Придя к себе, он тотчас занялся ночным туалетом с еще большей тща-
тельностью, чем обыкновенно; он чувствовал себя победителем И пока его
камердинеры были заняты работой, он напевал мотивы балета, под которые
недавно танцевал король.
Потом он позвал портных и велел им показать приготовленные на завтра
костюмы, оставшись очень доволен, он одарил каждого из них. Наконец
принц обласкал также шевалье де Лоррена, возвратившегося с празднества.
Шевалье, поклонившись принцу, хранил некоторое время молчание, как
командир стрелков, исследующий, в какую сторону ему нужно прежде всего
направить огонь Затем, словно решившись, он начал.
- Обратили ли вы внимание на одно странное обстоятельство, ваше высо-
чество?
- Нет. На какое?
- На якобы дурной прием, оказанный его величеством графу де Гишу.
- Якобы дурной?
- Да, конечно, потому что на самом деле король ведь вернул ему свою
благосклонность.
- Я что то не заметил этого, - сказал принц.
- Как! Вы не заметили, что король, вместо того чтобы отправить его в
ссылку, что было бы вполне естественно, как будто оказал поощрение его
странному упорству, позволив ему снова занять место в балете.
- И вы находите, что король был неправ, шевалье?
- А вы, принц, разве не разделяете моего мнения?
- Не совсем, дорогой мой шевалье, и я одобряю короля за то, что он не
подверг немилости несчастного, скорее сумасброда, чем злонамеренного.
- Ну а меня, - заметил шевалье, - это великодушие, признаюсь, очень
удивляет.
- Почему же? - спросил Филипп.
- Я считал короля более ревнивым, - со злостью ответил шевалье.
В течение нескольких мгновений принц чувствовал какое-то раздражение
в словах своего фаворита, последняя его фраза подействовала, как искра
на порох.
- Ревнивым! - вскричал принц. - Ревнивым? Что это значит? Ревнивым к
чему или к кому, скажите на милость?
Шевалье заметил, что у него вырвалась невзначай злобная фраза, как
это иногда с ним случалось. И он постарался, пока не поздно, замять ее.
- Да просто к своему авторитету, - ответил он с притворным равнодуши-
ем. - К чему же еще может ревновать король?
- Ах да, конечно! - сказал принц.
- А разве, - продолжал шевалье, - ваше королевское высочество не за-
молвили бы словечка за милого графа де Гиша?
- Ей-богу, нет! - отвечал принц. - Гиш малый умный и храбрый. Но он
вел себя легкомысленно с моей женой, и я не желаю ему ни худа, ни добра.
Шевалье заронил подозрение относительно де Гиша, как он попробовал
это сделать относительно короля; но он, видимо, не заметил, что в насто-
ящую минуту требуется снисходительность и даже полное равнодушие и для
освещения положения ему необходимо будет поднести лампу к самому носу
мужа.
При помощи этого маневра иногда удается обжечь других, но чаще обжи-
гаешься сам.
"Отлично, отлично, - думал про себя шевалье - Подожду-ка я де Варда,
он за один день сделает больше, чем я за месяц, ибо я думаю, прости меня
боже, пли, вернее, прости его боже, что он еще ревнивее, чем я. Впрочем,
мне нужен не де Вард, а какое-нибудь событие, которого при данных обсто-
ятельствах я не вижу Конечно, возвращение де Гиша, когда его прогнали,
очень знаменательно, но значение этого факта умаляется, если принять во
внимание, что де Гиш вернулся как раз в тот момент, когда ее высочество
больше не интересуется им. В самом деле, принцесса занята королем, это
ясно Но помимо того, что король мне не по зубам, да мне и не нужно ку-
сать его, принцессе недолго осталось любезничать с его величеством, так
как поговаривают, что король больше не интересуется ею. Отсюда следует,
что мы должны сидеть спокойно и ожидать какого-нибудь нового каприза:
он-то и решит дело".
С этими мыслями шевалье опустился в кресло, принц разрешил ему са-
диться в своем присутствии Так как у де Лоррена иссяк весь запас язви-
тельности, то разговор с ним не представлял уже никакого интереса.
К счастью, как мы уже сказали, принц был в прекрасном расположении
духа, которого хватило бы на двоих, до той минуты, когда, отпустив лакея
и свиту, он прошел к себе в спальню. Уходя, он поручил шевалье передать
привет принцессе и сказать ей, что так как ночь сырая, то он, боясь за
свои зубы, не спустится больше в парк.
Шевалье вошел к принцессе как раз в тот момент, когда она возвраща-
лась в свои комнаты Он в точности исполнил поручение, и ему бросилось в
глаза равнодушие, не лишенное некоторого смущения, с которым принцесса
выслушала его сообщение.
Это показалось ему новым.
И если бы этот странный вид был у принцессы, когда она собиралась
уходить, он бы непременно последил за ней. Но принцесса возвращалась до-
мой; делать было нечего. Он повернулся на каблуках, как цапля, осмотрел-
ся по сторонам, тряхнул головой и машинально направился к цветникам.
Не успел он сделать сотню шагов, как встретил двоих молодых людей,
шедших под руку, опустив головы и разбрасывая попадавшиеся им под ноги
камешки. То были господа де Гиш и де Бражелон.
Их вид, как всегда, возбудил у шевалье де Лоррена инстинктивное отв-
ращение. Тем не менее он сделал им глубокий поклон и получил в ответ та-
кой же.
Потом, увидя, что парк пустеет, что огни иллюминации догорают и что
подул утренний ветерок, он повернул налево и возвратился в замок через
маленький двор; а двое молодых людей повернули направо и продолжали путь
к большому парку.
Когда шевалье поднимался по маленькой лестнице, которая вела к потай-
ному ходу, он заметил, как в проходе между большим и малым двором пока-
залась женщина, а за ней другая.
Женщины эти шли быстро, что можно было угадать в темноте по шелесту
их шелковых платьев. Фасон их мантилий, изящное сложение, таинственный и
высокомерный вид, особенно у той, которая шла первой, поразили шевалье.
- Удивительно знакомые фигуры, - сказал он себе, останавливаясь на
последней ступеньке лестницы.
Подобно хорошей ищейке, он собрался уже идти вслед за ними. Но в этот
момент его остановил бежавший за ним уже несколько минут лакей.
- Сударь, - доложил он, - приехал курьер.
- Ладно, ладно, - отвечал шевалье. - У нас есть время; до завтра.
- Он привез какие-то спешные письма, которые господину шевалье, может
быть, будет приятно прочесть.
- Вот как! - воскликнул шевалье. - Откуда же они?
- Одно из Англии, а другое из Кале. Последнее прислано с нарочным, и,
по-видимому, очень важное.
- Из Кале! Какой же дьявол пишет мне из Кале?
- Мне кажется, что я узнал почерк вашего друга графа де Барда.
- О, в таком случае я сейчас приду, - вскричал шевалье, позабыв, что
он сию минуту только собирался шпионить. И он поднялся к себе, а тем
временем две незнакомки исчезли в глубине противоположного двора.
Последуем же за ними, оставив шевалье разбирать письма.
Когда они подошли к деревьям, первая остановилась, запыхавшись и ос-
торожно приподымая вуаль.
- Что, далеко еще до того места? - спросила она.
- Да, ваше - высочество, еще шагов пятьсот; но пусть ваше высочество
немного отдохнет, а то мы скоро устанем.
- Ваша правда.
И принцесса, потому что это была она, прислонилась к дереву.
- Послушайте, сударыня, - сказала она, немного отдышавшись, - не
скрывайте от меня ничего, скажите мне правду.
- Ах, ваше высочество, вы уже рассердились, - ответила дрожащим голо-
сом молодая девушка.
- Да нет, моя дорогая Атенаис, успокойтесь, я нисколько не сержусь.
Да, в сущности, все это меня не касается. Вас беспокоит, не сказали ли
вы чего-нибудь лишнего под дубом; вы боитесь, что, может быть, задели
короля, а я хочу вас успокоить, убедившись сама, можно ли было вас слы-
шать.
- Ах, конечно, можно было, король стоял совсем близко от нас.
- Да, но вы, вероятно, говорили не очень громко, так что некоторые
слова можно было и не расслышать?
- Ваше высочество, мы думали, что мы совершенно одни.
- Вас было трое?
- Да. Лавальер, Монтале и я.
- Значит, именно вы говорили опрометчиво о короле?
- Боюсь, что так. Но в таком случае не будете ли вы, ваше высочество,
так добры помирить меня с его величеством?
- Если нужно будет, я вам обещаю. Однако, как я уже вам говорила,
прежде чем идти на неприятность, нужно сначала убедиться, действительно
ли король слышал что-нибудь. На дворе темная ночь, а под деревьями еще
темнее. Король, наверное, вас не узнал, Начать об этом разговор - значит
выдать себя.
- Ах, ваше высочество, если узнали мадемуазель де Лавальер, узнали и
меня. К тому же господин де СентЭньян не оставил у меня ни малейших сом-
нений на этот счет.
- Значит, вы говорили что-нибудь очень обидное для короля?
- Да нет же, ваше высочество, ни одного слова. Одна из нас уж очень
его превозносила, так что, по сравнению с этими похвалами, мои слова
могли показаться несколько холодными.
- Эта Монтале так безрассудна, - сказала принцесса.
- Нет, это не Монтале! Монтале ничего не говорила, это Лавальер.
Принцесса вздрогнула, точно она не знала этого раньше.
- Ах нет, нет! - воскликнула она. - Король не мог все расслышать. А
лучше давайте проделаем опыт, ради которого мы пришли сюда. Покажите мне
дуб.
И принцесса пошла дальше.
- Вы знаете, где он? - спросила она.
- Увы, ваше высочество, знаю.
- И вы найдете его?
- Найду даже с закрытыми глазами.
- Великолепно; вы сядете на ту скамью, где вы сидели рядом с Лавальер
и повторите тем же тоном то, что вы говорили с ней, а я спрячусь в кус-
тах и скажу вам, слышно ли оттуда или нет.
- Хорошо, ваше высочество.
- Значит, если вы действительно говорили так громко, что король расс-
лышал вас, в таком случае...
Атенаис с напряжением стала ожидать конца фразы.
- В таком случае, - сказала принцесса прерывающимся, вероятно от
быстрой ходьбы, голосом, - в таком случае я должна буду вам запретить...
И принцесса еще более ускорила шаг.
Вдруг она остановилась.
- Мне пришла в голову мысль, - обрадовалась она.
- О, наверное, прекрасная мысль! - ответила мадемуазель де Тонне-Ша-
рант.
- Вероятно, Монтале тоже чувствует себя неловко.
- Нет, не очень; она меньше говорила и, значит, меньше скомпрометиро-
вана.
- Все равно, она поможет вам, солгав немного.
- Разумеется, особенно если она узнает, что вашему высочеству угодно
было проявить ко мне участие.
- Ба, я, кажется, угадала, что нам нужно сделать, дитя мое.
- Ах, как хорошо!
- Вы скажете, что вам всем троим было отлично известно, что король
стоял за этим деревом или кустом, уж я не знаю, и что с ним был господин
де Сент-Эньян.
- Да, ваше высочество.
- Ведь вы же знаете, Атенаис, что Сент-Эньян был очень польщен вашим
добрым отзывом о нем.
- Вот вы видите теперь, ваше высочество, что оттуда все слышно, -
вскричала Атенаис. - Услышал же господин де Сент-Эньян.
Заметив свою опрометчивость, принцесса закусила губу.
- Вы ведь хорошо знаете, каков этот Сент-Эньян, - сказала она, - от
королевских милостей у него закружилась голова, и он несет теперь всякий
вздор, подчас даже выдумывает. Впрочем, дело не в этом. Слышал ли король
или не слышал, вот самое главное.
- Конечно, ваше высочество, слышал! - с отчаянием проговорила Атена-
ис.
- В таком случае сделайте так, как я вам говорю: упорно повторяйте,
что вам троим было известно, - слышите": всем троим, так как, если воз-
никнет подозрение относительно одной, то заподозрят во лжи также и дру-
гих; итак, повторяйте, что вам троим было известно о присутствии короля
и господина де Сент-Эньяна и что вы захотели подшутить над ними.
- Ах, ваше высочество, - подшутить над королем! Мы никогда не посмеем
сказать этого.
- Да ведь это была шутка, чистейшая шутка; невинная забава, очень
позволительная для женщин, которых хотят поймать врасплох мужчины. Этим
