приехать...
- Да, должен.
- Он, вероятно, изменил свое намерение.
- Нет.
- Вы в этом уверены?
- Уверен.
- Потому что, если у вас есть хоть какие-нибудь сомнения...
- Слушаю.
- То я вам заявляю: я не ручаюсь, что он приедет.
- Однако он сказал вам...
- Да, сказал; но вы знаете: человек предполагает, а бог располагает,
verba volant, scripta manent.
- Что это значит?
- Слова улетают, написанное остается, а так как он мне ничего не на-
писал, а удовольствовался устными заявлениями, то я вам разрешаю, хотя
не побуждаю вас... вы понимаете, я в большом затруднении...
- Что же вы мне разрешаете?
- Сдать это помещение, если за него вам предложат хорошую цену.
- Сдать?
- Да.
- Ни за что, сударь, никогда я не сделаю подобной вещи. Если он не
написал вам...
- Нет.
- То он написал мне.
- А-а-а!..
- Да.
- А в каких выражениях? Посмотрим, сходится ли его письмо с устными
его указаниями.
- Вот что приблизительно было в письме:
"Господину содержателю гостиницы "Красивый павлин".
Вы, вероятно, предупреждены, что в вашей гостинице назначено свидание
нескольких важных особ; я принадлежу к членам общества, собирающегося в
Фонтенбло. Придержите поэтому небольшую комнату для моего друга, который
приедет или раньше, или после меня..."
- Вы и есть этот друг, не правда ли? - прервал свою речь хозяин "Кра-
сивого павлина".
Маликорн скромно поклонился.
Хозяин продолжал:
"И большое помещение для меня. За большое помещение рассчитываюсь я;
но я желаю, чтобы маленькая комнатка стоила недорого, так как она пред-
назначена для бедняка".
- Это опять-таки вы, не правда ли? - спросил хозяин.
- Да, конечно, - ответил Маликорн.
- Итак, мы сговорились. Ваш друг заплатит за большое помещение, а вы
за вашу комнату.
"Пусть меня колесуют, если я что-нибудь понимаю в происходящем", -
подумал Маликорн.
А вслух прибавил:
- А скажите, вы остались довольны именем?
- Каким именем?
- Стоящим в конце письма. Оно служит вам полным ручательством?
- Я хотел спросить его у вас, - сказал хозяин.
- Как, письмо было без подписи?
- Да, - отвечал хозяин, широко раскрывая глаза, в которых светились
таинственность и любопытство.
- В таком случае, - заявил Маликорн, тоже принимая таинственный вид,
- если он не назвал себя...
- Да?
- Значит, у него были на то причины.
- Без сомнения.
- И я - его друг, его поверенный, не стану разоблачать его инкогнито.
- Вы правы, сударь, - согласился хозяин. - Я не буду настаивать.
- Я ценю вашу деликатность... Но, как сказал мой друг, за мою комнату
полагается особая плата; сговоримся о ней.
- Сударь, это дело решенное.
- Все же сосчитаемся. Комната, стол, конюшня и корм для моей лошади;
сколько вы возьмете в день?
- Четыре ливра, сударь.
- Значит, двенадцать ливров за истекшие три дня.
- Да, сударь, двенадцать ливров.
- Вот они.
- Зачем же вам платить теперь?
- Затем, что, - таинственно понижая голос, проговорил Маликорн, ви-
девший, что таинственность производит отличное действие, - затем, что я
не хочу остаться в долгу, если мне придется уехать внезапно.
- Вы правы, сударь.
- Значит, я у себя дома?
- Вы у себя!
- Отлично. Прощайте!
Хозяин ушел.
Оставшись один, Маликорн стал рассуждать следующим образом:
"Только господин де Гиш или Маникан могли написать хозяину "Красивого
павлина"; господин де Гиш, желая заручиться помещением вне дворца, на
случай успеха или неуспеха, а Маникан по поручению господина де Гиша.
Вот что, должно быть, придумали господин де Гиш или Маникан: в
большом помещении можно будет прилично принять даму под густой вуалью,
припася на всякий случай для означенной дамы второй выход на пустынную
улицу, кончающуюся у самой опушки леса.
Маленькая комната предназначается в качестве временного приюта для
Маникана, поверенного господина дб Гиша и верного его стража, или же для
самого господина де Гиша, играющего для большей безопасности роль госпо-
дина и роль поверенного одновременно.
Но этот съезд, назначенный в гостинице и действительно состоявшийся?
Что это такое? Все это, должно быть, люди, которые должны быть представ-
лены королю. Но кто такой этот бедняк, которому оставлена маленькая ком-
ната? Хитрость, чтобы лучше замаскироваться де Гишу или Маникану. Если я
угадал верно, - что весьма правдоподобно, - это еще полбеды: расстояние
между Маниканом и Маликорном определяется только кошельком".
Придя к такому выводу, Маликорн успокоился, предоставив семи посто-
яльцам занимать семь помещений в гостинице "Красивый павлин" и свободно
разгуливать по ней.
Когда ничто не беспокоило его при дворе, когда разведки и расспросы
утомляли его, когда ему надоедало писать письма, которые никогда не уда-
валось передать по назначению, то Маликорн возвращался в свою уютную ма-
ленькую комнату и, облокотившись на балкон, украшенный настурциями и
гвоздикой, принимался думать о странных путешественниках, для которых в
Фонтенбло как будто не существовало ни света, ни радости, ни праздников.
Так продолжалось до седьмого дня, который мы подробно описали в пре-
дыдущих главах вместе с последовавшей за ним ночью.
В эту ночь Маликорн сидел у окна, чтобы освежиться; было уже очень
поздно, как вдруг показался Маникан верхом на лошади, озабоченно и недо-
вольно озиравшийся во все стороны.
- Наконец-то! - сказал себе Маликорн, с первого взгляда узнавший Ма-
никана. - Наконец он является занять свое помещение, иными словами - мою
комнату.
И он окликнул Маникана. Маникан поднял голову и, в свою очередь, уз-
нал Маликорна.
- Ах, черт возьми, - произнес он, и лицо его просветлело, - как рад я
встретиться с вами, Маликорн. Я разъезжаю по Фонтенбло в напрасных поис-
ках трех вещей: де Гиша, комнаты и конюшни.
- Что касается де Гиша, то я не могу дать вам о нем ни дурных, ни хо-
роших сведений, потому что я не видел его; комната и конюшня - дело дру-
гое.
- А-а-а!
- Да; ведь они были оставлены здесь?
- Оставлены? Кем?
- Вами, мне кажется.
- Мной?
- Разве вы не заказали здесь помещения?
- И не думал даже.
В этот момент на пороге вырос хозяин.
- Есть у вас комната? - спросил Маникан.
- Вы изволили заказать ее, сударь?
- Нет.
- В таком случае комнаты нет.
- Если так, то я заказал комнату, - сказал Маникан.
- Комнату или целое помещение?
- Все, что вам будет угодно.
- Письменно?
Маликорн утвердительно кивнул Маникану.
- Ну конечно, письменно, - отвечал Маникан. - Разве вы не получили
моего письма?
- От какого числа? - спросил хозяин, которому колебания Маникана по-
казались подозрительными.
Маникан почесал затылок и посмотрел на Маликорна; но Маликорн уже
спускался по лестнице на помощь другу.
Как раз в это мгновение у подъезда гостиницы остановился путешествен-
