- Да.
- Что же нужно будет сделать?
- Вы немедленно отправитесь в путь. Я дам вам письмо, которое вы бу-
дете хранить как зеницу ока и вручите в собственные руки тому, кому оно
предназначено.
- И куда же я поеду?
- В Лондон.
- Я? В Лондон? Да вы шутите! У меня пет никаких дел в Лондоне.
- Но другим нужно, чтобы вы поехали в Лондон.
- Кто эти другие? Предупреждаю вас, что я ничего больше не стану де-
лать вслепую и что я не только желаю знать, чем я рискую, но и ради кого
я рискую.
- Знатная особа посылает вас, и знатная особа вас ждет. Награда прев-
зойдет ваши желания - вот все, что я могу вам обещать.
- Снова интрига! Вечные интриги! Благодарю! Теперь меня не проведешь:
господин кардинал мне кое-что разъяснил.
- Кардинал! - вскричала г-жа Бонасье. - Вы виделись с кардиналом?
- Да, он вызывал меня! - заявил галантерейщик.
- И вы последовали этому приглашению, неосторожный вы человек?
- Должен признаться, что у меня не было выбора - идти или не идти:
меня вели двое конвойных. Должен также признаться, что так как я тогда
еще не знал его преосвященства, то, если б я мог уклониться от этого по-
сещения, я был бы очень рад.
- Он грубо обошелся с вами, грозил вам?
- Он подал мне руку и назвал своим другом, своим другом! Слышите, су-
дарыня? Я друг великого кардинала!
- Великого кардинала?
- Уж не собираетесь ли вы оспаривать у него этот титул?
- Я ничего не оспариваю, но я говорю вам, что милость министра - вещь
непрочная и что только сумасшедший свяжет свою судьбу с министром. Есть
власть, стоящая выше его силы, - власть, покоящаяся не на прихоти чело-
века или на исходе каких-нибудь событий. Такой власти и надо служить.
- Мне очень жаль, сударыня, но для меня нет другой власти, кроме
власти великого человека, которому я имею честь служить.
- Вы служите кардиналу?
- Да, сударыня. И как его слуга я не допущу, чтобы вы впутывались в
заговоры против безопасности государства и чтобы вы, вы помогали интри-
гам женщины, которая, не будучи француженкой, сердцем принадлежит Испа-
нии. К счастью, у нас есть великий кардинал: его недремлющее око следит
за всем и проникает до глубины сердец.
Бонасье слово в слово повторил фразу, слышанную от графа Рошфора. Он
запомнил ее и только ждал случая блеснуть ею. Но бедная молодая женщина,
рассчитывавшая на своего мужа и в этой надежде поручившаяся за него ко-
ролеве, задрожала и от ужаса перед опасностью, которую чуть не навлекла
на себя, и от сознания своей беспомощности. Все же, зная слабости своего
мужа, а особенно его алчность, она еще не теряла надежды заставить его
исполнить ее волю.
- Ах, так, значит, вы кардиналист, сударь! - воскликнула она. - Ах,
так вы служите тем, кто истязает вашу жену, оскорбляет вашу королеву!
- Интересы одного человека - ничто перед всеобщим благом. Я за тех,
кто спасает государство! - напыщенно произнес Бонасье.
Это снова была фраза графа Рошфора, которую Бонасье запомнил и нашел
случай вставить.
- Да имеете ли вы понятие, что такое государство, о котором вы гово-
рите? - спросила, пожимая плечами, г-жа Бонасье. - Оставайтесь лучше
простым мещанином, без всяких ухищрений, и станьте на сторону тех, кто
предлагает вам наибольшие выгоды.
- Как сказать... - протянул Бонасье, похлопывая по лежавшему подле
него туго набитому мешку, который зазвенел серебряным звоном. - Что вы
на это скажете, почтеннейшая проповедница?
- Откуда эти деньги?
- Вы не догадываетесь?
- От кардинала?
- От него и от моего друга, графа Рошфора.
- От графа Рошфора? Но ведь он-то меня и похитил!
- Вполне возможно.
- И вы принимаете деньги от этого человека?
- Не говорили ли вы, что это похищение имело причину чисто политичес-
кую?
- Но целью этого похищения было заставить меня предать мою госпожу,
вырвать у меня под пыткой признания, которые могли бы угрожать чести, а
может быть, и жизни моей августейшей повелительницы!
- Сударыня, - сказал Бонасье, - ваша августейшая повелительница - ве-
роломная испанка, и все, что делает кардинал, делается по праву.
- Сударь, - вскричала молодая женщина, - я знала, что вы трусливы,
алчны и глупы, но я не знала, что вы подлец!
- Сударыня... - проговорил Бонасье, впервые видевший свою жену в та-
ком гневе и струсивший перед семейнон бурей, - сударыня, что вы говори-
те?
- Я говорю, что вы негодяй! - продолжала г-жа Бонасье, заметив, что
она снова начинает приобретать влияние на своего мужа. - Так, значит,
вы, вы стали заниматься политикой да сделались к тому же и сторонником
кардинала? Так, значит, вы телом и душой продаетесь дьяволу, да еще за
деньги?
- Не дьяволу, а кардиналу.
- Это одно и то же! - воскликнула молодая женщина. - Кто говорит "Ри-
шелье" - говорит "сатанам.
- Замолчите, сударыня, замолчите! Вас могут услышать!
- Да, вы правы, и мне будет стыдно за вашу трусость.
- Но чего вы, собственно, требуете?
- Я вам уже сказала: я требую, чтобы вы сию же минуту отправились в
путь и чтобы вы честно выполнили поручение, которым я удостаиваю вас. На
этих условиях я готова все забыть и простить вас. И более того, - она
протянула ему руку, - я верну вам свою дружбу.
Бонасье был труслив и жаден, но жену свою он любил: он растрогался.
Пятидесятилетнему мужу трудно долго сердиться на двадцатипятилетнюю же-
ну. Г-жа Бонасье увидела, что он колеблется.
- Ну как же? Вы решились?
- Но, дорогая моя, подумайте сами: чего вы требуете от меня? Лондон
находится далеко, очень далеко от Парижа, к тому же возможно, что ваше
поручение связано с опасностями.
- Не все ли равно, раз вы избежите их!
- Знаете что, госпожа Бонасье? - сказал галантерейщик. - Знаете что:
я решительно отказываюсь. Интриги меня пугают. Я-то ведь видел Бастилию!
Бр-р-р! Это ужас - Бастилия! Стоит мне вспомнить, так мороз по коже по-
дирает. Мне грозили пытками! А знаете ли вы, что такое пытки? Деревянные
клинья загоняют между пальцами ноги, пока не треснут кости... Нет, реши-
тельно нет! Я не поеду. А почему бы, черт возьми, вам не поехать самой?
Мне начинает казаться, что я вообще был до сих пор в заблуждении на ваш
счет: мне кажется, что вы мужчина, да еще из самых отчаянных.
- А вы... вы - женщина, жалкая женщина, глупая и тупая! Ах! Вы труси-
те? Хорошо. В таком случае, я сию же минуту заставлю именем королевы
арестовать вас, и вас засадят в ту самую Бастилию, которой вы так бои-
тесь!
Бонасье впал в глубокую задумчивость. Он обстоятельно взвесил в своем
мозгу, с чьей стороны грозит большая опасность - со стороны ли кардинала
или со стороны королевы. Гнев кардинала был куда опаснее.
- Прикажете арестовать меня именем королевы? - сказал он наконец. - А
я сошлюсь на его преосвященство.
Тут только г-жа Бонасье поняла, что зашла чересчур далеко, и ужасну-
лась. Со страхом вглядывалась она в это тупое лицо, на котором выража-
лась непоколебимая решимость перетрусившего глупца.
- Хорошо, - сказала она. - Возможно, что вы в конце концов правы.
Мужчина лучше разбирается в политике, особенно вы, господин Бонасье, раз
вам довелось беседовать с кардиналом. И все же мне очень обидно, - доба-
вила она, - что мой муж, человек, на любовь которого я, казалось, могла
положиться, не пожелал исполнить мою прихоть.
- Ваши прихоти могут завести слишком далеко, - покровительственным
тоном произнес Бонасье. - И я побаиваюсь их.
- Придется отказаться от моей затеи, - со вздохом промолвила молодая
женщина. - Пусть так. Не будем больше об этом говорить.
- Если бы вы хоть толком сказали мне, что я должен был сделать в Лон-
доне, - помолчав немного, заговорил Бонасье, с некоторым опозданием
вспомнивший, что Рошфор велел ему выведывать тайны жены.
- Вам это ни к чему знать, - ответила молодая женщина, которую теперь
удерживало недоверие. - Дело шло о пустяке, о безделушке, которую иногда
так жаждет женщина, о покупке, на которой можно было хорошо заработать.
Но чем упорнее молодая женщина старалась скрыть свои мысли, тем
больше Бонасье убеждался, что тайна, которую она отказывалась доверить
ему, имеет важное значение. Он поэтому решил немедленно бежать к графу
Рошфору и дать ему знать, что королева ищет гонца, чтобы отправить его в
Лондон.
- Простите, дорогая, но я должен покинуть вас, - сказал он. - Не
зная, что вы сегодня придете, я назначил свидание одному приятелю. Я за-
держусь недолго, и, если вы подождете меня минутку, я, кончив разговор,
сразу же вернусь за вами и, так как уже темнеет, провожу вас в Лувр.
- Благодарю вас, сударь, - ответила г-жа Бонасье. - Вы недостаточно
храбры, чтобы оказать мне какую-либо помощь. Я могу вернуться в Лувр од-
на.
- Как вам будет угодно, госпожа Бонасье, - сказал бивший галантерей-
щик. - Скоро ли я увижу вас снова?
- Должно быть, на будущей неделе я получу возможность немного освобо-
диться от службы и воспользуюсь этим, чтобы привести в порядок наши ве-
щи, которые, надо думать, несколько пострадали.
- Хорошо, буду ждать вас. Вы на меня не сердитесь?
- Я? Нисколько.
- Значит, до скорого свидания?
- До скорого свидания.
Бонасье поцеловал руку жены и поспешно удалился.
- Да, - проговорила г-жа Бонасье, когда входная дверь захлопнулась за
ее мужем и она оказалась одна, - этому дурню только не хватало стать
кардиналистом. А я-то ручалась королеве, я-то обещала моей несчастной
госпоже... О, боже, боже! Она сочтет меня одной из тех подлых тварей,
которыми кишит дворец и которых поместили около нее, чтобы они шпионили
за ней... Ах, господин Бонасье! Я никогда особенно не любила вас, а те-
перь дело хуже: я ненавижу вас и даю слово, что рассчитаюсь с вами!
Не успела она произнести эти слова, как раздался стук в потолок, зас-
тавивший ее поднять голову.
- Дорогая госпожа Бонасье, - донесся сквозь потолок чей-то голос, -
отворите маленькую дверь на лестницу, и я спущусь к вам!
XVIII
ЛЮБОВНИК И МУЖ
- Да, сударыня, - сказал д'Артаньян, входя в дверь, которую отворила
ему молодая женщина, - разрешите мне сказать вам: жалкий у вас муж.
- Значит, вы слышали наш разговор? - живо спросила г-жа Бонасье, с
беспокойством глядя на д'Артаньяна.
- От начала и до конца.
- Но каким же образом, боже мой?
- Таким же образом, каким мне удалось услышать и несколько более
оживленный разговор между вами и сыщиками кардинала.
- Что же вы поняли из нашего разговора?
- Тысячу разных вещей. Во-первых, что ваш муж, к счастью, глупец и
тупица; затем, что вы находитесь в затруднении, чему я несказанно рад,
так как это даст мне возможность оказать вам услугу, - а видит бог, я
готов броситься за вас в огонь; и наконец, что королеве нужен смелый,
находчивый и преданный человек, готовый поехать по ее поручению в Лон-
дон. Я обладаю, во всяком случае, некоторыми из требуемых качеств, и вот
я жду ваших распоряжений.
Госпожа Бонасье ответила не сразу, но сердце ее забилось от радости и
глаза загорелись надеждой.
- А что будет мне порукой, - спросила она, - если я решусь доверить
вам эту задачу?
- Порукой пусть служит моя любовь к вам. Ну говорите же, приказывай-
те! Что я должен сделать?
- Боже мой, - прошептала молодая женщина, - могу ли я доверить вам
такую тайну! Ведь вы еще почти дитя!
- Вижу, вам нужно, чтобы кто-нибудь поручился за меня.
- Признаюсь, меня бы это очень успокоило.
- Знаете ли вы Атоса?
- Нет.
- Портоса?
- Нет.
- Арамиса?
- Нет. Кто они, все эти господа?
- Мушкетеры его величества. Знаете ли вы их капитана, господина де
Тревиля?
- О да! Его я знаю - не лично, но понаслышке: королева не раз говори-
ла о нем как о благородном и честном дворянине.
- Вы, надеюсь, не считаете возможным, чтобы он предал вас в угоду
