мягка и удобна, он понял, что страх его напрасен, и начал поворачивать
голову вправо и влево и то поднимать ее, то опускать.
Эти движения, которым никто не препятствовал, придали ему некоторую
храбрость, и он рискнул согнуть сначала одну ногу, затем другую. В конце
концов, опершись руками о сиденье диванчика, он слегка приподнялся и
оказался на ногах.
В эту минуту какой-то офицер представительного вида приподнял
портьеру, продолжая говорить с кем-то находившимся в соседней комнате.
Затем он обернулся к арестованному.
- Это вы Бонасье? - спросил он.
- Да, господин офицер, - пробормотал галантерейщик, чуть живой от
страха. - Это я, к вашим услугам.
- Войдите, - сказал офицер.
Он отодвинулся, пропуская арестованного. Бонасье беспрекословно пови-
новался и вошел в комнату, где его, по-видимому, ожидали.
Это был просторный кабинет, стены которого были увешаны разного рода
оружием; ни один звук не доносился сюда извне. Хотя был всего лишь конец
сентября, в камине уже горел огонь. Всю середину комнаты занимал квад-
ратный стол с книгами и бумагами, поверх которых лежала развернутая ог-
ромная карта города Ла-Рошели.
У камина стоял человек среднего роста, гордый, надменный, с широким
лбом и пронзительным взглядом. Худощавое лицо его еще больше удлиняла
остроконечная бородка, над которой закручивались усы. Этому человеку бы-
ло едва ли более тридцати шести - тридцати семи лет, но в волосах и бо-
родке ужо мелькала седина. Хотя при нем не было шпаги, все же он походил
на военного, а легкая пыль на его сапогах указывала, что он в этот день
ездил верхом.
Человек этот был Арман-Жан дю Плесси, кардинал де Ришелье, не такой,
каким принято у нас изображать его, то есть не согбенный старец, страда-
ющий от тяжкой болезни, расслабленный, с угасшим голосом, погруженный в
глубокое кресло, словно в преждевременную могилу, живущий только силой
своего ума и поддерживающий борьбу с Европой одним напряжением мысли, а
такой, каким он в действительности был в те годы: ловкий и любезный ка-
валер, уже и тогда слабый телом, но поддерживаемый неукротимой силой ду-
ха, сделавшего из него одного из самых замечательных людей своего време-
ни. Оказав поддержку герцогу Невэрскому в его мантуанских владениях,
захватив Ним, Кастр и Юзэс, он готовился изгнать англичан с острова Рэ и
приступить к осаде Ла-Рошели.
Ничто, таким образом, на первый взгляд не обличало в нем кардинала, и
человеку, не знавшему его в лицо, невозможно было догадаться, кто стоит
перед ним.
Злополучный галантерейщик остановился в дверях, а взгляд человека,
только что описанного нами, впился в него, словно желая проникнуть в
глубину его прошлого.
- Это тот самый Бонасье? - спросил он после некоторого молчания.
- Да, ваша светлость, - ответил офицер.
- Хорошо. Подайте мне его бумаги и оставьте нас.
Офицер взял со стола требуемые бумаги, подал их и, низко поклонив-
шись, вышел.
Бонасье в этих бумагах узнал протоколы его допросов в Бастилии. Чело-
век, стоявший у камина, время от времени поднимал глаза от бумаг и оста-
навливал их на арестанте, и тогда несчастному казалось, что два кинжала
впиваются в самое его сердце.
После десяти минут чтения и десяти секунд наблюдения для кардинала
все было ясно.
- Это существо никогда не участвовало в заговоре. Но все же посмот-
рим... - прошептал он. - Вы обвиняетесь в государственной измене, - мед-
ленно проговорил кардинал.
- Мне об этом уже сообщили, ваша светлость! - воскликнул Бонасье, ти-
тулуя своего собеседника так, как его только что титуловал офицер. - Но
клянусь вам, что я ничего не знаю.
Кардинал подавил улыбку.
- Вы состояли в заговоре с вашей женой, с госпожой де Шеврез и с гер-
цогом Бекингэмом.
- Действительно, ваша светлость, - сказал Бонасье, - она при мне на-
зывала эти имена.
- По какому поводу?
- Она говорила, что кардинал де Ришелье заманил герцога Бекингэма в
Париж, чтобы погубить его, а вместе с ним и королеву.
- Она так говорила? - с гневом вскричал кардинал.
- Да, ваша светлость, но я убеждал ее, что ей не следует говорить та-
кие вещи и что его высокопреосвященство не способны...
- Замолчите, вы, глупец! - сказал кардинал.
- Вот это самое сказала и моя жена, ваша светлость.
- Известно ли вам, кто похитил вашу жену?
- Нет, ваша светлость.
- Вы кого-нибудь подозревали?
- Да, ваша светлость. Но эти подозрения как будто вызвали неудо-
вольствие господина комиссара, и я уже отказался от них.
- Ваша жена бежала. Вы знали об этом?
- Нет, ваша светлость. Я узнал об этом только в тюрьме через пос-
редство господина комиссара. Он очень любезный человек.
Кардинал второй раз подавил улыбку.
- Значит, вам не известно, куда девалась ваша жена после своего
бегства?
- Совершенно ничего, ваша светлость. Надо полагать, что она вернулась
в Лувр.
- В час ночи ее еще там не было.
- Господи боже мой! Что же с нею случилось?
- Это станет известно, не беспокойтесь. От кардинала ничто не остает-
ся сокрытым. Кардинал знает все.
- В таком случае, ваша светлость, как вы думаете, не согласится ли
кардинал сообщить, куда девалась моя жена?
- Возможно. Но вы должны предварительно рассказать все, что вам из-
вестно об отношениях вашей жены с госпожой де Шеврез.
- Но, ваша светлость, я ровно ничего не знаю. Я никогда не видал этой
дамы.
- Когда вы заходили за вашей женой в Лувр, она прямо возвращалась до-
мой?
- Очень редко. У нее были дела с какими-то торговцами полотном, куда
я и провожал ее.
- А сколько было этих торговцев?
- Два, ваша светлость.
- Где они жили?
- Один на улице Вожирар, другой на улице Лагарп.
- Входили вы к ним вместе с нею?
- Ни разу. Я ждал ее у входа.
- А как она объясняла свое желание заходить одной?
- Никак не объясняла. Говорила, чтобы я подождал, - я и ждал.
- Вы очень покладистый муж, любезный мой господин Бонасье! - сказал
кардинал.
"Он называет меня "любезным господином Бонасье", - подумал галанте-
рейщик. - Дела, черт возьми, идут хорошо! "
- Могли бы вы узнать двери, куда она входила?
- Да.
- Помните ли вы номера?
- Да.
- Назовите их.
- Номер двадцать пять по улице Вожирар и помер семьдесят пять по ули-
це Лагарп.
- Хорошо, - сказал кардинал. И, взяв со стола серебряный колокольчик,
он позвонил.
Вошел тот же офицер.
- Сходите за Рошфором, - вполголоса приказал Ришелье, - пусть он тот-
час придет, если только вернулся.
- Граф здесь, - сказал офицер. - Он настоятельно просит ваше преосвя-
щенство принять его.
- Пусть он зайдет! - воскликнул кардинал. - Пусть зайдет!
Офицер выбежал из комнаты с той быстротой, с которой все слуги карди-
нала обычно старались исполнять его приказания.
- Ах, "ваше преосвященство"! - прошептал Бонасье, в ужасе выпучив
глаза.
Не прошло и пяти секунд после ухода офицера, как дверь распахнулась и
вошел новый посетитель.
- Это он! - вскричал Бонасье.
- Кто - он? - спросил кардинал.
- Он, похититель моей жены!
Кардинал снова позвонил. Вошел офицер.
- Отведите этого человека и сдайте солдатам, которые его привезли.
Пусть он подождет, пока я снова вызову его.
- Нет, ваша светлость, нет, это не он! - завопил Бонасье. - Я ошибся!
Ее похитил другой, совсем не похожий на этого! Этот господин - честный
человек!
- Уведите этого болвана! - сказал кардинал.
Офицер взял Бонасье за локоть и вывел в переднюю, где его ожидали ка-
раульные.
Человек, только что вошедший к кардиналу, проводил Бонасье нетерпели-
вым взглядом и, как только дверь затворилась за ним, быстро подошел к
Ришелье.
- Они виделись, - произнес он.
- Кто? - спросил кардинал.
- Она и он.
- Королева и герцог? - воскликнул Ришелье.
- Да.
- Где же?
- В Лувре.
- Вы уверены?
- Совершенно уверен.
- Кто вам сказал?
- Госпожа де Ланнуа, которая, как вы знаете, всецело продана вашему
преосвященству.
- Почему она не сообщила об этом раньше?
- То ли случайно, то ли из недоверия, по королева приказала госпоже
де Сюржи остаться ночевать у нее в спальне и затем не отпускала ее весь
день.
- Так... Мы потерпели поражение. Постараемся отыграться.
- Я все силы приложу, чтобы помочь вашей светлости. Будьте в этом
уверены.
- Как все это произошло?
- В половине первого ночи королева сидела со своими придворными дама-
ми...
- Где именно?
- В своей спальне...
- Так...
- ...как вдруг ей передали платок, посланный кастеляншей...
- Дальше!
- Королева сразу обнаружила сильное волнение и, несмотря на то что
была нарумянена, заметно побледнела...
- Дальше! Дальше!
- Поднявшись, она произнесла изменившимся голосом: "Подождите меня
десять минут, я скоро вернусь", затем открыла дверь и вышла.
- Почему госпожа де Ланнуа не сообщила вам немедленно обо всем?
- У нее не было еще полной уверенности. К тому же королева ведь при-
казала: "Подождите меня"" И она не решилась ослушаться.
- Сколько времени королева отсутствовала?
- Три четверти часа.
- Никто из придворных дам не сопровождал ее?
- Одна только донья Эстефания.
- Затем королева вернулась?
- Да, но лишь для того, чтобы взять ларчик розового дерева, украшен-
ный ее монограммой, с которым она и удалилась.
- А когда она вернулась, ларчик был при ней?
- Нет.
- Знает ли госпожа де Ланнуа, что находилось в ларце?
- Да. Алмазные подвески, подаренные королеве его величеством.
- И вернулась она без этого ларца?
- Да.
- Госпожа да Ланнуа полагает, следовательно, что королева отдала ла-
рец герцогу Бекингэму?
- Она в этом убеждена.
- Почему?
- Днем госпожа де Ланнуа как камер-фрейлина королевы всюду искала ла-
рец, сделала вид, что обеспокоена его исчезновением, и в конце концов
спросила королеву, не знает ли она, куда он исчез.
- И тогда королева?..
- Королева, густо покраснев, сказала, что накануне сломала один из
подвесков и отправила его в починку к ювелиру.
- Нужно зайти к королевскому ювелиру и узнать, правда это или нет.
- Я уже был там.
- Ну и что же? Что сказал ювелир?
- Ювелир ни о чем не слыхал.
- Прекрасно, Рошфор! Не все еще потеряно, и кто знает, кто знает...
все, может быть, к лучшему.
- Я ни на мгновение не сомневаюсь, что гений вашего преосвященства...
- ...исправит ошибки своего шпиона, не так ли?
- Я как раз это самое и собирался сказать, если бы ваше преосвя-
щенство позволили мне договорить до конца.
- А теперь... известно ли вам, где скрывались герцогиня де Шеврез и
герцог Бекингэм?
- Нет, ваша светлость. Мои шпионы не могли сообщить никаких точных
сведений на этот счет.
- А я знаю.
- Вы, ваша светлость?
- Да. Во всяком случае, догадываюсь.
- Желает ли ваше преосвященство, чтобы я приказал арестовать обоих?
- Поздно. Они, должно быть, успели уехать.
- Можно, во всяком случае, удостовериться...
- Возьмите с собой десять моих гвардейцев и обыщите оба дома.
- Слушаюсь, ваше преосвященство.
Рошфор поспешно вышел.
Оставшись один, кардинал после минутного раздумья позвонил в третий
раз.
В дверях появился все тот же офицер.
- Введите арестованного! - сказал кардинал.
Господина Бонасье снова ввели в кабинет. Офицер по знаку кардинала
удалился.
- Вы обманули меня, - строго произнес кардинал.
- Я? - вскричал Бонасье. - Чтобы я обманул ваше высокопреосвя-
щенство!..
- Ваша жена, отправляясь на улицу Вожирар и на улицу Лагарп, заходила
вовсе не к торговцам полотном.
- К кому же она ходила, боже правый?
- Она ходила к герцогине де Шеврез и к герцогу Бекингэму.
- Да... - произнес Бонасье, углубляясь в воспоминания, - да, кажется,
