нужно.
После этого шевалье, который, напротив, ничего не узнал, удалился с
низким поклоном. Когда он отошел, Фуке, нахмурившись, о чем-то задумал-
ся. Арамис посмотрел на него с сожалением и грустью.
- Неужели, - сказал он, - вас волнует даже имя этого человека? Нес-
колько минут тому назад вы были веселы и довольны и вдруг помрачнели от
одного вида этого ничтожества. Неужели, сударь, вы перестали верить в
свою звезду?
- Перестал, - печально вздохнул Фуке.
- Да почему же?
- Потому, что я слишком счастлив в данную минуту, - отвечал Фуке дро-
жащим голосом. - Ах, дорогой мой даЭрбле, вы такой ученый, вы, наверное,
знаете историю некоего самосского тирана. Что мне бросить в море, чтобы
предотвратить надвигающееся несчастье? Ах, повторяю вам, друг мой, я
слишком счастлив, так счастлив, что не желаю ничего больше того, что у
меня есть... Я поднялся так высоко... Вы знаете мой девиз: Quo non
ascendam [20]. Я поднялся так высоко, что мне остается только спус-
каться. Следовательно, мне совершенно невозможно верить в улучшение моей
судьбы, ибо я достиг всего, что может желать человек.
Арамис улыбнулся, устремив на Фуке свой ласкающий и острый взгляд.
- Если бы я знал, в чем состоит ваше счастье, - сказал он, - то, мо-
жет быть, опасался бы вашей опалы, но вы относитесь ко мне как к истин-
ному другу, то есть находите, что я гожусь и в несчастье. Я этим очень
дорожу. Но мне кажется, я заслужил также и то, что время от времени вы
будете делиться со мной вашими удачами, чтобы и я мог порадоваться им,
так как вы знаете, что они мне дороже моих собственных.
- Дорогой прелат, - засмеялся Фуке, - секреты мои слишком нечестивы,
чтобы я мог доверить их епископу, каким бы светским человеком он ни был.
- Вот глупости! А если как на исповеди?
- Ах, мне пришлось бы слишком много краснеть, если бы вы были моим
духовником.
И Фуке снова вздохнул.
Арамис еще раз взглянул на него с той же улыбкой.
- Скрытность, - сказал он, - большая добродетель.
- Тише, - перебил его Фуке. - Вон та ядовитая тварь узнала меня и
идет к нам.
- Кольбер?
- Да, отойдите в сторонку, дорогой даЭрбле; я не хочу, чтобы этот
пролаза видел нас вместе, а то он возненавидит и вас.
Арамис пожал ему руку.
- На кой мне дьявол его дружба? - удивился он. - Разве у меня нет
вас?
- Да, но, может быть, когда-нибудь меня не станет, - грустно ответил
Фуке.
- Ну, если такое время наступит, - спокойно заметил Арамис, - мы поп-
робуем обойтись без дружбы господина Кольбера или же не станем обращать
внимания на его ненависть. Но скажите мне, дорогой Фуке, почему вы,
вместо того чтобы разговаривать с этим подхалимом, как вы его назвали,
от беседы с которым я не вижу никакой пользы, - почему вы не отправитесь
прямо к королю или, по крайней мере, к принцессе?
- К принцессе? - рассеянно проговорил суперинтендант, погрузившись в
воспоминания. - Да, разумеется, к принцессе.
- Вспомните, - продолжал Арамис, - переданную нам новость о больших
милостях, которыми стала пользоваться принцесса в последние два-три дня.
Мне кажется, что в ваших планах и в наших общих интересах вам следует
поухаживать за приятельницами его величества. Это единственное средство
поколебать укрепляющийся авторитет господина Кольбера. Ступайте же как
можно скорее к принцессе и заручитесь ее поддержкой.
- Но вполне ли вы уверены, - возразил Фуке, - что в настоящее время
король увлечен именно ею?
- Если стрелка повернулась, то разве только с сегодняшнего утра! Ведь
вы знаете, у меня своя полиция.
- Прекрасно. Я иду сейчас же и на всякий случай прибегну к моему ис-
пытанному средству: вот к этой паре великолепных старинных камей в опра-
ве из брильянтов.
- Я видел их: прекрасная редкостная вещь!
Тут беседа их была прервана лакеем, который вел за собой курьера.
- Для господина суперинтенданта, - громко объявил курьер, подавая Фу-
ке письмо.
- Для его преосвященства епископа ваннского, - чуть слышно сказал ла-
кей, вручая письмо Арамису.
Так как у лакея был факел, то он стал между суперинтендантом и епис-
копом, чтобы оба могли читать одновременно.
При виде мелкого убористого почерка на конверте Фуке радостно вздрог-
нул; только те, кто любит или любил, поймут его беспокойство, сменившее-
ся радостью. Он быстро распечатал письмо, в котором заключались такие
слова:
"Всего час, как я рассталась с тобой, и уже целую вечность я не гово-
рила тебе: люблю тебя"
Это было все.
Действительно, г-жа де Бельер рассталась с Фуке только час тому на-
зад, проведя с ним два дня; и, опасаясь, как бы воспоминания о ней не
изгладились из сердца, которым она дорожила, она послала к нему курьера
с этим важным сообщением. Фуке поцеловал письмо и дал посланному при-
горшню золота.
Что касается Арамиса, то и он был занят чтением, но с большей холод-
ностью и сдержанностью. В записке содержалось следующее:
"Сегодня вечером король был ошеломлен полученной им новостью: он лю-
бим одной женщиной. Он узнал об этом случайно, подслушав разговор этой
молодой девушки с подругами. И теперь король весь во власти этой новой
прихоти. Девицу зовут мадемуазель де Лавальер, и она далеко не так кра-
сива, чтобы эта прихоть перешла в бурную страсть. Берегитесь мадемуазель
де Лавальер".
Ни слова о принцессе.
Арамис медленно сложил письмо и спрятал его в карман. Что же касается
Фуке, то он все время прижимал к губам письмо г-жи Бельер.
- Послушайте, - сказал Арамис, прикасаясь к руке Фуке.
- А, что? - отозвался Фуке.
- Мне пришла в голову одна мысль. Знаете ли вы девицу по имени Ла-
вальер?
- Нет, не знаю.
- Вспомните хорошенько!
- Ах да, одна из фрейлин принцессы.
- Должно быть, она.
- Так что же?
- Да то, что вам следует сегодня же вечером сделать визит этой особе.
- Вот как! Почему же?
- Больше того. Именно ей вы должны отнести ваши камеи.
- Подите вы!
- Вы знаете, что я всегда даю хорошие советы.
- Но так неожиданно...
- Уж это мое дело. Начните ухаживать за Лавальер, господин суперин-
тендант. А я поручусь перед госпожой де Бельер, что это ухаживание чисто
дипломатическое.
- Что вы говорите, мои друг, - воскликнул Фуке, - какое имя вы произ-
несли?
- Имя, которое должно убедить вас, господин суперинтендант, в том,
что раз я так хорошо осведомлен о ваших делах, то точно так же осведом-
лен и о делах других лиц. Говорю вам, ухаживайте за девицей Лавальер.
- За кем вам будет угодно, - отвечал Фуке, не помня себя от счастья.
- Ну, ну, спускайтесь скорее на землю с вашего седьмого неба, - ска-
зал Арамис, - вот господин Кольбер. Ото, пока мы читали, он собрал вок-
руг себя целую толпу; около него так и увиваются и хвалят его, льстят
ему; положительно, он становится силою!
Действительно, Кольбера окружили все остававшиеся в саду придворные и
наперерыв говорили ему комплименты по поводу удачно устроенного праздни-
ка, что очень льстило его самолюбию.
- Если бы Лафонтен был здесь, - сказал, улыбаясь, Фуке, - какой был
бы прекрасный случай продекламировать басню: "Лягушка, желающая уподо-
биться волу".
Кольбер вышел на ярко освещенное место; Фуке ожидал его с бесстраст-
ной и слегка насмешливой улыбкой. Кольбер тоже улыбался ему; он заметил
своего врага с Четверть часа тому назад и приближался к нему зигзагами.
Улыбка Кольбера предвещала что-то недоброе.
- Держитесь, - шепнул Арамис суперинтенданту, - этот плут собирается
попросить у вас еще несколько миллионов на свои фейерверки и цветные
стекла.
Кольбер поклонился первый, стараясь принять как можно более почти-
тельный вид.
Фуке едва кивнул головой.
- Ну как, ваше превосходительство, - спросил Кольбер, - вам понравил-
ся праздник? Хороший ли у нас вкус?
- Отменный, - отвечал Фуке так, что невозможно было уловить в его
словах ни малейшей насмешки.
- Благодарю вас, - злобно процедил Кольбер, - вы очень снисходи-
тельны... мы, слуги короля, люди бедные, и Фонтенбло нельзя сравнить с
Во.
- Это правда, - флегматично кивнул Фуке, который наиболее мастерски
играл роль в этой сцене.
- Чего же вы хотите, ваше превосходительство, - хихикнул Кольбер, -
средства у нас скромные.
Фуке сделал жест, выражавший согласие.
- Однако, - продолжал Кольбер, - вы могли бы с присущим вам размахом
устроить его величеству праздник в ваших чудесных садах... В тех садах,
которые обошлись вам в шестьдесят миллионов.
- В семьдесят два, - поправил Фуке.
- Тем более, - ухмыльнулся Кольбер, - это было бы поистине великолеп-
но.
- Но разве вы думаете, сударь, что его величество соблаговолит при-
нять мое приглашение?
- О, я не сомневаюсь, - с живостью воскликнул Кольбер, - я даже готов
поручиться в этом.
- Большая любезность с вашей стороны, - ответил Фуке... - Значит, я
могу рассчитывать на вас?
- Да, да, ваше превосходительство, вполне.
- Тогда я подумаю над этим, - сказал Фуке.
- Соглашайтесь, соглашайтесь, - быстро прошептал Арамис.
- Вы подумаете? - переспросил Кольбер.
- Да, - усмехнулся Фуке. - Чтобы выбрать день, когда я смогу обра-
титься с приглашением к королю.
- Да хоть сегодня же вечером, ваше превосходительство.
- Согласен, - отвечал суперинтендант. - Господа, я хотел бы пригла-
сить и вас всех; но вы знаете, куда бы ни поехал король, он везде у себя
дома; следовательно, вам придется получить приглашение от его величест-
ва.
Толпа радостно зашумела.
Фуке поклонился и ушел.
- Проклятый гордец, - прошипел Кольбер, - соглашается, а прекрасно
знает, что это обойдется в десять миллионов.
- Вы разорили меня, - шепнул Фуке Арамису.
- Я вас спас, - возразил тот, в то время как Фуке поднимался по лест-
нице и просил доложить королю, может ли он его принять.
XXVIII
РАСПОРЯДИТЕЛЬНЫЙ ПРИКАЗЧИК
Спеша остаться один, чтобы получше разобраться в своих чувствах, ко-
роль удалился в свои комнаты, и к нему вскоре после разговора с принцес-
сой явился г-н де Сент-Эньян.
Мы уже привели этот разговор.
Фаворит, гордый тем, что им дорожили обе стороны, и сознавая, что два
часа тому назад он стал хранителем тайны короля, уже начинал, несмотря
на всю свою почтительность, относиться свысока к придворным делам, и с
высоты, куда он вознесся или, вернее, куда вознес его случай, он видел
кругом только любовь да гирлянды.
Любовь короля к принцессе, принцессы к королю, де Гиша к принцессе,
де Лавальер к королю, Маликорна к Монтале, мадемуазель де Тонне-Шарант к
нему, СентЭньяну, - разве от такого обилия не могла закружиться голова
придворного? А Сент-Эньян был образцом придворных, бывших, настоящих и
будущих.
К тому же Сент-Эньян зарекомендовал себя как прекрасный рассказчик и
тонкий ценитель, так что король слушал его с большим интересом, особенно
когда он рассказывал, с каким жгучим любопытством принцесса выпытывала у
него все, что касалось мадемуазель де Лавальер.
Хотя король охладел уже к принцессе Генриетте, все же страстность, с
какой она пыталась выведать о нем все, приятно льстила его самолюбию.
Ему это доставляло удовлетворение, но и только; сердце его ни на мгнове-
ние не было встревожено тем, что могла подумать принцесса обо всем этом
приключении.
Когда Сент-Эньян кончил, король спросил:
- Теперь, Сент-Эньян, ты знаешь, что такое мадемуазель де Лавальер,
не правда ли?
- Я знаю не только то, что она представляет собой теперь, но и чем
она будет в скором будущем.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что она представляет собой сейчас то, чем желала бы
быть всякая женщина, то есть предмет любви вашего величества; я хочу
сказать, что она будет тем, что ваше величество пожелает сделать из нее.
