ДаАртаньян понял намерение Арамиса, но не показал виду. Он знал, что
попался, но именно поэтому чувствовал себя на пути к открытиям. Он был
старым воякой и не боялся мнимого поражения, надеясь извлечь из него все
выгоды.
Первым заговорил Арамис.
- Ах, дорогой друг, милый даАртаньян! - сказал он. - Какой радостный
случай!
- Этот случай, мой почтенный товарищ, я назвал бы дружбой, - ответил
даАртаньян. - Я вас отыскал, как всегда, когда мне хотелось предложить
вам какое-нибудь предприятие или когда у меня было несколько свободных
часов, которые я мог посвятить вам.
- А! - без всякого подъема произнес Арамис. - Вы искали меня?
- Ну да, дорогой Арамис, - вмешался Портос, - и вот доказательство:
он нашел меня в Бель-Иле. Правда, любезно?
- А-а... - протянул Арамис, - в Бель-Иле...
"Ну вот, - подумал д'Артаньян, - мой простодушный Портос, сам того не
подозревая, начал обстрел".
- В Бель-Иле? - спросил Арамис. - В этой дыре, в этой пустыне! Да,
это действительно любезно.
- А я сообщил ему, что вы в Ванне, - все тем же тоном продолжал Пор-
тос.
ДаАртаньян улыбнулся тонкой, почти иронической улыбкой.
- Ну, нет, я и сам знал это, я только хотел посмотреть...
- Что?
- Жива ли еще наша прежняя дружба; забьются ли при свидании наши
сердца, огрубевшие от старости; вырвется ли еще из них радостный крик,
которым приветствуют друзей.
- И что же? Вы должны быть довольны! - сказал Арамис.
- Так себе.
- Почему?
- Портос мне сказал: "тес!", а вы...
- Что я?
- А вы меня благословили.
- Что делать, мой друг, - с улыбкой проговорил Арамис. - Благослове-
ние - величайшая драгоценность бедного прелата.
- Полноте, друг мой!
- Уверяю вас.
- А между тем в Париже говорят, что Ванн одно из лучших епископств
Франции.
- А вы говорите о благах временных? - с рассеянным видом заметил Ара-
мис.
- Понятно: ведь я ими дорожу.
- Тогда поговорим о них, - с улыбкой произнес Арамис.
- Вы признаете, что вы один из богатейших французских прелатов?
- Дорогой мой, раз вы заводите речь о деньгах, скажу вам, что Ванн
приносит двадцать тысяч ливров ежегодного дохода, ни больше ни меньше. В
этой епархии сто шестьдесят приходов.
- Недурно, - заключил ДаАртаньян.
- Великолепно!.. - сказал Портос.
- Но, - продолжал мушкетер, не спуская глаз с Арамиса, - не навсегда
же вы похоронили себя здесь?
- Простите, но я не признаю таких слов.
- Мне кажется, что, живя так далеко от Парижа, человек чувствует себя
похороненным.
- Мой друг, я старею, - ответил Арамис. - Столичный шум и суета не
годятся больше для меня. В пятьдесят семь лет ищешь покоя и размышлений.
Здесь я их нашел. Что может быть суровее и в то же время прекраснее этой
страны? Здесь, дорогой ДаАртаньян, я нашел противоположное всему тому,
что когда-то любил. А в конце жизни необходимо жить не так, как жил в
начале. Порой ко мне наведываются удовольствия прежних времен, не отвле-
кая, однако, меня от забот о спасении души. Я еще живу на земле, а между
тем с каждым часом приближаюсь к небу.
- Какое красноречие, мудрость, скромность! Вы - образцовый прелат,
Арамис, поздравляю.
- Но, - с улыбкой ответил Арамис, - ведь вы же не для того только на-
вестили меня, чтобы осыпать комплиментами... Скажите: что привело вас
сюда? Неужели я так счастлив, что могу оказать вам какую-нибудь услугу?
- По счастью, нет, дорогой друг, - сказал мушкетер. - Ведь я богат и
свободен.
- Богаты?
- Да, конечно, не так, как вы или Портос. У меня около пятнадцати ты-
сяч ливров ренты.
Арамис недоверчиво посмотрел на него. Глядя на скромный костюм своего
друга, он не мог допустить мысли, что мушкетер разбогател.
ДаАртаньян понял, что пора объясниться, и рассказал о своих приключе-
ниях в Англии.
Он видел, как глаза прелата во время его повествования то и дело
вспыхивали, а тонкие пальцы трепетали.
Портос же не Только восхищался даАртаньяном, а просто преклонялся пе-
ред ним и был вне себя от восторга. Когда ДаАртаньян умолк, Арамис спро-
сил:
- А что же дальше?
- Вы видите, - отвечал мушкетер, - в Англии у меня есть друзья и
собственность, а во Франции - деньги. И я вам предлагаю все, что имею.
Вот зачем я приехал.
Несмотря на всю свою твердость, ДаАртаньян не вынес выражения глаз
Арамиса и перевел взгляд на Портоса. Так отскакивает шпага, наткнувшись
на непреодолимое препятствие, и ищет нового направления.
- Однако, - сказал епископ, - это довольно странный костюм для путе-
шествия.
- Он ужасен, знаю, но мне не хотелось ехать под видом военного или
важного вельможи. Разбогатев, я стал скупым.
- И вы отправились в Бель-Иль? - не дав д'Артаньяну опомниться, спро-
сил Арамис.
- Да. Я знал, что застану там Портоса и вас, - ответил мушкетер.
- Меня! - воскликнул Арамис. - Меня? Вот уже год, как я здесь и ни
разу не переправился через пролив.
- О-о! - протянул ДаАртаньян. - Я не считал вас таким домоседом.
- Ах, дорогой друг, я уже совсем не тот. Мне трудно ездить верхом, и
море меня утомляет. Я бедный, простой священник; я вечно страдаю, вечно
жалуюсь; стремлюсь к строгой жизни, которая, как мне кажется, приличест-
вует старости; я люблю беседовать со смертью. Я живу на одном месте, мой
дорогой даАртаньян, на одном месте.
- Тем лучше, мой друг, так как мы, вероятно, будем соседями.
- Да? - заметил Арамис не без удивления, которого он даже не старался
скрыть. - Вы будете моим соседом?
- Ну да!
- Каким образом?
- Я хочу купить доходные солончаки между Пириаком и Круазиком. Предс-
тавьте себе, мой друг, добыча соли даст около двадцати процентов чистого
барыша: никаких убытков, никаких лишних затрат. Океан - верный, аккурат-
ный поставщик - через каждые шесть часов будет приносить вклад в мою
кассу. Я первый парижанин, придумавший такое предприятие. Не надо только
разглашать этого. Мы скоро будем соседями. Я получу полосу в три лье за
тридцать тысяч ливров.
Арамис бросил взгляд на Портоса, точно спрашивая, правда ли все это,
не кроется ли тут какая-нибудь ловушка, но вскоре, точно устыдясь жела-
ния прибегнуть к такому слабому помощнику, он собрал все силы для нового
штурма или новой обороны.
- Мне говорили, что у вас были неприятности при дворе, но что вы выш-
ли из них так, как выходили из всякого положения, мой милый ДаАртаньян,
то есть с воинскими почестями.
- Я! - воскликнул мушкетер с громким смехом, который, однако, не мог
замаскировать его смущения, так как слова Арамиса внушили ему мысль, что
прелату известно его новое положение при короле. - Расскажите мне об
этом, мой милый Арамис!
- Да, мне, бедному епископу, затерянному в глуши, рассказывали, что
король сделал вас поверенным своей любви.
- К кому?
- К госпоже Манчини.
ДаАртаньян вздохнул свободно.
- Не отрицаю, - ответил он.
- Король, говорят, увлек вас на заре за Блуаский мост, чтобы побесе-
довать со своей красавицей.
- Совершенно верно, - согласился даАртаньян. - А, вам это известно?
Ну, в таком случае вам также известно, что я в тот же день подал в отс-
тавку.
- Это правда?
- О, друг мой, вполне.
- И тогда вы поехали к графу де Ла Фер? Ко мне? К Портосу?
- Да.
- Чтобы просто навестить нас?
- Нет. Я не знал, что вы не свободны, и хотел увезти вас с собой в
Англию.
- Да, понимаю, и тогда вы, изумительный человек, один выполнили то,
что хотели предложить нам сделать вчетвером. Я подозревал, что вы играли
некоторую роль в этой замечательной реставрации, узнав, что вас видели
на приемах у короля Карла, который говорил с вами как друг, вернее, как
человек, вам обязанный.
- Но как вы узнали все это? - спросил даАртаньян, опасавшийся, что
сведения Арамиса подробнее, чем ему бы этого хотелось.
- Дорогой друг, - сказал прелат, - моя дружба похожа на заботливость
старого ночного сторожа, который сидит в башенке у нас на молу. Этот че-
ловек каждый вечер зажигает фонарь, чтобы светить судам, возвращающимся
домой. Он скрыт в своей будочке, и рыбаки его не видят; но он внима-
тельно следит за ними, ищет их, зовет, ведет в гавань. Я похож на этого
сторожа. Время от времени до меня доходят вести, напоминая обо всем, что
я любил. И я слежу за старыми друзьями в бурном жизненном море; я, бед-
ный наблюдатель, которому господь дал будочку, провожаю их мысленным
взором.
- А что я делал после Англии? - спросил д'Артаньян.
- Ах, это уже насилие над моим зрением. Я ничего не знаю: глаза мои
ослабели. Я жалел, что вы не вспомнили обо мне. Я скорбел о том, что вы
меня забыли. Я был неправ. Я снова вижу вас, и это для меня праздник,
клянусь вам, - великий праздник! А как поживает Атос? - прибавил Арамис.
- Очень хорошо, благодарю.
- А наш юный питомец Рауль?
- Он, на мой взгляд, унаследовал ловкость своего отца, Атоса, и силу
своего опекуна, Портоса.
- А как вы убедились в этом?
- Я в этом убедился как раз накануне отъезда. На Гревской площади го-
товилась казнь: поднялись волнения. Мы очутились среди мятежной толпы, и
нам пришлось поработать шпагами. Он действовал отлично.
- Ого! А что же он сделал? - улыбнулся Портос.
- Прежде всего выбросил из окошка человека, точно это был комок ваты.
- Отлично! - похвалил Портос.
- Потом фехтовал, как мы в хорошие дни.
- А почему поднялось возмущение? - спросил Портос.
ДаАртаньян отметил, что Арамис при вопросе Портоса остался совершенно
спокоен.
- Из-за двух откупщиков, - ответил он, глядя на Арамиса, - которых
повесили по приказанию короля; это были два друга господина Фуке.
Только легкое движение бровей прелата показало, что он слышал слова
мушкетера.
- О! - воскликнул Портос. - А как звали этих друзей господина Фуке?
- Д'Эмери и Лиодо, - ответил даАртаньян. - Вам знакомы эти имена,
Арамис?
- Нет, - пренебрежительно проговорил прелат. - Кажется, это финансис-
ты?
- Именно.
- Как, неужели господин Фуке позволил повесить своих друзей? - возне-
годовал Портос.
- Почему бы и нет? - спросил Арамис.
- Но мне кажется...
- Если этих несчастных повесили, значит, король велел их казнить.
Господин Фуке может управлять финансами, но жизнь и смерть людей не в
его власти.
- Все равно, - проворчал Портос, - на месте господина Фуке я бы...
Арамис понял, что Портос сейчас скажет опасную глупость, и прервал
разговор, заметив:
- Ну, дорогой даАртаньян, оставим посторонних. Давайте лучше погово-
рим о вас.
- Да обо мне вам известно все. Нет, поговорим лучше о вас, Арамис.
- Я уже сказал, мой друг, во мне не осталось Арамиса.
- И даже аббата д'Эрбле?
- Даже его. Перед вами человек, которого господь взял за руку и под-
нял до положения, превысившего его надежды.
- Бог? - переспросил даАртаньян.
- Да.
- Гм! Странно. А мне говорили, будто это сделал господин Фуке.
- Кто это сказал? - спросил Арамис, который, несмотря на все свои
усилия, не мог скрыть легкого румянца, выступившего на его щеках.
- Базен.
- Глупец!
- Что и говорить, до гения ему далеко. Но он мне сказал это, а я пов-
торяю его слова.
- Я никогда и в глаза не видел господина Фуке, - промолвил Арамис со
спокойным и чистым взглядом девушки, ни разу еще не солгавшей.
- Но - возразил даАртаньян, - если бы вы видели и даже знали его, в
этом нет никакой беды. Господин Фуке - славный человек!
- А!
- Великий политик!
Арамис сделал жест, выражавший полное равнодушие.
- Всемогущий министр!
- Я подчиняюсь только королю и папе, - заметил Арамис.
- Гм! - произнес даАртаньян самым наивным тоном. - Я говорю так, по-
тому что здесь все бредят Фуке. Равнина принадлежит Фуке; солончаки, ко-
торые я собираюсь купить, - собственность Фуке; остров, на котором Пор-
