И, согнув пресловутую ветку, на которую он так горько жаловался, Ма-
никан пустил в ход руки и ноги и в заключение уселся рядом с Монтале.
Монтале хотела столкнуть Маникана, Маникан прилагал все усилия, чтобы
удержаться. Эта стычка, продолжавшаяся несколько секунд, была не лишена
живописности, которая не ускользнула от внимательного глаза г-на де
Сент-Эньяна. Маникан одержал верх. Завладев лестницей, он спустился по
ней на несколько ступенек и галантно предложил руку своей неприятельни-
це.
А тем временем на каштан забрался Маликорн и уселся на то самое мес-
то, где только что сидел Маникану намереваясь последовать за ним и
дальше. Маникан и Монтале спустились на несколько ступенек; Маникан про-
являл упорство, Монтале смеялась и отбивалась.
Тут раздался голос Маликорна.
- Мадемуазель, - взывал Маликорн, - не покидайте меня, умоляю вас!
Положение мое очень неудобно, и я не в состоянии благополучно переб-
раться через ограду без посторонней помощи; для Маникана порвать платье
пустяки, он раздобудет себе другое из гардероба господина де Гиша; а я
не могу рассчитывать даже на костюм Маникана, потому что он изорван.
- По-моему, - сказал Маникан, не обращая внимания на жалобы Маликор-
на, - по-моему, я должен сейчас же направиться на поиски де Гиша. Позже
к нему, пожалуй, не попасть.
- Я тоже так думаю, - отвечала Монтале, - так ступайте же, господин
Маникан.
- Тысяча благодарностей! До свиданья, мадемуазели-проговорил Маникан,
соскочив на землю. - Вы необыкновенно любезны.
- Всегда к вашим услугам, господин Маникан; пойду теперь отделываться
от господина Маликорна.
Маликорн вздохнул.
- Ступайте, ступайте, - продолжала Монтале.
Маникан сделал несколько шагов, потом, вернувшись к лестнице, спро-
сил:
- Кстати, мадемуазель, как попасть к господину де Гишу?
- Ничего не может быть проще. Вы дойдете по буковой аллее...
- Хорошо.
- Дойдете до перекрестка...
- Хорошо.
- Увидите там четыре аллеи...
- Чудесно.
- Пойдете по одной из них...
- По какой именно?
- По правой.
- По правой?
- Нет, по левой.
- Ах, черт возьми!
- Нет... нет... подождите...
- По-видимому, вы и сами не знаете как следует. Вспомните хорошенько,
прошу вас, мадемуазель.
- По средней!
- Их же четыре.
- Это верно. Все, что я знаю, это то, что одна из четырех ведет прямо
к принцессе; эта аллея мне прекрасно известна.
- Но господин де Гиш не у принцессы же, не правда ли?
- Слава богу, нет!
- Следовательно, та аллея, которая ведет к принцессе, мне не нужна, и
я желал бы променять ее на ту, что к одет к господину де Гишу.
- Да, разумеется, и я ее тоже знаю, но как узнать ее отсюда, просто
ума не приложу.
- Предположим, мадемуазель, что я нашел эту счасгливую аллею.
- Тогда вы и пойдете по ней. Вам останется только миновать лабиринт.
- Это еще что такое, что это за лабиринт?
- Довольно замысловатый; в нем и днем можно иногда заблудиться; бес-
конечные повороты направо и налево; сначала нужно сделать три поворота
направо, потом два налево, потом один поворот... один или два? Погодите!
Наконец, выйдя из лабиринта, вы попадете в кленовую аллею, и эта аллея
приведет вас прямо к павильону, в котором находится господин де Гиш.
- Вот так указание, нечего сказать: я не сомневаюсь, что, руководясь
им, я сразу же запутаюсь. Поэтому я хочу вопросить вас оказать мне ма-
ленькую услугу.
- Какую?
- Предложить мне вашу руку и направлять мои стопы, как... как... я
отлично знал мифологию, мадемуазель, но положение так серьезно, что вся
она улетучилась у меня из головы. Пойдемте же, умоляю вас.
- А я? - вскричал Маликорн. - Что же вы меня-то покидаете?
- Нет, это невозможно, сударь, - сказала Монтале, обращаясь к Маника-
ну. - Вдруг кто-нибудь увидит меня с вами в такой час, посудите, какие
пойдут разговоры!
- Ваша чистая совесть будет вам защитой, мадемуазель, - ответил нра-
воучительно Маникан.
- Нет, сударь, никак невозможно!
- Ну, тогда позвольте мне помочь сойти Маликорну; это парень смышле-
ный, да и нюх у него прекрасный; он доведет меня, и если погибать, то
погибнем вместе или вместе спасемся. Если нас встретят вдвоем, на нас не
обратят внимания; а одного меня сочтут, пожалуй, за любовника или за во-
ра. Спускайтесь, Маликорн, вот вам лестница.
- Господин Маликорн, - вскричала Монтале, - запрещаю вам сходить с
дерева! Под страхом моего жесточайшего гнева.
Маликорн, занесший уже было ногу на верхушку ограды, печально убрал
ее.
- Шшш... - прошептал Маникан.
- Что такое? - спросила Монтале.
- Я слышу шаги.
- Ах, боже мой!
Действительно, шум шагов становился все более явственным, листва
раздвинулась, и появился де СентЭньян, весело смеясь и простирая руку,
как бы с целью остановить каждого в том положении, в каком они находи-
лись: Маликорна на дереве, с вытянутой шеей, Монтале на ступеньке лест-
ницы, к которой она словно приросла, Маникана на земле, с отставленной
вперед ногой, готового пуститься в путь.
- Добрый вечер, Маникан, - приветствовал его граф. - Милости просим,
дружище; вас одень недоставало сегодня, и о вас спрашивали. Мадемуазель
де Монтале, ваш... покорнейший слуга!
Монтале покраснела.
- Ах, боже мой! - пробормотала она, закрывая лицо руками.
- Успокойтесь, мадемуазель, - сказал де Сент-Эньян, - я знаю, что вы
невинны, и поручусь в том перед всеми. Маникан, пойдемте со мной. Буко-
вая аллея, перекресток и лабиринт - все знакомые места; я буду вашей
Ариадной. Вот я и напомнил забытую вами мифологию!
- Ей-богу, верно! Благодарю вас, граф.
- Не прихватите ли заодно, граф, - попросила Монтале, - также госпо-
дина Маликорна?
- Нет, нет, боже упаси! - отозвался Маликорн. - Господин Маникан до-
сыта наговорился с вами; теперь, мадемуазель, моя очередь; мне нужно
столько сказать вам по поводу нашего будущего.
- Слышите? - рассмеялся граф. - Оставайтесь с ним, мадемуазель. Разве
вы не знаете, что сегодняшняя ночь - ночь тайн?
И, взяв Маникана под руку, граф быстро увлек его по той дороге, кото-
рую Монтале так хорошо знала и так плохо показывала.
Монтале проводила их глазами, пока они не скрылись из виду.
XXXI
КАК МАЛИКОРН БЫЛ ВЫСЕЛЕН ИЗ ГОСТИНИЦЫ "КРАСИВЫЙ ПАВЛИН"
Тем временем Маликорн постарался расположиться поудобнее.
Когда Монтале обернулась, перемена в положении Маликорна сразу же
бросилась ей в глаза. Маликорн сидел, как обезьяна, на каменной ограде,
опершись ногами на верхнюю ступеньку лестницы. Голова его, как у фавна,
была увита плющом и жимолостью, а ноги опутывал дикий виноград.
Что касается Монтале, то ее вполне можно было принять за дриаду.
- На что это похоже? - возмущалась она, поднимаясь по лестнице. - Вы
покоя мне не даете, преследуете, меня, несчастную, тиран вы этакий!
- Я, - удивился Маликорн, - я тиран?
- Разумеется, вы беспрестанно компрометируете меня, господин Мали-
корн; вы злобное чудовище!
- Я?
- Что вам понадобилось в Фонтенбло? Скажите на милость! Разве вы жи-
вете не в Орлеане?
- Вы спрашиваете, что мне понадобилось здесь? Мне нужно было увидеть
вас.
- Ах, какое неотложное дело!
- Очень неотложное, мадемуазель, хотя вам, конечно, все равно. Что же
касается моего дома, то вы прекрасно знаете, что я покинул его и в буду-
щем мне не надо никакого дома, кроме того, в котором живете вы. А так
как в настоящее время вы живете в Фонтенбло, то я и явился в Фонтенбло.
Монтале пожала плечами.
- Так вы хотите меня видеть?
- Да.
- Ну хорошо, вы меня увидели? Будет с вас, ступайте!
- О нет! - воскликнул Маликорн.
- Как это нет?
- Я явился не только с тем, чтобы увидеть вас; мне надо также погово-
рить с вами.
- Что же, поговорим. Но только после и в другом месте.
- После! Бог знает, увижу ли я вас после и в другом месте. Такого
удобного случая, как этот, нам никогда больше не представится.
- Но сейчас я никак не могу.
- Почему?
- Потому что сегодня ночью произошла тысяча приключений.
- Так это будет тысяча первым.
- Нет, нет, мадемуазель де Тонне-Шарант ждет меня в нашей комнате; ей
нужно сообщить мне что-то очень важное.
- И давно уже ждет?
- По крайней мере, с час.
- В таком случае, - сказал спокойно Маликорн, - подождет еще нес-
колько минут.
- Господин Маликорн, вы забываетесь.
- То есть вы меня забываете, мадемуазель. И та роль, которую вы зас-
тавляете меня играть здесь, начинает раздражать меня. Тьфу, пропасть!
Целую неделю я слоняюсь тут около вас, а вы ни разу не соблаговолили за-
метить меня...
- Как, вы здесь уже целую неделю?
- Да, скитаюсь в парке, словно оборотень, обжигаемый фейерверками, от
которых у меня порыжели два парика, вечно мокрый от вечерней сырости и
брызг фонтанов, вечно голодный, измученный, вынужденный удирать через
ограду, точно вор. Черт возьми, разве это жизнь для существа, которое не
создано ни белкой, ни саламандрой, ни выдрой! Вы настолько безжалостны,
что хотите заставить меня утратить человеческий образ. Нет, я протестую!
Я человек, черт возьми, и останусь человеком, разве только на этот счет
последуют иные распоряжения небесного начальства!
- Что же вам надо? Чего вы хотите? Чего вы требуете? - спросила Мон-
тале более мягким тоном.
- Не станете же вы уверять, что не знали о моем пребывании в Фонтенб-
ло?
- Я...
- Будьте откровенны.
- Я подозревала об этом.
- Неужели в течение целой недели вы не могли устроить так, чтобы ви-
деться со мной хотя бы раз в день?
- Мне всегда мешали, господин Маликорн.
- Та-та-та...
- Спросите у других фрейлин, если не верите.
- Никогда не спрашиваю объяснения того, что сам знаю лучше других.
- Успокойтесь, господин Маликорн, скоро все переменится.
- Давно пора.
- Вы же знаете, что о вас всегда думают, видят ли вас или нет, - ска-
зала Монтале с кошачьей ласковостью.
- Да, как же, думают!
- Честное слово.
- Нет ли чего новенького?
- Относительно чего?
- Относительно моего поручения узнать, что творится у принца?
- Ах, дорогой Маликорн, в эти дни нельзя было даже подойти к его вы-
сочеству.
- А теперь?
- Теперь другое дело: со вчерашнего дня он перестал ревновать.
- Вот как! Отчего же прошла его ревность?
- Пошел слух, что король удостоил внимания Другую женщину, и принц
сразу успокоился.
- А кто пустил этот слух?
Монтале понизила голос:
- Говоря между нами, мне кажется, что принцесса и король просто сго-
ворились.
- Ха-ха!.. - засмеялся Маликорн. - Это было единственное средство! А
как же тот бедный воздыхатель - господин де Гиш?
- О, он совсем отставлен.
- Они переписывались?
- Да нет же! В течение целой недели я не видела, чтобы кто-нибудь из
них взял перо в руки.
- А в каких отношениях вы с принцессой?
- В самых лучших.
- Ас королем?
- Король улыбается мне, когда я прохожу мимо.
- Хорошо. Теперь скажите, какую женщину наши любовники решили сделать
своей ширмой?
- Лавальер.
- Бедняжка! Нужно, однако, помешать этому, моя милая.
- Зачем?
- Затем, что господин Рауль де Бражелон убьет ее или себя, если у не-
го возникнет подозрение.
- Рауль? Добряк Рауль? Вы думаете?
- Женщины имеют претензию считать себя знатоками человеческих страс-
тей, - сказал Маликорн, - а сами не умеют читать ни в собственных серд-
цах, ни в собственных глазах. Словом, говорю вам, господин де Бражелон
безумно любит Лавальер, и если она вздумает сделать вид, что обманывает
его, он лишит себя жизни или убьет ее.
- Король защитит ее, - уверила его Монтале.
- Король! - воскликнул Маликорн.
- Конечно.
- Ну, Рауль убьет короля, как обыкновенного гусара.
- Вы с ума сошли, господин Маликорн!
